Гордость и целомудрие

Глава 21

Джосс почувствовала, как волна жгучей истомы прокатилась по ее телу — или это был жар, снедавший Алекса? Она сама не знала, что ощущает в его объятиях. Он пока не пытался ни ласкать, ни целовать ее — просто смотрел ей в лицо, и у нее не было сил ответить на этот ищущий взгляд.

— Что, Джосс, испугалась? — издевался он. — Вот уж не подумал бы, что ты способна на трусость!

«Но я уже струсила! Не далее как сегодня днем!»

— Что тебе нужно от меня, Алекс? — сдавленно прошептала она.

— То, чего я не могу получить… и скорее всего не должен добиваться! — загадочно ответил он. — Но я все равно своего добьюсь! — И он взял ее за подбородок, не позволив увернуться и не ответить на поцелуй.

Джосс хотела визжать, вырываться, брыкаться! Это было нечестно, несправедливо… но она ничего не могла с собой поделать. О, у нее был слишком хороший учитель! И теперь она отлично знала, что означает этот странный жар, охвативший ее тело. Она хотела Алекса. Достаточно было одного прикосновения, одного взгляда — и Джосс больше не принадлежала себе.

Алекс ощутил на миг горькое удовлетворение: Джосс ответила на его поцелуй. Но он отчетливо понял, что она презирает себя за эту слабость, и оттого разъярился еще сильнее.

— Сейчас я покажу тебе кое-что, Джосс… Я буду ласкать тебя… И ты будешь ласкать меня в ответ… Так, как и не представляла прежде!

Ловкие, уверенные пальцы потеребили и без того твердый сосок, и Джосс прокляла предательство своего тела. Ну что ж, если ей не суждено добиться от Алекса настоящего чувства, она готова принять от него эту малость и разделить с ним животную страсть… пока он не перестал ее хотеть.

Внезапно Алекс разомкнул объятия. Он боялся, что распалится раньше времени и все кончится прямо здесь, на грязном затоптанном полу. Держа Джосс за руку, Блэкторн направился к лестнице, и она покорно пошла за ним, не смея сопротивляться.

Тусклая свечка наполняла комнату на втором этаже золотистым сиянием. Воздух был пронизан ароматами душистых трав. На этот раз он подвел свою жену к высокому мягкому ложу, устроенному по обычаю мускоги прямо на полу и застеленному свежими чистыми простынями. Чарити ничего не забыла. Белые лепестки цветов, разбросанных по полу, напоминали отблески лунного сияния.

Он остановился возле постели и начал раздеваться, приказав Джосс:

— Снимай платье.

На миг в ней проснулось прежнее упрямство: а что, если она не подчинится этой грубой команде? Но в следующую секунду колдовской взор огромных карих глаз окончательно лишил ее воли.

Пока Джосс возилась с завязками на поясе, Алекс успел избавиться от одежды и встал перед ней, нисколько не стесняясь своей наготы. Давно разбуженное желание бурлило в крови.

Алекс сам помог ей снять платье и ослабил тесемку на вороте нижней рубашки, так что она спустилась почти до самых сосков. Осторожно лаская их сквозь тонкую материю, он прошептал:

— Ты хочешь, чтобы я взял их в рот?

Джосс пришлось закусить губу, чтобы не выпустить наружу греховные, неприличные слова и признания. Но желание было слишком велико, и с дрожащих уст едва слышно слетело:

— Да… да.

Тогда он спустил ее нижнюю сорочку еще ниже, до бедер, взял в ладони маленькие тугие груди и пощекотал чуткие соски кончиками пальцев.

— Ложись, Джосс.

Она подчинилась, и Алекс опустился на пол возле ложа, усыпанного душистыми лепестками цветов. Сидя на корточках, он снял с Джосс сорочку, панталоны и залюбовался ее божественной наготой.

Ее бледное нежное тело едва успела тронуть легкая россыпь светлых веснушек — щедрый дар горячего солнца Джорджии.

— Ты такая бледная по сравнению со мной. Взгляни на нас, Джосс! Молочная белизна и темная медь. Разве тебя это не возбуждает?

Она так и не посмела ответить, лишь нервно облизнула пересохшие губы. И тогда он улегся рядом, по-хозяйски закинув ногу ей на бедра. Опираясь на локти, Алекс приподнялся и посмотрел ей в лицо.

