Жеребец

Глава 10. ТОНИ

Сейчас уже четыре часа дня, а Гнусик все торчит у меня, и избавиться от нее нет никакой возможности. Сегодня у нее выходной, и она использует его на всю катушку. Спит как сурок, лица совсем не видно под спутанными волосами. А то, что видно, в дневном свете почему-то оранжевого цвета. Гнусик уверяет, что на фотографиях ее физиономия выходит просто сногсшибательно. Жуткая задавака. Я тоже честолюбив, но с ней не сравнить. Как бы мне выдворить ее из своей постели, да заодно и из своей жизни?

Я тихонечко похлопал ее по плечу. Гнусик отвернулась и негромко засопела. Черт побери, я знаю, как мог бы ее разбудить, но мне этого так не хочется.

Я сходил в ванную, принял душ и умылся. Сварил кофе и врубил телевизор на полную громкость. Гнусик не отреагировала. Я бесцеремонно растолкал ее. Она вздохнула и потянулась, протянув ко мне свои паучьи лапки. Я уклонился. Гнусик раскрыла заспанные глазки и проныла:

— Идем в постельку, милый.

Господи, чего бы я только не отдал, чтобы Сэмми избавил ее от меня!

— Вставай', Джанин, — сказал я. — Скоро моя мать приедет.

— Твоя мать? — Ее словно током подбросило, и она села, явив моему взору роскошные пышные груди, увенчанные оранжевыми сосками. Прямо с центрального разворота «Плейбоя». Очень клево.

— Да, представь себе. Раз в год мамочка меня навещает, и именно сегодня сей знаменательный день.

— Проклятие! — изрыгнула Джанин и выползла из постели.

Тело у нее изумительное. А вот лицо без макияжа — одутловатое и бесцветное. Поразительно, что делает косметика с женщиной. Джанин проковыляла в ванную и закрыла за собой дверь. Я поздравил себя с удачной выдумкой про мамашу и быстренько прибрался. Мне оставалось только выйти на улицу, перекусить где-нибудь, и я мог ехать к Александре. А гнездышко должно быть в порядке — на тот случай, если девочке захочется взглянуть на него.

Джанин вынырнула из ванной полчаса спустя — лицо на месте, сама затянута в свитер и в сверхкороткую юбчонку. Вообще-то мини плохо смотрелось на ее фигуре. Впрочем, Джанин делала вид, что ей на это наплевать. Я уже собрал ее вещички, чтобы она не передумала.

Джанин растянула губы в прохладной улыбке.

— Пока, крошка, — бросила она. — До скорого. Прощай, Гнусик! Я позвонил Сэмми.

— Ну и ночка выдалась, — заныл он. — Эта плюгавая сучка впилась в меня, как заноза. Ни минуты покоя не дала.

— Хочешь пожрать? — спросил я, не слишком, впрочем, сочувственно.

— Да, заскочи за мной.

Я сел в свою развалюху и пять минут спустя был уже у Сэмми. Ездил я на стареньком «Фольксвагене», который оставила мне одна подружка на то время, что улетела на гастроли. По дороге я обдумывал, не удастся ли уговорить Сэмми одолжить мне на вечер его авто. Машина Сэмми почему-то заводит девчонок — приземистая, вытянутая, с ревущим двигателем — секс-символ, одним словом, фалло-авто.

Выглядел Сэмми просто кошмарно — в халате, небритый, заспанный.

— Все, завязываю с малолетками, — провозгласил он. — Никаких сил на них не хватит.

Мы заскочили в ближайший ресторанчик, где Сэмми поделился со мной живописующими подробностями о сексуальных вывертах и неуемной энергии пятнадцатилетней шлюшки.

— И в довершение всего, — завершил он свой печальный рассказ, — уходя, она слямзила пятерку со стола у кровати. Hy и нравы! Все наша свобода!

Я взглянул на часы. Половина седьмого — пора возвращаться домой, переодеваться и мчать к Александре.

— Какие у тебя планы на вечер, Сэмюэл?

— Завалюсь пораньше спать, я вконец измотан.

— Можешь одолжить мне свою тачку?

— Зачем? Ты же сейчас на колесах.

— Понимаешь, Сэмми, у меня сегодня очень важное свидание. Не могу же я сажать девушку в такую телегу.

— А кто она? — В голосе Сэмми прозвучало нескрываемое любопытство. Точно у старой девы.

