Грешные обещания

Глава 23

Сидя на софе в гостиной, Элизабет читала последний выпуск «Лондон кроникл». Руки ее тряслись, буквы прыгали перед глазами.

На секунду зажмурившись, она прерывисто вздохнула и положила газету на возвышавшуюся перед ней стопку печатных изданий. Все они посвятили первую полосу жестокому убийству графини Рейвенуорт, и все сходились во мнении, что преступник не кто иной, как муж графини, Николас Уорринг, девять лет назад уже совершивший одно убийство.

Элизабет вытерла слезы, надеясь, что тетя Софи их не заметит. В последнее время она, похоже, только и делает, что плачет.

— Они его повесят, тетя Софи! — воскликнула она. — Даже если не найдут доказательств его вины, все равно повесят!

Тетушка накрыла дрожащую руку Элизабет своей пухлой ладонью.

— Ты не должна терять надежды, моя дорогая. Сэр Реджинальд далеко не уверен в печальном исходе дела, да и мистер Мути с мистером Суоном, быть может, выяснили что-нибудь ценное. Вот вернутся они, расскажут нам, что обнаружили, тогда и будем думать, как жить дальше.

Дело было в том, что два дня назад Элизабет обратилась к верным друзьям Николаса за помощью.

— Мы должны выяснить, кто убил Рейчел Уорринг, — сказала она им. — Скорее всего это Оливер Хэмптон или виконт Кендалл. Если это виконт, то вполне вероятно, что фамильное ожерелье Рейвенуортов находится у него.

— Это точно, — согласился Элиас. — Тот, у кого оно находится, наверняка и есть убийца.

Тео ухмыльнулся:

— Если вы попросите меня обыскать дома обоих джентльменов, я с радостью соглашусь. Давненько я уже не занимался своей основной профессией, однако навыка наверняка не потерял.

— Только будьте предельно осторожны, — предостерегла их Элизабет. — Если вас поймают, то засадят в тюрьму, как Ника. Я бы ни за что не стала вас об этом просить, если бы сумела придумать какой-то другой способ отыскать убийцу.

— Не беспокойтесь, — проговорил Элиас. — Когда-то мы с Тео были лучшими домушниками. Ловкач Джек нам в подметки не годился. Один раз только совершили ошибку, которая стоила нам семи лет каторги, однако получили хороший урок. Мы ни за что не возвратились бы к старому, если бы не наш Ник.

«Наш Ник…» Ради Николаса они вчера рисковали своими жизнями, однако безрезультатно…

Прерывисто вздохнув, Элизабет повернулась к тете:

— Они обыскали дома Оливера Хэмптона и Кендалла, но ничего не нашли. По крайней мере ничего такого, что могло бы помочь доказать невиновность Николаса.

Намотав последний кусок веревки, которую она в очередной раз где-то подобрала, на лежавший у нее на коленях толстый клубок, тетя Софи отложила работу в сторону.

— А они уверены, что все осмотрели?

— Они даже сумели открыть сейф в доме лорда Бэс-комба. В нем лежали украшения и большая сумма денег, но ожерелья там не было. У лорда Кендалла они его тоже не обнаружили. — Элизабет порывисто прижала руки к груди. — Я знаю, что это Бэскомб! Чувствую, что это его рук дело!

Она подошла к камину и поглядела на пляшущие язычки пламени. Мысли ее вновь вернулись к Николасу. В памяти всплыли его жестокие слова: «Ты мне небезразлична, но я тебя не люблю. Выходи замуж за Эндикотта». Элизабет пыталась убедить себя, что Николас так на самом деле не думает, однако полной уверенности в этом у нее не было, да и откуда ей взяться. В камине затрещали угли, и Элизабет вздрогнула.

— Бэскомб сделал это, чтобы убрать Николаса с дороги и отомстить за смерть брата, — добавила она.

— Я все больше начинаю ненавидеть этого человека, — заметила тетя Софи.

