Жестокий поцелуй

11

НАЙЛ

Я не могу не заметить, как Габриэла вздрагивает, когда я подхожу к ней после того, как сбрасываю остатки своей одежды. Я наполовину затуманен вожделением, тверд как скала и испытываю боль, и теряюсь в своей потребности в ней, но я все еще вижу внезапное колебание.

У меня такое чувство, что это из-за вида моего члена, она не возражала против моего рта на ее киске или моих рук, снимающих с нее платье. Она сгорала от нетерпения вплоть до того момента, как я разделся, но чего я не знаю, так это того, остановил ли ее мой размер, или вид меня обнаженного напомнил ей о том, что мы собираемся сделать, и заставил ее передумать. Мне нравится думать, что я не высокомерный мужчина, и мне нравится думать, что женщину может отпугнуть размер моего члена. И я хочу быть абсолютно уверен, что она хочет этого, даже если мысль о том, что она уйдет прямо сейчас, причиняет почти физическую боль. Мне тяжелее всего было за последние месяцы, с тех пор как я был с Сиршей, я возбужден больше, чем когда-либо за всю свою жизнь, и в кои-то веки я не думаю о Сирше и не жалею, что не был с ней. Я был полностью поглощен Габриэлой с того момента, как поцеловал ее за баром, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Я, блядь, не хочу останавливаться. Я не был уверен, что смогу, как только мы начнем, я так сильно захотел ее с той секунды, как мои губы коснулись ее губ. Но я должен быть уверен, что она этого хочет. Она — самое сладкое, что я когда-либо пробовал на своей памяти. Я хочу поглощать ее всю ночь, слышать сладкие звуки, которые она издает, кончая на меня, снова и снова. Я так чертовски сильно хочу быть внутри нее, и слова звучат так, словно их выдавливают у меня сквозь зубы, когда я выдавливаю вопрос, сдерживая свои собственные желания.

— Ты уверена, что хочешь этого? — Хрипло спрашиваю я ее, протягивая руку, чтобы убрать ее шелковистые черные волосы с лица. — Я остановлюсь сейчас, если ты скажешь хоть слово. Но ты должна мне сказать.

Я никогда не был груб с женщинами, но и не могу припомнить, чтобы когда-либо был таким нежным. Даже с Сиршей. Габриэла пробуждает во мне что-то почти защитное, что-то, что само по себе должно быть предупреждением, и все же, я не хочу, чтобы она уходила. Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась.

Как будто мои слова пробуждают что-то внутри нее. Она протягивает руки по обе стороны от моего лица и кивает, когда ее мягкие, влажные глаза лани встречаются с моими.

— Да, — выдыхает она. — Да, Найл, пожалуйста. Я хочу тебя.

Облегчение душит меня и лишает возможности говорить. Новая волна желания захлестывает меня, вся кровь приливает к моему члену, пока я не теряю способность думать, пока у меня почти не кружится голова от желания. Я нащупываю свои джинсы, и Габриэла хватает меня за руку.

— Что ты делаешь? Я не хочу, чтобы ты уходил…

Я почти напоминаю ей, что это мой гостиничный номер, но до меня доходит суть ее слов, даже если они странно сформулированы.

— Просто беру презерватив. — Я знаю, что в моем бумажнике есть по крайней мере один, а в ящике прикроватной тумбочки еще один, если мне повезет, что ночь продлится так долго.

— Я принимаю таблетки, — выдыхает она. — Ты не обязан… Пожалуйста, Найл, я просто хочу тебя.

Ее слова, произнесенные так нежно, притягивают меня и одновременно заставляют колебаться, возвращая то внутреннее ощущение, которое было у меня ранее сегодня вечером, ощущение, что в ситуации что-то не так. Я не продвинулся бы так далеко, игнорируя это чувство, но в то же время все в Габриэле было поочередно милым, серьезным и соблазнительным. Я просто разучился рационально мыслить, думаю я, останавливаясь на полпути к джинсам.

