Глава 19

Ник расхаживал взад и вперед по обюссонскому ковру в гостиной. На софе, держась за руки, сидели Элизабет и Мэгги. Лица у обеих были бледные и встревоженные. Глядя на них, Ник чувствовал, что сердце его разрывается от горя.

С трудом оторвав от них взгляд, он посмотрел на высокого величавого человека с седыми висками, стоявшего у софы с блокнотом в руке. Это был сэр Реджинальд Тауэре — один из самых известных в Англии адвокатов. Ник нанял его по настоянию Рэнда, считавшего, что только Тауэре в состоянии помочь его другу.

— Желаете что-нибудь выпить? — обратился к присутствующим стоявший у буфета Рэнд и сочувственно поглядел на друга. — Я бы не отказался, да и тебе, Ник, дружище, неплохо было бы немного расслабиться.

— Нет, спасибо, Рэнд, не сейчас.

Заглянув в свои записи, сэр Реджинальд проговорил:

— Итак, возник еще один подозреваемый, нам это только на руку. Это виконт Кендалл. Он признался, что находился в замке Коломб в день убийства, но заявляет, что покинул его, когда графиня была еще жива. Слуги леди Рей-венуорт подтверждают, что позже видели его в близлежащей таверне.

— И этот Кендалл знает, что мне нужен был развод, — мрачно произнес Ник.

— Да. Являясь большим другом графини, он был в курсе ее личных дел.

— Скорее всего она была его любовницей, — с горечью проговорила Мэгги. — Рейчел всегда отличалась осторожностью, однако не умела противиться своим слабостям.

Налив себе бренди, Беддон сделал глоток.

— То, что Кендалл сам явился в полицейский участок и признался, что в день убийства находился в замке, говорит в его пользу, — заявил он и, взглянув на Ника, добавил: — Он не сомневается в том, что ты убил Рейчел, и жаждет отмщения.

Элизабет побледнела.

— Как он может так считать? Если он знает, что Ник просил жену дать ему развод, ему наверняка известно и про ожерелье. Так почему он решил, что Николас ее убил?

— Очевидно, потому, что ожерелье исчезло, — ответил Рэнд. — Он решил, что Ник передумал, вернулся в замок, убил свою жену и забрал фамильную драгоценность.

— К счастью, полицейские пока не знают, когда вы вернулись в Лондон после посещения замка, — проговорил сэр Реджинальд, обращаясь к Нику. — Как только до них дойдут сведения об этой задержке, они соберут все доказательства воедино и наверняка вас арестуют.

Глаза Элизабет потемнели, и Николаса пронзило острое чувство вины. С первого дня их встречи он приносит ей только страдания. О Господи! И зачем он только навязался на ее голову!

— Мы не дадим им тебя арестовать, — решительно проговорила Элизабет. — Мы найдем способ доказать твою невиновность, прежде чем это произойдет. — Встав с софы, она подошла к Николасу и остановилась перед ним. — Ведь у тебя нет ожерелья. Значит, Рейчел убил кто-то другой.

— О том, что у его светлости нет ожерелья, известно лишь с его слов, — мягко проговорил сэр Реджинальд. — А алиби его может подтвердить лишь бывший осужденный. Если к тому же учесть, что его светлость уже отбывал наказание за убийство…

— Но он убил Стивена Хэмптона защищаясь! — возразила Элизабет, и Ник почувствовал, как у него сжалось сердце. Он взял Элизабет за руку, подавив желание обнять ее. Он не имеет на Элизабет никаких прав. Она лишь его любовница, и не более того. Как же ему хотелось, чтобы она была не только ею!

— Не волнуйся, любовь моя. Я невиновен, и нужно найти способ это доказать.

— Этот способ есть, — решительно проговорил Белдон. Присутствующие дружно повернули к нему головы. — Мы просто должны найти настоящего убийцу.

Лицо Элизабет осветилось надеждой.

— Но как? С чего начать?

