Жеребец

Глава 17. ТОНИ

Продрав глаза, я обнаружил, что лежу одетый на кровати в своем гостиничном номере. Как я сюда попал — ума не приложу.

Да, здорово они меня вчера обработали — я имею в виду эту чертову суку Фонтэн и ее плоскогрудую подружку. Кто бы мог подумать, что я на такое пойду? Да еще добровольно, а не под дулом пистолета. Что бы сказала Александра? А Сэйди и Сэм — мои дражайшие почтенные родители? Вдруг они когда-нибудь прознают про мои похождения в Америке? Мне почему-то всегда казалось, что после смерти покойник сидит в комнате и смотрит на экран, где проносится вся его жизнь, словно в фильме, а рядом сидят все, кто знал усопшего при жизни. Представляете, как смотрелась бы ночная сценка? Бр-рр! Одно дело — переспать с Фонтэн, но «групповуха»с ее так называемыми лучшими друзьями — это уже совсем другой коленкор.

Этот чертов педик Аллен, воспользовавшись тем, что бабы ползали по мне, как ненормальные, попытался вставить мне шершавого, но я успел отбрыкаться — благодарю покорно, я в такие игры не играю. Помню, Фонтэн еще убеждала:

— Разреши ему. Тони! Вот увидишь — тебе понравится.

Совсем назюзюкалась, ни бельмеса не смыслила, чертова стерва!

Я посмотрел на будильник. Два часа. Я был голоден как волк. Принял душ и заказал себе завтрак — три яйца и гамбургер. И что мне теперь делать? Околачиваться в номере, пока ее сиятельство соизволит мне позвонить? Я включил телевизор. Может, в клуб позвонить? Или Александре?

Похоже, я снова уснул, потому что разбудил меня телефонный звонок.

— Да?

— О, мы уже говорим по-американски? Я кинул взгляд на часы. Пять пятнадцать, а она только звонит.

— Что происходит? — спросил я.

— Ох, дорогой, столько всего произошло! Тебе хорошо было вчера?

— Нет.

— Вот как? Почему? — Голос Фонтэн мгновенно поледенел.

— Это не моя стихия. Я не люблю такие развлечения. Да и ты зря этим занимаешься. Не пристало тебе играть в подобные игры. Это тебя… унижает.

В ее смехе послышалось удивление.

— О, Тони, ты просто еще до этого не дорос. Признайся, тебе все же было приятно, не правда ли? Нужно просто получше расслабиться, тогда и удовольствие будет куда сильнее.

— Нет, отныне я — пас, ладно?

— Да, сэр, — язвительно проговорила Фонтэн, — отныне мы не станем вовлекать вас в наши непристойные оргии.

Воцарилось молчание. Я прекрасно знал, что Фонтэн совершенно не выносит критики, но пора уже было поставить ее на место. Она и без того непрерывно наставляла рога своему мужу, а с «групповухами»и вовсе хватила через край.

— Итак, каковы наши планы на сегодня? — поинтересовался я.

— Я не хочу тебя совращать. Тони, голубчик, но, может быть, ты заскочишь ко мне на часок-другой? Потом у нас две вечеринки, а затем ужин с Сарой и Алленом.

О, Господи! Вот кого мне точно не хотелось больше лицезреть, так это Сару и Аллена. Да и чем с ними заниматься — обсуждать позы?

— Послушай, я не хочу с ними встречаться. На вечеринки я с тобой пойду, а потом пошатаюсь один по городу, чтобы хоть понять, что такое Нью-Йорк. . — Ох, Тони, до чего же ты иногда невыносим! Хорошо, будь по-твоему — жду тебя через полчаса.

Она бросила трубку.

Звонить в клуб было еще рановато, а вот Александра наверняка была дома. Может, рискнуть и позвонить? Нет, пожалуй, не стоит.

Я подумал о ее прелестном личике с огромными, чуть испуганными глазами, о мягких каштановых волосах. Да, Александра была из тех девушек, которые и через десять и даже двадцать лет не утратят своей привлекательности.