— Ты можешь выйти, если хочешь, — бормочет она, притягивая меня обратно к себе. — Я просто хочу, чтобы это было хорошо для нас обоих. — О… она чувствует себя нуждающейся.

Трахаться с незнакомкой без презерватива, даже с такой идеальной, как Габриэла, это самый глупый выбор, который я мог бы сделать. Я знаю это, но мой член тверд как скала, мое тело пульсирует от неудовлетворенной потребности. Я отчаянно хотел обладать ею с тех пор, как начал целовать ее в баре, и каждый шаг к этому моменту разжигал этот огонь, пока я не почувствовал себя наполовину безумным от возбуждения. Что-то в Габриэле заставляет меня чувствовать, что я могу доверять ей, что все мои колебания необоснованны. Кроме того, я чертовски возбужден, потому что самая великолепная девушка, которую я когда-либо видел, извивается голышом подо мной и умоляет меня трахнуть ее по-настоящему.

Этого достаточно, чтобы заставить любого мужчину сойти с ума.

Всего на минутку, говорю я себе. Я так возбужден, что едва могу ясно мыслить, мой член пульсирует от желания, и я так сильно хочу быть в ней обнаженным, что не могу сказать себе нет. Я не трахал женщину без презерватива бог знает сколько времени, наверное, со времен моей школьной подружки. Одной мысли обо всех этих горячих, влажных, сжимающих ощущениях, когда между нами ничего нет, достаточно, чтобы у меня закружилась голова.

Я снова склоняюсь над ней, растягиваясь по всей длине ее стройного, выгибающегося, совершенного тела, и Габриэла дико тянется ко мне. Ее руки зарываются в мои волосы, притягивая мой рот к своему, когда она целует меня почти неуклюже, но я едва замечаю. Это так чертовски приятно, быть желанным после того, что случилось с Сиршей, когда женщина тянется ко мне с такой всепоглощающей страстью, без оговорок, желая меня, и только меня.

— Черт, девочка, я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — выдыхаю я, раздвигая ее ноги и двигаясь между ними. Она инстинктивно выгибается дугой, обхватывая ногами мои бедра, и я думаю, что могу потерять контроль на месте только от того, насколько чертовски горячим является ее чистое, необузданное желание.

— Тогда не надо, — шепчет Габриэла, выгибая бедра так, что складки ее влажной киски скользят по пульсирующей головке моего члена, и я не могу ждать больше ни секунды.

Все мысли о безопасности или здравом смысле вылетают у меня из головы, когда это влажное тепло касается моего набухшего кончика, и я протягиваю руку вниз, раздвигая ее пальцами, направляя свой член к ее входу. Она нетерпелива, прижимается ко мне, и я толкаюсь вперед в порыве предвкушения… только для того, чтобы встретить сопротивление. Господи, она такая чертовски тугая. Я стону от смешанного удовольствия и разочарования, а Габриэла стонет.

— Пожалуйста… — стонет она, и я чувствую, что вот-вот сойду с ума от явной гребаной потребности быть внутри нее.

Я толкаюсь сильнее, и чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня в тисках, когда Габриэла издает сдавленный крик, который звучит почти болезненно, заставляя меня замереть всего на мгновение. Она что, чертова девственница? Мое сердце почти замирает в груди от этой мысли, потому что то, как прошел сегодняшний вечер, это не то, как бы я обращался с девственницей, будь у меня такая возможность. Я даже не уверен, что взял бы ее сюда, если бы это было так, но теперь уже слишком поздно… и этого не может быть.

Девственница не вошла бы в дайв-бар в таком наряде, надеясь подцепить незнакомца на одну ночь. Это немыслимо, и, кроме того, Габриэла излучала определенную соблазнительность при всей своей невинности. Этого не может быть, говорю я себе, когда ее крик переходит в судорожный вздох, и я толкаюсь снова, мой член погружается глубоко в нее, когда я смотрю вниз на великолепную женщину подо мной.

