Жестокий поцелуй

19

ИЗАБЕЛЛА

Вся ночь была похожа на вихрь. Я ожидала встретить Найла в Сангре и, возможно, пропустить стаканчик-другой, вернуться в отель и провести остаток ночи, изучая друг друга. Я не ожидала поездки в пустыню, романтического бокала вина под звездами на одеяле, или подарка. Я ничего особенного не ожидала, особенно в начале всего этого, но Найл удивляет меня на каждом шагу. То, как он прикасался ко мне под звездами, когда мы лежали там, то, что он заставлял меня чувствовать…

Драгоценный камень на ожерелье, которое он мне подарил, маленький, изящный, крошечная слезинка лежит на моей коже, и я не могу поверить, что он мой. Я не могу поверить, что он додумался подарить мне что-то настолько красивое. Я и раньше получала украшения в подарок, носила драгоценности своей матери, но это, по-моему, в тысячу раз прекраснее всего этого.

Когда мы заходим в гостиничный номер, я чувствую трепет нервов впервые с тех пор, как Найл заверил меня, что не собирается везти меня в пустыню ни для чего гнусного. У меня были планы относительно того, о чем я хотела спросить его сегодня вечером, но теперь, когда этот момент настал, я чувствую беспокойство. Что, если он не захочет? Что, если он станет меньше думать обо мне из-за этого?

Найл оглядывается на меня, закрывая дверь, и я вижу, что он мгновенно прочитал выражение моего лица.

— Что не так? — Обеспокоенно спрашивает он, подходя к тому месту, где я стою, и нежно поглаживая меня по волосам одной рукой. — Если ты передумала…

Мысль о том, что я передумаю насчет еще одной ночи с ним, настолько нелепа, что я чуть не смеюсь, но сдерживаюсь. Я не хочу, чтобы он думал, что я смеюсь над ним.

— Нет, дело не в этом. — Мои зубы впиваются в нижнюю губу, мой желудок переворачивается при мысли о том, что я должна быть такой прямолинейной в том, чего я хочу. Все это по-прежнему ново для меня. Интересно, сколько времени требуется, чтобы исчезли чувства застенчивости и нервозности, и как женщины становятся опытными соблазнительницами? Каково это, действительно быть такой уверенной в себе, какой я хотела казаться в тот первый вечер в красном платье?

— Тогда что? — Найл придвигается ближе ко мне, его пальцы пробегают по моим волосам, а другая рука ложится мне на талию. — Ты можешь сказать мне, Габриэла. Я не собираюсь думать о тебе хуже, что бы это ни было.

То, что он каким-то образом, казалось, прочитал мои мысли, успокаивает меня больше, чем я могла бы подумать. Я чувствую, как часть напряжения покидает меня, и я смотрю на него снизу вверх, в его темно-синие глаза, которые, кажется, всегда проникают прямо в мою душу.

— Ты знаешь, что ты был моим первым… Ну, теперь ты знаешь, в любом случае…

— Да. — губы Найла дергаются. — Я не сержусь на тебя из-за этого, Габриэла, если все дело в этом. Сначала я был немного не в себе, но мы поговорили об этом, и…

— Нет, не это. Боже, почему это так сложно?

— Это что-то, чего ты хочешь в постели? — Он пристально смотрит на меня, и снова у меня возникает странное ощущение, что он заглянул мне в голову и увидел именно то, что я пыталась сказать, но не могла подобрать слов.

— Я…я хочу, чтобы ты забрал все остальное. Мою девственность. — Слова срываются с моих губ, натыкаясь друг на друга, и я чувствую, как мое лицо заливается краской. — Я имею в виду, я…

— Глаза Найла расширяются, в голубых глубинах появляется искорка юмора наряду с удивлением. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя в задницу?

То, как ровно, буднично он это произносит, поражает меня, но в то же время успокаивает. В его тоне нет осуждения, ничто не заставляет меня думать, что он шокирован или испытывает отвращение к тому, о чем я прошу. Единственная причина, по которой я вообще знаю, что это возможно, что это тот поступок, который совершают другие, это книги, которые я читала, любовные романы, в которых говорилось об этом.

— Я… да. — Мое лицо вспыхивает ярко-красным, но я все равно продвигаюсь вперед. — Это то, что я пыталась сказать…

— Ты уверена? — В уголках глаз Найла появляются морщинки неуверенности. — Девочка, это не то, что я обычно делаю с девушкой, которая была девственницей всего несколько дней назад.

