Гражданский брак (СИ)

Глава 50

— Я беременная, Рома, — произнесла она, глядя ему прямо в глаза.

Роман замер. На языке вертелось "от кого", но он вовремя остановил себя. В ответ на молчание в глазах Людмилы доверчивость и надежда стали сменяться на разочарование и горечь. Дыхание девушки участилось. Он сильнее прижал ее к себе:

— Какой срок? — хрипло спросил в ответ.

— Три месяца скоро. Тогда на песке мы не предохранялись. И вот… — девушка продолжала смотреть настороженно.

Роман как будто заново осмотрел ее тело, провел широкой ладонью по груди. животу. Что с ним? Он же хотел этого? Заделать ей ребенка и привязать к себе навсегда. Но сейчас в нем поселился проклятый червячок сомнения, подпитываемый ревностью и подброшенными мыслями дружка Руслана.

Не хотелось верить, что Люда могла спутаться без него со своим женишком, ну а вдруг?..

— Никто не знает? — вернулся в ее глазам.

— Вовке Царёву сказала.

Опять Царёв! Сосунок проклятый!

— Зачем ты ему сказала? — рыкнул и сверкнул глазами.

— Помощь нужна была. А так бы он не вписался. И родаки увезли бы меня в Тунис, — она водила пальчиком по его груди, выписывая круги и восьмерки и разжигая похоть отдыхающего зверя.

Роман прижал девичью ладонь своей лапой. Перевернулся и навис над Милой.

— К врачу тебе надо. На учет стать, осмотр и все такое. Я подумаю над этим, — и он неожиданно мягко поцеловал свою соблазнительную красотку.

— Так ты… рад? — она все еще смотрела с некоторой тревогой.

— Конечно, моя королева, — Роман провел по ее щеке костяшками пальцев. — Ладно, утро вечера мудренее. Спим?

А сам подумал, что анализ на отцовство придется делать в любом случае.

Утром Мила подумала, что надо как-то сообщить отцу. Но что и как?

— Ром, как мне родителям-то сообщить, чтоб они Вовку не разорвали и меня не принялись искать.

— Сообщи как есть. Что со мной. Что у нас ребенок будет. — Роман спокойно дожевывал яичницу, которую она приготовила.

— Ой, папа убьет меня. И сюда вертолеты пришлет, или армию на мои поиски, — вздохнула Мила.

— Что, все так серьезно? Думаешь, я не потяну на зятя? По доходам не подхожу или что? — прищурился Роман.

— Да мы с Вовкой заврались. Он сказал папе, что я от него беременна, — вздохнула Мила.

— Что?! — Роман со звоном отбросил вилку.

— Но иначе бы он отвез меня в Тунис! Я же говорила! — воскликнула девушка. — Папа вбил себе в голову, что мы с Царёвым должны два года из себя изображать пару и стерег, чтоб никто из нас ни с кем.

— Люда, — стальной голос пронизал ее до мурашек, — я прошу тебя, не ври, говори только правду.

— Да я тебе и говорю! Я скрылась у Вовки. Папашка давай тогда нас обоих тянуть в Тунис, мол, отдохнем по-семейному. Вовка и ляпни ему, что мне нельзя летать и климат менять. И, чтоб меня прикрыть, сказал, что я от него беременная!

— А на самом деле?

— Что на самом деле?

— От кого беременная?! — Роман смотрел на нее темными глазами, с силой сжатые кулаки лежали на столе.

Мила подскочила:

— Что ты хочешь сказать? — ее губы дрожали. — Что я еще в кем-то спала?

Роман прикрыл глаза. Нельзя орать на беременную. Он промолчал несколько секунд. Поднял глаза на трепещущую девушку.

— Никогда не ври мне, Люда. Я все равно узнаю правду, — его голос был почти спокоен.

— Знаешь, если ты не уверен во мне, отвези меня к родителям. Мне еще аборт не поздно сделать.

Романа подбросило:

— Какой еще аборт?! В своем уме! — опять притушил голос. — Не дури. Я не собираюсь отказываться от своего ребенка. — И подумал "если точно он мой".

— А я не собираюсь в 21 год быть матерью-одиночкой! Ты, вроде как хотел меня замуж взять? Я так и думала, что распишемся, и я отцу предъявлю, что я уже замужем и ребенка от мужа жду, — прежняя норовистая Мила никуда не делась, обида всколыхнула в ней характер, приглушенный было новым состоянием. — Но раз нет, навязываться никому не собираюсь!

Роман откинул стул, приблизился к девушке, правой рукой повернул к себе ее лицо:

— Угомонись, разбушевалась. И что, согласна в деревне со мной жить? Ммм? Без пробного гражданского брака? Ты же так хотела? — его чертовы темные глаза проедали насквозь, вызывали мурашки и дрожь в ногах. А она только собралась поплакать.

Вова проснулся от вкусных запахов. Не сразу понял, где он. Потом огляделся — Олеси в комнате не было. Но зато с кухни доносились ароматы свежего кофе и чего-то жареного. И мурлыкание девушки, напевавшей что-то себе под нос.

Царёв натянул джинсы и футболку, заглянул в кухню. Олеся, румяная и свежая, как заря, улыбнулась ему:

— Приветики! Умывайся и завтракать!

Володя плескал в лицо холодной водой и улыбался сам себе. Потому что эта девушка — как солнце в его жизни. Она рядом — и все прекрасно. Вот если б каждое утро было вот так — Олеся рядом, улыбается и хлопочет… Даже помотал головой, до чего показались смелыми такие мечты.

На кухонном столе уже дымились гренки, на тарелочках лежала нарезка из сыра и колбасы, а в чашках дымился кофе.

Они сидели напротив друг друга и улыбались.

— Как спалось? — подмигнула ему однокурсница.

— Отлично спалось, — ей в тон ответил парень.

— Кстати, первой пары у нас сегодня нет, сейчас в вайбере наши скинули. — Олеся покосилась на лежащий рядом с блюдцем телефон.

— Отлично. Есть время подумать, как мне отсрочить свою смерть от рук Федора Андреича, — ухмыльнулся Володя.

Почему-то с утра эта проблема стала казаться ему не такой уж и глобальной. Если Милка до сих пор не позвонила родителям и не рассказала все, как есть, придется это делать ему. Пора разрубать этот "гордиев узел". Как только Володя это решил, на душе сразу стало спокойно. Одно плохо — он не знает избранника Милы и не может поручиться, что у нее все в порядке.

Они еще поболтали за столом. О планах на день, о семинаре по окружающей среде. А у Володи в голове засела смелая мысль — сделать Олесе предложение.

И когда девушка наклонила голову и с прищуром взглянула ему в лицо:

— О чем задумался?..

…он порывисто ответил:

— Олесь, давай встречаться. Как пара. Официально считаться девушкой и парнем, — и тут же у Вовы заледенело сердце от ужаса возможного отказа. Да как он посмел? Еще так косноязычно. Вот дура-ак самонадеянный.

А Олеся молчала, приоткрыв от удивления свой красивый ротик. Он так и смотрел ей на приоткрытые губки, а сердце грохотало уже где-то в ушах.