Гордость и целомудрие

Глава 23

Барбара торопливо прочла письмо, вздохнула и прижала пальцы к глазам, стараясь справиться со слезами. Дев, терпеливо молчавший, пока жена читала послание от своей подруги Мэдлин, обошел вокруг стола и ласково обнял ее за плечи.

— Что она пишет об Алексе? — Задавая этот вопрос, Блэкторн знал заранее, что ничего хорошего не услышит.

— Мэдлин говорит, что он пьет без передышки. За те два месяца, что он провел на плантации, Алекс почти не выходил из дома и только посылал слуг за выпивкой. Дев, он просто убивает себя! — Она разрыдалась, не в силах совладать с болью от утраты Джосс и тревогой за сына.

— Я молил Бога о том, чтобы он пришел в себя, если мы уступим его просьбе и не станем вмешиваться, но… — У Девона не было слов.

— Дев, нам надо ехать туда. Здесь тебе делать нечего. Ты говорил со всеми вождями, ты выступал на советах старейшин. Если они не послушают тебя, тут уже ничем не поможешь.

Он кивнул и погладил Барбару по спине, стараясь утешить.

— Да, любимая, мы поедем к нему. Может быть, мне удастся заинтересовать его хотя бы возможностью отомстить тем, кто погубил его жену?

К тому времени, как они добрались до Саванны, наступило время холодных зимних ливней. Небо затянули свинцовые тучи, а ветер с Атлантики пробирал до костей. Девон вспоминал свою службу в полку королевских рейнджеров. Всю войну они только и делали, что мерзли и страдали от голода. Одни на стороне короля, другие на стороне повстанцев. И чего они этим добились?

Новой войны, не менее кровопролитной, чем предыдущая? Кому от этого будет выгода? Американцам? Или англичанам? Уж во всяком случае, не несчастным индейцам, втянутым против воли в кровавую междоусобицу. Есть ли у него право просить Алекса о помощи? Девону было все равно. Он был готов на что угодно, лишь бы вернуть своему сыну интерес к жизни.

Когда они прибыли, Алекс даже не потрудился выйти из библиотеки. Старый дворецкий, не скрывая своей тревоги, сказал:

— Масса Алекс прячется от всего света, как раненый зверь, который хочет умереть.

Напрасно Барбара стучала в дверь и умоляла сына впустить ее хотя бы на минуту. Он так и не ответил. Бедная женщина пришла в ужас и велела принести комплект запасных ключей, но Девон отвел ее в сторону и сказал:

— По-моему, ему просто стыдно перед тобой. Я слишком хорошо знаю, что значит явиться к тебе небритым, немытым, нечесаным, насквозь провонявшим виски! — Барбара бросила на него растерянный взгляд, и он добавил: — Помнишь, как я велел тебе убираться, когда пил две недели подряд после похорон дяди Роберта? Позволь мне самому навестить льва в его логове! Тут требуется мужской разговор.

— Дев, ему так больно! — воскликнула она, чуть не плача. — Ради Бога, будь с ним поласковей!

— Обещаю. — Он поцеловал ее в лоб и крепко обнял. — Дай нам немного времени. Поднимись к себе и отдохни, пока я приведу его в божеский вид. — С этими словами он взял у дворецкого запасные ключи и направился к двери в библиотеку, мрачно качая головой.

Дев осторожно вошел в сумрачную комнату, служившую одновременно и библиотекой, и рабочим кабинетом, и осмотрелся. Здесь было сыро и смрадно — в точности как он и опасался — из-за протухших объедков и множества пустых бутылок из-под виски.

Алекс полулежал, полусидел в глубоком кресле напротив камина, где давно не разводили огонь. Он расслабленно вытянул перед собой ноги в жеваных брюках, которые наверняка не снимал уже не одну неделю. Густая щетина покрывала осунувшееся лицо, лишенное всякого выражения, словно маска мертвеца.

— Черт побери, я совсем забыл про запасные ключи, — буркнул он, салютуя отцу стаканом с виски. На столике возле кресла стоял початый графин и несколько тарелок с закусками — все нетронутые. Невесть когда позабытый суп покрылся коркой застывшего жира. Зато под креслом валялось не меньше дюжины пустых бутылок, не считая прочих, разбросанных по всем углам. Он удивленно посмотрел на эту кучу и протер глаза: — Странно, но виски больше на меня не действует.

— Напился до упора. Со мной тоже так случалось пару раз, — заметил Дев, опускаясь в кресло напротив.

— Стоит закрыть глаза — и я вижу ее. И ничего не помогает, папа, понимаешь? Ничего.

— Такие раны лечит только время… во всяком случае, так принято говорить. Не знаю, насколько это верно. И не могу сказать, что понимаю твое горе, сынок. Грешным делом, я попытался представить, что было бы со мной, если бы убили твою маму… — Его передернуло от одной этой мысли. — Скорее всего я поступил бы так же, как и ты. Да, черт побери, это точно.

Алекс одним глотком опрокинул в себя янтарную жидкость, бросил стакан прямо на ковер и спрятал лицо в ладонях.

— Я до последнего дня не отдавал себе отчета в том, что люблю ее больше жизни, что она стала для меня всем… а я упорствовал в своей дурацкой гордыне, вместо того чтобы во всем разобраться. Я уехал тайком, даже не попрощавшись с ней. Сбежал как нашкодивший мальчишка, которому не хватило отваги посмотреть правде в глаза!