Решено: по возвращении в Лондон я отвезу ее в Элефант-энд-Касл и познакомлю с предками. Сэйди с Сэмом глазам не поверят, когда увидят меня с такой кралей. Они убеждены, что я якшаюсь только с дешевыми потаскушками или со «шлюшистыми проблядями», по выражению Сэйди. Я сбился со счета, вспоминая, сколько раз они мне говорили: «Найди приличную еврейскую девушку и остепенись».

Какая разница — еврейка девушка или нет, если она приличная? Но малютка Алекс, безусловно, должна им понравиться.

Я оделся. В новенькую шелковую сорочку в полоску — одно из наиболее удачных приобретений Хэла — и серый костюм от Дуга Хейворда. Нужно наконец вытребовать у Фонтэн хоть какие-нибудь бабки, а то у меня в карманах ветер гуляет. Чертовски унизительно, учитывая, что я собрался побродить по городу.

На телевизоре рядом с расческой и сигаретами валялись несколько спичечных коробков, которые я вчера вечером прихватил в разных заведениях. Мне нравятся такие штучки — разложишь их в своей лондонской каморке, и гостям сразу видно, что хозяин постранствовал по миру. На одной из них рядом с рекламой «Только у Лоренца вас накормят со вкусом» было нацарапано имя Норма, а рядом — номер телефона. Норма? Я не знал ни одной Нормы. Более того, я и у Лоренца-то никогда не бывал. Норма, Норма, Норма… Ах, да, высокая темнокожая штучка с длинными черными волосами, которая пыталась зазвать меня в «Марчелло» во время одной из вчерашних вечеринок. Что ж, неплохая девочка, вполне приличный класс. Я набрал номер, и усталый сдержанный голос ответил:

— Да?

— Могу я поговорить с Нормой?

— Одну минутку, сейчас посмотрю. А кто это?

— Тони Блейк, но она не знает меня по имени, мы только вчера познакомились…

— Потерпите чуток, меня ваша биография не волнует… — Я напряженно вслушивался в трубку, пытаясь уловить обрывки приглушенной беседы, доносившейся с другого конца линии. Вскоре голос, неотличимый от предыдущего, столь же сдержанно произнес:

— Да?

— Норма?

— Да.

— Мы вчера встретились у Саламанды Смит. Я говорил в спальне по телефону, помните?

— Да.

До чего ж разговорчивая особа, верно?

— Вот я и подумал, почему бы нам не встретиться. Посидели бы, выпили…

— Действительно, почему бы и нет? Я сегодня как раз ужинаю со знакомыми парнями. Можете присоединиться к нам.

«Знакомые парни» меня мало вдохновили.

— Послушайте, если вы сегодня заняты, то можно перенести встречу на другой день.

— Как хотите. Если передумаете, то мы будем в «Марчелло».

Она повесила трубку. Да, приветливая дамочка, ничего не скажешь. Кажется, ей глубоко наплевать, приду я или нет.

Денег на такси у меня не было, поэтому несколько кварталов до дома Фонтэн пришлось идти пешком.

Фонтэн открыла сама. Волосы распущены, лицо намазано чем-то белым, но глаза уже размалеваны, как полагается. Одета в тонкий шелковый халатик.

— Проходи в спальню, а я пока приведу себя в порядок. Только сначала открой шампанское. Оно в холодильнике.

Я прошел в роскошно обставленную кухню, обшитую дубовыми панелями, и сунулся в несколько шкафов, прежде чем сумел обнаружить холодильник, хитроумно замаскированный под стенную облицовку. Забавные кухни у этих американцев — как они соображают, где что лежит?

Я открыл шампанское и отнес бутылку в спальню. Фонтэн уже лежала на кровати. Халатик ниже пупка как бы ненароком распахнут, открывая моему взору все сокровища.

Фонтэн сладко потянулась.

— Стаканы нам не понадобятся, — прошептала она. — Давай бутылку, я покажу тебе, что надо с ней делать.

Как ни странно, я возбудился. Несмотря на то что Фонтэн была мне глубоко противна, моя плоть реагировала на нее.

Тем не менее я сперва снял костюм и рубашку, чтобы не подвергать опасности модный прикид.

— Хватит копаться. Тони, — нетерпеливо подгоняла Фонтэн. — Я умираю от жажды.

