Город нашей любви

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Обед прошел в молчании. После него у Джека и Мэдди состоялась встреча с представителями фирмы по производству игрушек. Все прошло как нельзя лучше. Однако во время обратной дороги до отеля никто из них не произнес ни слова.

Мэдди первой вошла в номер и сняла кашемировое пальто. Повесив его на спинку широкого кресла, в котором легко могли поместиться двое, она оглянулась на Джека. Он стоял рядом, скрестив руки на груди. Глаза его горели мрачным огнем.

— Кажется, все прошло как надо, — прервала она молчание. — А их новые трехколесные велосипеды — это что-то совершенно невообразимое.

— Да, они поработали на славу, — сдержанно отозвался Джек.

Не в силах выдержать его горящий взгляд, Мэдди опустилась в кресло. Воспоминание об их поцелуе жаркой волной окатило ее тело.

— И новый кукольный дом для девочек — просто прелесть! А их идея игрушечных парных телефонных аппаратов, которые устанавливаются в соседних домах, чтобы подружки без помех могли поболтать между собой!

— Что верно, то верно. Изобретатель прекрасно разбирается в женщинах. Стоит им только раз встретиться — и тема для беседы уже найдена.

Намек был более чем прозрачен: он говорил обо мне и о своей сестре.

— По-моему, — Мэдди сделала вид, что не поняла Джека, — эти две компании смогут извлечь выгоду из совместного сотрудничества. Я говорю о «Моей маме — изобретателе».

— Слишком рискованно.

— Так же, как вложение денег в ресторанный бизнес? — невинно поинтересовалась Мэдди.

— Скажи прямо, что ты хочешь узнать, — на виске Джека пульсировала жилка.

— Пожалуйста! — Мэдди тоже рассердилась. — Хотелось бы услышать, почему ты не удосужился признаться, что разбираешься в ресторанном бизнесе? Хотя совсем недавно ты отказался от выгодного проекта, мотивируя это своей неосведомленностью в этом деле?

— Я говорил как есть.

— Дай-ка догадаюсь, — Мэдди прищурилась, — ты забыл, что такое ресторанный бизнес, двенадцать лет назад?

— Ты ничего не упускаешь, — мужчина нервно зашагал по комнате.

— Стараюсь. Значит, тогда тебе было… гм… восемнадцать?

— Я оставил дом и приехал в Нью-Йорк, — Джек остановился перед ней.

— Подростковый бунт… — усмехнулась молодая женщина.

— Мы с отцом не ладили.

— Заметно, — она посмотрела на его застывшее лицо. — Наверное, случилось нечто серьезное?

— Это было давно. Я уже забыл.

Его глаза горели гневом. Мэдди тяжко вздохнула: что ж, придется действовать иначе. Если Джек упрется, его с места не сдвинешь.

— Хорошо, — покладисто согласилась она. — Если ты не хочешь говорить об отце, то, может, расскажешь о своем деде?

Джек пожал плечами.

— Уильям Валентин в составе британских войск был отправлен в Неаполь во время Второй мировой войны. Так он познакомился с Лючией Форнари. В 1943 году они поженились.

— А дальше?

— После войны они вернулись в Англию, и дед открыл ресторан в Челси[3] и назвал его в честь своей жены.

— Прекрасная Лючия! — догадалась Мэдди.

— Позже открылись рестораны в Найтсбридже и Мэйфэйр[4]. Насколько я знаю, он никого не подпускал к своим детищам, пока в июне не умер.

— Ты не виделся с семьей столько лет? — Мэдди была поражена.

— Прежде чем обвинять, вспомни, мне было восемнадцать, когда я оказался в чужом городе, один и без цента в кармане, — ровным голосом произнес он.

О, Джек, растроганно подумала Мэдди. Зачем ты уехал, если у тебя есть семья, которая тебя любит?

— Как тебе удалось выжить?

— Можно сказать, мне повезло. Я получил небольшое наследство от дяди — брата моей матери, вложил все в «Валентин Венчерз» и преуспел.