— Твоя мама хорошо знала Джоселин, сынок. Она совершенно уверена в том, что Джоселин любила тебя, и до последнего надеялась, что ваш брак станет настоящим союзом любви. А то, что случилось… увы, это не зависело от вас обоих… и даже от того, что вы могли бы сделать вместе. Это настоящая трагедия, ужасное горе, порожденное жестокостью и алчностью негодяя, для которого человеческая жизнь ничего не стоит. Алекс, я считаю, что это не должно сойти ему с рук. Кто даст тебе гарантию, что вслед за Джоселин не похитят Поллиэнн или Сьюзен? Да любую из наших женщин! Ты хотя бы подумай сам: разве Джоселин сидела бы сложа руки, если бы убили тебя?

Алекс долго молчал, уставившись на учиненный им разгром. Он словно разглядывал руины, в которые превратилась его собственная жизнь. Жизнь одинокого, никому не нужного пьяницы.

— Джосс никогда не сдавалась, — хрипло выдохнул он. — Она всю жизнь шла против течения и не сомневалась, что победа будет за ней. Она учила детей в Коуэте. Я думаю, что она вернулась бы туда и стала бы работать за двоих.

— Вождям Красных Дубинок удалось взбаламутить свои племена не без помощи английских ружей. Вот-вот они пойдут войной на нижние племена союза крик. А затем возьмутся за белых. Мы могли бы помешать им, Алекс, если бы убедили нижние племена объединиться и ударить первыми, разгромив Красных Дубинок в их логове.

На миг в комнате воцарилось гнетущее молчание. Наконец Алекс сказал:

— Я еду с тобой, папа.

Зима 1813 года выдалась на редкость мягкой даже для бухты Мобил. Неотвратимо приближался день родов, и Джосс разрывалась между желанием как можно скорее прижать к груди своего первенца и страхом за их судьбу, целиком подвластную Руперту Чемберлену. Подозрительный полковник был так уверен в осуществлении своего плана, что даже не побоялся вернуть упрямой пленнице ее очки.

Как всегда бывает на последних стадиях беременности, тошнота и недомогания прошли бесследно, и к Джосс снова вернулось ее завидное здоровье. Никогда в жизни она не чувствовала себя лучше. А нетерпеливые толчки, тревожившие ее утробу, только вселяли новую надежду. Рано или поздно она непременно вернется к своему любимому. Поскольку окружавшие ее люди все как один были доносчиками на службе у Чемберлена, она вынуждена была сделать своей наперсницей Эсмеральду. За последние месяцы две молодые женщины стали настоящими подругами. Джосс утверждала, что именно преданность служанки помогла ей не сойти с ума и сохранить веру в будущее.

— Вот еще одно письмо, Эсмеральда, — сказала она, отдавая запечатанный конверт. — Господи, хоть бы оно не потерялось в пути!

Письмо было уже шестым по счету. Иногда Джосс удавалось послать весточку во внешний мир, подкупив испанского солдата, рыбака или торговца. Но увы — судя по всему, ни одно из писем так и не нашло своего адресата.

На этот раз Эсмеральда сильно рисковала, чтобы отправить письмо. Ее родственник Жак отправлялся в Новый Орлеан по поручению своего хозяина за партией дорогого вина. Парень согласился отвезти письмо в американский город и сдать там на почту — авось теперь повезет. Риск состоял в том, что Эсмеральде нужно было вынести письмо за стены крепости, а ее родственнику — переплыть с ним через неспокойные воды, охваченные войной. Чтобы уговорить молодого креола, Джосс приложила к письму несколько отчетов с описанием секретных планов британского флота. Она составила их, подслушивая разговоры между полковником и его подчиненными.

Эсмеральда спрятала письмо в потайной карман и обняла хозяйку со словами:

— Esta bien!

— Это ты у меня хорошая — самая лучшая и верная подруга, какая была в жизни! — ответила ей по-испански Джосс. За время плена она успела выучить еще один язык.

Проводив Эсмеральду, Джосс спустилась во внутренний сад. Полковник заботился о ее здоровье и разрешал ей дышать свежим воздухом, когда позволяла погода. Вот и сейчас он следил за своей пленницей с высокого балкона, выходившего в сад. Легкий ветер с моря ласкал ее роскошные волосы и тесно прижимал к телу ткань платья, очертив пышные формы живота и груди.

— Ты совсем потерял вкус, Руперт. Учти, твоя ненасытная похоть не доведет до добра, — надменно процедила Сибил. — Фи, какая пакость: расплывшаяся, бесформенная корова! Да что ты в ней нашел?

Он обернулся и посмотрел на холодный чеканный профиль своей жены. Лиловое шелковое платье с низким вырезом выгодно подчеркивало прелести ее роскошной фигуры, яркий оттенок фиалковых глаз и молочную белизну нежной кожи. Из тщательно уложенной высокой прически не выбился ни один волосок. Благодаря богатому опыту ей удавалось сохранить туалет нетронутым даже во время занятий сексом.

Полковник приложил ладонь к ее плоскому, подтянутому животу и спросил, хотя заранее знал ответ:

— А ты никогда не пыталась представить себя беременной, моя крошка? Между прочим, такая демонстрация плодовитости может показаться многим мужчинам привлекательной… и даже возбуждающей!

— Ха! Этот ублюдок даже не от тебя! — прошипела она, захваченная врасплох таким поворотом его мыслей.

— Неужели ты согласна подарить мне наследника, Сибил? — с издевкой проворковал он.

— Даже шутить об этом не смей! Мне до смерти надоело избавляться от твоих… и от других тоже! Но если потребуется, я снова на это пойду! Не хватало еще отрастить такое вот брюхо! — выпалила она с отвращением.