Джосс почувствовала, как щекочут кожу жесткие волосы у него на груди. А когда он наконец-то наклонился и взял в рот ее сосок, она не выдержала и всхлипнула от наслаждения. Медленно, неторопливо он ласкал ее чуткие, напряженные груди: сначала одну, потом другую. Она запустила пальцы в его волосы, привлекая Алекса к себе еще сильнее.

Алекс проложил влажную дорожку из поцелуев вниз, до самого живота, пока не добрался до треугольника густых светлых волос на лобке, и Джосс испуганно отдернула руки. Он услышал потрясенный вздох и с довольной улыбкой раздвинул легкие завитки, прикрывавшие само средоточие ее женственности.

— Нет… — беспомощно пролепетала она.

— Да, — уверенно ответил Алекс. — Сегодня тебе предстоит многому научиться!

Она лежала, судорожно комкая простыни, не смея препятствовать его губам и языку, продолжавшим свой сладостный, томный натиск. Наслаждение было столь велико, что могло сравниться лишь с острой, пронзительной болью. Ее бедра приподнялись и раздвинулись как бы сами по себе. Теперь она была полностью распахнута перед ним, словно древняя языческая жрица, приносящая жертву своему темному божеству.

И он принял ее жертву, сполна испив нектар любви, источаемый ее жадным, разгоряченным телом. Он щекотал и ласкал чуткие алые лепестки, укрывавшие нежный бутон наивысшего экстаза, пока не почувствовал, что она вот-вот взорвется от вспышки блаженства.

Ах, какой сладкой была эта пытка! Джосс напряглась всем телом, как тугая тетива на индейском луке, в любой момент готовая сорваться, чтобы улететь далеко-далеко, в голубой небесный простор. И когда его язык коснулся ее там, все чувства, все страсти сосредоточились в одной-единственной волшебной точке.

Это было подобно взрыву. Она закричала — тонко, жалобно, словно раненый зверь или женщина, неспособная сдержать восторга. Потрясшие ее ритмичные судороги принесли Алексу ни с чем не сравнимое удовлетворение. Он почувствовал себя полным властелином ее тела. Он мог подарить ей новую вспышку экстаза, а мог и передумать… впрочем, Алекс слишком хорошо понимал, что просто не в состоянии отказаться от близости с ней.

Джосс не знала, что и подумать. Никогда в жизни она не представляла себе ничего подобного. Он был нужен ей, как человеку нужен воздух, вода, солнечный свет. Пусть он грешен, пусть он неверен ей — не важно, Джосс будет любить его до конца своих дней. Она готова позабыть обо всем ради этих минут экстаза, когда он возвращается к ней, чтобы сделать ее счастливой и заставить поверить хотя бы на миг, что он ее любит. Но ей никогда не хватит смелости облечь эти чувства в слова.

Алекс снова покрыл поцелуями ее лицо и шею, ласкал грудь и живот, и эти осторожные, легкие поцелуи медленно, но верно будили в ней новую волну страсти, все еще клокотавшей в его жилах. Джосс робко попыталась ответить на его ласки, и он опять ощутил себя ее полновластным хозяином, и стал нашептывать нежные, тайные слова, будившие новую волну возбуждения в ее молодом сильном теле.

Джосс приникла к нему что было сил, стараясь губами, руками, всем телом показать, что она любит его, не может без него жить и готова простить любые ошибки. Ее рука нечаянно задела напряженный член, и Алекс так застонал, что Джосс набралась храбрости и легонько сжала в пальцах это горячее мужское копье. Алекс охнул и напрягся всем телом, а Джосс подумала, что кое-чему способна научиться и без его подсказки.

Он едва успел остановить слишком проворную ручку — еще миг, и Алекс сорвался бы, как зеленый юнец. С трудом переведя дыхание и подавив особенно бурную вспышку страсти, он показал Джосс, как нужно ласкать его копье и то, что находилось под ним. Никогда в жизни у него не было ученицы талантливее, чем она.

Наконец он ласково отвел ее руки, и Джосс улеглась на спину, ожидая, что сейчас Алекс овладеет ею, но подчинилась его приказу встать на четвереньки. Он придвинулся сзади, сжал в руках ее ягодицы и вошел так глубоко, что Джосс буквально растаяла от наслаждения. Алекс ласкал ее груди, висевшие свободно, как спелые, сочные плоды. Его губы щекотали ей шею, а бедра двигались размеренно и сильно, порождая все новые вспышки восторга и страсти.