— Начало уже положено, — ответил Белдон. — Я сообразил, что дело в отношении лорда Рейвенуорта может оказаться намного серьезнее, чем кажется на первый взгляд, и нанял нескольких полицейских с Боу-стрит. — Белдон сделал еще глоток бренди и, взглянув на Ника, улыбнулся. — И от твоего имени посулил щедрое вознаграждение за любую информацию, которая сможет помочь обнаружить убийцу твоей жены.

На лице Ника появилась слабая улыбка.

— Спасибо. Я должен был сам до этого додуматься. Но, похоже, в последнее время я с трудом соображаю.

— При сложившихся обстоятельствах это понятно.

— Но что же нам теперь делать? — спросила Элизабет.

Даже собственное неопределенное будущее не тревожило Николаса так, как расстроенное, несчастное лицо Элизабет.

— Ждать, — ласково проговорил он. — На сегодняшний день это единственное, что нам остается.

Сэр Реджинальд снова подал голос:

— Вы все достойны похвалы за свое мужество, однако я должен кое о чем попросить лорда Рейвенуорта и мисс Вулкот.

Николас почувствовал беспокойство.

— О чем же?

— Я настоятельно требую, чтобы вы, ваша светлость, воздержались от каких бы то ни было контактов с мисс Вулкот до тех пор, пока убийца вашей жены не будет найден.

— Но ведь… — пробормотала Элизабет.

— Нет! — решительно возразил Ник. — Я на это не соглашусь.

— Вы должны это сделать. Уже сейчас в «Лондон кроникл» появилась статья со впечатляющим заголовком: «Убийство графини Рейвенуорт. Подозрение пало на ее мужа, уже отбывавшего наказание за убийство». Но это пока что пустяки. А вот если станет известно, что у вас был мотив для преступления, что вам нужно было убрать вашу жену, чтобы жениться на молодой женщине, с которой вы находитесь в незаконной связи и которая является вашей подопечной, вам не поздоровится. До сих пор полиция не выказывала особой охоты общаться с прессой. Но если вдруг у них такая охота возникнет и правда о вас выплывет наружу, общественное мнение повернется против вас. Люди будут уверены, что вы убили свою жену, чтобы жениться на Элизабет Вулкот. Так что вы не должны видеться друг с другом до тех пор, пока дело не будет закрыто.

Элизабет закрыла глаза и порывисто прижалась к Николасу.

— Сэр Реджинальд прав, — проговорила она. — Нас не должны видеть вместе, даже слуги. Это слишком опасно.

Сердце Николаса сжалось. Ему было наплевать на общественное мнение, но он беспокоился за Элизабет. Если узнают, что она является любовницей подозреваемого в убийстве, ее смешают с грязью. Какой же он дурак и эгоист! Упорно желает держать ее при себе, зная, какими губительными могут оказаться последствия этого.

А что будет с Мэгги? Неужели его сестре предстоит вновь быть замешанной в скандале? На сей раз ее доброе имя не удастся восстановить, и ни один порядочный мужчина после всего произошедшего не осмелится жениться на ней.

— Вы, конечно, правы, — сказал он адвокату. — Мне не стоит встречаться с Элизабет ради нее самой. Я буду держаться от нее подальше до тех пор, пока дело не будет закрыто.

Сэр Реджинальд кивнул.

— В таком случае на сегодня это все. Самое лучшее, что вы все можете сделать, это попытаться намного отдохнуть. Нас ждут нелегкие испытания. — И, искоса взглянув на Ника, сказал Элизабет: — Лорду Рейвенуорту понадобится ваша сила. ***

Потянулись тоскливые дни полной изоляции. Приглашения перестали поступать. С визитами тоже никто не ездил. Время, когда Мэгги наслаждалась обласканностью великосветского общества, закончилось. Она не думала, что станет скучать по шумной светской жизни, но оказалось — скучает. И, как ни хотелось ей в этом признаваться, но больше всего она тосковала по Эндрю Саттону, маркизу Тренту.

Вечером, когда долгий летний день сменился сумерками, Мэгги зашла в гостиную, села за фортепьяно и начала играть. Раньше, до того как уйти в монастырь, Мэгги очень любила музицировать, частенько разучивала новые пьесы, с наслаждением извлекая из инструмента новые мелодии.