Он пожал плечами и снова стал следить за Джосс. Пленница, ни о чем не подозревая, сделала несколько шагов и наклонилась, чтобы сорвать цветы и вдохнуть их аромат. Полковник так увлекся, что не заметил, с какой бесноватой яростью смотрела на Джосс его жена. Прелестные фиалковые очи стали мутными и черными от пылавшей в них ненависти.

Стычки между индейскими племенами продолжались и грозили перейти в междоусобную войну. Используя Коуэту как опорную базу, Алекс делал боевые вылазки вместе с Законниками — так называли отряд из полукровок, снаряженный одним из местных плантаторов, Уильямом Макинтошем. Законники стояли на пути у Красных Дубинок и не давали им вовлечь все племена союза крик в братоубийственную войну. В каждой стычке Алекс бросался в бой как одержимый. Он словно искал смерти.

— Он совсем сошел с ума от горя, — грустно заметила Чарити, обращаясь к Девону. Законники только что вернулись в Коуэту после удачного налета на одно из стойбищ Красных Дубинок. Им даже удалось захватить в плен многих воинов.

Пок ринулся вперед с радостным лаем, как только заметил долгожданного хозяина. Пока Алекс отсиживался в Саванне, бедный терьер чуть не околел от тоски. И теперь всю свою преданность он обратил на Алекса.

— Я надеялся, что эта борьба вернет ему смысл жизни, а он лишь продолжает искать смерти, как пытался сделать это с помощью пьянства, — мрачно отвечал Девон. — Слава Богу, победа уже не за горами.

— Вы пожертвовали всем, чтобы удержать нас от междоусобицы.

— Мы просто пытались спасти то, что можно. Если бы с нами что-то случилось, меня заменил бы Куинт, — сказал Дев.

— Не бойся. Мы пережили войну. А мир уж как-нибудь переживем! — Чарити повернулась, чтобы горячо обнять своего внука. Верный Пок был тут как тут и мешался у всех под ногами. — Ты вернулся живым и здоровым. — Чарити старалась не обращать внимания на глубокие морщины, избороздившие суровое лицо Алекса Блэкторна. — Мое сердце радуется, — просто добавила она.

— Ох, как это я забыл? На днях сюда пришла почта, — сказал Девон, вместе с сыном направляясь к дому. — Почти все письма от твоей мамы и сестер, тети Мэдлин — и кто бы мог подумать? — одно из самого Лондона!

Алекс уже достаточно наслушался нотаций от своих беспокойных женщин, и очередная порция полезных советов, содержавшихся в их письмах, нисколько его не интересовала — в отличие от письма из Лондона. Тоненькая ниточка его прежней жизни… его жизни с Джосс. Сердце пронзила такая острая боль, что пришлось как можно скорее прогнать эту мысль.

— Письмо из Лондона? Наверное, это от дяди Монти?

— Не уверен. У меня не было возможности запомнить почерк моего шурина, — равнодушно ответил Девон, протягивая Алексу пачку писем. — Да, там есть еще один любопытный конверт. Чернила так размыты водой, что я удивился, как почтальон вообще умудрился прочесть адрес. Наверное, оно проделало долгий путь, раз успело так истрепаться.

— Это от Драмма, — сказал Алекс, торопливо вскрывая конверт. Слова отца о загадочном письме в истрепанном конверте он пропустил мимо ушей.

Девон со счастливой улыбкой следил за тем, как оживает лицо его сына. Драмм был верен себе — ироничен и остроумен. На миг старшему Блэкторну показалось, что к ним вернулся прежний Алекс, веселый и полный жизни, — так подействовало на него послание от старого друга.

— Он подкупил французского виноторговца, чтобы тот доставил письмо на американский корабль, — с добродушной улыбкой сообщил Алекс, читая забавные анекдоты из светской жизни, в сочинении которых Драмм не имел себе равных. Какими смешными и мелочными казались все эти слухи и сплетни, составлявшие смысл существования лондонского бонтона! Однако это помогло Алексу хотя бы ненадолго вернуться мыслями в далекое беззаботное прошлое.

Конечно, Драмм понятия не имел о том, что Джосс погибла. С войной шутки плохи, и у Блэкторнов не было ни малейшей возможности связаться с английскими родственниками или хотя бы узнать, живы ли они и здоровы. А потом в Джорджии назрела опасность мятежа, и им вообще стало не до писем. Казалось, что с тех пор, как они покинули Англию, прошла целая вечность.

Алекс с горькой улыбкой отложил письмо. Пожалуй, стоит прихватить его с собой и перечитать как-нибудь у походного костра. Машинально перебирая остальные письма, он наткнулся на потертый засаленный конверт и застыл, не смея поверить собственным глазам.

— Не может быть… Что еще за чертовщина? — бормотал Алекс, сжимая письмо трясущимися руками с таким видом, будто оно могло взорваться.

— Что с тобой, сынок? — встревожился Девон.

— Это же почерк Джосс!

— Наверное, тебе показалось, — мягко возразил Девон. Он ничего не мог сказать, глядя на расплывшиеся, неясные буквы.

— Я не могу не узнать ее почерк, папа! Но когда она успела.. оно же не могло… — Алекс растерялся. Он не знал, что и думать.

— Ты бы лучше открыл да прочел его, Алекс, — рассудительно заметила Чарити.

Непослушными пальцами он кое-как вскрыл конверт и извлек ветхие страницы, чуть не разорвав их пополам. Девон с Чарити молча ждали, когда же он начнет читать.

