Горячие руки для Ледяного принца (СИ)

14 глава

Тишина после бури оказалась хуже самого буйства стихии. Та тишина, что воцарилась в замке и в моей жизни после слов Кайлена и визита Эльвиры, была густой, тягучей, пропитанной ожиданием удара. Она давила на виски, заставляла вздрагивать от каждого скрипа половицы за дверью, от каждого отдаленного крика стражи во дворе. Я стала тенью, бродящей по краю собственной жизни. Сеансов не было. Двери покоев Кайлена оставались запертыми для меня. Даже взгляды стражей у его башни стали иными — не просто каменными, а… оценивающими. Как будто меня уже записали в некую категорию. В категорию «ненужных» или, что хуже, «опасных».

Я пыталась бороться с опустошением. Силой воли заставляла себя есть скудную похлебку, которую приносили. Пыталась снова взять в руки книгу стихов — ту самую, с запахом чужих духов. Слова о море и солнце казались теперь издевкой, сказкой из другого измерения. Я пробовала медитировать, как делала иногда в своей прошлой жизни, пытаясь найти внутри тот стержень, что звался Алисой. Но в ответ — только пустота и навязчивый шепот: «Растворяешься. Теряешься. Следующая в очереди ».

Единственной отдушиной, странной и тревожной, стал черный камень. Я носила его с собой, зашитым в подкладку платья, чувствуя его постоянную, едва уловимую вибрацию. Он не грел и не давал ответов. Но его тяжесть, его чуждое присутствие было… якорем. Напоминанием, что в этой безумной реальности есть нечто, что не принадлежит ни Эйридену, ни моему миру. Что-то, что связывало меня с тайной Аннализы, а значит, и с моим собственным местом в этом хаосе. Иногда, в полной темноте, я вынимала его и смотрела, не мерцают ли те прожилки. Они мерцали. Тускло, нерегулярно, как слабый пульс умирающего. Или спящего.

Удар пришел не со стороны Кайлена и не со стороны открытой вражды. Он пришел извне, громовой раскат, разорвавший гнетущее затишье.

Это случилось утром. Я сидела у слабо тлеющего камина, безуспешно пытаясь согреть окоченевшие пальцы, когда в дверь ворвалась не служанка с завтраком, а четверо стражей в латах. Их лица были скрыты шлемами, но поза, резкие движения, звон стали — все кричало о решимости и силе.

— Аннализа! — бросил командир отряда, его голос гулко отдавался в каменных стенах. — По приказу Его Величества Короля! Вы арестованы!

Сердце упало в пропасть. Холод, куда более пронзительный, чем от проклятия Кайлена, сковал тело. Я вскочила, инстинктивно отступая к стене.

— Арестована? За что? — Голос мой звучал хрипло, чужим. — Я ничего не сделала!

— Обвинение в государственной измене и покушении на жизнь Его Высочества Принца Кайлена! — рявкнул стражник. Слова ударили, как молотом. «Покушение на жизнь ». Кровь отхлынула от лица. Измена? Я? Кайлену?

— Это… это абсурд! — вырвалось у меня, паника сжимала горло. — Я целительница! Я пытаюсь ему помочь!

— Помочь? — засмеялся другой стражник, грубо. — Судя по слухам, ваша «помощь» чуть не отправила Его Высочество в ледяную могилу! Доверьтесь правосудию короля, южанка. Идемте! Без сопротивления!

Меня схватили под руки, не церемонясь. Мои попытки вырваться были жалкими, как трепет птицы в когтях ястреба. Они потащили меня по знакомым, ненавистным коридорам. Мимо окаменевших от ужаса служанок, мимо придворных, чьи лица выражали любопытство, злорадство или холодное безразличие. Шепот катился за нами волной: «Шпионка!», «Отравительница!», «Наконец-то раскрыли!», «Южное отродье!».

Мы шли не в королевскую приемную, а вниз. Глубже. В подземелья замка. Воздух становился сырым, затхлым, пронизанным запахом плесени и… старости. Холод здесь был другим — не острым, пронизывающим, как у Кайлена, а промозглым, въедающимся в кости. Факелы в руках стражей бросали прыгающие тени на грубые каменные стены, покрытые инеем. Капли воды падали с потолка с мерзким, размеренным звуком.

Наконец нас остановили перед массивной дверью, окованной железом. Один из стражников достал связку ключей, зловеще звякнувшую в тишине. Скрипнули тяжелые засовы. Дверь распахнулась, выпустив волну леденящего воздуха и запаха тлена.

— Входите, — грубо толкнули меня в спину.

Я очутилась в небольшой, почти квадратной камере. Каменные стены, каменный пол, каменный выступ вместо кровати. В углу — дыра для справления нужд, от которой несло невыносимой вонью. Единственный источник света — крошечное, забранное толстой решеткой окошко под самым потолком, пропускавшее жалкую полоску серого света. Воздух был настолько холодным, что дыхание сразу превращалось в пар.

