Гордая. (Не)пара для волка

Глава 35 Один – один

Почему-то перед Евой не было стыдно признаваться. Мне даже не казалось низким показывать ей свою слабость, свои недостатки. Будто она и так всё уже знает и… принимает меня со всем этим.

– Не бойся, – прошептала она ласково и потянулась ко мне.

Я тут же с готовностью наклонился, рассчитывая на вкусный успокаивающий поцелуй, но Ева чмокнула меня в нос, и снова улыбнулась, заметив разочарование на моём лице.

– Ты просто душка.

Вообще я не ощущал себя душкой. Даже наоборот. Я жутко злился. Что из-за дурацких правил оборотней в моей стае все будут на неё коситься. Даже если Эмин запретит, всё равно. И дело даже не в её поступке… А в том, что она со мной. Была бы она с братом, например, ей бы всё простили. Меня же все терпеть не могут, и если раньше относились к ней просто настороженно, то теперь станет во сто крат хуже.

Чтобы отвлечься, выдавил на ладонь шампунь и принялся массировать её голову, намывая волосы. Ева принимала мою помощь, стараясь делать вид, что всё нормально, обычно, но я же видел, чувствовал между нами вот эту напряжённость… И не придумал ничего лучше, чтобы от неё избавиться, как поцеловать её. В губы.

Сначала она растерялась и широко распахнула глаза, не двигаясь, а потом с тихим стоном ответила и подалась навстречу. Я её тут же обнял, но…

– Рубашку намочим, – попыталась она отодвинуться.

– Плевать на рубашку, – прижал её к себе, ощущая, как влага с её тела впитывается в ткань. И она перестала сопротивляться. Удерживая её голову за затылок, я продолжал целовать, насколько мог долго. Я бы вообще не останавливался, но мысль, что она уставшая, заставила неохотно это сделать.

Ева выглядела немного пьяной от поцелуев. Но даже не пыталась больше от меня отодвинуться. Вот и славно. И вдруг…

– Пятка, Эмир.

– Что пятка?

– Чешется…

– Что?

– Ну… пятка… знаешь… – ей было и смешно снова от своей беспомощности, и стыдно, и всё вместе это создавало для меня такой коктейль её эмоций, от которых просто голова кружилась. Но пятку я, конечно, почесал.

– Так лучше?

– Да, спасибо, – прыснула она. – Вот уж не думала, что ты когда-то станешь такое делать.

– Я буду для тебя что угодно делать.

– Мне даже самой интересно, как надолго тебя хватит. Но ты не бойся. Я пока поживу ещё. Тебе не стоит… – осеклась, поймав мой взгляд.

И чтобы не орать, что я правда её люблю и это навсегда, ушло всё моё самообладание. А я хотел орать. Ужасно.

– Я вижу, как ты сдерживаешься. Тяжело? – заблестели весельем её глаза, но голос прозвучал участливо. И мне пришлось себе напомнить, что ей можно. Шутить надо мной. Выдохнул.

– А вот молодец ты, Эмир. Такой… сдержанный стал.

Ну я тебе сейчас… Спустив быстро воду, взял другое полотенце и принялся нарочно медленно её вытирать. Везде. Моя Ева. Что хочу, то и делаю. И сейчас я её хочу смущать… Но кроме смущения на её лице вспыхнул азарт. Она даже чуть ноги развела, когда я промакивал её бёдра махровой тканью, и чуть насмешливо смотрела на меня. Ну да. Большего-то я сделать не мог. Только трогать.

Снова переиграла.

Закутав её в полотенце, отнёс на постель. И там решил не останавливаться на достигнутом. Прошёлся поцелуями по её шее, по плечам, груди. Вышло довольно откровенно. Ева покраснела, но не просила остановиться. Вместо этого я даже уловил слабый запах её возбуждения. И судя по её растерянному личику, она сама его почуяла.

– И ты молодец, Ева. Такая… чувствительная, – поддел её, но вместо ожидаемой робости услышал тихий смех.

– Ну уделал, один – один, – заявила она, так запросто принимая своё поражение. Я вот так не умел… Да я многого не умел, что она умеет. Хотя старше неё, опытнее. Что ж. Придётся учиться.