Но сейчас без практики пальцы стали неуклюжими, Мэгги то и дело ошибалась, запиналась на каждой ноте, однако упорно продолжала свое занятие. Ей необходимо было расслабиться, отвлечься от грустных мыслей о брате, о леденящем душу страхе за его дальнейшую судьбу.

Сегодня вечером его не было дома, и Мэгги понятия не имела, куда он отправился.

То, что не к Элизабет, — это точно. Он твердо решил с ней не встречаться, больше не доставлять ей страданий.

Мэгги играла не отрывая глаз от клавиатуры, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Звук неверно взятой ноты совпал с громким стуком в дверь. Раздраженно вздохнув, не зная, сердиться ли ей, что ее прервали, или радоваться тому, что не нужно больше заставлять себя играть, Мэгги направилась к двери гостиной и открыла ее.

На пороге стоял Пендергасс.

— Прошу прощения, миледи, прибыл его светлость герцог Белдон. Он желает знать, может ли он переговорить с вами.

Сердце Мэгги тревожно заныло. Не случилось ли чего-нибудь с Ником?

— Прошу вас, проводите его ко мне, Пендергасс.

— Слушаюсь, миледи.

Рэнд вошел, как всегда, стремительно.

— Ваша светлость, что-нибудь случилось? Что-то с Николасом?

Взяв Мэгги за руки, чувствуя ее волнение, Рэнд наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Не волнуйтесь, моя дорогая, с Ником все в порядке. Я пришел повидаться с вами, только и всего. Ник говорил мне, что вы сегодня вечером собирались быть дома. Я, конечно, должен был бы предупредить вас о своем визите, но надеюсь, вы простите мне мою бесцеремонность, поскольку причина, приведшая меня сюда, одинаково важна для нас обоих.

— Ну что вы, ваша светлость. Вы же знаете, что в Нашем доме вы всегда желанный гость.

— Зовите меня Рэнд, — проговорил герцог, — как всегда звали. А сегодня у нас с вами еще меньше причин, чтобы вести себя официально.

Мэгги снова охватило беспокойство.

— Я сейчас прикажу прислуге принести чаю… Рэнд, или, может быть, предпочтете что-нибудь покрепче?

— Пожалуй, что-нибудь покрепче. Стаканчик бренди, например. А вы, быть может, выпьете вишневого ликера?

Не дожидаясь ответа, он подошел к буфету и налил напитки. Мэгги едва сдержала улыбку. Не в характере Рэнда было дожидаться, пока кто-то что-то за него сделает, если он мог это сделать сам.

Он вручил Мэгги ликер, и она с наслаждением вдохнула густой аромат.

— Может быть, присядем? — предложил он.

Мэгги послушно опустилась на софу, и Рэнд уселся рядом. Взгляд его упал на столик с мраморной столешницей, на котором лежало несколько газет. Протянув руку, он взял верхнюю. Ею оказалась «Уайтхолл ивнинг пост». На первой полосе сразу бросался в глаза крупный заголовок — «Поиски продолжаются. Неужели Рейвенуорт снова оказался убийцей?».

— Газетчики, похоже, так и норовят уколоть Ника побольнее, — заметил Рэнд, с отвращением швырнув газету на столик.

— Это верно. Дай им волю, они бы уже давно его распяли, — с горечью сказала Мэгги.

Она не стала говорить о том, что журналисты уже не раз за последнее время смаковали подробности произошедшего девять лет назад так называемого убийства Стивена Хэмптона, не обходя молчанием причины трагедии. И ее, Маргарет Уорринг, имя снова смешали с грязью.

— Я и пришел к вам в основном потому, что намереваюсь заткнуть рот презренным сплетникам.

Мэгги отвернулась. Ей неприятно было говорить на эту тему. Слышать, как люди перешептываются у нее за спиной, чувствовать на себе любопытные и презрительные взгляды прохожих. Впервые за последнее время Мэгги вспомнила о том, зачем она ушла в монастырь. Его толстые стены защищали ее от людской ненависти.