— Этот негодяй упрям как осел. Если уж вбил себе в голову, что должен получить что-то, ни за что от своего не отступится.

Тетя Софи нахмурилась:

— И все-таки мы непременно должны вывести его на чистую воду.

В этот момент в дверь гостиной тихонько постучали, и Элизабет пошла открывать.

Она распахнула тяжелую дубовую дверь, и в комнату вошли Элиас и Тео.

— Добрый вечер, мисс, — поздоровались они.

Элизабет в ответ улыбнулась. Она волновалась, однако была полна решимости.

— Спасибо за то, что пришли, и за то, что целых две ночи рисковали своими жизнями, хотя и безрезультатно.

— Ник бы сделал для нас то же самое, — заметил Элиас. — Я обязан ему жизнью и до конца дней своих этого не забуду.

— А мне он дал работу, когда никто никуда не хотел меня принимать, — добавил Тео. — Если бы не он, пришлось бы мне снова идти воровать.

С порога донесся женский голос, чистый и громкий:

— Наш Ник приютил нас. Его дом стал нам нашим домом. Мы сделаем для него все, что угодно.

Это была Мерси Браун, которая незаметно вошла в гостиную и слышала предыдущий разговор. У Элизабет стало легче на душе. Какое счастье, что у Николаса такие верные друзья. Интересно, относит ли он и ее к их числу?

Она знаком попросила Элиаса, чтобы он закрыл дверь.

— Ну хорошо. — Подойдя к софе, Элизабет взяла со стоявшего рядом стола газету. — Я знаю, что никто из вас не умеет читать, так что просто расскажу вам, о чем здесь пишут. А пишут они о том, что лорд Рейвенуорт убил свою жену. Причем так, словно вина его уже доказана. Им все равно, какова правда, главное, чтобы газеты лучше раскупали. Теперь благодаря этим заметкам в вину Николаса поверят все. Лорда Рейвенуорта будут судить в палате лордов, и он скорее всего будет осужден. Лорды, как и все прочие жители города, наверняка убеждены в его виновности.

— А как же хваленый адвокат Николаса? — спросила Мерси. — Почему он не может его защитить?

— Я уверена, что сэр Реджинальд делает все от него зависящее, но против лорда Рейвенуорта слишком много улик. Так что похоже, его все-таки повесят, — проговорила Элизабет, хотя эти слова дались ей с трудом.

В комнате воцарилось гробовое молчание. Элизабет пристально оглядела собравшихся. Лица у всех были мрачные. Единственная, кого Элизабет намеренно не позвала в гостиную, была леди Маргарет. Ей незачем было знать о том, что задумала Элизабет. Мэгги и так чрезвычайно тяжело переживала ходившие по городу сплетни, а идея Элизабет вызовет их новый всплеск. Но ничего не поделаешь. Если они хотят, чтобы Николас остался жив, ничего другого им не остается.

— Вы собрали нас здесь для того, чтобы что-то предложить, — заметил Элиас, первым нарушив тишину. — Давайте выкладывайте, что вы задумали.

Элизабет глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и, тщательно подбирая слова, проговорила:

— Я вижу два способа спасти Николаса. Мы должны найти настоящего убийцу и тем самым доказать, что он невиновен, или Николас должен бежать из страны. Ему тяжело в тюрьме. Думаю, он не разрешит сэру Реджинальду тянуть с судом. Это означает…

— Вы хотите сказать, что у нас мало времени, — перебил ее Элиас.

— Я хочу сказать, что судебное заседание может начаться уже на следующей неделе. А когда оно начнется, камера, в которой находится Ник, будет под неусыпным надзором/и сбежать он не сможет.

Тео поднял голову.

— Бежать? Вы хотите сказать, мисс, что мы должны устроить Нику побег?