— Понятно. Сначала ты действительно был занят. Но потом… почему ты не виделся хотя бы с Эммой?

— Она занималась своей карьерой.

— Что заставило тебя приехать сейчас?

— А нужна причина?

— А ты как думаешь? После двенадцати лет? К тому же у тебя виноватое выражение.

— О'кей, — вздохнул Джек. — Родители были на грани развода, и я уехал. Эмме пришлось разгребать все за меня. Она меня кое о чем попросила… Я пообещал, что приеду. Все.

Мэдди встала рядом с ним, скрестив руки на груди и не отрывая взгляд от его лица.

— Значит, с отцом вы не ладите?

— Ты же слышала. Отец забыл, что у него есть семья. В свободное от работы время он ухлестывал за очередной юбкой.

— Кажется, ты говоришь не о нем, а о самом себе! Разве что ты не женился. Кстати, почему?

— Я слишком люблю всех женщин, чтобы посвятить себя одной, — уголок его рта приподнялся в кривой усмешке.

— Это не ответ.

— А как тебе такой ответ — я считаю, что как друг и любовник могу дать женщине больше, чем как муж. Все, хватит! — Джек предостерегающе вскинул руку.

Мэдди благоразумно с ним согласилась. Он только что озвучил еще один довод, почему ей стоит поскорее выкинуть из головы мысли, преследовавшие ее в последнее время. Джек не может долго находиться с одной женщиной, а ей не нужно мимолетной связи. Достаточно вспомнить то пари в колледже… или того парня, который набивался ей в друзья, чтобы подсунуть Джеку свой проект… С нее тоже хватит.

— Ты прав. Если не хочешь опоздать на самолет, тебе нужно выезжать.

— Ты серьезно решила остаться?

— Более чем. Сейчас рождественские праздники, и я в Лондоне.

— И что ты будешь делать одна?

— Почему одна? — Мэдди не удержалась, чтобы не подколоть его. — Может, Макс согласится стать моим гидом!

— Вряд ли тебе понравится то, что он захочет тебе показать, — ноздри Джека затрепетали от гнева.

— Вы не виделись двенадцать лет. Откуда тебе знать?

— Макс был самым лучшим старшим братом, которого только можно вообразить. Он умеет развлекаться. А в том, что касается гоночных машин и доступных женщин, ему вообще нет равных. Не одного меня он посвятил в тонкости этого искусства, — насмешливо протянул Джек.

— Значит, скучать мне не придется, — Мэдди широко улыбнулась. — Все отлично, Джек. Приятного полета! Думаю, мне нужно будет найти отель поскромнее, и тогда я сразу же съеду. — Она повернулась к нему спиной.

— Не беспокойся, — негромко произнес Джек.

— С чего бы мне беспокоиться? — Она удивленно обернулась к нему. — Уверена, что-нибудь да подвернется.

— Я никуда не еду.

— А как же твой бизнес?

— Я могу работать и здесь.

— Так это замечательно! — Какое-то злорадное чувство заставило ее продолжить: — Тогда ты можешь позвонить Максу! Убьешь одним выстрелом сразу двух зайцев. Представишь нас, как положено. И у вас найдется время обсудить своих женщин и сравнить техники обольщения. Я буду рада послушать вас в познавательных целях.

— Сомневаюсь, что тебе понравится.

— Не хочешь? Ну и ладно, — Мэдди пожала плечами. — Тогда я сама с ним познакомлюсь поближе.

— Нет.

— Джек, — глаза Мэдди засверкали, — ты так собака на сене! Не хочешь развлекаться, тогда не мешай другим! Не волнуйся, я сама раздобуду его телефон.

— Почему ты так упряма?

— Потому! — отрезала она.

Это опасно и совершено на меня не похоже, но — боже, как мне нравится видеть его таким растерянным!

— Ладно. Я позвоню Максу, — неохотно сказал Джек. Никакого восторга по этому поводу он не испытывал.