— Оно датировано двадцатым февраля 1813 года. — От волнения Алекс чуть не лишился дара речи. — Джосс… Джосс жива!!! — Вздрагивая от нетерпения, он поглощал строчку за строчкой, а его бабушка и отец тревожно переглянулись.

— Ну, что там? — не выдержал Девон.

— Джосс заплатила французскому торговцу, чтобы он отправил это письмо. Она у Чемберлена. Он держит ее в плену с самой осени… а я скоро стану отцом, — закончил он сдавленным голосом.

— Да ты присядь, присядь, — приговаривала Чарити, подводя его к креслу.

Алекс рухнул в кресло, чуть не плача от счастья.

— Она жива, жива… — Его загрубевшие в походах пальцы благоговейно пробежались по четким, стремительным буквам: «Твоя любящая жена Джосс».

Алекс укрывался за стволом толстого старого дуба, росшего в нескольких десятках ярдов от стен древнего испанского укрепления, охранявшего воды бухты Мобил. Отправляясь в долгий путь на каноэ из стойбища мускоги, Блэкторн взял с собой только верного пса, принадлежавшего Джосс. И отец, и дядя пытались отговорить его от такого рискованного предприятия, но Алекс считал, что многочисленный отряд обязательно привлечет внимание врага и заставит его насторожиться. Взять крепость штурмом нечего и мечтать, а значит, вся надежда остается на внезапность и скрытность. Он обошел всю стену несколько раз и убедился, что единственной лазейкой могут служить старые ворота, которыми давно никто не пользовался. Может быть, ему удастся взломать замок?

«Джосс, ты все еще там? Ты жива?» Все, о чем он мог думать на долгом и опасном пути вниз по реке, это о новой встрече с Джосс. Он рисковал жизнью ради ее улыбки, ради ее голоса, ради целительного прикосновения любящих рук. А еще ради их ребенка, которому только предстояло появиться на свет. Если она не ошиблась в подсчетах, это должно было случиться со дня на день. А вдруг он застанет ее во время родов, когда проберется в крепость?

«Хватит, Блэкторн, сейчас не время сомневаться!» Алекс заставил себя сосредоточиться на том, как проникнуть в форт и не попасться на глаза охране. Он оставил Пока на краю болота, строго-настрого приказав ждать его и никуда не уходить. Как только часовой на стене повернулся к нему спиной, Алекс ужом проскользнул к подножию стены, распластался под ней и дополз до ворот. К его великому изумлению, створки оказались незапертыми и распахнулись от легкого толчка, жалобно заскрипев петлями.

Алекс застыл на месте: наверняка кто-то слышал этот скрип! Однако часовой продолжать топать тяжелыми сапогами, как ни в чем не бывало. Никто и не думал поднимать тревогу. Алекс проскочил внутрь и укрылся под рожковым деревом, чтобы отдышаться и осмотреться. Он решил, что начать поиски следует с того здания, где могли бы располагаться офицерские квартиры. Доносившийся из окна разъяренный голос Сибил, распекавшей на все корки нерасторопную служанку, послужил доказательством того, что Алекс не ошибся. Ему удалось проскользнуть внутрь и осмотреть все жилые комнаты, но ни в одной из них Джосс не оказалось. Он так хотел ее увидеть, что готов был даже оставить жизнь негодяю Чемберлену, если тот скажет, где укрывает свою пленницу. Однако Руперта дома не было, зато Сибил все еще оставалась у себя. Вряд ли полковник покинул форт и бросил здесь свою жену. А Сибил наверняка должна что-то знать.

Сия достойная леди сидела у себя в комнате и наслаждалась горячим какао, в то время как горничная, только что получившая хорошую взбучку, осторожно расчесывала ей волосы. Малиновый атласный пеньюар был небрежно распахнут, обнажая пышные груди, пока не стесненные корсетом. Сибил театральным жестом прижимала к виску надушенный платок и совершенно не обращала внимания на то, что творится вокруг. Алексу удалось беспрепятственно войти в комнату и запереть дверь.

— Это ты, Изольда? Скорее наполни ванну! Я умираю от жары и головной боли! — плаксиво произнесла Сибил.

— Попробуй только пискнуть, и у тебя заболит не только голова, милая дама! — С этими словами Алекс крепко сжал ее молочно-белую шею.

Она так и подскочила на месте, выронив платок. В зеркале было видно, как Сибил растерянно хлопает глазами.

— Я сейчас уберу руку, — сказал Алекс, демонстрируя ей свой ужасный нож, — но если ты попытаешься позвать на помощь, то испробуешь на собственной шкуре, что значит расстаться со скальпом!

От возбуждения бледные щечки разрумянились, а в фиалковых глазах полыхнул алчный огонь. Женщина кивнула, и Алекс, отпустил ее.

— Где моя жена? — спросил он.

— Ах, какая досада! — Она медленно улыбнулась, однако фиалковые глаза стали мертвыми и холодными, как зимний закат в далекой России. — А я-то надеялась, что ты придешь за мной и спасешь из этого ада!

— Не кривляйся, Сибил! — рявкнул он и рванул ее за волосы, замахнувшись ножом. — Я знаю, что Кент доставил ее сюда и что она носит моего ребенка. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, как дорожат индейцы мускоги своими женами и особенно первенцами? Ну, отвечай! — Его нож с хищным шелестом отсек роскошную волнистую прядь. Сибил охнула, но проглотила рвавшийся наружу крик: лезвие ножа было уже возле ее горла.

— Ты правда это сделаешь? Ты меня убьешь? — пролепетала она.