Стиснув до боли зубы, он терпел, не позволяя себе отдаться во власть любовного безумия прежде, чем эту же вспышку экстаза испытает она. Одной рукой Алекс стал ласкать у нее между ног, и когда он добрался до самой чуткой, самой сокровенной точки, Джосс затрепетала у него в руках с блаженным стоном. Еще секунда — и ослепительный вихрь блаженства подхватит их обоих.

Оба без сил упали на постель, задыхаясь и обливаясь потом. Джосс подумала, что на этом все. Но она ошиблась. Алекс заставил ее повернуться лицом к себе, прижался к ней всем телом и стал шептать ласковые, греховные слова. Он гладил и ласкал ее, и наконец его ожившее копье снова уперлось ей в живот. Это говорило о том, что ее партнер снова готов слиться с ней воедино.

Они то ненадолго засыпали, то снова занимались любовью и не заметили, как наступил рассвет. Каждый раз Алекс брал ее с новой позиции, подчас совершенно невероятной, немыслимой. Это было в высшей степени неприлично. Это было чудесно. Это совершенно истощило ее силы. К

рассвету Джосс не выдержала и окончательно уснула — крепко, без сновидений, чувствуя себя уютно и безопасно в надежном кольце его горячих рук.

Алекс очнулся с первыми лучами зари. Он осторожно поднялся с постели, стараясь не потревожить сон своей жены. Сегодня ей пришлось нелегко. Под глазами залегли едва заметные тени, а губы покраснели и припухли от его поцелуев. Алекс расправил скомканную простыню, позабытую в углу, и накинул ее на Джосс. Неслышно оделся и вышел.

Алексу и Девону Блэкторнам удалось не только избежать западни, приготовленной по наущению Уилбура Кента Красными Дубинками Маккуина, но и найти общий язык с вождями самых крупных стойбищ. Их племена отказались помогать Британии. Однако почивать на лаврах было рано: Кент по-прежнему доставлял оружие и боеприпасы и мутил воду в верхних племенах союза крик. Блэкторны были полны решимости выследить этого провокатора, чтобы положить конец его козням. Они заглянули в Коуэту всего на день, чтобы поменять лошадей и запастись провиантом. Алекс был рад поводу уехать. В противном случае ему пришлось бы разбираться в своих отношениях с Джосс, а он не считал себя готовым к столь важному разговору.

На сборы ему потребовалось меньше часа. Они с отцом решили разделиться. Восемь воинов поскачут с Алексом, в том числе и Высокий Журавль. Еще девять будут сопровождать Девона, и с ними Гроза Вепрей. Алексу предстояло прочесать северо-западные притоки реки Кусы, тогда как его отец направлялся на юго-восток, вниз по течению Атамаки, где жил Уильям Уэзерфорд. Девон все еще считал этого человека своим другом и не терял надежды убедить его разорвать договор с британцами. Если повезет, одна из партий сумеет поднять свежий след Кента и выкурить эту лису из норы.

Пока воины топтались на деревенской площади, живо обсуждая подробности предстоящего пути, Питер Маккуин следил за ними из своего укрытия в зарослях боярышника на берегу реки. Его губы скривила презрительная улыбка. Дураки! Они собираются таскаться по лесу, обшаривать все закоулки и натыкаться на ложные следы, оставленные им Уилбуром Кентом, тогда как их собственное стойбище останется без защиты!

Эх, будь у него хотя бы несколько воинов, и от Коуэты осталось бы одно воспоминание! Никто не помешал бы Питеру захватить стойбище с налету и вырезать его обитателей, прежде чем они поймут, что случилось, а их дома сжечь и сровнять с землей! Но у него был другой приказ. Ему велено выкрасть англичанку, жену Девона Блэкторна, и доставить ее в условленное место. Оттуда пленницу переправят в старый форт Томбигби, принадлежавший нейтральным полукровкам и мускоги. Из форта ее заберет Кент, чтобы отвезти в лодке до самой Шарлотты и передать с рук на руки англичанам.

