Гордость и Предубеждение

Глава 8

Еще задолго до этих событий мистер Беннет временами задумывался над тем, что вместо того, чтобы тратить весь свой доход без остатка, ему следовало бы откладывать ежегодно некую сумму для лучшего обеспечения своих детей и жены, если она переживет его. Теперь он желал этого больше, чем когда-либо. Если бы он именно так исполнил свой долг главы семьи, Лидии не пришлось бы быть благодарной своему дяде за немалую услугу или быть в долгу за его траты, которые мог бы обеспечить он сам. Великая честь убедить одного из самых никчемных молодых людей Великобритании стать ее мужем тогда принадлежала бы только ему.

Его всерьез беспокоило, что дело, приносящее столь незначительную пользу кому-либо, должно было решаться исключительно за счет его зятя, и он был полон решимости, если получится, выяснить размер вспомоществования и выполнить свои обязательства как можно скорее.

Когда мистер Беннет только женился, бережливость виделась совершенно бесполезной, поскольку, конечно, у них должен был родиться сын. Сын, как законный наследник, по достижении совершеннолетия должен был бы закрепить право вдовы и младших детей на достойное обеспечение. Пять дочерей последовательно появились на свет, а сын все не рождался, но миссис Беннет в течение многих лет после рождения Лидии была уверена, что это все-таки произойдет. Надежда, в конце концов, была признана несбыточной, но было уже слишком поздно думать об экономии. Миссис Беннет не имела достаточно ума для разумного ведения хозяйства, и лишь стремление ее мужа к независимости от ее замыслов позволило им сводить концы с концами.

Пять тысяч фунтов были установлены статьями брачного договора как обеспечение миссис Беннет и их потомков. Но в каких пропорциях они должны быть разделены между детьми, зависело от воли родителей. Это был тот пункт, который теперь, по крайней мере в отношении Лидии, предстояло урегулировать, и мистер Беннет не мог колебаться, принимая предложение, сделанное ему. Выразив, хотя и весьма лаконично, глубокую признательность своему брату, он подтвердил на бумаге свое полное одобрение всего, что было им сделано, и свою готовность выполнить обязательства, которые были приняты от его имени. С самого начала он и предположить не смел, что удастся уговорить Уикхема жениться на его дочери с такими малыми потерями для него, как это предусматривалось нынешним соглашением. Он едва ли терял бы десять фунтов в год, выплачивая затребованную сотню, поскольку нынешнее содержание дочери и ее карманные расходы, а также постоянные подарки, которые она получала от матери, обходились почти в такую же сумму.

То, что все будет сделано, к тому же, с такими пустяковыми усилиями с его стороны, было еще одним очень приятным сюрпризом, поскольку ему совершенно не хотелось заниматься этим. Когда первые вспышки гнева, которые подогревали его активность в поисках дочери, утихли, он, естественно, вернулся к своей прежней праздной отстраненности. Письмо было вскоре отправлено – хотя он и был медлителен в принятии решений, однако достаточно скор в их исполнении. Он просил сообщить ему больше подробностей о том, в каком объеме он обязан своему брату, но был слишком зол на Лидию, чтобы добавить хотя бы пару строк для нее.

Благая весть быстро распространилась по дому и с соответствующей скоростью по окрестностям. Соседи ее восприняли сдержанно. Конечно, было бы больше тем для пересудов, если бы мисс Лидию Беннет силой вернули в отчий дом или, как самый удачный поворот, сослали бы на какую-нибудь отдаленную ферму. Но было и так достаточно поводов для злорадства по поводу такого брака, и иронические пожелания благополучия, которые поначалу исходили от злобных старых леди Меритона, не потеряли остроту при перемене обстоятельств, ибо с таким-то мужем ее несчастье считалось неизбежным.

Прошло две недели с тех пор, как миссис Беннет смогла спуститься вниз, но только теперь настал замечательный день, когда она снова заняла свое место во главе стола, демонстрируя неуместно приподнятое настроение. Ее торжество не отравляли даже малейшие признаки переживаемого стыда. Замужество любой из дочерей, которое было наипервейшим ее желанием с тех пор, как Джейн исполнилось шестнадцать, теперь было близко к исполнению, и мысли ее и речи были всецело сосредоточены на том, кто должен быть приглашен на свадьбу, на нежных муслинах, новых экипажах и слугах. Она деловито подыскивала в ближайших окрестностях подходящий дом для своей дочери и, не представляя и не задумываясь о том, каков может быть доход молодой семьи, отвергала большинство из них как недостаточные по размеру и производимому впечатлению.