Я постарался ответить как можно более безразлично:

— Ты, наверное, и не вспомнишь. Вчера сидела с нами — Александра.

— Господи! — изумился Сэмми. — Она же совершенно не в твоем вкусе. Ты предпочитаешь более шустрых…

— Она мне нравится, — отрезал я. — Так дашь тачку?

— Конечно, только к восьми утра ты должен ее вернуть.

Он бросил мне связку ключей, а я взамен отдал ему ключи от «фодькса». Славный все-таки парень этот Сэмми.

Когда я вернулся домой, телефон надрывался, а под дверью лежала телеграмма. Я снял трубку, а другой рукой надорвал желтовато-коричневый конверт.

— Мистер Блейк? — ворвался в мое ухо скрипучий деловой женский голос. — С вами говорит Элис, секретарша Бенджамина Халеда. Я целый день пытаюсь до вас дозвониться, но у вас, видимо, аппарат поврежден.

Я всегда снимаю трубку, когда ложусь спать.

— Да, — подтвердил я. — Уже исправили. Что могло случиться? Может, Фонтэн попала в аварию?

— Мистер Халед желает, чтобы вы вылетели в Нью-Йорк и выяснили, стоит ли открывать там филиал «Хобо».

— Ото! — только и смог выдавить я.

— Мистер Халед хочет, чтобы вы вылетели немедленно. Я заказала вам билет на восьмичасовой рейс, но вы вряд ли успеете. Правда, если вы немедленно…

— Не могу, — прервал я. — Сегодня я повязан по рукам и ногам. У нас похороны в семье. Врун я всегда был отъявленный.

— О… — секретарша замялась. — А завтра, в семь сорок пять утра вас устроит?

Что же стряслось, черт побери? Почему такая спешка? Конечно, я буду радувидеть Нью-Йорк, но что за паника такая? Я быстро пробежал глазами телеграмму:

«Нужен мне здесь. Бенджамин объяснит. Поторопись. Фонтэн».

— Сколько времени я должен пробыть в Нью-Йорке? — спросил я у Элис.

— Думаю, несколько дней. Так в семь сорок пять вам подходит?

— Да, вполне.

— Прекрасно. Машина заедет за вами в шесть утра, все формальности уже улажены, а по возвращении вас встретят. Счастливого пути!

Я попрощался со скрипучим голосом и положил трубку. Признаться, чувствовал я себя порядком ошарашенным. Нью-Йорк! Всю жизнь мечтал побывать в нем. А как насчет виз и прочей дребедени? Мне всегда казалось, что на оформление уходит целая вечность. И что мне взять с собой? «Хобо»в Нью-Йорке! Обалдеть можно!

Терять времени я не мог, если не хотел опоздать к Александре.

Я отобрал кое-какие вещи, которые решил прихватить с собой, и пересчитал деньги. Все мое богатство составило двадцать фунтов. Ничего, подумал я, придется Фонтэн немного раскошелиться. Потом я оделся. В лучшие шмотки. Навел лоск. Я был готов.

Александра и Мадлен обитали в довольно мрачном квартале меблирашек. Я позвонил в дверь и чуть не упал — открыл Майкл, брат Мадлен. Он же не выказал ни малейшего удивления и провел меня в большую, простенько обставленную гостиную. Почти тут же в комнату влетела Мадлен в голубом платьице с оборочками и спросила:

— Можно мне тоже пойти с вами? Я прикинулся огорченным.

— Увы, милая, это невозможно. Я предупреждал Александру.

— Жаль, — вздохнула Мадлен. Она зажгла сигарету, затянулась, потом улыбнулась. — Что ж, Алекс мне потом все расскажет.

Молодец девка, поняла, что от нее требуется.

Майкл предложил мне выпить. Он вел себя так, словно жил здесь.

Наконец появилась Александра. В старомодном викторианском платье с кружевами она выглядела прехорошенькой. Волосы зачесаны назад, личико свеженькое… Чудо! Я был восхищен.

— Ты бы еще кольчугу натянула, — усмехнулся Майкл.

Александра насупилась.

— По-моему, так куда лучше, чем в мини. Правильно, подумал я. А вслух сказал:

— Вы выглядите просто изумительно!

Она торжествующе улыбнулась Майклу.

Этот болван начал уже утомлять меня, поэтому я быстро осушил рюмку слабенького виски, которое он налил мне, и произнес:

— Пойдемте, а то опоздаем.