Это был самый надежный способ заставить Блэкторнов заниматься своими делами и не мешать Кенту раздувать пламя индейского мятежа. Конечно, Питер с большим удовольствием прикончил бы и отца, и сына, но расправиться разом с обоими ему вряд ли удастся, а тот, что выживет, станет втройне опаснее из-за желания отомстить. Итак, Маккуин терпеливо сидел в кустах. Рано или поздно он непременно найдет способ выкрасть золотоволосую англичанку.

Джосс разбудили оживленные мужские голоса и фырканье лошадей. Она кубарем скатилась с постели, понимая, что снова осталась одна. Тело отказывалось повиноваться: ныла каждая жилка, и саднило в таких местах, о которых стыдно было даже подумать. Джосс покраснела, вспоминая угар прошлой ночи. Станет ли Алекс считать ее похотливой шлюхой, такой же, как та красотка мускоги? Или будет относиться как к одной из падких до удовольствий избалованных женщин, развлекавших его в Лондоне?

А ведь не так давно сама мысль о Джоселин Вудбридж в качестве падшей грешницы заставила бы ее хохотать до слез. Зато теперь она не только допускала такую возможность, но и собиралась использовать ее в своих интересах. Да, Алекс открыл самые низменные, самые животные страсти, присущие ей как женщине, но зато теперь у Джосс есть способ заставить его возвращаться всякий раз, когда ему прискучит очередная любовница.

Осторожно погладив себя по животу, она с тайной улыбкой подумала о том, что его семя могло упасть на плодородную почву, и даже представила выводок златокудрых малышей, как две капли воды похожих на ее языческого бога. И кто знает, не станет ли семья той опорой, что поможет Алексу стать преданным мужем и заботливым отцом? Успокоенная этой мыслью, Джосс поспешила одеться и привести себя в порядок, чтобы скорее узнать, что за суета поднялась возле их дома.

Пок ждал ее у подножия лестницы. Джосс наклонилась погладить верного пса и снова поморщилась от боли в мышцах.

— Идем, тебе тоже не помешает выкупаться!

Возле дома ее встретил один из внуков Высокого Журавля. Парень смущенно поклонился, и Джосс кое-как поздоровалась с ним на мускоги. Индеец с улыбкой ответил ей на правильном английском:

— Мы с братом идем ставить силки на кроликов. Вы разрешите нам взять с собой Маленького Воина?

Пок давно заслужил это почетное прозвище у местных детей, сопровождая их в охотничьих вылазках по окрестным лесам. Джосс не стала возражать: с собакой юным охотникам будет гораздо безопаснее.

Пок радостно залаял и помчался за мальчишками, предвкушая чудесный день, полный приключений.

К тому времени как Джосс добралась до площади, там уже никого не было. Дом Чарити стоял пустой и тихий. Наверное, женщины ушли в школу, готовиться к новым урокам. А что касалось мужчин, об их планах ей наверняка расскажет Барбара. Но прежде всего Джосс хотелось выкупаться, чтобы освежиться и смыть следы чересчур бурной ночи.

Она вернулась к себе и прихватила свежее белье, полотенце и мешочек с кое-какими мелочами, в число которых входило и лавандовое мыло. Джосс заметила, как нравится Алексу этот запах. Пробираясь по узкой тропинке к укромной заводи, служившей ей постоянным местом для купания, она почти не обращала внимания на окружающее, поглощенная воспоминаниями о том, что делал и что говорил Алекс прошлой ночью.

Ничего удивительного, что Джосс чуть не налетела на рослого мускоги, внезапно вставшего у нее на пути. Не успела она сообразить, что происходит, как одна огромная рука зажала ей рот, а вторая — схватила поперек груди с такой силой, что Джосс чуть не задохнулась.

Она билась и лягалась, но так и не смогла вырваться. Нападавший сжал ей горло, не позволяя позвать на помощь. Он действовал грубо и жестоко. От удушья у Джосс потемнело в глазах. Но она еще успела разглядеть жуткую физиономию, размалеванную алой и черной краской. Кажется, Алекс говорил, что это боевая раскраска Красных Дубинок.

— Ты не видела Джоселин? — спросила Барбара у Чарити, когда часом позже зашла в деревенскую школу.

— Нет, — рассеянно ответила Чарити. — Я думала, она еще не встала после того, как распрощалась с Алексом.

— Я заглянула к ней наверх, а потом спустилась к реке. Никто из женщин не видел, как она купалась, хотя в ее комнате нет сумки с купальными принадлежностями.