Ее животный ужас был смешан с изрядной долей такого же животного возбуждения. Алекс чувствовал, как содрогается от вожделения ее тело, источая густой мускусный запах разбуженного желания. Ему стало тошно.

— Я прикончу тебя, не моргнув и глазом, — заверил он. — Так что не испытывай мое терпение. Как известно, дикарям вообще несвойственна такая добродетель.

Она нервно облизнула губы.

— Я помогла ей сбежать. — Алекс явно ей не поверил, и она испуганно затараторила: — Руперт положил на нее глаз… Хуже того, он положил глаз и на ее ребенка! Вот почему он оставил ее в покое и даже пальцем не тронул! Он ждал, пока она родит, чтобы использовать ребенка и сделать ее покорной! Алекс грубо выругался, и она вскричала:

— Это правда! Он сам ей сказал, что если родится мальчик, то он научит его ненавидеть само имя Блэкторнов, а если девочка… со временем она заменит в его постели твою жену. И я не могла ему помешать, — плаксиво пожаловалась она.

— Когда она сбежала? Куда?

— Еще на рассвете, на лодке французского торговца. Он обещал отвезти ее на север, туда, где она будет в безопасности.

— Ну, смотри… если ты врешь… и если с ней что-нибудь случится… — Он поднял нож, и плоская сторона холодного стального лезвия прижалась, ее нежной щечке. — Дикари бывают очень, очень жестоки к своим пленникам, сударыня! А теперь валяй, звони своей горничной и вели подавать ванну. У тебя приступ головной боли. И ты не желаешь, чтобы тебя беспокоили. Я ясно выразился?

Он отпустил ее волосы, но по-прежнему держал нож наготове. Она кивнула и взялась за колокольчик. Когда горничная робко постучала в дверь, Алекс шепнул Сибил на ухо:

— Веди себя убедительно!

И она сделала все, что велели. После чего Блэкторн связал Сибил, заткнул ей рот, закутал в одеяло и уложил на кровать. Ей придется изрядно попотеть, прежде чем кто-то догадается откинуть полог!

Джосс скорчилась в кустах и затаилась: Уилбур Кент подошел совсем близко.

— Я знаю, что ты где-то здесь! Вылезай! Так и быть, отведу тебя в форт! А не то тебя сожрут аллигаторы! Решай сама! — лениво выкрикивал Кент, стоя возле самых кустов.

Ему можно было верить лишь в одном: если Джосс останется здесь одна, беспомощная и безоружная, ее обязательно сожрут твари с болот. Однако она была абсолютно уверена в том, что Кент и не думает возвращаться с ней в форт. Это Сибил нарочно послала его, чтобы он убил и Джосс, и ее проводника. Ужасная догадка осенила беглянку в тот миг, когда Ле Бо получил заряд в спину. Их утлая пирога зачерпнула воды и стала тонуть. Джосс едва успела выскочить на берег. Теперь она проклинала свою глупость и доверчивость. Нужно было предусмотреть заранее, до чего может довести эту гадкую женщину сжигавшая ее ненависть ко всему миру. Лишив Джосс проводника и защитника, Кент стал преследовать ее с упорством гончей собаки. Усталые руки отказывались повиноваться, но Джосс продолжала держать наготове тяжелую дубину, чтобы оглушить мерзавца, если появится такая необходимость. Она старалась не обращать внимания на боль, сковавшую поясницу. «Ну давай, подойди поближе!» Он словно услышал ее мысли и сделал еще два шага, раздвигая колючие ветви. Не очень удачная позиция, но другого шанса может и не быть. Она глубоко вздохнула и обрушила на голову врага свою палку.

Ей не хватило каких-то двух футов, чтобы ударить наверняка, так, чтобы у Кента вышибло дух. Но он вовремя услышал шорох у себя за спиной и обернулся, заслонившись рукой. Удар был так силен, что Джосс чуть не вывернула руки, но, к сожалению, он пришелся не по черепу, а по предплечью. Кент со смачным ругательством вырвал у Джосс дубинку. Его рывок оказался слишком сильным, ведь он боролся всего лишь с женщиной, а не с мужчиной. Негодяй потерял равновесие и завалился на спину.

Джосс понимала, что спасаться бегством бесполезно: он поймает ее в два счета. Вместо этого она попыталась снова схватить дубинку и не заметила, как у Кента в руке блеснул нож. Однако какое-то наитие заставило ее откатиться в сторону, избегая удара в спину. Она вскочила, выставив дубинку перед собой и наблюдая за тем, как к ней подбирается убийца, по-прежнему сжимавший в руке нож. Его грязную физиономию исказила зверская гримаса, обнажившая длинные белые клыки.

— Что, все еще рыпаешься, да? Вот и отлично: давай поиграем! Это куда как веселее, чем просто перерезать тебе глотку! — Он не сводил зловещего взгляда со своей жертвы, откровенно наслаждаясь ее страхом и отчаянием.

Наконец убийца сделал бросок вперед, чтобы вырвать у Джосс дубинку. Вместо того чтобы попытаться удержать свое оружие, она отпустила дубинку и обеими руками поймала ту руку Кента, в которой он держал нож. Они рухнули на землю и покатились по мягкому мху. Джосс кусалась и лягалась, как взбесившаяся лошадь. «Я не дам тебе убить ребенка Алекса!» Отчаяние удесятерило ее силы и помогало удерживать на месте руку убийцы, не позволяя ему пустить в ход страшное лезвие. Кент вскочил на ноги и рванул руку вверх вместе с Джосс, мертвой хваткой вцепившейся в запястье. Он попытался вывернуться, но поскользнулся на мокром мху и упал на правый бок, увлекая Джосс за собой.