Мы вышли на улицу. Старенький «Ягуар» Сэмми восхитил Александру. Я не стал признаваться, что машина чужая. К чему лишние подробности? Запустил мотор, и мы покатили.

Внезапно мне пришло в голову, что ехать к Стиву еще рано. В том смысле, что заваливать к нему до половины десятого просто неприлично, да и тогда мы наверняка окажемся первыми.

Нет, нужно посидеть в каком-нибудь тихом уютном местечке и пропустить по рюмашке. Например, в баре, что на крыше «Хилтона», — очень романтично. Внизу переливаются и мерцают огни вечернего Лондона. Или ошеломить ее разухабистым весельем и пьяной атмосферой «Трейдер-Вика»?

Александра сидела, потупив взор, — скромненько, словно школьница. Она и выглядела школьницей — лента, повязанная вокруг волос, придавала ей вид маленькой девочки. По правде говоря, мне было немного не по себе оттого, что я вел Александру к Стиву. Вечеринки его славились разнузданностью, обилием выпивки и девиц, лишенных комплексов. Вдобавок там все «летали». Сам-то я ни травкой, ни зельем не балуюсь, не говоря уж об игле. И, по правде сказать, не понимаю, чего в них другие находят, — на меня лично вся эта мура не действует. Мне достаточно принять несколько порций виски — и я в полном порядке. Конечно, в моем деле приходится порой делать вид, что и я не чураюсь травки, не то некоторые клиенты могут подумать, что я фраер, а мне важно поддерживать репутацию на уровне. Фонтэн и ее приятели время от времени покуривают. Прямо как дети, честное слово. Выставляются друг перед дружкой. Настоящие ценители травки курят втихаря и предпочитают держаться в стороне от праздных сборищ. Хэл, например, всегда навеселе, под парами, но никогда не говорит на эту тему.

— Жаль, что мы не смогли захватить Мадлен, — сказала Александра.

— Да, очень жаль. Послушайте, а что, если нам заскочить куда-нибудь и пропустить по рюмочке? У нас еще есть время до начала вечеринки.

— А когда же она начинается? — Александра перебирала пальцами кружева на платье.

— Около девяти. Как насчет «Хилтона»? Она кивнула.

— Никогда там не была.

У меня чуть челюсть не отвисла — впервые встречаю человека, который ни разу не побывал в «Хилтоне».

Мы поднялись на крышу. Пусть уж полюбуется, раз она здесь впервые. Зрелище — полный отпад.

Видя, что Александра колеблется, не зная, что заказать, я попросил принести ей коктейль с шампанским, а себе — двойное виски с кока-колой. Мы приналегли на орешки. Александра постепенно оживилась.

— Какое замечательное место, — сказала она.

— Вы и в самом деле впервые здесь? — спросил я, все еще не в силах поверить в это.

— Да, — она покачала головой. — Я вообще плохо знаю Лондон. Мамочка ненавидит его, поэтому мы редко приезжали сюда. А теперь была вынуждена уступить и согласиться, чтобы мы с Мадлен сняли квартиру. Мамочка очень дружит с мамой Мадлен.

— А с вашим отцом?

— С папой-то… — Александра пожала плечами:

— С тех пор, как он женился на этой ужасной женщине, мы стали мало общаться.

Александра приумолкла, потом продолжила:

— Наверное, я не должна называть ее ужасной женщиной, но я и вправду так думаю.

Я невольно представил себе, что бы она сказала, если бы узнала о моем романе с Фонтэн.

Александра потягивала коктейль, а я прихлебывал виски. Платье у нее было совершенно закрытое, с длинными рукавами. И ниже колен, разумеется. Словно прочитав мои мысли, Александра сказала:

— Теперь, когда мы живем в Лондоне, мне не мешало бы укоротить все юбки. Я чувствую себя старой девой. В Швейцарии юбки у нас были строго определенной длины, форменные, здесь же — совсем другое дело.

— Вам, по-моему, вовсе ни к чему укорачивать юбки, — не долго думая выпалил я. По правде говоря, мне уже давно приелись все эти чувихи, которые пытались перещеголять друг дружку в том, у кого больше видны трусики. В» Хобо» только такие и паслись — в юбках, задранных до пупка. И мне вовсе не улыбалось, чтобы Александра присоединилась к их числу. Кстати говоря, я глубоко убежден, что мини-юбка хорошо смотрится только на безгрудых семнадцатилетках с длинными и худыми ногами. А много ли таких вокруг? Александра допила коктейль.