Рэнд широко улыбнулся, и на щеке его появилась ямочка.

— Но я пришел к вам не только из-за сплетников, но и ради самого себя. Мне нужна жена, и я успел убедиться, что вы великолепно подходите на эту роль. И я надеюсь, что вы согласитесь выйти за меня замуж.

Если бы в этот момент разверзлись небеса, Мэгги не была бы настолько поражена.

— Боже правый, Рэнд! О чем это вы говорите?

— Простите мне мою бестактность, леди Маргарет, но я прошу вас стать моей женой, следующей герцогиней Белдон.

Мэгги рот раскрыла от удивления. Она взглянула на такое милое, знакомое лицо Белдона и тотчас поняла, зачем он это делает. На секунду ей ужасно захотелось ответить согласием, сказать, что она любит его, поверить в его любовь.

Впрочем, о чем это она? Ведь никакой любви к Рэнду она не питает, равно как и он к ней.

Мэгги коснулась его руки, такой сильной и такой нежной.

— Рэнделл Клейтон, вы мой самый добрый, нежный, преданный друг, лучше которого и желать нельзя. Мы с братом — самые счастливые люди на свете, потому что у нас есть вы.

— Значит, вы согласны? Очень хорошо. В таком случае я завтра же объявлю о нашей помолвке.

Мэгги рассмеялась:

— И в то же время вы самый самонадеянный, деспотичный, властный мужчина, какого я когда-либо знала. Вы еще хуже, чем мой брат.

Рэнд схватил руку Мэгги и прижал ее к своей груди.

— Мэгги, радость моя, вы разбиваете мне сердце.

Мэгги тихонько хмыкнула:

— Вы же знаете, что это правда. И мой ответ — нет. Я не выйду за вас замуж. Я не сделаю такого со своим дорогим другом.

Рэнд нахмурился:

— Я приехал к вам до того, как поговорил с вашим братом. Мне казалось, что вы в состоянии сами принять решение. Оказывается, я ошибся. Быть может, если я переговорю с Ником, он сумеет убедить вас…

— Нет. Мой ответ останется неизменным. Вы мне очень нравитесь, ваша светлость. Я понимаю, что вы делаете мне предложение, чтобы помочь мне, и очень благодарна вам за это. Но я не стану вашей женой.

— Мэгги…

— Нет, Рэнд. Вы заслуживаете женщину, которая будет любить вас, как Элизабет любит Ника. Я же люблю вас как дорогого и верного друга.

Рэнд что-то проворчал себе под нос, а затем уже громче спросил:

— Вы уверены, Мэгги? Иногда и между друзьями может возникнуть любовь.

Мэгги улыбнулась. Внезапно перед глазами ее возникло лицо Эндрю Саттона. До убийства Рейчел они немало времени провели вместе, всегда в окружении друзей, никогда наедине, и тем не менее Мэгги казалось, что она ему нравится. Она закрыла глаза, пытаясь подавить возникшее вдруг острое чувство потери.

— Уверена, ваша светлость, совершенно уверена. — Она положила руку на его запястье. — Я справлюсь, Рэнд. Пока у меня есть такие друзья, как вы, со мной все будет в порядке.

Однако по лицу Рэнда было видно, что он в этом не уверен.

И, по правде говоря, Мэгги тоже не была в этом уверена.


Заголовок гласил: «Он задушил ее, чтобы жениться на своей любовнице? Стали известны новые факты».

Скомкав газету, Элизабет швырнула ее в камин и опустилась на софу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Итак, стало известно, что она любовница Николаса. Кто же рассказал об этом журналистам? Лорд Кендалл? Кто-то из полицейских? Или еще кто-нибудь?

Ну и пусть, подумала Элизабет, вытирая мокрые от слез щеки. Теперь по крайней мере они смогут видеться. Она страшно скучала по Николасу и очень боялась за него.