— Наверное, она опять скромничает и нашла место в стороне от других, — предположила Чарити. Барбара кивнула: она отлично знала, сколько хлопот причиняет ее невестке пресловутая английская стыдливость.

— И все-таки я пройдусь вверх по реке, — пробормотала она. — Джоселин не такая любительница плавать, чтобы торчать в воде часами!

Прошел еще час, но от Джосс по-прежнему не было ни слуху ни духу. Теперь за дело взялась Чарити: она собрала детей постарше и отправила их прочесывать лес под командой пожилых воинов, оставшихся охранять деревню. К полудню вернулся один из стариков: он нашел обрывок полотенца на тропинке, ведущей к реке. По его словам, им удалось обнаружить отчетливые следы борьбы. Кто-то похитил жену Золотого Лиса!

Джосс не могла сказать, как долго она была в обмороке, но та местность, по которой ехали похитители, была ей совершенно незнакома. Она очнулась от боли, причиняемой веревками, которыми ее привязали к конской спине. Как только Красные Дубинки заметили, что пленница очнулась, ее заставили сесть верхом. Теперь отряд мог двигаться еще быстрее.

Индейцы заткнули ей рот кляпом, а руки стянули спереди так, что резало кожу. Но по крайней мере она была жива и не изнасилована. Джосс пыталась совладать с паникой и осмыслить, что же происходит. Зачем им понадобилось ее похищать? Куда они направляются? Пересекая очередной водораздел, Джосс прокляла свое неумение ориентироваться.

Единственным утешением ей могло служить то, что обычный страх перед лошадьми отступил, вытесненный ужасом перед жестокостью Красных Дубинок. На Джосс накинулись тучи мошкары, соленый пот разъедал кожу, стекая по спине и груди. Как всегда, от длительного пребывания в седле воспалилась кожа на ягодицах. Грязная тряпка, использованная вместо кляпа, воняла какой-то дрянью. Джосс тошнило, и она задыхалась от вони. По сравнению с этой пыткой путешествие с Барбарой до Коуэты казалось ей теперь загородной прогулкой!

Красные Дубинки почему-то не отняли у своей пленницы ее сумку и даже приторочили к седлу, хотя Джосс по-прежнему опасалась, что может лишиться вещей, понравившихся кому-то из туземцев. Это могло быть что угодно: душистое мыло, расчески и очки, даже пузырек с экстрактом белладонны. Но больше всего Джосс боялась потерять отцовские часы.

Чтобы не поддаваться отчаянию, она постаралась отвлечься, разглядывая своих похитителей. Десятью воинами командовал верзила с холодными бледными глазами, выдававшими его смешанное происхождение. У всех был боевой раскрас Красных Дубинок.

В сумерках отряд сделал привал. Джосс так измучилась, что буквально рухнула на землю. Никому не было до нее дела. Она кое-как умудрилась ослабить веревку на лице и избавилась от гнусного кляпа. Затем принялась теребить зубами узлы на запястьях, но сыромятная кожа не желала поддаваться. Наверное, похитители потому и оставили ее в покое, что могли положиться на надежность своих пут. Однако рано или поздно ей все равно придется с ними общаться. Наверняка кто-то из них должен понимать по-английски. Из скупых пояснений Алекса она успела усвоить, что Красные Дубинки — одно из самых воинственно настроенных племен, ратующих за полное выдворение белых с земли их предков.

— Почему вы меня похитили? Куда мы едем? — Она замолчала в ожидании ответа, но воины и ухом не повели. Одни занимались своими делами, другие — расселись вокруг костра, набив рты вяленым мясом.

Джосс глубоко вздохнула и поднялась с земли. У нее сильно опухло горло, и было больно глотать. Голова кружилась от изнеможения, но она довольно уверенно держалась на ногах и даже могла идти. О бегстве не стоило и думать: ее выследят и изловят в два счета. Значит, оставалась одна надежда: оставить какой-нибудь знак для Алекса и ждать, пока он ее найдет. Джосс ни секунды не сомневалась в том, что муж кинется по ее следам, как только узнает о похищении.

При ее приближении негромкая беседа затихла, и Красные Дубинки уставились на Джосс. Покрытые боевой раскраской лица превратились в какие-то гротескные маски, похожие одна на другую. Живыми оставались только глаза, смотревшие на нее с холодным любопытством.