— Нам еще не пора? — мило поинтересовалась она. Я кинул взгляд на часы — один из многочисленных подарков Фонтэн: циферблат с римскими цифрами, черный ремешок из крокодиловой кожи. Было уже почти девять, так что, решил я, можно двигаться.

В ту секунду, как я окликнул официанта, женский голос громко завопил: «Тони, лапочка!»— и меня обхватили чьи-то руки. Молли Мэнди! Только ее мне не хватало. В цветастом шерстяном платье с бесчисленными разрезами. Пытаясь высвободиться из объятий, я перехватил взгляд Александры — скорее любопытный, чем осуждающий. Облобызав меня, Молли сверкнула белозубой улыбкой, лукаво подмигнула Александре и сказала:

— Веселитесь, ребята.

Потом расхохоталась и вернулась к своему спутнику — сухопарому старикану, облаченному в строгий костюм. Молли была любительницей древностей. И где она их только выкапывала?

— Кто это? — спросила Александра с расстановкой.

— Просто девушка, которая бывает у меня в клубе. Модельерша. Пошли.

Я взял ее за руку. Александра вздрогнула, но руку не отняла. Мы направились к лифту. Видела бы меня сейчас Фонтэн! Я решил, что нужно быть поосмотрительнее и тщательнее заметать следы.

— Послушайте, — сказал я, — ваш отец, возможно, не одобрил бы, что я пригласил вас повеселиться. Все же я работаю на него, так что ему может не понравиться, что я общаюсь с вами. Поэтому будет лучше, если вы ему про это не расскажете. Хорошо?

— Хорошо, — ответила Александра, явно озадаченная.

— А мне хотелось бы видеть вас почаще, — быстро добавил я. — Как вы к этому относитесь?

Я не узнавал себя. Совсем сбрендил, похоже. Никогда еще не вел себя как дурак. И это при том, что я отлично знаю правила игры. Если девчонка тебе и в самом деле нравится, то делать надо вот что. Под самый конец тусовки, когда уже все расходятся, бросить невзначай: «Я тебе позвоню». И не звонить пару недель., Срабатывает безотказно. Но с Александрой все было иначе. Она была такой нежной, милой и невинной, что мне хотелось, чтобы она знала, как я к ней отношусь. Мы вышли на улицу.

— Что ж, пора ехать, — промямлил я и помог ей сесть в машину.

Как я и ожидал, прибыли мы слишком рано. Стив открыл дверь в одних трусах и футболке.

— Заходите, — весело пригласил он. — Мы только с постели. А где обещанная бутылка?

Черт возьми, я совсем забыл, что он просил прихватить бутылку. В прихожую вышла Кэролайн в полураспахнутом розовом халатике. Под ним ничего не было. Полюбовавшись ее маленькими упругими грудками, я припомнил ночь, которую провел с ней. Кэролайн терзала меня, как тигрица.

— Тони, бездельник, — накинулась она на меня, — ты не принес бутылек? Ничего в голове не держится. Она приветливо улыбнулась Александре.

— Привет! Меня зовут Кэролайн.

Александра улыбнулась в ответ, и я заметил, что взгляд ее переместился на Стива, точнее, на нижнюю часть его одеяния. Я поморщился — его причиндалы практически вылезли наружу. Я почувствовал, что закипаю.

— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома, — предложил Стив. — Мы пойдем одеваться. Тони, открой дверь, если позвонят.

— Он такой милый, — шепнула мне Александра, когда парочка удалилась. — Просто душка.

— Да, я заметил, что он произвел на вас впечатление, — сухо ответил я, но Александра и ухом не повела.

Я налил ей рюмку водки — ничего другого в баре не было. Александра скорчила гримасу, но послушно пригубила. Никакой закуски разыскать мне не удалось. Тоже мне, герой-любовник — не мог жратвы припасти.

Дешевка!

Потихоньку стал прибывать народ. Все знакомые физиономии. Что ни говорите, а Лондон — город маленький. Куда ни плюнь — везде одни и те же. Я распустил слух, что намылился в Нью-Йорк открывать новый «Хобо». Подействовало. Я остался доволен произведенным впечатлением. Начинались вечеринки у Стива вполне пристойно, а вот позднее, через пару-тройку часов, все как с цепи срывались.

Александра упивалась зрелищем, потягивая третью рюмку водки (я решил подпоить ее как следует).

— Что это за милая киска? — спросил у меня Стив.