— Но ты делал это раньше? — Я немного настаиваю, желая знать, хотя мысль о том, что он может быть с другой девушкой, заставляет меня сгорать от незаслуженной ревности. — Тебе это нравится?

Найл смеется, потирая затылок одной рукой.

— Я не знаю человека, которому бы это не понравилось. Это не просто ощущение, это…

— Что? — Я смотрю на него с любопытством, и он пожимает плечами.

— Это табу, я полагаю. Это не то, что нужно делать. Черт, если я знаю. Это горячо, но, Габриэла, как я уже сказал…

— И все же я хочу, чтобы это был ты, — тихо говорю я. — Я доверяю тебе.

— Габриэла… — Он выдыхает. — Я пытаюсь убедиться, что поступаю правильно. Вернувшись домой… — Найл сжимает губы, как будто пытается разобрать свои слова. — Я не мягкий человек. Я с тобой, но есть вещи, которые я совершил, мир, в котором я живу…

— Что ты пытаешься сказать? — Я не понимаю, что он пытается мне сказать, вокруг чего он так осторожно ходит. Кем он себя считает, но не хочет полностью объяснять.

— В моем мире, дома, мужчины не всегда заботливы с женщинами. Они могут быть жестокими, требовательными и резкими. Они берут то, что хотят, потому что верят, что это им причитается. Я всегда старался быть другим. Относиться с уважением к женщинам, с которыми я провожу время, и…

Мир, который он описывает, очень похож на мой, и это вызывает у меня любопытство к нему, к его происхождению. Но по тому, как он говорит, я могу сказать, что он больше ничего не хочет говорить, и я, во всяком случае, не хочу говорить об этом прямо сейчас. Я хочу его.

— Найл, ты не возьмешь ничего из того, что я не пытаюсь тебе дать. Если ты не хочешь… но, если хочешь, пожалуйста. Я доверяю тебе… я хочу тебя.

Чего я не могу ему сказать, так это своих истинных рассуждений. Если это то, чего хотят мужчины, то, конечно, мой будущий муж захочет этого от меня, и я не хочу, чтобы во мне была какая-то часть, которой он мог бы обладать в первый раз. Я знаю, что кем бы он ни оказался, он возьмет от меня то, что хочет, именно так, как описал Найл. То, как он это сказал, наводит меня на мысль, что какой бы ни была его жизнь там, в Штатах, она, возможно, ближе к моей, чем он себе представляет, и я никогда не смогу ему этого объяснить. Возможно, мы похожи больше, чем он думает. Но что бы ни случилось в будущем, я хочу впервые отдать Найлу все. Я хочу, чтобы все эти варианты были за мной. Он заслуживает этого, а человек, который купит меня у моего отца, нет. Найл был добрым и заботливым, и все это, с того момента, как я встретила его в баре, стало лучшим опытом в моей жизни. Все оказалось лучше, чем я могла себе представить, идеально во всех отношениях.

Это совершенство, которое, я знаю, никогда не могло бы длиться вечно, если бы это было по-настоящему, но часть меня все еще хочет, чтобы это не заканчивалось. Я знаю, что это безумие, что мы едва знаем друг друга. И все же все во мне стремится к тому, чтобы эти моменты между нами длились как можно дольше, чтобы дать ему все, что я могу.

— Пожалуйста. — Я придвигаюсь ближе к нему, слышу, как он резко втягивает воздух, когда я это делаю, и чувствую, как напрягается его тело, когда я касаюсь его, все его мышцы напрягаются от того, что, я знаю, является едва сдерживаемой потребностью. — Я хочу, чтобы это был ты.

— Ты убиваешь меня. — Его глаза закрываются, его руки обхватывают мои, когда он поднимает их к своей груди, притягивая меня еще ближе. — Ты сводишь меня с ума, Габриэла, ты заставляешь меня хотеть сказать “да” чему угодно.

— Тогда скажи да. — Я наклоняю голову ближе к нему, мои губы почти касаются его рта. — Я хочу быть полностью твоей сегодня вечером, Найл. Пожалуйста.

— Мужчина может только хотеть слышать, как такая девушка, как ты, так долго умоляет, — стонет он, крепче сжимая мои руки. — По крайней мере, на этот раз я знаю, что ты не делала этого раньше. — Одна из его рук опускается мне на талию, скользя по пояснице, когда он прижимает мои бедра вплотную к своим, позволяя мне почувствовать, какой он твердый.