Элизабет на мгновение запнулась, однако усилием воли взяла себя в руки. Она понимала, что требует от этих людей слишком многого, но не сомневалась в том, что сейчас это единственный способ спасти Николаса.

— Я хочу сказать, что мы должны вызволить его светлость из Ньюгейтской тюрьмы.

Снова воцарилось молчание. Тетя Софи принялась машинально обмахиваться большим мотком веревки, не замечая того, что делает.

Не сводя с лица Элизабет пристального взгляда, Тео хмуро проговорил:

— Я был там, мисс. Вырваться из этой темницы будет не так-то просто.

— Согласна. Но у меня есть план, который, как мне кажется, может сработать. Загвоздка в том, что мне понадобится ваша помощь.

На лице Элиаса сначала появилась робкая улыбка, а через несколько секунд он уже ухмылялся во весь рот.

— А ведь мисс Вулкот права! Мы должны вызволить Ника из тюрьмы. Нужно было мне самому до этого додуматься.

Тео расхохотался:

— Верно говоришь, Элиас! Можете на меня рассчитывать, мисс.

— И на меня тоже, — сказала Мерси. — После того как мы освободим Николаса, ему нужно будет где-то укрыться. У меня есть кузен. Он хозяин одной таверны. Мы можем спрятать Николаса прямо под носом властей.

Элизабет забрезжила надежда. Какое счастье, что у Николаса такие верные друзья!

— Спасибо вам всем, — проговорила она. — Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарна!

Интересно, что скажет Николас, когда они появятся у него в камере? И что он сделает, когда увидит ее? А что, если он и в самом деле хочет, чтобы она вышла замуж за другого? Если она ему просто надоела, как Десятки женщин до нее, и его единственное желание — чтобы она исчезла из его жизни и никогда больше в ней не появлялась?

Но Элизабет запретила себе об этом думать. Да и, по правде говоря, какое это имеет значение? Она любит Николаса Уорринга и твердо намерена помочь ему. А что будет после побега — решать ему.

Лежа на бугристом, жестком матраце, Ник смотрел отсутствующим взглядом на тяжелые дубовые панели, которыми были обшиты стены камеры. День клонился к вечеру, на улице было еще светло, однако Николас чувствовал себя смертельно уставшим. В тюрьме он очень плохо спал. Вот и сейчас он никак не мог погрузиться в блаженное забытье, в мир грез, в котором нет места мрачной действительности.

Но вместо этого он глядел на потолок и чувствовал себя так, будто каменные стены смыкаются, наваливаясь всей тяжестью ему на грудь.

Николас поерзал на кровати, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее, и вспомнил Элизабет. Впрочем, он никогда и не забывал про нее. Как же он скучал по ней! Он помнил дни, наполненные миром и покоем, которые они провели вместе, помнил, как они гуляли по саду, весело смеясь, помнил ночи, пронизанные безудержной страстью. Стоило ему закрыть глаза, и он ощущал на своих губах прикосновение нежных губ Элизабет. Ему казалось, будто он вдыхает легкий запах ее духов, чувствует под руками ее гладкую кожу. Он помнил, как порой шаловливо блестели ее глаза. Как же ему хотелось вновь увидеть этот блеск!

А вместо этого он лежал на холодной жесткой койке и понимал, что Элизабет скорее всего потеряна для него навсегда.

Какой же он был дурак! Нужно было сразу догадаться, что его обвинят в убийстве Рейчел. Ведь он столько лет вкушал горькие плоды английского правосудия. Так можно ли было рассчитывать на какую-то справедливость? Конечно, нет! Как только ему сообщили об убийстве жены, нужно было сообразить, что отвечать придется ему одному, виновен он или не виновен.

Нужно было догадаться об этом и бежать.

Ник закрыл глаза, борясь с уже готовым поглотить его чувством безнадежности и отчаяния. Ведь он богат, и деньги его лежат в надежном банке. Нужно было прихватить свои сбережения и бежать при первых же признаках опасности. Да, взять с собой Элизабет, уехать куда-нибудь подальше, жениться на ней и начать новую жизнь. Но вместо того чтобы действовать, он стал ждать невероятно чего, уступив ложному чувству чести, веря в то, что справедливость восторжествует.