Дальше я расчесал и собрал её волосы в хвост, и с чувством глубокого удовлетворения притащил ей свою футболку и штаны. Даже носки свои. И одел. Смотрелось странно, но её вид сейчас вызывал внутри какое-то спокойствие. И волку нравилось, что на ней наша одежда. Другой всё равно не было, а я заметил, что её ладони и стопы совсем холодные.

– Так не прохладно?

– Нет, – мотнула она головой, – так хорошо. Спасибо. Я просто всегда мёрзну, у меня же температура не как у… нормальных оборотней.

– Ты нормальная! Самая нормальная из всех, кого я встречал!

И когда наши глаза встретились, я вспомнил, как вот тут же орал на неё, называя выбраковкой… Она наверное подумала о том же, но вместо обвинений или обиды, я увидел на её губах улыбку:

– Ты нравился моей волчице…

Я крепко обнял её, мысленно давая клятву разобраться с её состоянием. И вытащить её волчицу хоть из-под земли. Представить не могу, как бы чувствовал себя, если бы потерял зверя. Подох бы наверное…

– Давно ты её не чувствуешь?

Она стушевалась.

– Давно, Ева?

– Когда отсюда уезжала, – призналась, и у меня горло сжалось, не вдохнуть – не выдохнуть. Вот почему она так цеплялась за меня, смотрела так в мои глаза, шла, будто на казнь… Она потеряла волчицу, когда я от неё избавился…

– Мы её вернём.

– Но Эмир…

– Ты по-прежнему чувствуешь остро запахи, правда? Если бы она исчезла совсем, так бы не было.

Я не был уверен в том, что говорил, но мне хотелось в это верить. Больше хотелось только, чтобы она сама верила, и чтобы это оказалось правдой.

Ева уснула почти сразу, а я смотрел на неё, прислушивался к её дыханию и биению сердца. Если вдруг казалось, что оно пропускало удар, то подрывался и склонялся над ней, напрягая слух снова. Волк тоже прислушивался и тоже боялся за неё. Мы оба были как на иголках.

Она же выглядела безмятежной и спокойной, и несколько раз даже прижалась ко мне во сне. Только морщилась отчего-то периодически. Я не понимал, почему она не боится, что не проснётся. Почему не просит меня следить за этим. Почему не послала меня на все четыре стороны. Почему отказалась немедленно ехать в клинику. И вот даже стоило мне провести аккуратно пальцами по щеке, она улыбнулась. Так, будто ничего страшного не случилось. Будто мы все не её бросили умирать одну. Будто не её отвезли уже в морг… Словно у неё всё хорошо.

Мне хотелось обнять её. Нет. Мне хотелось сжать её, вжать в себя, чтобы не отдать даже смерти. Это Ева её не боялась, а я боялся. За неё. Так, что глаз не мог сомкнуть.

– Ты что так смотришь? Сон плохой приснился? – кажется, разбудил её своими разглядываниями.

– Да нет, я просто…

– Ты какой-то бледный, Эмир, и даже немножко зелёный. Тебя не тошнит?

– НЕТ! – вон снова она вот это всё!

– Хм, а выглядишь так, будто тошнит…

– Ева!

– Что Ева- то опять? – она улыбнулась. -Хочешь, я тебя поглажу, чтобы ты уснул?

– Где? – невольно выдал свои тайные желания, немедленно переключаясь на другую эмоцию, и она рассмеялась.

– По голове, Эмир, поглажу. Хочешь?

– А ты?

– Что я?

– Ну… я тоже тебя могу… гладить… чтобы ты уснула снова… если хочешь.

Ева посмотрела её меня как на больного, даже ладонью коснулась моего лба.

– Заболел?

Я перехватил её ладонь и поцеловал, отчего она сразу покраснела.

– Это ты заболела, Ева, а я обещал о тебе заботится.

– Ну я подумала, что ты так просто сказал.

– Это не было просто… – я скользнул от её запястья к локтю, а потом к плечу, поглаживая.

Ева облизала губы. Невольно потянулся к ним. Она же вспыхнула, увернулась и странно заёрзала, отодвигаясь от меня.