Когда все закончилось и спальня насквозь пропахла шампанским, я бессильно раскинулся на постели, а Фонтэн как ни в чем не бывало принялась наводить марафет. Я вдруг ясно осознал, что больше не могу. Поймите меня правильно: в физическом смысле слова я «мог»— с этим у меня все в порядке, но вот потом… Потом мне казалось, что испачкался, а еще мне было стыдно. По отношению к другим женщинам я всегда хоть что-то испытывал, хоть какое-то чувство или благодарность, даже если это было случайное знакомство. А вот с Фонтэн — абсолютно ничего! Фонтэн холодна как лед, и мое тело ей нужно только для одного — чтобы удовлетворять свои прихоти. Холодная расчетливая стерва. Во что бы то ни стало надо вырваться из ее когтей. Тем более сейчас, когда на горизонте появилась Александра.

— Я могу принять душ? — спросил я.

— Конечно, и вовсе не к чему спрашивать разрешение. Ступай в комнату для гостей.

Она накрашивала свои тонкие губы и даже не посмотрела на меня.

Я смыл с тела запах шампанского и запах Фонтэн, потом постепенно убрал горячую воду и стоял под обжигающе ледяными струями. Замечательное ощущение!

Когда вернусь в Лондон, нужно будет подыскать кого-нибудь, кто согласится вложить деньги в новую дискотеку. Особого труда это не составит, связей у меня пруд пруди, а мое имя для любого нового клуба — железный верняк! Не подумайте, что я хвастаюсь, но без меня «Хобо» вмиг прогорел бы. Может, назвать дискотеку «Тони»? Или это будет слишком вызывающе? Звучит вроде неплохо — мне нравится. Найду местечко, подберу спонсора и пошлю Фонтэн Суку Халед ко всем чертям.

— Тони, ты готов?

Легка на помине. Вошла в душ в черном платье, вся усыпанная брильянтами, спросила раздраженно:

— Чем ты тут занимаешься?

Я, пулей вылетел из-под душа, весь в гусиной коже.

— Хватит копаться. Терпеть не могу тратить время на ожидание.

Повернулась и была такова. Я быстро оделся. Фонтэн нервно курила на террасе.

— Послушай, — начал я, — поскольку сегодня вечером я гуляю один, мне нужны деньги. Меня выдернули сюда в такой спешке, что я не успел ничего добыть.

— Понимаю. — Фонтэн была в бешенстве. Уж я-то знаю, как она трясется над наличными. — А почему ты не договорился с секретаршей Бенджамина?

— Мы с ней не встречались. Все переговоры шли по телефону.

Фонтэн раскрыла, сумочку и извлекла из нее три десятидолларовые бумажки.

— Вот все, что у меня есть, — сказала она. — Я договорюсь, чтобы завтра тебе что-нибудь выдали.

Замечательно! Тридцать зеленых, чтобы покорить Нью-Йорк! С ними не разбежишься.

Мы отправились на первую вечеринку, в ресторан, который был забит до отказа. Я стоял у дверей и смотрел, как Фонтэн пробивается от одной кучки гостей к другой. Выпил три рюмки виски. Полчаса спустя Фонтэн протолкалась ко мне, схватила за руку и зашептала:

— Мы уходим. Попробуй в следующий раз быть пообщительнее. С нами едет Клаус, знаменитый модельер.

Клаус оказался плюгавым гомиком с гнилыми зубами и глазами навыкате, разряженный как попугай — сплошные кружева, оборочки да пистончики. Он занял место на заднем сиденье между Фонтэн и мной и тут же притиснулся ко мне бедром.

— Клаус завоевал весь Нью-Йорк своими брючными костюмами в стиле тридцатых годов, — напыщенно провозгласила Фонтэн.

Хвала коротышке Клаусу, подумал я. Возможно, Нью-Йорк он и завоевал, но если он еще раз ко мне прижмется, то получит оплеуху.

Вторая вечеринка оказалась еще хуже. Одни голубые. Целые полчища. Лишь изредка попадались разодетые дамочки, а нормальных ребят вообще можно было по пальцам перечесть. С виду нормальных, я имею в виду.

— Божественно! — пропищал Клаус. — Весь Нью-Йорк в сборе.

— Здесь собрались лучшие дизайнеры Нью-Йорка, — пояснила Фонтэн. — А ты держись ко мне поближе — я знаю, как ты дорожишь своей непорочной задницей!