И из-за своей глупости он потерял Элизабет навсегда. Он сам, собственными руками толкнул ее в объятия другого. По правде говоря, для Николаса теперь не имело значения, повесят его или нет. Ему теперь было наплевать на то, будет он жить или умрет.

Ник прислонился лбом к стене, не обращая внимания на то, что холод, казалось, проникает ему в душу. Им вдруг овладела страшная усталость. Желание видеть Элизабет становилось с каждой минутой все сильнее. Элизабет… Интересно, где она сейчас, что делает? Любит ли его по-прежнему или после тех жестоких слов, которые он ей сказал, ее любовь превратилась в пепел?

А может быть, она уже с Дэвидом Эндикоттом? Что ж, где бы и с кем она ни была, это не имеет значения. Лишь бы ей не угрожала опасность.

Прошло два дня, прежде чем план был окончательно разработан. В разработке его принимали участие все друзья Ника, лучше знакомые с обстановкой тюрем, в частности, Ньюгейтской тюрьмы, чем Элизабет. От чего-то из первоначально задуманного пришлось отказаться, кое-что добавилось.

Но по одному пункту заговорщики пока что так и не смогли договориться: кто из них останется в камере вместо Николаса, позволив ему таким образом бежать.

— Конечно, должна остаться я, — настаивала Элизабет. — Если он переоденется в женскую одежду, никто ничего не заподозрит.

— Верно, — согласился Элиас, — но они ни за что не поверят, что вы не принимали участия в организации его побега. Запрут вас вместо него в камере, и дело с концом.

— Но не можем же мы оставить в камере вас, Тео или Мерси, — не сдавалась Элизабет. — Ведь у вас уже есть судимости, и, кроме того, вы еще понадобитесь в дальнейшем.

В этот момент в гостиной раздался тяжелый вздох, и все головы повернулись на этот звук.

— В таком случае полагаю, что остаюсь только я. — Тетя Софи тяжело поднялась с софы. — Вот уж кого никогда не заподозрят в пособничестве побегу, так это меня, никчемную и ни на что не годную старуху. Лорд Рейвенуорт наверняка будет выглядеть в моей одежде по-дурацки, но это пустяки. Главное то, что это, как мне кажется, единственно приемлемое решение.

Элизабет смотрела на тетю раскрыв рот. Она долго колебалась, прежде чем решилась посвятить старушку в их планы. Но поскольку Элизабет доверяла тетушке Софи и знала, что задуманное ею сопряжено с огромным риском, она посчитала справедливым, чтобы ее самая ближайшая родственница была в курсе событий.

Однако такого предложения от тетушки, хоть и отличавшейся крайней экстравагантностью, Элизабет никак не ожидала.

— Я очень благодарна вам за ваше участие, тетя Софи… — проговорила она. — Мы все вам очень признательны… но это чрезвычайно опасно. Поэтому, к сожалению, я не могу позволить вам стать соучастницей этого… гм… мероприятия. Если с вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу.

Элизабет взглянула на Элиаса, ища поддержки, однако лицо его было непроницаемым. Перевела взгляд на Тео — он, похоже, напряженно размышлял. Поглядела на Мерси — она лукаво улыбалась.

— А что? Можно попробовать, — проговорила Мерси. — Они ни за что не догадаются, что миссис Крэбб замешана в этой истории.

Охваченная паникой, Элизабет воскликнула:

— Но мы не можем втягивать в это тетю! Вдруг что-то не получится? Что, если…

— Если что-то сорвется, — перебила ее тетя Софи, — нам всем не поздоровится. Значит, нужно сделать так, чтобы все получилось.