— Я хочу пить. У вас есть вода?

Она жестами показала, как пьет, и в ответ главарь-полукровка встряхнул перед собой помятой фляжкой. Однако он и не подумал предложить воду Джосс.

Она протянула руки, но индеец отвел фляжку в сторону и прокаркал что-то на своем варварском наречии. Затем сделал несколько долгих глотков и передал воду своему соседу. Тот тоже стал пить. Джосс хрипло выкрикнула на мускоги слова «вода» и «пить». Дикарь выругался и сунул ей в руки фляжку с остатками влаги. Она слишком хотела пить, не то непременно запустила бы фляжкой в эту тупую рожу! Но сейчас Джосс было не до того, и она жадно проглотила вонючую тухлую воду.

Едва дождавшись, пока пленница напьется, Красные Дубинки снова пустились в путь. Один из воинов просто сгреб ее в охапку и закинул на спину лошади. Скрипя зубами от боли во всем теле, Джосс снова вынуждена была нестись галопом в неведомую тьму.

Похитители не долго думая разом привязали к жалкому подобию седла и ее руки, и сумку с вещами. Джосс умудрилась на ходу распустить тесемку на сумке и сунуть внутрь онемевшие от ремней руки. Найдя на ощупь мыло, она отломила кусочек и бросила на землю. Если его не смоет дождем и если повезет, Алекс найдет этот знак.

Похитители ехали без остановки до самого утра. Джосс и сама не заметила, как забылась сном прямо на ходу. Ее разбудили чьи-то голоса. Главарь говорил на ломаном, но внятном английском с белым человеком, одетым на индейский манер — в замшевую куртку и лосины.

— Я привозить ее, как ты сказать, — произнес полукровка.

Джосс внимательнее присмотрелась к рослому незнакомцу. Несмотря на свою болезненную худобу, этот человек, несомненно, был наделен изрядной силой. Модная в Лондоне короткая стрижка даже внушила Джосс надежду, что она видит перед собой британца. Но стоило ему открыть рот, и невнятный гнусавый говор моментально выдал уроженца колоний.

— У нее слишком темные волосы. Покажи мне ее лицо. Похититель выполнил приказ, попросту рванув Джосс за волосы с такой силой, что чуть не вывернул шею. Стоило американцу разглядеть ее черты, и он разразился отборной бранью.

— Черт побери, ну и тупица же ты, Маккуин! Разве это леди Барбара? Я впервые в жизни вижу эту тварь!

— Но у нее желтые волосы. Она белая и жить в стойбище мускоги. Говорить как англичанка. Кто же еще она быть, Кент? — оправдывался Маккуин.

«Что нужно этому негодяю от Барбары? — с нараставшей паникой рассуждала Джосс. — И что теперь сделают со мной?»

— Да уж конечно, кто же еще! — язвительно ответил американец, безо всякого стеснения пялясь на свою пленницу.

Джосс передернуло от этого бесстыжего, откровенного взгляда. Ледяные бесцветные глаза американца внушили ей еще больший ужас, чем равнодушные взгляды дикарей. Она молчала, не в силах вымолвить ни слова, и незнакомец подошел вплотную.

— Как ваше имя, мадам?

Что ему ответить? Не лучше ли отрекомендоваться служанкой Барбары? Но если эти типы решат, что от нее не будет никакого толку, они расправятся с ней, не моргнув и глазом!

— Я Джоселин Блэкторн, жена Алекса.

— Ага… — Кент зловеще улыбнулся. — Да-да, я слышал, что этот сопляк обзавелся в Лондоне невестой. Вот забавно! Кто бы мог подумать, что он притащит тебя в эту глушь, к своей краснокожей родне! Пожалуй, ты будешь нам не менее полезна, чем твоя знаменитая свекровь!

— Что значит — полезна? — спросила Джосс, стараясь держаться как можно спокойнее.

— Узнаешь все в свое время, когда попадешь в залив Мобил, — с угрозой пообещал Кент.

— Алекс, слава Богу, ты вернулся! Я боялась, что гонец будет искать тебя целую неделю! — вскричала Барбара, выбегая навстречу сыну.

Он соскочил с тяжело дышавшего, взмыленного жеребца и сурово приказал:

— Рассказывай, что случилось!