Ненавижу. Прекрасная, элегантная стерва. Продержался я минут десять. За это время о меня не раз потерлись, пару раз попытались ущипнуть, а подмигиваниям, ухмылкам и призывным взглядам я вообще счет потерял.

— С меня хватит, я ухожу, — сказал я Фонтэн.

Она холодно распрощалась со мной, и я шагнул из пидер-клуба прямо в нью-йоркскую ночь.

Было еще рано, меньше девяти, так что я решил, что с «Марчелло» можно пока повременить. Я был голоден, как шакал, под ложечкой противно ныло. Заглянув в ближайшую забегаловку, я в один присест уплел три гамбургера и сразу почувствовал себя лучше. Что теперь? Отправиться на поиски дикой красотки Нормы? Похоже, ничего другого мне не оставалось. Я остановил такси, назвал пароль «Марчелло», и таксист, не задавая лишних вопросов, отвез меня куда надо.

Снаружи «Марчелло» смотрелся вполне пристойно. Скромная красно-белая вывеска, несколько ступенек вниз, хорошенькая деваха за стойкой в вестибюле. Она приветливо улыбнулась мне.

— Вы заказывали место, сэр? Итальянка. Я должен был сразу догадаться, как только увидел огромные карие глаза.

— Да нет, хотел просто перехватить стаканчик.

— Пожалуйста, сэр. Бар внизу.

И снова улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Если Норма не появится, надо будет узнать, когда кончает работу эта малышка.

Бар был забит до отказа. В примыкающем к нему ресторане, как я успел подметить, все столики были также заняты.

Я заказал себе виски и принялся высматривать Норму. Это оказалось несложно — ее гладкие черные волосы, заплетенные в косички, и огромные затененные очки в толстой роговой оправе сразу бросались в глаза. За столиком с ней сидели трое парней, и я решил немного понаблюдать за ними, прежде чем подойти. Норма понравилась мне даже больше, чем в прошлый раз, — черные глаза с поволокой и тонкие черты лица делали ее похожей скорее на индианку, чем на негритянку.

— Привет, — сказала она, когда я подошел к их столу. И тут же щелчком пальца подозвала официанта и велела принести для меня стул. Потом поочередно представила всех:

— Марк… Терри… Дейви… А это Тони. Двое из парней были белые, а третий — красавец негр с бородкой.

— Здорово, старик, — жизнерадостно поприветствовал меня бородатый Дейви.

Ребята мне сразу понравились. Да и обстановка была настолько приятная, что я быстро расслабился. Норма пристально посмотрела на меня и спросила:

— Послушайте, а как вы оказались на той жуткой вечеринке? В жизни большей тягомотины не видела. Я кивнул.

— Меня туда кое-кто провел.

— Что вас провели, это точно, — рассмеялась Норма. — Как и меня впервые в жизни. Один сукин сын, онанист несчастный, должен был встретить меня там, но так и не появился.

— Будешь знать, подружка, как якшаться со звездами, — ухмыльнулся Дейви.

— Точно, — согласилась Норма. — Самое смешное, что сегодня утром мне позвонила секретарша этой дряни — у засранца не хватило духа сделать это самому — и сказала, цитирую: «Мистер Николае умоляет вас простить его за вчерашний вечер. Могу я подтвердить правильность вашего почтового адреса — мистер Николае хочет прислать вам в подарок цветной телевизор». Как же я хохотала. «Передайте мистеру Баку Николасу, — сказала я, — что он может засунуть свой цветной ТВ прямо в свою белую жопу».

Все так и покатились со смеху.

— Представляете, — продолжала Норма, — этот малый может спать только с темнокожими девушками. Член у него, что ли, так устроен — не встает на белых, и все тут. И теперь бедолага решил, что должен расплатиться. Ха, да если бы я трахалась за плату, ему бы и дюжины цветных телевизоров не хватило! Не стоило, конечно, спать с ним, но он такой красавчик — оо-у! А тело — ах!!

Бак Николае — знаменитый киноактер. Снимается обычно в линялых маечках и обтягивающих джинсах. Сложен парень и впрямь здорово, спорить не стану.

— А ведь мы с вами уже встречались, — улыбнулась мне Норма. Потом приподняла очки и подмигнула.