— Тебе хорошо? — Тихо бормочу я, убирая волосы с ее лица. Мне требуется все мое мужество, чтобы на мгновение замереть, позволяя ей приспособиться к моим размерам. Ощущение того, как она обнимает меня, плотная, влажная, горячая, когда между нами нет ничего, кроме кожи, настолько ошеломляюще приятно, что я не уверен, как долго смогу продержаться. Мои яйца ноют, напряжены и пульсируют между ног, мой член охвачен самым изысканным наслаждением, которое я когда-либо испытывал. Я так чертовски сильно хочу кончить, наполнить ее этим, каждый мой первобытный инстинкт требует этого, но я также не хочу, чтобы это заканчивалось. А еще мне нужно, черт возьми, выйти из игры, прежде чем я закончу, что прямо сейчас кажется невозможным. Я хочу навсегда остаться в раю, которым является киска Габриэлы.

— Да, — выдыхает она, извиваясь подо мной и заставляя меня видеть звезды, когда ее киска сжимается вокруг моей длины. — Просто… ты такой большой…

— То, что хочет услышать каждый мужчина. — Я провожу губами по ее подбородку, щеке, рту. Ее губы приоткрываются для меня, ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и я начинаю двигаться медленно, так медленно, как только могу. Я хочу трахнуть ее быстро, глубоко и жестко, но что-то подсказывает мне, что ей это не понравится, а я хочу, чтобы нам обоим было приятно. Я двигаю своим членом внутрь и наружу долгими медленными движениями, от которых она тяжело дышит и выгибается подо мной, находя мой ритм так, что ее бедра выгибаются навстречу моим с каждым толчком. Это занимает мгновение, сначала ее бедра двигаются с той же нетерпеливой неуклюжестью, с какой она целовала меня ранее, но она прижимается ко мне с желанием, которое пересиливает все это. С другой женщиной секс мог бы показаться неловким, но, похоже, ничто не могло сделать этот опыт с Габриэлой чем-то иным, кроме как умопомрачительным. Она нереальная.

С каждым толчком, с каждой вспышкой электрического удовольствия, пробегающей по моему позвоночнику и всему телу, я приказываю себе вытащить член и надеть презерватив. Но я не могу. Это чертовски хорошо, восхитительная киска Габриэлы, ее идеальное тело, ее руки на моих, когда она целует меня снова и снова. Я не хочу, чтобы звуки, которые она издает для меня, прекращались даже на секунду. Я говорю себе, что не останавливаюсь, потому что могу сказать, что она близка к очередному оргазму, но правда в том, что я тоже не хочу прекращать это чувствовать. Я просовываю одну руку между нами, дразня ее клитор в ритме, подобном тому, который заставил ее кончить на мой язык ранее, и Габриэла издает еще один крик чистого блаженства.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, содрогаясь, ее ногти впиваются в мои плечи, когда ее голова откидывается назад.

— Найл…Найл! — Она выкрикивает мое имя, ее бедра прижимаются к моим бедрам, грудь к моей груди, запах секса и теплой плоти наполняет комнату, когда я чувствую, как она распадается на части вокруг меня, и я больше не могу этого выносить.

В этот момент изысканного наслаждения я не могу думать. Я не могу принять рациональное решение. Все, что я могу сделать, это вонзиться в нее как можно глубже, следуя извечному инстинктивному стремлению наполнить ее, трахнуть ее, отдать ей каждую каплю моей спермы, когда она вырывается из меня, мой член пульсирует от самого интенсивного оргазма, который я испытывал за многие годы… возможно, за всю мою гребаную жизнь.

Я выдыхаю ее имя, когда вхожу в нее, все мысли о том, чтобы выйти, вылетают у меня из головы, звук приглушается, когда я целую ее крепко и глубоко. Наши тела выгибаются вместе, напрягаясь, стремясь к большему удовольствию, и я теряюсь в нем.

Я теряюсь в ней, тону, и в этот момент…

Я, блядь, никогда не хочу выныривать, чтобы глотнуть воздуха.