— Не в бровь, а в глаз! — воскликнул Тео. — Я начинаю думать, что все будет хорошо.

— Ну конечно, у нас все получится! — подхватила Мерси. — Особенно если миссис Крэбб нам поможет.

— Ну вот и славно. Значит, договорились.

Круглое лицо тети Софи зарделось от удовольствия. Элизабет так и не поняла, как ее обвели вокруг пальца, но, похоже, это произошло.

— А его светлость мы предупредим? — спросила Мерси.

Элизабет призадумалась. С одной стороны, хорошо бы предупредить, но с другой… И она отрицательно покачала головой.

— Николас наверняка попытается нас отговорить. А если мы нагрянем к нему без предупреждения, он вынужден будет пойти с нами, ведь в противном случае нам всем грозит смертельная опасность.

— Да будет так, — проговорил Элиас, и глаза его решительно сверкнули.

— Да будет так, — почти хором сказали все остальные.

Элизабет могла лишь надеяться, что так же дружно они будут действовать и в ближайшем будущем.

Мэгги сидела перед камином в гостиной брата. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев. Лето было на исходе. С Северного моря уже дул холодный ветер, над городом стелился туман.

В холле послышались неторопливые шаги. Наверняка Пендергасс. В этот поздний час из всей челяди только дворецкий еще не ложился спать. Вздохнув, Мэгги откинулась на спинку кресла. В доме так пусто без Николаса. Пусто и одиноко.

Мэгги взяла книгу «Беглецы в лесу» и попыталась читать, но буквы расплывались у нее перед глазами, и, как она ни старалась вникнуть в смысл прочитанного, ничего не получалось. Из соседнего дома доносились звуки музыки. Вечер был в самом разгаре. Мэгги, естественно, туда не пригласили и теперь уже никогда не пригласят. Двери великосветских салонов закрыты для нее навсегда.

Мэгги вновь вздохнула. Она не думала, что будет так скучать по шуму толпы, по разноцветью красивых нарядов, по комплиментам и знакам внимания, проявляемым к ее скромной персоне… Смех, музыка, танцы, веселье, в которых по возвращении из монастыря Мэгги не испытывала недостатка, возродили ее к жизни. Она чувствовала себя так, словно начинает расцветать, вновь познавая радости, которых так долго была лишена. И вот великосветское общество во второй раз безжалостно выбросило ее из своих рядов.

Однако не людское презрение и перешептывания угнетали Мэгги больше всего. Было и еще кое-что, в чем она боялась признаться даже самой себе. Она влюбилась в Эндрю Саттона. Но как было в него не влюбиться? Красивый, обаятельный, и вместе с тем в нем ощущался какой-то внутренний стержень. Мэгги этот человек показался надежным и честным, и она решила, что может ему доверять.

Как же горько она ошиблась! Эндрю исчез из ее жизни, как только разразился скандал, он поступил так же, как и все другие друзья-однодневки. И как только его не стало, Мэгги поняла, что он для нее значит. Ей хотелось больше узнать об Эндрю, открыть для себя еще неведомые ей тайники его души, понять, возможно ли для них общее будущее.

Что ж, теперь она это знает. Душа Эндрю оказалась такой же мелкой, как и у всех остальных так называемых друзей, а общее будущее — призрачной мечтой, рассеявшейся как дым. От этого Мэгги чувствовала такую горечь, что хотелось рыдать.

В дверях гостиной возникла чья-то тень. На пороге стоял Пендергасс.

— Миледи? Простите, что беспокою вас, но к вам посетитель. Я сказал ему, что вы вряд ли примете его в такой поздний час, но…

— Но я объяснил, что это срочно, — проговорил, возникая из-за его спины, красивый молодой человек, — и что я не уйду отсюда, пока не повидаюсь с вами.