От этого ощущения меня охватывает трепет. Интересно, пройдет ли это когда-нибудь, пьянящее чувство осознания того, что это я так его возбудила, сделала его таким болезненно твердым, когда его руки блуждают по моему телу, поглаживая и сжимая, когда его рот находит мой. Его поцелуй крепче, чем раньше, голодный, и он прижимает меня к кровати, когда его язык скользит в мой рот.

— Я хочу тебя обнаженной, девочка, — выдыхает он, задирая мое платье. — Обнажайся вся для моих рук и моего языка. — Слова вибрируют на моих губах, когда он стонет, его широкие, грубые ладони скользят по моей нежной коже, когда он стягивает платье через голову и отбрасывает его в сторону. — Господи, ты такая красивая.

Он выдыхает эти слова почти как молитву, его руки обхватывают мою грудь, когда он опускает голову, чтобы провести языком по одному соску, а затем по-другому, дразня их до жестких вершин, в то время как мое возбуждение разливается между бедер, горячее и нетерпеливое.

— Ляг обратно на кровать, девочка.

Я мгновенно повинуюсь ему, наблюдая, как он расстегивает рубашку, понемногу открывая моему нетерпеливому взгляду свою мускулистую грудь и пресс. — Никаких прикосновений, — дразняще говорит он, отмахиваясь от моей руки, когда я тянусь к нему. — Просто смотри, девочка. Посмотрим, что ты со мной сделаешь.

Он произносит последнее, расстегивая ремень, его пальцы медленно расстегивают молнию на джинсах, когда он спускает их вниз по бедрам. В поле зрения появляется его член, толстый, длинный и твердый, и я снова тянусь к нему, слишком нетерпеливая, чтобы ждать.

— Жадная, девочка. — ухмыляется Найл, входя в зону досягаемости моей хватательной руки, откидывая голову назад и постанывая от удовольствия, когда моя ладонь гладит его набухшую головку. — Боже, твои руки…

Я наклоняюсь вперед, придвигаясь к нему на кровати, чтобы дотянуться до него ртом.

— Я хочу снова попробовать тебя на вкус, — шепчу я, глядя на него снизу вверх, наслаждаясь тем, как его лицо напрягается от удовольствия при словах, слетающих с моих губ.

— Я далек от того, чтобы сказать тебе нет, — криво усмехается Найл. — Но давай попробуем более удобный для тебя способ, девочка. Да? Ложись на спину, как я тебе говорил.

Его голос нежный, но повелительный, и это побуждает что-то во мне повиноваться. В его голосе нет жестокости, просто настоятельная потребность, и я откидываюсь на кровать, положив голову на подушки, когда Найл придвигается ко мне.

— Похлопай меня по ноге, если это будет слишком сильно, девочка, — тихо бормочет он, устраиваясь верхом на моей груди, его рука обхватывает щеку. Вблизи я могу разглядеть так много его в деталях: сильные мышцы бедер, покрытые темными волосами, твердую длину его члена, покрытую венами и набухшую, головку темно-красного цвета, с которой стекает возбуждение по его стволу, когда он наклоняет его к моему рту. — Есть кое-что, чего я тоже хочу от тебя сегодня вечером, и это завладеть твоим ртом так, как я жаждал в прошлый раз. Но если это будет слишком грубо…

— Я дам тебе знать, — шепчу я, затаив дыхание, мое сердцебиение ускоряется в груди. Мои бедра прижимаются друг к другу, влажные от моего возбуждения, его близость заставляет мое собственное желание выходить из-под контроля. — Я хочу этого…

Найл издает глубокий горловой звук, и его рука крепко сжимает основание члена, наклоняя набухшую головку к моим губам.

— Тогда открой для меня свой сладкий ротик, девочка, и возьми мой член.

Волна чистого вожделения проходит сквозь меня, наэлектризовывая мои нервы и заставляя меня содрогаться от желания, когда я подчиняюсь, открывая рот, чтобы он ввел свой член внутрь. Он прав в одном, я жадная и жаждущая большего от него, и я провожу языком по мягкой плоти под его кончиком, наслаждаясь шипением удовольствия, которое он издает так же, как и я, тем, как он жадно засовывает больше своего члена мне в рот.