— Что случилось, моя хорошая? По твоему лицу видно: что-то произошло, — проговорила тетя Софи, входя в гостиную с рукоделием в руках.

Элизабет машинально потерла виски — начинала болеть голова.

— Стало известно, что я любовница лорда Рейвенуорта. Из этого следует, что у него был мотив для убийства. Газеты кричат о том, что Николаса нужно арестовать.

Тяжело опустившись в кресло, тетя Софи взяла в руки газету.

— Бедный, бедный мальчик! Он и без того уже достаточно настрадался.

Слова эти заставили сердце Элизабет сжаться.

— Я все время думаю о том, кто мог это сделать. Почему убийство произошло именно в тот день? Николас считает, что это случайность, что какой-то человек забрел в замок, убил его жену и похитил ожерелье, но я в этом не уверена.

Послышались шаги. На пороге комнаты появился дворецкий, держа в руке визитную карточку.

— К вам посетитель, мисс Вулкот. Граф Бэскомб. Желает вас видеть.

Элизабет побледнела:

— Бэскомб? Бэскомб здесь?

— Да, мисс. Дожидается в холле.

В тот же момент на пороге гостиной возник Элиас Мути.

— Не беспокойтесь, мисс. С ним Тео. Скажите только слово — и мы вышвырнем Бэскомба отсюда.

Как же Элизабет хотелось этого! Ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем видеть, как всемогущего Оливера Хэмптона за ухо выволакивают из дома. Однако здравый смысл возобладал. У них с Николасом и без того уже достаточно неприятностей, чтобы приобретать новые.

— Я поговорю с ним, Элиас. Но мне хотелось бы, чтобы вы при этом присутствовали.

Элиас бросил на нее взгляд, говорящий о том, что он целиком и полностью поддерживает это решение.

— Вот это правильно, мисс.

Оливер Хэмптон стоял посередине холла под хрустальным канделябром. Лицо его выражало крайнее самодовольство. Похоже, несчастья, свалившиеся на голову Николаса, доставляли ему истинное наслаждение.

— Как странно видеть вас здесь, милорд, — проговорила Элизабет. — Я считала, что ясно дала вам понять, как отношусь к вам, когда вы пытались навязать мне свое общество на костюмированном балу.

Бэскомб раздраженно сжал губы, но уже через секунду заставил себя улыбнуться. Однако видно было, что он едва сдерживает злость. Интересно, что привело его сюда? Наверное, он уже читал свежую прессу и знает, что она, Элизабет, — любовница Николаса. Элизабет похолодела от страха и порадовалась тому, что рядом с ней Элиас.

— Я прошу вас уделить мне лишь несколько минут вашего драгоценного времени, и ничего более. В связи с тем скандалом, в котором вы оказались замешаны, я подумал, что, быть может, вам понадобится друг.

Элизабет усмехнулась:

— Вас вряд ли можно причислить к моим друзьям, милорд. И если этот, как вы говорите, «скандал» поможет покончить с вашими домогательствами, то по крайнем мере одно положительное качество он в себе несет.

— Можете быть спокойны, моя дорогая. Ваша грязная интрижка с Рейвенуортом поставила крест на моих намерениях взять вас в жены. И тем не менее я хотел бы обсудить с вами одно дело и прошу вас выслушать меня.

Смерив Бэскомба ледяным взглядом, Элизабет подивилась тому, что с каждой встречей этот тип вызывает в ней все большее отвращение. Хотя совершенно непонятно почему. Высокий, как Николас, только более плотного телосложения, Оливер был красивым мужчиной. В темно-коричневом фраке, белом пикейном жилете, панталонах из оленьей кожи, он выглядел самым настоящим джентльменом. Однако Элизабет было слишком хорошо известно, что скрывается за этой оболочкой.

— Мы можем поговорить в гостиной, но только при открытых дверях.

— Ну конечно, моя дорогая. — Бэскомб язвительно улыбнулся. — Мы же не хотим погубить вашу безупречную репутацию.

Элизабет едва сдержалась, чтобы не вспылить. Она проводила Оливера в гостиную и, не предложив ему сесть, встала напротив.