Внезапный румянец окрасил щеки Мэгги: на пороге стоял Эндрю Саттон. Эндрю! Он все-таки пришел! Сердце ее сначала замерло, потом начало биться с удвоенной силой. Мэгги сама себе поражалась. Оказывается, одного взгляда на этого человека достаточно, чтобы вызвать в ее душе целую бурю чувств.

Прерывисто вздохнув и с трудом обретя душевное равновесие, она проговорила:

— Не ожидала увидеть вас, милорд. Ведь даже несколько минут, проведенных в моем обществе, могут погубить вашу безупречную репутацию. Итак, чему обязана?

Эндрю молча подошел к Мэгги и, положив руки ей на плечи, повернул лицом к себе. Этого легкого прикосновения оказалось достаточно для того, чтобы Мэгги затрепетала. И хотя минуту назад она чувствовала себя так, будто ее обидели и предали, от одного взгляда Эндрю все изменилось.

— Я знаю, что вы, должно быть, думаете про меня, но я пришел перед вами оправдаться. Я ничего не знал ни об убийстве, ни о вызванном им скандале. За день до того, как была убита графиня, я уехал из страны и узнал о том, что произошло, только по приезде, а именно сегодня днем.

Взглянув в завораживающие ее карие глаза Эндрю, Мэгги проговорила:

— Мой брат не убивал Рейчел Уорринг. Он невиновен. Вы, наверное, этому не верите, но это правда.

— Мне ужасно жаль Ника. Я молю Бога, чтобы он действительно был невиновен, но пришел я к вам не из-за него.

Мэгги попыталась отвести взгляд от лица Эндрю и не смогла.

— Тогда почему? Зачем вы здесь? Что вы хотите?

Черты лица Эндрю смягчились. Он ласково взглянул на Мэгги, и ей припомнился тот вечер, когда он ее поцеловал.

— Я пришел сюда из-за вас, леди Маргарет. Я читал газеты, слышал всякие сплетни, оскорбления. Эти подонки начали копаться в вашем прошлом и заставили страдать не только Николаса, но и вас. Могу только представить себе, как много вам пришлось вынести в последнее время.

Мэгги отвернулась.

— Скандал, конечно, дело неприятное, но думаю, что я его переживу.

Взяв Мэгги за подбородок, Эндрю заставил ее посмотреть ему в глаза.

— А что, если нет, Маргарет? Что, если несчастья сломят вас и отберут волю к жизни, как это уже случалось раньше?

Мэгги не ответила. Она не знала, что отвечать. Глаза ее наполнились слезами. Протянув руку, Эндрю ласково смахнул слезинки с ее щек.

— Какой же я дурак, что оставил вас! Но видите ли, я сделал это намеренно. У меня были кое-какие дела на континенте. И я подумал, что несколько недель разлуки помогут мне все тщательно обдумать, понять, насколько истинны мои чувства к вам.

Мэгги замерла. О чем он говорит? Неужели она ему и в самом деле небезразлична?

— Вы уехали из-за меня? Боюсь, я вас не понимаю.

— Какая же вы чистая и наивная! Я уехал, потому что влюбился в вас. Стоило мне вас увидеть, и во мне вспыхнула страсть. Куда бы вы ни направились, я не выпускал вас из виду. Я слушал ваш смех, и мне хотелось целовать вас. Видел, как вы улыбаетесь, и мне хотелось, чтобы ваша улыбка принадлежала мне одному. Я не только хотел держать вас в своих объятиях, но какое-то гораздо более глубокое чувство владело мной. И оно испугало меня до полусмерти. Я уехал, чтобы хорошенько разобраться в своих чувствах. А теперь я жалею о своем побеге. Если бы я остался, вам бы не пришлось так страдать.

Мэгги слушала слова Эндрю, пытаясь вникнуть в их смысл.

— Если бы вы остались, ничего бы не изменилось. Графиню все равно бы убили, и скандал все равно разразился бы.