От удара о землю у нее чуть не вышибло дух. В груди вспыхнула такая острая боль, что глаза заволокло алой пеленой. Последнее, что Джосс увидела перед тем, как с нее слетели очки, — ошарашенная физиономия ее врага. Пользуясь его замешательством, она на четвереньках отползла в сторону, сопровождаемая каким-то странным хлюпающим звуком, перешедшим в тихий свист.

Слава Богу, ей удалось заметить, в какую сторону отлетели очки, и Джосс отыскала их довольно быстро. Линзы потрескались, но все-таки через них можно было достаточно четко увидеть отвратительную картину. Кент лежал бездыханный. Нож по самую рукоятку вошел ему в грудь между ребер, как раз напротив сердца. Скорее всего он снова не рассчитал силу рывка, и когда они с Джосс полетели один на другого, ее тело всей тяжестью ударило по руке с ножом, вогнав оружие прямо в сердце. А то, что она услышала потом, было его агонией.

Джосс постаралась выпрямиться на подгибавшихся от слабости ногах. Все, что от нее требовалось, — вернуться по своим следам и найти место, где он ее оставил. А потом… потом у Джосс будут другие дела, но сначала нужно найти лодку. Увязая в трясине, она поплелась к берегу ручья и вскоре оказалась на том месте, где бросила пирогу. Суденышко затонуло, но его все еще можно было разглядеть под толщей воды. Тело Ле Бо отнесло немного в сторону, и оно зацепилось за какое-то бревно.

Внезапно бревно ожило, и Джосс в ужасе закричала. Огромный аллигатор пересекал ручей, лениво шевеля хвостом. Беглянка попятилась и обогнула это место, чтобы не встретиться снова с жутким хищником. Джосс снова вернулась в русло ручья. Вскоре она наткнулась на каноэ, наполовину вытащенное на берег.

Джосс даже вскрикнула от радости и поспешила к лодке. Ноющая боль в пояснице не давала ей покоя весь день. Внезапно сильнейшая судорога схватила низ живота, и по ногам потекла теплая жидкость. Это отошли родовые воды. У нее вот-вот начнутся схватки, а она осталась совсем одна посреди этой трясины, кишмя кишащей аллигаторами и ядовитыми змеями!

Обливаясь потом, Сибил рухнула в кресло, совершенно лишившись сил. Соленая влага блестела на голых плечах и ручьями стекала по спине. Ей пришлось провести не один час, задыхаясь под этим чертовым одеялом, пока муженек не вспомнил о ней и не избавил от пут.

Сэр Руперт был здесь же и метался по комнате взад-вперед, с трудом сдерживая ярость. Он вернулся домой раньше срока — иначе Сибил и сейчас валялась бы на кровати связанная. Впрочем, он не очень бы расстроился, задохнись она до смерти. Его разъярило вовсе не это, а неожиданный побег Джосс и дерзкая выходка Алекса Блэкторна.

— Ну-с, давай повторим все с самого начала, дорогуша! — сухо промолвил он. — Джоселин Блэкторн, женщина на сносях, каким-то чудом испарилась из своей комнаты нынче утром. Мало того, совершенно случайно кто-то именно сегодня позабыл запереть задние ворота, и она как ни в чем не бывало скрылась из крепости! Вот так взяла да и вышла! И направилась к своим друзьям-американцам! И все сама, без чьей-то помощи! Но чудеса и на этом не кончаются! Неведомая птичка приносит на хвосте ее мужу, что она содержится именно здесь, и он является сюда, прямо к тебе в будуар, чтобы пригрозить ножом и выспросить, где она! И ты всерьез полагаешь, что я поверю в эту чушь? — зловеще спросил полковник.

Сибил была едва жива от духоты и обезвоживания, она была напугана до полусмерти его яростной вспышкой, однако все горести и страхи пересилила ревнивая ненависть. Она вскочила с кресла, откинув в лица мокрые волосы, и топнула босой ногой:

— Я сказала тебе все, что знала! Они оба ушли, сбежали отсюда!

— Ах, как убедительно! — ехидно прогнусавил он.

— Ах, как трогательно! — передразнила его Сибил. — Бедняжка, какой жестокий удар! Ты так и не прикончил Алекса Блэкторна и даже не переспал с его бабой!

Чемберлен подозрительно прищурился.

— Крошка, отчего у меня такое чувство, будто ты чего-то недоговариваешь? — Он резко шагнул вперед.

— Не валяй дурака! — взвизгнула она, отскочив в угол. — Лучше пошли за ними погоню!

— О, за них ты можешь не беспокоиться! Я никогда не теряю времени даром! Разведчики Красных Дубинок уже рыщут по болотам!

Он говорил холодно и размеренно, хотя мог взорваться в любую минуту. Ему пришлось опрометью мчаться сюда из Нью-Провиденс, поскольку был получен приказ немедленно эвакуировать британский контингент из бухты Мобил. Американский генерал Уилкинсон шел сюда с целой армией, чтобы захватить крепость и залив. Британское командование заранее струсило и предпочло убраться отсюда, не принимая боя.

— Вот и гоняйся за ними, а меня оставь в покое! — выпалила Сибил. — Пока ты тут бесишься, она уже проплыла полпути до Джорджии!

Он резко развернулся на каблуках и набросился на нее, стиснув нежную шею своей изуродованной рукой.