— Ожидайте допроса, — бросил стражник и захлопнул дверь. Звук тяжелых засовов, щелкающих один за другим, прозвучал как приговор. Мрак и холод сомкнулись надо мной.

Я стояла посреди камеры, дрожа всем телом, не от холода даже, а от шока, от ужаса, от абсолютной беспомощности. Обвинение в покушении на Кайлена? Как? Почему? Мысли метались, как пойманные мухи. Эльвира? Дерн? Кто-то из «Ледяных Духов», о которых шептались? Или… или сам Кайлен? Нет, это невозможно. Даже в его отчаянии, в его страхе за меня… он не мог пойти на такое! Мог?

Сердце бешено колотилось, гулко отдаваясь в тишине камеры. Я опустилась на каменный выступ, обхватив себя руками, пытаясь согреться, удержать в себе последние крохи тепла и рассудка. Камень за пазухой казался ледяным, его вибрация — тревожной, учащенной. Как будто он чувствовал мою панику.

Время в камере текло иначе. Оно растягивалось в бесконечность, наполненную холодом, мраком и жуткими картинами, которые рисовало воображение. Пытки. Казнь. Лицо Эдгара, получающего весть о моем «предательстве». Кайлен… что с Кайленом? Обвинение ведь было в покушении на его жизнь! Значит ли это, что с ним что-то случилось? Или это просто часть лжи? Страх за него смешивался со страхом за себя, создавая ядовитый коктейль отчаяния.

Наконец, через неизмеримую вечность, за дверью раздались шаги, звяканье ключей. Дверь скрипнула. В проеме, освещенный факелом стражника, стоял Дерн. Его лицо, как всегда, было невозмутимым, словно высеченным из того же камня, что и стены подземелья. Только в глазах, холодных и проницательных, светилось удовлетворение хищника, загнавшего добычу в угол.

— Аннализа, — произнес он ровно, без тени эмоций. — Его Величество Король соизволил предоставить вам шанс объясниться. Будьте любезны проследовать.

Объясниться? Перед королем? Ледяная мурашка пробежала по спине. Но это был шанс. Пусть крошечный, призрачный. Я встала, пытаясь придать лицу какое-то подобие достоинства, хотя ноги дрожали. Стражи снова взяли меня под руки, и мы двинулись вверх, по бесконечным лестницам и коридорам, обратно в мир света и лжи.

Аудиенция проходила не в тронном зале, а в небольшом, мрачном кабинете короля. Стены были обшиты темным деревом, гобелены изображали сцены охоты на ледяных зверей. Воздух пахнул воском, старыми книгами и… лекарственными травами? Король сидел за массивным столом. Он выглядел постаревшим на десяток лет за те дни, что я его не видела. Лицо осунулось, глаза запали и горели лихорадочным, но жестким светом. Рядом, чуть в стороне, как всегда, стоял Дерн. И… леди Эльвира. Ее тонкие губы были сложены в едва уловимую, торжествующую улыбку.

Я опустилась в глубокий, неловкий реверанс, чувствуя, как все взгляды впиваются в меня, как иглы.

— Ваше Величество, — прошептала я.

— Аннализа, — голос короля был хриплым, но полным неоспоримой власти. Он не предложил мне встать. — Тебя обвиняют в тягчайшем преступлении. В попытке отравить моего сына. Нашего наследника. И в шпионаже в пользу королевства Амарант. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Это ложь, Ваше Величество! — вырвалось у меня, я подняла на него глаза, полные ужаса и мольбы. — Я клянусь! Я никогда не причинила бы вреда Принцу! Я пыталась ему помочь! Мои руки… мой дар… он для исцеления!

— Исцеления? — с ледяной вежливостью вступила Эльвира. Она сделала шаг вперед, ее голубые глаза сверлили меня. — Странное исцеление, после которого состояние Его Высочества только ухудшалось в последнее время. И которое он сам отверг, отказавшись от ваших услуг. Не потому ли, что почувствовал угрозу?

— Нет! — я почти крикнула. — Он… он боялся за меня! Боялся, что проклятие… что я пострадаю!

— Удобная отговорка, — усмехнулся Дерн. Его голос был мягким, но каждое слово било точно в цель. — Но факты, увы, упрямы. — Он кивнул одному из стражей у двери. Тот вышел и вернулся с… служанкой. Молодой, испуганной девушкой с заплаканными глазами. Я ее видела раньше — она иногда приносила еду в мои покои. Лира, кажется.

— Лира, — сказал Дерн мягко, но повелительно. — Расскажи Его Величеству, что ты видела.

Девушка всхлипнула, не поднимая глаз.