Он уже не так осторожен со мной, как раньше, и мне это нравится. Мне нравится видеть, как напрягается его челюсть, когда я обхватываю губами кончик его члена и начинаю сосать, дразня его языком, слышать стон, срывающийся с его губ, когда он отпускает основание и вместо этого хватается за спинку кровати, его бедра раскачиваются, когда он толкается глубже.

— Я собираюсь дать тебе столько, сколько ты сможешь взять, девочка, — рычит Найл, его акцент густой и грубый, когда он снова толкается. — Я хочу трахать твой рот, и я собираюсь делать это так долго, как ты сможешь это выдержать.

Еще дюйм, и затем большая часть его толстой длины оказывается между моими губами, растягивая мой рот, кончик трется о заднюю стенку моего горла. Я пытаюсь прижать губы к зубам, чтобы не поцарапать его, но, когда Найл начинает двигаться быстрее, невозможно не порезать его тут и там краями. Я слишком неопытна, а он слишком нетерпелив, но ему, кажется, все равно, и его потребность еще больше усиливает мое возбуждение.

Я чувствую себя пойманной в ловушку под его весом на моей груди, его бедра сжимаются вокруг меня, когда он выгибается и загоняет свой член глубже в мое горло, изголовье кровати двигается под его хваткой, когда он начинает трахать своим членом мой рот, близко к тому, как он входит в меня. Но мне это нравится, ощущение того, что он использует меня, берет мой рот для своего удовольствия, делает меня такой влажной, что я чувствую, как влага стекает с моей киски, стекая по бедрам. Моя киска сжимается, когда он вонзается мне в горло, мой клитор ноет, а мои руки прижаты к бокам его бедрами, так что я даже не могу прикоснуться к себе. Я знаю, что он сделал это нарочно, сделал так, что я не могу пошевелиться, разве что похлопать его по ноге, если это слишком сильно, и дело близится к этому. Мои глаза слезятся, дыхание перехватывает из-за жесткой длины, давящей мне на горло, но я сдерживаюсь так долго, как могу. Я не хочу, чтобы он останавливался, весь сценарий чертовски крут, и я хочу, чтобы он продолжал.

Найл погружается глубже, плоть его таза почти касается моего носа, а затем он рывком высвобождается, задыхаясь и постанывая, когда сжимает свой член в кулаке и сильно поглаживает его.

— Нужно было… дать тебе передышку… — хрипит он, его челюсть сжата, а глаза темнеют от вожделения. — Но мне нужно… черт, я так близок к тому, чтобы кончить, девочка.

Я приподнимаю подбородок, приоткрывая губы в предложении взять его снова, и он со стоном закрывает глаза, дико сжимая свой член в кулаках.

— Я не хочу причинять тебе боль… черт! — Он рычит это слово, снова прижимая кончик к моим губам. — Еще чуть-чуть, девочка, твой ротик так чертовски хорош…

Похвала приводит меня в трепет каждый раз, когда он ее произносит, хотя меня удивляет, что ему это так нравится, несмотря на отсутствие у меня навыков и случайный скрежет зубов. Но часть меня думает, что его заводит именно отсутствие навыков, что он возбужден тем фактом, что я беру его исключительно из желания и ни из-за чего другого.

Найл снова кормит меня своим членом, засовывая его мне в рот короткими толчками, которые говорят мне, насколько на самом деле тонка нить его контроля. Он прижимается к моей шее сзади, крепко сжимая спинку кровати, в то время как мышцы его бедер напрягаются. Он задерживается там на мгновение, пока я сосу, прежде чем снова высвободиться и начать поглаживать себя так, как он делал раньше.

— Скажи мне, где ты хочешь этого, девочка, — стонет он. — У тебя во рту или на твоем хорошеньком личике.

Мои глаза расширяются от удивления. Я никогда не представляла, что он кончит мне на лицо, но что-то в этом кажется таким грязным, таким собственническим, что это заводит меня так, как я никогда бы себе не представила. Я чувствую ответный пульс между моих бедер при этой мысли, но не могу выдавить из себя ни слова. Поэтому вместо этого я возвращаю вопрос к нему.

— Как хочешь ты? — Я вздыхаю, и Найл стонет.

— Я хочу забрызгать своей спермой твое лицо и эти великолепные сиськи, — рычит он, его рука все еще крепко сжимает член, как будто он пытается сдержать свой оргазм. — Скажи мне да, девочка. Я хочу брызнуть тебе на губы и посмотреть, как ты слизываешь ее… если ты мне позволишь.