Вот сукин сын — мне и в голову не пришло, что он может тоже на нее позариться. Я был уверен, что Александра не в его вкусе. Он уселся рядом с ней и начал трепаться, а я не отходил ни на шаг и кипел, как чайник. И вдруг — прямо напасть какая-то! — открылась дверь и впорхнула… Вы не поверите — Гнусик!

— О, Тони! — громко прогнусавила она. — А как же твоя мамочка?

Я готов был удавить ее. Она подошла поближе и прошипела:

— Подонок ты вонючий! Ну, ничего, на тебе свет клином не сошелся. Найду кого-нибудь получше. Плевала я на тебя!

Так оставь меня наконец в покое, подумал я и решил, что пора уводить Александру отсюда. Я не хотел, чтобы ей подсунули травку, а все уже шло именно к этому.

— Пойдем, — сказал я. — Пора чего-нибудь пожевать.

— Ой, мне так плохо, — пожаловалась Александра. — Перед глазами все плывет, и голова кружится.

Я помог ей подняться, и она, пошатываясь, оперлась на меня. Да, девочка нагрузилась. Что ж, я того и добивался.

— Пока, любовничек, — прогнусавила мне вслед Джанин.

Вот, дрянь, никак не утихомирится!

На улице резко похолодало. Стремясь укрыться от пронизывающего ветра, Александра вцепилась в мой рукав и прижалась ко мне. Потом пробормотала:

— Меня тошнит.

И тут ее вырвало. В каких-то дюймах от моего пиджака. Когда конвульсии прекратились, Александра начала плакать. Я почувствовал себя последним дерьмом на свете.

— Пожалуйста, отвезите меня домой, — простонала она.

Вот вам и веселая вечеринка! Я помог Александре забраться в машину, и она понуро съежилась на переднем сиденье.

— Мне так стыдно, — жалобно всхлипнула она. — Это так ужасно. Никогда со мной такого прежде не случалось.

— Не волнуйтесь, — пытался подбодрить ее я. — Обычная история. Просто вы чуть-чуть перебрали, только и всего. Скоро пройдет.

— Извините, пожалуйста, — еле слышно пролепетала она.

Совсем дошла девочка.

— Придумал! — сказал я. — Мы заскочим ко мне, я сварганю яичницу, а вы отдохнете и придете в себя. Александра поморщилась.

— Я не могу сейчас есть! Даже думать о еде не могу. Мне бы только доползти до постели и спрятаться под одеяло.

Я тоже только об этом и мечтал!

— Хорошо, тогда я угощу вас настоящим кофе — крепким и ароматным. Идет?

Она кивнула, и я направил фалло-авто в сторону своей берлоги. Запустил радио, Арета Франклин как раз исполняла один из лучших своих хитов — очень кстати. Похоже, фортуна повернулась ко мне лицом.

Мы прибыли, и Александра спросила:

— Где это мы?

— Возле моей хаты. Сейчас я напою вас ароматнейшим кофе.

— О, Тони, мне так неловко. Я могу сама сварить кофе. Отвезите меня домой и не волнуйтесь. Я не хочу быть для вас обузой.

Господи, неужто она и вправду такая наивная? Или все уже просекла?

Я вылез, перешел на другую сторону и помог Александре выбраться наружу.

— Вы вовсе не обуза.

Она была еще бледновата, но выглядела пободрее.

Мы стояли возле машины.

— Лучше я все-таки поеду домой, — сказала Александра. — Так мне будет спокойнее.

— Что за глупости! — Во что бы то ни стало я должен был затащить ее к себе. — Выпьете кофе и сразу почувствуете себя человеком.

— Нет, Тони, я должна ехать домой, правда. Она решительно открыла дверцу и уселась. Что мне было делать? Не мог же я препираться с ней всю ночь. Должно быть, мамочка предупредила ее, что нельзя ходить в гости к большим взрослым дядям. И мамочка, безусловно, права. Я тоже забрался в машину. Александра улыбнулась.

— Не знаю, как и благодарить вас. Вы так добры. Мог ли я устоять перед этими подернутыми влагой карими глазищами? Я отвез ее домой и проводил до дверей. Попрощался за руку (ее идея, а не моя), чмокнул в щечку (уже по собственной инициативе) и пообещал позвонить сразу по возвращении из Нью-Йорка.

— Чудесно, — сказала Александра и скрылась за дверью. А я остался стоять как дурак с намыленной шеей. Кайф!

Но ведь она такая чистая и славная малютка, а я могу и подождать.