— Я… я приносила госпоже Аннализе ужин позавчера, — залепетала она. — Она… она была вся встревожена. Ходила по комнате. А потом… потом я увидела, как она прячет в сундук… маленький флакон. С темной жидкостью. А когда я убиралась в ее комнате вчера утром… — она сглотнула, — … я нашла этот флакон. Он был пуст. И… и пахло от него странно. Горько. Я испугалась… отнесла господину Дерну.

Дерн достал из складок своего плаща небольшой стеклянный флакон. Совершенно обычный, без опознавательных знаков. Пустой.

— Этот флакон, Ваше Величество. Лира передала его мне. Запах действительно… специфический. Напоминает вытяжку из корня Азраканта. Редкий южный яд. Вызывает резкое ослабление, упадок сил, а в сочетании с определенными условиями… может быть смертельным. Особенно для организма, и без того ослабленного… проклятием.

Король побледнел. Его пальцы вцепились в подлокотники кресла до побеления костяшек.

— И что же? — его голос дрожал от ярости и ужаса. — Ты использовала это? На моем сыне?

— Нет! — слезы хлынули из моих глаз. Отчаяние придало сил. — Я клянусь! Я никогда не видела этот флакон! Это подлог! Меня подставили! — Я метнула взгляд на Эльвиру. Она смотрела на меня с холодным любопытством, как на интересное насекомое. — Это она! Или Дерн! Они хотят меня убрать! Потому что я… я могу помочь Кайлену! Они боятся этого!

— Помочь? — Король встал. Его фигура, несмотря на возраст и усталость, вдруг показалась огромной и грозной. Глаза пылали. — Помочь? Ты помогла ему до такой степени, что он лежит сейчас без сил, холод сковывает его с удвоенной силой! И это после того, как ты «лечила» его! После того, как он отверг тебя! И мы находим у тебя флакон с южным ядом! — Он ударил кулаком по столу. Флакон подпрыгнул. — Ты не только шпионка, но и отравительница! Или… — он сделал паузу, и в его глазах мелькнуло что-то еще более страшное — суеверный ужас, — … ты служишь темным силам, что держат проклятие? Ты не лечишь, ты подпитываешь его? Этим своим «даром»?

Его слова были как нож. « Подпитываешь проклятие» . Возможно ли это? Мог мой дар, мои попытки бороться с холодом, неосознанно… вредить? Усиливать то, против чего я боролась? Мысль была чудовищной. Она подкосила меня. Я опустилась на колени, не в силах стоять.

— Нет… — прошептала я, но в моем голосе уже не было прежней силы. Только отчаяние и страх, что даже в моем желании помочь я могла навредить. — Я не знаю… Я только хотела помочь… Спасти его… Спасти всех…

— Ложь! — рявкнул король. — Твои теплые руки несли только смерть и обман! Дерн! Убери ее с моих глаз! В самую глубокую яму! Пусть гниет там, пока не признается или пока лед не скроет ее предательское сердце! А потом… потом казнь. Публичная. Чтобы все знали цену измене!

Стражи снова схватили меня. Я не сопротивлялась. Во мне не осталось сил. Только ледяное оцепенение и чувство полной, абсолютной потери. Потери свободы. Потери надежды. Потери себя. Меня снова потащили вниз, в мрак подземелий. Мимо торжествующей Эльвиры, мимо невозмутимого Дерна, мимо короля, чье лицо искажала ненависть и боль отца, видящего в тебе убийцу своего ребенка.

Новая камера была еще хуже. Меньше. Темнее. Холоднее. Воздух был спертым, пропитанным запахом сырости и чего-то… древнего, зловещего. Иней толстым слоем покрывал стены. Каменный выступ был покрыт грязной соломой. Я упала на нее, съежившись в комок, пытаясь согреться дыханием, но оно тут же превращалось в иней на губах. Камень за пазухой горел ледяным огнем, его вибрация стала резкой, тревожной, как предупреждение.

Я проиграла. Их ложь, их интриги оказались сильнее. Кайлен… Боже, Кайлен. Что с ним? Если он и правда так плох… виновата ли я? Подсознательно? Или это часть плана? Чтобы убрать меня и добить его? Мысли путались, цепляясь за обрывки страха и вины.

Внезапно за дверью камеры раздались крики. Звон стали. Глухие удары. Потом — оглушительный грохот, будто что-то тяжелое рухнуло. Засовы с грохотом задвигались. Дверь распахнулась.

В проеме, освещенный дрожащим светом факела, стоял он.

Кайлен.

Но это был не Принц Льда, которого я знала. Это был дух зимы, воплощение ярости и отчаяния. Он был без плаща, в одном камзоле, растрепанный, бледный как смерть. Его серебристые глаза горели безумным, ледяным пламенем. От него исходил такой холод, что факелы за его спиной чуть не погасли, а стражники, пытавшиеся его остановить, лежали на полу, покрытые инеем, скованные внезапным морозом. Воздух вокруг него искрился и трещал от лютого холода.