– Хэй-парк мог бы подойти, – рассуждала она, – если бы Гулдинги съехали из него, или большой дом в Стоуке, если бы гостиная там была больше, но Эшворт – это слишком далеко! Я не вынесу, если она будет в целых десяти милях от меня. Что касается Пулвис-лоджа, то мансарды там ужасные.

Муж не мешал ей говорить пока слуги оставались в столовой. Но когда они ушли, он выразился недвусмысленно: – Миссис Беннет, прежде чем вы выберете любой или все эти дома для своих сына и дочери, давайте придем к правильному взаимопониманию. В один дом в этом графстве двери для них будут закрыты навсегда. Я не стану поощрять бесстыдство ни того, ни другого, принимая их в Лонгборне.

Заявление вызвало бурные протесты, но мистер Беннет был непреклонен. Вскоре он перешел к другой теме, и миссис Беннет с изумлением и ужасом узнала, что ее муж не даст ни гинеи на покупку нарядов для своей дочери. Она протестовала, напирала на то, что не может дочь не получить от отца никаких знаков благосклонности по столь знаменательному случаю. Миссис Беннет не могла этого понять. То, что его гнев мог дойти до такой немыслимой степени безжалостности, что он отказывает своей дочери в приданном, без которого ее брак общество едва ли признает состоявшимся, превзошло все, что она могла себе вообразить. Она ужасалась грядущим позором, который из-за отсутствия новых нарядов падет на свадьбу ее дочери, в куда большей степени, чем испытывала чувство стыда из-за ее побега и сожительства с Уикхемом за две недели до этой самой свадьбы.

Элизабет теперь искренне сожалела о том, что в минуту горя ей пришлось поведать мистеру Дарси об их опасениях за сестру, поскольку ее брак так скоро должен был завершиться благополучным финалом, они могли надеяться скрыть его неблагоприятное начало от всех, кто не оказался непосредственным свидетелем.

Она не боялась, что через него слухи распространятся дальше. Было не так много людей, на чью порядочность она бы положилась с большей уверенностью, но не было и никого, чье знание о проступке сестры было бы столь неприятно ей – не из-за страха ущерба, который оно могло нанести ей самой, поскольку, во всяком случае, между ними, казалось, теперь была непреодолимая пропасть. Даже если бы брак Лидии был заключен на самых почетных условиях, невозможно было бы допустить, что мистер Дарси свяжет себя с семьей, у которой ко всем другим сомнительным качествам теперь добавится союз и родственные отношения с человеком, которого он так справедливо презирал.

От такой связи, без сомнений, он решительно откажется. Не было разумных причин ожидать, что желание завоевать ее расположение, которое она увидела у него в Дербишире, могло пережить такой удар. Она была унижена, она была огорчена, она раскаивалась, хотя едва ли знала в чем. Ей захотелось его уважения, когда уже нельзя было надеяться на пользу от него. Ей захотелось услышать о нем, когда, казалось, был утрачен даже малейший шанс на это. Она была убеждена, что могла бы найти свое счастье с ним, когда уже не осталось никакой надежды, что они хотя бы встретятся.

Как бы он торжествовал – теперь она часто об этом думала, – если бы знал, что предложение, гордо отвергнутое ею всего четыре месяца назад, теперь было бы принято с радостью и благодарностью! Он был столь же великодушен, она не сомневалась, как и самые благородные представители его пола, но как все смертные, не был способен удержаться и не торжествовать.

Она начала теперь понимать, что он был именно тем человеком, который по характеру и темпераменту больше всего подходил ей. Его восприятие окружающего и характер, хотя и отличались от ее собственных, но отвечали всем ее желаниям. Это был бы союз, который должен был пойти на пользу обоим: ее непринужденность и живость могли смягчить его рациональный ум, улучшить его манеры, а от его суждений, опыта и знания света она должна была выиграть даже более.