— Проплыла? Ты сказала — проплыла? Уж не ослышался ли я? Разве не ты клялась и божилась, будто она отправилась пешком по болотам?

Сибил хрипела и кашляла, пытаясь освободиться от жесткой хватки, но не тут-то было. Ее лицо, раскрасневшееся от гнева, внезапно позеленело и исказилось от смертельного ужаса. Полковник что было сил швырнул ее обратно в кресло и наклонился к самому лицу. Ему в ноздри ударила отвратительная вонь. К запаху прокисшего пота примешался тошнотворный запах страха. Этот запах полковник знал превосходно. Каждую ночь перед боем он обходил своих солдат, и от этого запаха в окопах трудно было дышать.

— А теперь выкладывай, что ты тут делала! И не пытайся врать: ты знаешь, что я все равно добьюсь правды! — вкрадчиво сказал он, щекоча корявыми пальцами свежие синяки, проступавшие па молочно-белой шее.

Сибил неоднократно приходилось наблюдать, как он издевается над своими жертвами. Полковник играл с ними как кошка с мышью. Никогда в жизни она бы не подумала, что может оказаться на месте этих несчастных. И все из-за какой-то безумной, на которую он положил глаз! Из-за неповоротливой коровы, очкастой монашки, которую вдобавок вспучило от чужого ребенка! Ее буквально колотило от ярости.

— Ты хочешь знать, что я делала? — выкрикнула она в надменное, холодное лицо своего мужа. — На протяжении всей нашей совместной жизни я занималась твоей карьерой, ублажая старых слюнявых генералов и жирных тупых кабинетных министров! А в награду мне пришлось почти целый год торчать на краю света, кормя москитов и опухая от жары, в то время как ты носился со своей брюхатой коровой, к которой даже не смел прикоснуться!

— И ты подговорила ее сбежать… и даже помогла ей, не так ли?

— Да! А еще я сделала так, чтобы твоя корова не ушла далеко! Она уже подохла! Вместе со своим отродьем! Уилли был только рад лишний раз прогуляться на болота и лично позаботиться о том, чтобы она попала на обед к аллигатору!

— Кент?! — взревел полковник, давая волю гневу. — Ты отправила за ней Кента?!

— Да, и теперь уже поздно за ним гоняться, Руперт! С ней покончено, покончено навсегда! — Она вскочила с кресла и ринулась на него, норовя выцарапать глаза.

Он со всего маху ударил ее по лицу, не помня себя от ярости. А когда Сибил рухнула в кресло, полковник стиснул ее шею обеими руками и сжимал ее, сжимал… пока она не затихла. Ее голова безвольно упала ему на руки, а лицо скрылось под густой вуалью спутанных волос.

Брезгливо фыркнув, он отдернул руки и отступил, разглядывая эту кучу мертвой плоти, совсем недавно бывшую очаровательной женщиной.

— Сука! — вырвалось у него. Полковник развернулся и вышел не оглянувшись. Пусть этот безмозглый испанец, комендант крепости, растрясет хоть немного свой жир и присмотрит за тем, чтобы ее закопали. А ему некогда. Ему нужно догнать Джоселин, Кента и Блэкторна.

Алекс медленно работал веслом, обшаривая взглядом каждую пядь берега. Он не мог торопиться, хотя время было па исходе. Солнце вот-вот зайдет, и поиски придется прекратить до утра. Пок замер на носу каноэ, прислушиваясь и принюхиваясь. По пути русло несколько раз разветвлялось, и каждый раз они выбирали северное направление, полагаясь на чутье смышленого терьера. Алекс понимал, что ищет иголку в стогу сена, но не собирался возвращаться отсюда без Джосс. Внезапно Пок залаял, заглушая монотонное гудение насекомых и треск ночных цикад. Алексу показалось, что он уловил запах дыма. Чья-то стоянка? Пес лаял все громче, и от волнения сердце чуть не выскочило у него из груди.

— Джосс! — крикнул он, гребя изо всех сил в ту сторону, откуда тянуло дымом. От крика у него запершило в горле, но он все равно повторял: — Джосс! Джосс! Милая, это ты?

Она словно всплыла на поверхность из глубокой темной воды. Боль немного ослабла, и сквозь шум в ушах как будто прозвучал голос Алекса.

— Если желаешь чего-нибудь слишком сильно, у тебя запросто могут начаться галлюцинации, — прошептала она потрескавшимися губами. Фляжка Кента лежала здесь же, под рукой, и Джосс хотела отпить пару глотков, как снова услышала знакомый голос:

— Джосс! Джосс! Откликнись, пожалуйста! — Человеческому крику вторил звонкий собачий лай.

Она чуть не пролила драгоценную воду. Это и правда были Алекс с Поком! Он нашел ее!

— Алекс! Сюда! Я здесь! — хрипло отвечала Джосс, но ее голос звучал слабо и глухо. Слишком много драгоценной энергии было потрачено на то, чтобы развести костер, обжечь над пламенем нож и по возможности приготовиться к родам. А вдруг он ее не услышит? Она закричала, напрягая последние силы, и в награду услышала ответ:

— Джосс! Это ты?

Пок уже захлебывался от лая. Джосс на четвереньках подползла к берегу, но ничего не могла рассмотреть в густом тумане. Внезапно ей показалось, будто клубок тумана с плеском упал в воду, и уже через минуту ей на грудь прыгнул совершенно мокрый, но счастливый терьер. Пок даже забыл отряхнуться. Он лизал ей лицо и руки, повизгивая от радости. А за пеленой тумана уже возник новый силуэт: каноэ и сидящий в нем человек.