– Тебе больно?

– Не-а, – покраснела.

– А что тогда?

– Мне просто… Уф! В туалет надо. Я всё это время терплю.

– И что молчишь?

– Ну стыдно, знаешь ли, просить тебя о таком…

Я подхватил её на руки и отнёс в санузел, где решительно стянул свои же штаны (с неё, конечно), усадил на унитаз, а сам сел на пол рядом, придерживая. Ева была такого цвета, примерно как борщ, который один раз мне варила.

– Уйди, я не могу так.

Я поцеловал её коленку.

– Брось, это всё такие мелочи. Давай уже. И я отнесу тебя обратно.

– Выйди, пожалуйста, мне не комфортно.

– А мне не комфортно оставлять тебя одну, ещё упадёшь и расшибёшь голову.

– Ничего я не расшибу! – возмутилась она и сразу зажмурилась, потому что под ней послышался звук льющейся воды. А я ведь даже не подумал об этом, заставил её терпеть. Предложил бы сам, она бы созналась.

– Вот умница, – похвалил её, чтобы перестала стесняться. Мне так хотелось, чтобы она вообще меня не стеснялась. Чтобы я ей был кем-то очень близким, кому можно довериться…

Поэтому когда вернулись в постель, тихо попросил, обнимая:

– Я никогда ни о ком не заботился, позволь мне заботится о тебе? Вдруг мне понравится? Начну помогать всем подряд. В стае меня будут звать добрый Эмир.

Ева хихикнула:

– Добрый?

– Ну да.

– А ты и так очень добрый, – прошептала она и чмокнула меня в щеку.

– Нет, Ева, но я стану таким, если ты хочешь. И можешь о чём угодно меня просить. Ты меня когда просишь… я себя чувствую нужным. Мне нравится быть тебе нужным. Да и больше-то я никому не нужен.

– Неправда! – горячо возразила она. – У тебя хорошая стая и семья, ты мог бы быть правой рукой аль…

– Тебе Эмин нравится? – перебил, не выдержав.

– Ну он… хороший.

– Он тебе как мужчина нравится, да? Ты всё время о нём говоришь, – я хмурился и пытался найти ответ в её растерянном лице.

– Я просто…

– Я не буду орать, если ты скажешь «да».

– Ага, так я тебе и поверила, – хмыкнула она, – плавали, знаем.

– Ева, я…

– Мне всегда только ты нравился, – перебила. – И больше никто. Ни разу. А Эмин… я не знаю, как это объяснить… Папа всегда как альфа только обижал мою волчицу, приказывал так, что ей было больно. Она боялась его очень. А Эмина нет. Хотя он тоже альфа. А мы с ней… мечтали, чтобы у нас тоже была своя стая… хорошая…

– Если бы «хороший» альфа позвал твою волчицу, как ты думаешь, она бы откликнулась? – не стал акцентировать внимание на том, что всегда ей нравился, хотя почувствовал себя так будто на меня медальку нацепили.

– Не знаю, – она пожала плечами.

– А если… я бы позвал? У меня тоже есть сила…

– Да, но ты же знаешь…

– Давай попробуем?

– Эмир, так нельзя. Твой брат очень добр, но…

– Я не позволю ему пробовать с тобой. Только я. Слышишь? Я хочу помочь. Очень. Я позову её… Хорошо?

Она растерянно кивнула. Но почти сразу остановила меня.

– Только не сейчас. Я хочу побыть с тобой спокойной. А если не получится, если окажется, что ты не прав, и её больше совсем нет, то я… снова начну плакать…

– Хорошо. Но только мы будем пробовать. Вдвоём. Ладно?

– Ладно, – мягко ответила она.

И почему я раньше не видел, что она замечает мою неуверенность в себе, собственничество это? Вот сейчас же явно не согласна со мной, считает, что мне нельзя так поступать со своей стаей и братом (двух альф быть не может, а значит, если у нас получится, то нам придётся уйти), но не спорит. Неужели правда готова со мной только вдвоём остаться и создать только свою маленькую стаю?

Но сейчас мне предстояло подумать о другом. Ведь утром нас ждали в центре снежных барсов.