— Да, — выдыхаю я, простой ответ дается мне намного легче. — Да, пожалуйста…

— Черт возьми, все верно, девочка. Умоляй меня кончить. — Он снова начинает поглаживать, его бедра дрожат от удовольствия, при этом он трется кончиком о мои губы, чтобы я могла ощутить солоноватую влагу, которая уже там. — Умолять об этом…

— Пожалуйста, Найл… — я снова выдыхаю и вижу, как он сжимает зубы, когда его бедра дергаются.

— Черт, я собираюсь кончить… — Он выдавливает последнее предупреждение, и я вижу все это — как его член набухает в кулаке, твердея еще больше, как вздымается кончик, когда все его тело сотрясается от силы оргазма, и я чувствую влажный жар на мои губы, мои щеки, мое горло, когда его сперма выплескивается наружу. — Блядь, блядь… — у него сильный акцент, слова грохочут, когда он отстраняется, обводя мою грудь следующими полосками, а затем он прижимает кончик к моему рту, и я обхватываю его губами, чтобы взять остатки на язык.

— Боже, девочка… — Найл тяжело дышит, его рука все еще слегка поглаживает его член, пока я сосу. — Черт, это уже слишком… — он отрывает свой член от моих губ, его глаза широко раскрыты и остекленели, когда он смотрит на меня сверху вниз. — Ты выглядишь так чертовски красиво с моей спермой на лице. Чертовски хорошая девочка, воспринимаешь все это вот так…

Я выгибаю спину, слизывая его сперму со своих губ, и вижу, как его размягчающийся член дергается, когда я это делаю, как будто я уже снова его возбуждаю.

— Твоя очередь, девочка, — пыхтит Найл, отходя от меня на другую сторону кровати. — Пока у меня снова не встанет, чтобы я мог трахнуть эту сладкую киску и задницу. — Он лукаво улыбается мне, лениво поглаживая свой член, когда тянется ко мне. — Иди сюда.

— Что ты… — я начинаю двигаться к нему, неуверенная в том, чего он хочет.

— Оседлай мое лицо, девочка. Прокатись по моему языку, пока я буду тебя поедать. Это будет приятно.

— Но ты… раньше… — я краснею, вспоминая, как он входил в меня на одеяле на песке, я не помылась с тех пор, как мы вернулись, его сперма все еще внутри меня.

— Мне все равно. — Он тянется к моей талии, притягивая меня ближе. — Будь хорошей девочкой, Габриэла, и сядь мне на лицо.

Волна чистого жара проходит сквозь меня при этих словах, и я чувствую, что нахожусь в оцепенении, когда повинуюсь, оседлывая его грудь и двигаясь вверх по его телу. Я опираюсь руками о спинку кровати, приближаясь к его рту, и Найл не останавливает меня, его левая рука на моем бедре, в то время как другая скользит между моих бедер.

— Сначала я хочу узнать, насколько ты мокрая, девочка, — стонет он. — Как сильно тебя заводило брать мой член в свой сладкий ротик… о, черт.

Его пальцы скользят между моими складочками, в буквальном смысле. Я такая влажная, что его пальцы с трудом находят опору, скользя по моей горячей плоти, когда я издаю крик удовольствия. Там все кажется таким чувствительным, опухшим и ноющим от долгого ожидания, когда снова прикоснутся. Когда он проводит одним скользким пальцем по моему клитору, мои бедра выгибаются навстречу его руке, желая большего.

— Когда ты такая мокрая, может быть, трахнуть твою задницу будет не так сложно, как я думал, — бормочет Найл. — Иди сюда, девочка, и дай мне попробовать твое нетерпение.

Я чувствую, что краснею, мысль о том, что он хочет лизнуть меня так интимно, все еще слегка смущает и возбуждает меня одновременно, в сочетании с осознанием того, что там тоже его сперма, делающая меня такой влажной, но он, кажется, имеет это в виду, когда говорит, что ему все равно, его руки крепко сжимают мои бедра, когда он дергает меня вперед, перемещая меня к своему рту.

— Теперь оседлай мое лицо, девочка, — стонет он, его губы касаются моей киски. — Ты не слишком тяжелая, и ты меня не задушишь. Я хочу, чтобы ты каталась на моем языке, как на моем члене, и кончала столько раз, сколько сможешь, пока я снова не встану. А потом… — он замолкает, его руки сжимают мою задницу. — Я возьму тебя здесь, как ты меня и просила.