— Алекс! Алекс, это правда ты? Я верила, я знала, что так будет…

Новая серия схваток не позволила ей договорить.

— Джосс! — Он рухнул возле нее на колени и прижал к себе. — Что? Что с тобой?

— Ничего… страшного. Это схватки… ребенок уже идет…

Алекс, бледный как мел, трясущимися руками уложил ее на грубое подобие лежанки, устроенное ею возле костра.

— Как это ничего?! Да ведь ты… Ты не можешь делать это одна, без помощи! — растерянно бормотал он.

Схватки немного ослабли, Джосс перевела дыхание и рассмеялась.

— Но я уже не одна, Алекс!

— Чтобы я… чтобы ты… то есть мы…

— Вот именно — мы с тобой! И учти: у нас нет времени на мужской вариант кокетства и закатывание глаз! — твердо добавила она, безжалостно лишая его возможности сидеть, ничего не делая, как и положено добропорядочному джентльмену, собирающемуся стать отцом.

Он обвел взглядом стоянку. Заряженное ружье Бейкера стояло наготове, прислоненное к стволу дерева. На разостланном одеяле лежали чистые тряпки и нож.

— Где ты все это раздобыла?

— В каноэ у Кента. Он мертв, — как ни в чем не бывало сообщила Джосс. — Он нас выследил.

— Вас?

Ей пришлось вкратце рассказать, как Сибил уговорила ее бежать и даже сама заплатила старику французу, чтобы тот был у Джосс проводником.

— Она нас обманула. Она отправила за нами Кента, чтобы избавиться от нас и замести следы.

— Значит, это Кент убил француза?

Джосс кивнула и описала стычку, в которой погиб Кент. Она чувствовала, что приближается новая серия схваток, и поспешила закончить рассказ:

— А потом я нашла эту поляну. Здесь сухо и достаточно высоко, чтобы не бояться аллигаторов. Я перенесла сюда припасы из каноэ и развела огонь.

Алекс покачал головой и улыбнулся, хотя сердце его сжималось от страха.

— Джоселин Блэкторн, вы чертовски выдающаяся женщина! — воскликнул он, не скрывая своего восхищения. Внезапно она стала дышать глубоко и часто. Алекс так остро почувствовал ее боль, что сам с трудом удержался на ногах.

Как только схватка ослабла, она похлопала его по руке и утешила:

— Не бойся, все идет как положено. Мне следовало еще утром догадаться, отчего так ломит поясницу, но я слишком волновалась из-за побега.

— А ты уверена, что Кент ничего не повредил… ну, когда вы с ним боролись…

— Да, я уверена. В конце концов, разве я зря приняла столько родов в больнице? Ребенок совершенно здоров. — И она добавила, смущенно отводя глаза: — Я могла назвать день родов с точностью до двух недель!

Алексу не требовалось пояснять, что это значит. Ведь они были близки всего два раза, когда он ночевал в Коуэте, с промежутком примерно в две недели. Ему все еще было тревожно, однако уверенность Джосс помогла ему взять себя в руки. Даже Пок притих и улегся возле хозяйки, не спуская с нее восхищенных глаз.

— Ты у меня обо всем подумала! И что я должен теперь делать? Ты только объясни, и я все сделаю! — пообещал он, от души надеясь, что ему действительно удастся справиться со всеми неведомыми трудностями, связанными с появлением на свет его ребенка.

— В основном сейчас трудится мать-природа, и лучше ей не мешать, но мне будет намного легче знать, что ты рядом. Держи меня за руку и говори о чем-нибудь, когда нет схваток… — Схватки тут же начались, словно мать-природа услышала ее слова, и Джосс подумала: «Алекс, скажи мне, что любишь меня!»

То и дело вздыхая, он стал гладить ее по лбу свободной рукой, стараясь не обращать внимания на то, с каким отчаянием она сжимает его вторую руку, когда усиливаются схватки. Он был слишком напуган, чтобы вспомнить одну простую вещь, о которой мечтал сказать Джосс все эти месяцы. И вместо этого принялся описывать все, чем занимался после ее похищения, и как он получил письмо, когда все ее похоронили. Затем Алекс описал свое путешествие до бухты Мобил и встречу с Сибил Чемберлен.

— Ты правда засунул ей в рот кляп, связал и спрятал на кровати под одеялом? — Она не выдержала и хихикнула, представив эту спесивую воображалу в столь жалком положении: исходящую потом, с выпученными от ярости глазами.

— Иначе она непременно подняла бы тревогу. Мне нужно было время, чтобы уйти от ищеек, которых она обязательно на меня натравит. — И Джосс, и Алекс были так поглощены друг другом, что не обратили внимания на глухое рычание Пока. — Без Пока я ни за что не нашел бы тебя в этом лабиринте. Сомневаюсь, что у кого-то может быть такое же чутье и нас сумеют выследить.

— И напрасно сомневаешься, Блэкторн! Это тем более обидно после всех передряг, через которые вы прошли, чтобы соединиться! Ах, как трогательно! Папуля и мамуля ждут появления на свет их первенца!

Не прекращая паясничать, сэр Руперт Чемберлен вышел на свет от костра. В тени за его спиной маячил разведчик из племени Красных Дубинок. Оба были вооружены. Индеец навел свое ружье на Алекса. А дуло дуэльного пистолета полковника смотрело прямо в живот Джосс.

— У меня такой богатый выбор… прикончить ее сию же минуту или дать вам пожить еще немножко, чтобы увидеть, как я сперва удавлю вашего ублюдка?