Он шагнул в камеру. Его взгляд упал на меня, съежившуюся на соломе. Что-то дикое, нечеловеческое мелькнуло в его глазах — боль, ужас, ярость, слитые воедино.

— Аннализа… — его голос был хриплым, срывающимся, как будто скован льдом. — Ты… жива?

— Кайлен… — я попыталась встать, но ноги не слушались. — Что… что ты наделал?

— Что наделал? — он дико засмеялся, и этот смех был страшнее любого крика. Холод от него ударил волной, заставив меня содрогнуться. — Я пришел за тобой! Они посмели… посмели обвинить тебя! Посмели бросить в эту яму! — Он сделал шаг ко мне. Его рука протянулась, но я инстинктивно отпрянула — его прикосновение сейчас могло убить. Он замер, боль промелькнула в его безумных глазах. — Ты… ты тоже веришь их лжи? Думаешь, я… я из-за тебя?

— Ты… ты так плох, — прошептала я, глядя на его лицо, искаженное страданием и неконтролируемой силой холода. — Это… это правда? Я… я навредила?

— Нет! — он закричал, и стены камеры задрожали, осыпаясь инеем. — Это не ты! Это ОНИ! И это Я! Мой страх! Моя слабость! Я оттолкнул тебя… и проклятие воспользовалось этим! Оно рвется наружу! Оно пожирает меня изнутри без твоего света! А они… они использовали это! Чтобы убрать тебя! Чтобы добить меня! — Он схватился за голову, его тело содрогнулось в новой волне холода. По полу пополз иней. — Но они не знают… не знают, что без тебя… я уже мертв. Ты не навредила, Аннализа. Ты… ты была единственным солнцем в моей вечной ночи. Моим воздухом. Моей… жизнью.

Он опустился на колени передо мной, не в силах устоять. Холод от него был невыносимым, но в его глазах, полных слез, которые тут же замерзали на ресницах, была такая бездна боли и любви, что у меня перехватило дыхание.

— Прости меня, — прошептал он, его голос сорвался на хрип. — Прости за мою трусость. За то, что оттолкнул. Я боялся… боялся, что мой холод убьет тебя. А вместо этого… я чуть не отдал тебя им на растерзание. Я не могу… не могу без тебя. Даже если это убьет нас обоих. Ты… мое солнце. Мое проклятое солнце.

Он протянул руку снова. Дрожащую. Покрытую тонким слоем инея. Но на этот раз я не отпрянула. Я протянула свою. Наши пальцы почти соприкоснулись в ледяном воздухе камеры, где даже дыхание замерзало. В этот миг за его спиной, в проеме двери, появились новые фигуры. Много стражей. С луками. С копьями. И Дерн. Его лицо было непроницаемым, но в глазах горел холодный расчет.

— Ваше Высочество! — его голос резал тишину. — Вы нарушили приказ Его Величества! Вы напали на королевскую стражу! И вы в обществе обвиняемой в измене! Сдайтесь! Немедленно! Или мы будем вынуждены применить силу!

Кайлен медленно обернулся. Его лицо, только что искаженное болью и любовью, снова стало маской ледяной ярости. Он встал, заслоняя меня собой. Холод вокруг него сгустился до видимой дымки.

— Попробуйте, — прошипел он. Голос его был тихим, но он звенел, как ломающийся лед. — Попробуйте тронуть ее. И узнаете, что такое настоящий холод. Холод отчаяния. Холод потери. Холод смерти….

Стражники замерли. Даже Дерн на мгновение потерял свою уверенность. Они видели силу, бьющую из Кайлена. Силу неуправляемую, разрушительную. Силу, которая могла смести их всех в ледяную пыль.

— Он вне себя! — крикнул кто-то из стражников. — Проклятие! Оно контролирует его!

— Взять его! Живым! А девушку… — Дерн не договорил, но его взгляд, брошенный в мою сторону, был красноречивее слов. Мертвой . Чтобы замкнуть круг лжи.

Лучники натянули тетивы. Копейщики сомкнули строй. Кайлен вскинул руки, и воздух перед ним заклубился морозным туманом, сгущаясь в невидимую стену. Я видела, как он дрожит, как его силы на пределе. Он защищал меня. Ценой своей жизни. Ценой потери последнего контроля над проклятием.

В этот момент что-то ударило меня по голове. Сзади. Оглушительно. Больше я ничего не видела, не слышала. Только ощущение падения в ледяную черноту, пронзенное последней мыслью: « Он сказал „солнце“…» И всепоглощающий холод. Холод темницы. Холод предательства. Холод конца.