— В самом деле? — Я силился вспомнить, но не мог, хотя память у меня отличная.

— «Хобо», Лондон. Вы там заправляли, не успевая отбиваться от девиц, готовых трахнуться с вами прямо на танцплощадке.

Надо же, как это я мог забыть такую потрясающую красотку!

— Верно, я и сейчас там заправляю. Когда же это было?

— Пару месяцев назад. Вы меня не можете узнать, потому что я была там в светлом парике. А вы к нам подсаживались. Меня привел Стив Скотт.

Чтоб я сгорел! Как же я ее не узнал? Ведь в ту ночь все парни просто с ума посходили, пытаясь подъехать к Норме, но Стив всех отшивал.

— Конечно! Сейчас вы совсем другая.

— Да, я ношу тот парик только тогда, когда хочу с ходу врезать мужикам по яйцам. Я провела в Лондоне всего два дня. Там очень клево, так что я скоро опять туда слетаю. А вас как к нам занесло?

— Может быть, мы здесь тоже откроем «Хобо». Хочу разведать, какова здешняя обстановка.

— Вот как? Здорово. Поговорите с Дейви, он покажет вам настоящий Нью-Йорк.

Норма оказалась права. После ужина (я только пил) Терри с Марком свалили, а Норма и Дейви показали мне Нью-Йорк. Я имею в виду настоящий Нью-Йорк. На серебристом «Порше» Дейви мы исколесили весь Манхэттен — Гринвич-Виллидж, Гарлем, Чайнатаун. Норма меня очаровала. Без умолку болтала в своем непередаваемом стиле, изумительно танцевала, хохотала, не переставая поглощать коктейли, пока наконец в шесть утра мы не завалили к ней домой — измочаленные, пьяные и счастливые.

— Ты мне нравишься, — засмеялась Норма, расплетая косички. — Ты парень что надо.

— А ты просто чудо, — сказал я, обнимая ее и привлекая к себе.

Настроение у нас было самое что ни на есть приподнятое. Норма была почти одного роста со мной, а во мне шесть футов и один дюйм. Я ловко стянул с нее узкое оранжевое платье, под которым оказалась атласная коричневая кожа — и больше ничего!

Норма расхохоталась и высвободилась из моих объятий.

— Хочешь еще тяпнуть чего-нибудь?

— С удовольствием.

Я залюбовался, глядя, как она грациозно скользнула к бару, чтобы смешать напитки. Изумительное тело — гибкое, длинное, переливающееся, как у пантеры.

Я ощутил легкий укол совести — напоминание об Александре. Господи, но Норма так прекрасна! В том смысле, что есть ведь предельный соблазн, перед которым не в состоянии устоять ни один мужчина. Норма приблизилась ко мне и поднесла к губам стакан. Я обеими руками обхватил ее пышные груди. Норма осторожно поставила стакан на стол.

— Ладно, раз уж тебе так не терпится, пойдем. Спальня у меня фантастическая. Только без всяких кнутов с сапогами, ладно?

— Хорошо, обойдемся без кнутов! Она повернулась, и я засеменил следом, не в силах оторвать руки от ее ягодиц, подтянутых и круглых, как у мальчика.

От спальни я просто протащился. Стены затянуты леопардовыми шкурами, круглая кровать величиной с цирковую арену, наверху во весь потолок огромный портрет Мика Джаггера (Мик Джаггер?!). Норма нажала на кнопку, и спальню затопил великолепный голос Рэя Чарльза, исполнявшего «Элинор Ригби».

Пока я раздевался. Норма пристально следила за мной. Кошачьи глаза ее расширились.

Я начал ее целовать. Готов поклясться, что в самый разгар сумасшедших ласк взгляд Мика Джаггера ожил!

Теперь Нью-Йорк будет для меня навсегда связан с Нормой. Что за девушка! В одиннадцать утра я ушел. Она еще спала. Я на такси добрался до своей гостиницы. Там меня ждала записка: «Пожалуйста, будьте готовы вылететь дневным рейсом в Лондон. Билеты и бумаги в аэропорту Кеннеди. Элис Купер, секретарша Бенджамина Аль-Халеда».

Замечательно! Меня вновь пересылают.