Но настолько идеальный брак не мог теперь состояться и продемонстрировать всем, что такое настоящее супружеское счастье. Союз иного качества, разрушающий возможность этого, вскоре должен был быть заключен ее семьей.

Как Уикхем и Лидия могли обеспечить себе хотя бы какую-то независимость, она не могла себе представить. Но сколь мало простого человеческого счастья было отпущено паре, которая была соединена только тем, что их страсти оказались сильнее их добродетели, она могла легко вообразить.

* * * * *

Мистер Гардинер вскоре снова написал своему брату. На благодарности мистера Беннета он ответил коротко, заверив в своем стремлении содействовать благосостоянию любого из членов его семьи, и закончил настоятельными просьбами никогда более не затрагивать при нем эту тему. Главной целью его письма было сообщить им, что мистер Уикхем решил покинуть ополчение.

Я бы очень хотел, чтобы он сделал это, как только будет все улажено с его женитьбой, – добавил он. – И я думаю, вы согласитесь со мной, считая отчисление из этого полка весьма желательным, как для него, так и для моей племянницы. Мистер Уикхем намерен поступить в регулярные войска, и среди его бывших друзей все еще сохранились такие, что могут и хотят оказать ему поддержку. Ему обещают звание прапорщика в полку генерала N., который в настоящее время расквартирован на Севере. Преимущество в том, что он находится достаточно далеко от этой части королевства. Он настроен серьезно, и я надеюсь, что среди новых людей, где каждому из них дается возможность завоевать хорошую репутацию, они оба будут более благоразумны. Я написал полковнику Форстеру, чтобы сообщить ему о наших нынешних договоренностях и попросить его переговорить с кредиторами мистера Уикхема в Брайтоне и его окрестностях, заверив их в быстром урегулировании долгов, выплату которых я взял на себя. И не возьмете ли вы на себя труд предоставить подобные заверения его кредиторам в Меритоне, полный список которых, составленный им самим, я приложу к этому письму? Он сообщил обо всех своих долгах, и я надеюсь, что он, по крайней мере в этом, не обманул нас. Хаггерстон получил наши указания, и все будет закончено за неделю. Затем они направятся к месту его новой службы, если только вы их сначала не пригласите в Лонгборн. Я понял из рассказов миссис Гардинер, что моя племянница очень хочет увидеть вас всех, прежде чем покинет Юг. Она здорова и просит почтительно напомнить о ней вам и матери.

Ваш и т. д.

Э. Гардинер.

Для мистера Беннета и его дочерей все преимущества удаления Уикхема были так же очевидны, как и для мистера Гардинера. Но миссис Беннет была не слишком этим довольна. Пребывание Лидии далеко на Севере, как раз тогда, когда она ожидала наибольшего удовольствия и гордости от ее присутствия неподалеку, поскольку она никоим образом не отказалась от своего плана поселить их в Хартфордшире, было жестоким разочарованием. Кроме того, было так жаль, что Лидии придется покинуть полк, где она была знакома со всеми и имела так много поклонников.

– Она так любит миссис Форстер, – сожалела она, – будет просто ужасным отослать ее! К тому же есть несколько молодых людей, которые ей очень нравятся. В полку генерала N. офицеры могут оказаться не настолько приятными.

Просьба младшей дочери, если можно было бы так ее интерпретировать, снова принять ее в семью, прежде чем она отправится на Север, сначала получила категорический отказ отца. Но Джейн и Элизабет, пришедшие, ради чувств и дальнейшего благополучия своей сестры, к согласию, что ее родителям следует признать этот брак, убеждали его так искренне, но так обоснованно и ненавязчиво, принять ее и ее мужа в Лонгборне, как только они поженятся, что он вынужден был согласиться с их точкой зрения и действовать так, как они советуют. А их мать была совершенно счастлива тем, что сможет предъявить свою замужнюю дочь всем в окрестностях, прежде чем ее сошлют на Север. Поэтому, когда мистер Беннет снова написал своему брату, он послал им свое позволение приехать, и там было решено, что как только церемония закончится, они отправятся в Лонгборн. Элизабет, однако, была удивлена, что Уикхем согласился на этот план, и если бы она следовала только своим собственным желаниям, любая встреча с ним была бы последним, что ей пришло бы в голову.