К его облегчению, Макс предложил встретиться в ресторане рядом с Гросвенор-сквер. Ужин в «Белле Лючии» Джек бы не перенес.

Их усадили за столик в уединенном уголке ресторана. Принесли меню, но Джек смотрел на брата. На душе у него было тяжело — сколько же они не виделись!

Макс заказал «Пино Блан»[5]. Налив всем по полбокала, он сказал тост:

— За воссоединение!

Раздался негромкий перезвон хрусталя.

— Пока я не забыла, Макс… Если не ошибаюсь, вчера ты пытался со мной флиртовать… — Глаза Мэдди призывно блестели. — Чтобы не было недоразумения, вынуждена спросить: как поживает миссис Макс?

— Таковой в природе пока не существует, — улыбнулся мужчина. Взгляд его медленно опустился на ложбинку между ее грудей.

Заметив, куда направлен взгляд Макса, Джек пожалел, что вырез черного шифонового платья не упирается Мэдди в подбородок. Он испытал нечто вроде ревности — неужели еще кто-то, кроме него, смеет смотреть на ее сияющую кожу. Он понял, что никому не позволит обидеть Мэдди.

— Даже не верится, — пробормотал Джек. — Неужели еще ни одна красотка тебя не заарканила?

— Увы, это так, — Макс притворно вздохнул.

— Джек вами гордится, — потягивая вино, сказала Мэдди. — Говорит, что своим успехом у женщин обязан именно вам.

— В самом деле? — Макс оживился. — А план «а» знакомства с женщинами он вам тоже рассказывал?

— Такого не было, — зрачки ее глаз расширились, отчего глаза стали почти черными.

— Вам не кажется, что время для обсуждения выбрано не совсем удачно? — Джек попытался предотвратить неизбежное.

— Мы называли это «легкая кавалерия», — в глазах Макса появилось ностальгическое выражение. — Джек подходил к понравившейся девушке и неуверенно спрашивал: «Где я вас видел?» Затем его глаза изумленно расширялись, и он уверенно заявлял: «Вы мне сегодня приснились!»

— Неужели женщины покупались на такую откровенную ложь? — изумленно спросила Мэдди.

— Почти всегда. Я им так гордился!

Джек невольно улыбнулся. Да, счастливые были времена!

— О господи! Мне так стыдно за весь женский род! — сквозь смех произнесла Мэдди.

— Уверен, дело не в их легковерии. Это все знаменитое обаяние Валентинов, — торжественно провозгласил Макс.

— Я вас умоляю! Просто молоденькие девочки очень чувствительны и уязвимы… — Внезапно ее смех оборвался.

От Джека это не укрылось.

— Ты судишь по своему опыту? — Он, прищурившись, посмотрел на Мэдди.

— Нет. Надеюсь, я была умнее тех бедных овечек, — она снова улыбнулась, но глаза оставались серьезными.

Джек откинулся на спинку стула и сразу же пожалел об этом, увидев совсем рядом изящное округлое плечико Мэдди. Ее кожа казалась такой гладкой и шелковистой, что ему стоило огромного труда не протянуть руку и не коснуться ее.

— Да, Макс меня всему научил. Но он не знает, чего мне стоило не ударить в грязь лицом рядом с ним!

— Для тебя это было соревнование? — Макс внимательно посмотрел на брата. — Но я ведь старше тебя на семь лет!

— Да, Макс, — Джек подался вперед и положил локти на стол. — Так все и было.

— Я и предположить не мог… — лоб Макса прорезали морщинки, но тут же исчезли. — Что ж, братец, все равно я круче. — Он взял Мэдди за руку. — Буду счастлив дать вам возможность оценить знаменитое валентиновское обаяние!

— Полегче на поворотах, Макс! — В голосе Джека слышалась угроза. — Мэдди приехала сюда не за этим.

— Много ты знаешь! — Молодая женщина повысила голос.

— Пожалуйста. Но только не с моим братом.

— Ну ты и фрукт! — Макс отпустил руку Мэдди. — Что, все еще соревнуемся? Давай-ка определимся, мы соперники в борьбе за всех женщин или только за Мэдди? Или тут вообще что-то иное?