— Я вас слушаю. Рассказывайте, что привело вас сюда.

Хэмптон улыбнулся, однако по его покрасневшим щекам видно было, что злость его никуда не исчезла.

— Естественно, беспокойство за вас. Как давний знакомец вашего отца, я пришел предложить вам свою дружбу и защиту.

— Защиту? Единственная защита, в которой я нуждаюсь, — это защита от вас.

— Это не совсем так, и вы это знаете. Совершенно очевидно, что Рейвенуорта в скором времени арестуют. Его обвинят в убийстве, и, откровенно говоря, есть все основания полагать, что сочтут виновным. Вы же бесповоротно упустили шанс выйти замуж за достойного человека, став любовницей своего опекуна. Теперь, когда Рейвенуорта осудят, каждый подонок в городе попытается залезть к вам под юбку, и рядом с вами не найдется никого, кто мог бы вас защитить. Я же смогу оградить вас от чересчур рьяных домогательств и злых языков.

Элизабет непроизвольно сжала руки в кулаки.

— Сделав своей любовницей, — договорила она за него. О Господи! Худшего и придумать нельзя.

— Вы оскорблены? — Лицо Бэскомба стало жестким. — Было время, и не так давно, когда я хотел взять вас в жены. Однако вы предпочли постель убийцы.

— Лорд Рейвенуорт не убивал свою жену.

— Суд с этим вряд ли согласится. Уорринга повесят, а вы станете падшей женщиной. — Бэскомб криво усмехнулся. — Я могу спасти вас от такой судьбы. Если вы согласитесь стать моей любовницей, вы будете под моей надежной зашитой, ни один человек не посмеет сказать про вас ни единого дурного слова. Вы получите все, что пожелаете, и будете в безопасности.

— Вы… предлагаете мне свою защиту. Забавно… — Элизабет повернулась к Бэскомбу спиной, пытаясь не выдать охвативших ее чувств. Она понимала, что Хэмптон во многом прав. Она обесчестила свое доброе имя связью с Беспутным графом. Теперь каждый мужчина в городе попытается ее соблазнить. — Вы же знаете, что я на это не пойду.

Спиной Элизабет ощущала закипавшую в Бэскомбе ярость, чувствовала, что его взгляд обжигает ее.

— Быть может, сегодня вы на это и не согласитесь. Но со временем поймете, что у вас нет другого выхода. Вы предназначены мне, Элизабет. И ваша связь с Рейвенуортом ничего не изменила. Она лишь повлияла на ваш будущий статус. Теперь вы будете не моей женой, а моей любовницей. — Подойдя к Элизабет, он схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. — Придется вам с этим примириться. Очень скоро Рейвенуорт будет болтаться на виселице, а я займу его место в вашей постели.

Элизабет вырвалась. От злости она не могла вымолвить ни слова. И в то же время ее обуял страх. Она попыталась убедить себя, что ей нечего бояться, что никакая опасность ей не грозит, но не могла.

В этот момент в дверях возник Элиас и застыл на пороге. Очевидно, его насторожила царившая в гостиной тишина.

— Не трудитесь меня провожать, — бросил ему Бэскомб. — Я знаю дорогу.

До Элизабет донеслись из холла его решительные шаги, потом она услышала, как хлопнула входная дверь, но не тронулась с места. Впервые со дня убийства Рейчел она вспомнила о существовании Оливера Хэмптона. Вновь, как и прежде, ей пришло в голову, что это опасный и беспощадный человек.

По спине Элизабет поползли мурашки. Она считала, что, когда Бэскомбу станет известно про ее отношения с Николасом, он оставит ее в покое. А оказывается, он не только не отказался от мысли сделать ее своей, но настроен еще более решительно.

Элизабет вспомнила, что по его приказу жестоко избили ее поклонников: лорда Триклвуда и сэра Роберта Тинсли. Но мог ли Бэскомб отважиться на убийство?

Страх, смешанный с ужасным подозрением, охватил Элизабет с такой силой, что она содрогнулась.

Загрузка...