По мере того как Барбара излагала загадочные обстоятельства похищения своей невестки, его сердце все сильнее сжималось: Джосс пропала, она в лапах у гнусных изменников, ее могли ранить или… нет, он не желал даже думать о том, что ее могли убить! Он уехал тайком, не попрощавшись. Гордыня не позволила ему откровенно рассказать о своих смешанных чувствах — ну как же, ведь это умалит его мужское достоинство! Зато теперь он слишком хорошо понял, что любит ее больше жизни. Это стало ясно в тот миг, когда гонец из Коуэты доставил ему записку от матери. Алекс никогда не говорил Джосс о любви. И теперь ему предстояло найти ее, чтобы признаться в своих чувствах.

Барбара с тревогой всматривалась в его осунувшееся лицо, покрытое недельной щетиной. Под глазами темнели синяки, а губы были сжаты так, что стали белыми. Если до сих пор она могла сомневаться в его любви к своей жене, то теперь все сомнения развеялись. Оставалось лишь молить небеса о том, чтобы не было слишком поздно. Барбара всерьез опасалась, что Алекс не переживет гибели Джосс.

— Отец пока не получил моей записки, но он должен вернуться со дня на день. Ты подождешь его?

— Нет. Я отправляюсь немедленно, как только заседлают лошадей. Высокий Журавль с остальными немного отстали, они приедут через пару часов. Объясни им, что я не мог терять времени.

Откуда-то из-за угла выскочил Пок и налетел на Алекса с бешеным лаем.

— Бедный пес не находит себе места с того дня, как Пушистый Ковыль и Толстый Початок привели его с охоты и он понял, что Джосс исчезла из стойбища, — пояснила Барбара. На терьера было жалко смотреть: он отказывался от еды и целыми днями мотался по деревне в поисках Джосс. Алекс опустился на колени и потрепал Пока.

— Может, ему удастся взять след? Покажи мне то место, где на нее напали.

Через час Алекс с четырьмя молодыми воинами и собакой покинули деревню. Мужчины вооружились до зубов. У каждого было два коня, нагруженных запасом провизии. Блэкторн не собирался возвращаться до тех пор, пока не найдет свою жену.

Сначала погоня шла очень быстро. Похитители так спешили, что не пытались заметать следы. Погода держалась ясная и солнечная, а ночи обещали быть лунными. Это было Алексу на руку. На том месте, где Красные Дубинки сделали первый привал, он разбил лагерь и приказал людям отдыхать, пока не поднимется луна.

Несмотря на ее яркий свет, на каменистой равнине не было заметно никаких следов, и Алексу пришлось полагаться на чутье и сообразительность Пока. Терьер уверенно вел отряд вперед. Так они наткнулись на кусок лавандового мыла.

Алекс спешился и поднял мыло с земли, втянув в себя знакомый аромат. Из глаз его чуть не брызнули слезы.

— Ах, Джосс, ты изобретательна, как всегда, — сдавленно прошептал Блэкторн. Теперь он точно знал, что идет по верному следу. Не важно, что привело сюда чуткого терьера: запах его хозяйки или следы похитителей. Но эта находка позволяла Алексу поверить в удачу.

Итак, негодяи во весь опор скачут на юг, почти не тратя времени на отдых и еду. Бедная Джосс, мало того, что она боится лошадей — эта сумасшедшая скачка измучит ее до смерти. Подонки дорого заплатят за ее страдания и страх!

Двигаясь по следу, Алекс то и дело натыкался то на остатки мыла, то на зубцы от женской расчески, то на нитки, выдернутые из одежды.

— Мы сидим у них на хвосте. Они обогнали нас не больше чем на день, — заверил Алекса Голубой Окунь.

— Скоро она вообще не сможет сидеть верхом от усталости, — мрачно ответил Алекс. Уж он-то отлично знал, какое у нее нежное, уязвимое тело!

— Однако они ее не тронули. — Голубой Окунь очень хотел подбодрить Золотого Лиса, тосковавшего по своей жене. — Хотят оставить целой и невредимой. Наверное, потребуют выкуп.

— Я тоже так считаю, — машинально пробормотал Алекс, молясь про себя, чтобы это оказалось правдой. Он готов был отдать им что угодно — лишь бы вернуть ей свободу.

«Не падай духом, Джосс! Я найду тебя, любимая!»