— Ничего особенного, — Джек не желал обсуждать с братом эту тему.

— Уверен?

— Абсолютно. Не имеет значения.

— Почему бы тебе не ответить, Джек? — спросила Мэдди.

Они с Максом выжидающе уставились на него.

— Мне всегда казалось, что мы соперничаем за внимание и уважение отца, — наконец процедил Джек.

— Если дело в этом, — голос Макса звучал ровно, — у тебя есть отличная возможность сконцентрировать на себе все его внимание.

— Намекаешь на деньги? — Джек испытующе посмотрел на брата.

— Эмма тебе сказала? — догадался Макс.

— Да, сказала. — Их взгляды скрестились. — Если я вложу деньги в бизнес, я хочу контрольный пакет. Мысль продать рестораны кажется мне очень заманчивой.

— Как ты смеешь так говорить? — Глаза Макса вспыхнули. — Ты же сам Валентин!

— Когда я родился, то так, скорее всего, и было. — Джек получал тайное удовольствие, поддразнивая Макса. — Но с годами, увы, уже подзабылось.

— Это больше, чем бизнес, это — история семьи!

— Уже не моя.

— Значит, ты отворачиваешься от нас, — спокойно констатировал Макс. — Впрочем, никто от тебя другого и не ожидал.

— Поясни!

— Чего ж тут пояснять? — Макс усмехнулся. — Сбегать — вот что у тебя всегда получалось лучше всего. Ты хотел внимания отца — ты его получил. По-своему. Провалил доверенное тебе дело, а потом скрылся в неизвестном направлении. Ни Эмма, ни я, ни вся наша семья долгое время не знала, умер ты или жив. Эгоистичное поведение — не лучший способ завоевать чье-либо уважение.

— Ты просто не знаешь, что случилось! — Джек побелел от ярости.

— Может, просветишь?

На миг перед его глазами пронеслись картины прошлого. Просьба матери сохранить все в тайне, сдерживаемый гнев отца, говорящего, что его сын недостоин носить фамилию Валентин и ничего от него не получит. Более того, отец заявил, что видеть его не желает.

— Забудь, — Джек дрожал от бессильной злости.

— Джек, поставь себя на место Макса! — Мэдди положила руку на его запястье. — Что бы ты чувствовал, если бы он или Эмма вдруг исчезли, не сказав тебе ни слова?

Прикосновение ее прохладных пальцев к его пылающей коже остудило Джека. Он смотрел в ее голубые глаза, наполненные любовью и состраданием. Мысль, что когда-нибудь он может ее потерять, тугим обручем сдавила грудь. Она единственная, кому он верил. Он восхищался ее умом и деловой хваткой. А ее красота просто сводила Джека с ума.

Мужчина медленно выдохнул. Он привык рисковать своим состоянием, но он не мог позволить себе рисковать Мэдди.

— Да, Макс, — он повернул голову к брату. — Признаюсь, мне не пришло в голову, что могли почувствовать вы, когда я исчез.

— Признай, ты был не прав. — Мэдди приподняла тонкую бровь.

— Нет. Не признаю, — он осклабился. Веселый смех Макса разрядил обстановку.

— Великолепный образчик Валентинов!

— И смех, и грех, — кивнула Мэдди.

— Подумай, Джек, — Макс враз посерьезнел. — Мы процветали, пока не произошла эта история. Тебе лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно — такое может случиться с кем угодно. Вины отца здесь нет.

— Я его не виню.

— Я слышал, ты унаследовал его цепкость в делах.

— Мне об этом уже говорили, — Джек скривил губы.

— Тебе надо с ним увидеться, — продолжал Макс. — Ты уже взрослый и обязан понимать, что человек должен управлять эмоциями, а не наоборот. «Белла Лючия» — выгодное капиталовложение. Можешь мне поверить.

— Я подумаю.

Огонь в глубине глаз Мэдди сказал ему, что просто обещанием он не отделается.