— Если бы я остался, эти подлые людишки не посмели бы злословить за вашей спиной. Я бы предложил вам свою защиту, Маргарет, как делаю это сейчас. Собственно, затем я и приехал. Я прошу вас стать моей женой.

От волнения Мэгги прикусила нижнюю губу. Перед глазами у нес все закружилось, она отошла от Эндрю и бессильно опустилась на софу. Встав перед ней на колени, Эндрю взял ее руку в свою.

— Я понимаю, что вы этого не ожидали. Если бы было время, я бы ухаживал за вами по всем правилам, как положено. Но времени нет, Мэгги. Могу лишь надеяться, что за время нашей разлуки вы успели проверить свои чувства. И если вы любите меня хотя бы чуть-чуть, я молю Бога о том, чтобы вы приняли мое предложение и согласились стать моей женой.

Мэгги облизнула внезапно пересохшие губы. Все было настолько неожиданно, что в голове у нее царил полнейший сумбур.

— Я думала, я вам совершенно безразлична, — проговорила она. — Думала, вы уехали из-за сплетен.

— Да плевать мне на эти сплетни и на сплетников! Я люблю вас, Мэгги, и хочу, чтобы вы стали моей женой.

Сердце у Мэгги сжалось. Она взглянула на красивое волевое лицо Эндрю и внезапно почувствовала, что отчаяние, которое стало в последнее время ее верным спутником, начало потихоньку отступать. Она любит этого человека и поняла это давно, еще на костюмированном балу, когда он пригласил ее на танец. Она пыталась уверить себя, что это не так, но ведь сердце не обманешь. Оно подсказывало ей, что она любит Эндрю, любит сильно и искренне, гораздо сильнее, чем хотелось бы.

И именно поэтому она вынуждена будет ему отказать.

Слезы снова навернулись у Мэгги на глаза.

— Я не могу выйти за вас замуж, Эндрю. Простите, но я просто не могу.

На секунду Эндрю замер, потом медленно поднялся и, расправив плечи, сдавленным голосом проговорил:

— Значит, я ошибся. Я думал, вы питаете ко мне такие же чувства, что и я к вам. Мне казалось…

Голос его прервался. Глядя на такое родное лицо Эндрю, Мэгги отчаянно качнула головой, чувствуя себя такой несчастной, какой еще не чувствовала никогда в жизни, и, вскочив с софы, порывисто проговорила:

— Нет, милорд, вы не понимаете! Я люблю вас. Я поняла это, когда вы уехали. Но я не та женщина, за которую вы меня принимаете, и я слишком люблю вас, чтобы обманывать.

Нахмурившись, Эндрю отошел от Мэгги, потом вернулся. Он был необыкновенно красив в эту минуту: густые каштановые волосы, горящие неукротимым огнем карие глаза, мужественный подбородок, четко очерченный прямой нос. Каждое его движение было преисполнено решимости.

— Теперь я ничего не понимаю.

— Я не могу выйти за вас замуж. Ни за вас, ни за кого бы то ни было. Из-за скандальной истории, произошедшей со мной в прошлом.

Эндрю, хмыкнув, проговорил:

— Я знаю все об этой «скандальной истории», и мне на нее наплевать.

Гордо вскинув голову, хотя сердце ее, казалось, сейчас разорвется, Мэгги спросила:

— Знаете? А что именно вы знаете, милорд?

— Я знаю, что ваш брат убил Стивена Хэмптона, потому что он, женатый человек, попытался соблазнить вас, молодую, невинную девушку. Если бы вы были моей сестрой, я сделал бы то же самое.

— Мой брат убил Стивена Хэмптона не просто так, а защищаясь. А Оливер Хэмптон скрыл этот факт. Но Николас убил Стивена не потому, что тот, как вы говорите, «пытался» меня соблазнить. Он великолепно в этом преуспел, Но даже не это заставило Николаса убить его. Дело в том, что я забеременела, а когда рассказала Стивену об этом, он так жестоко избил меня, что я потеряла ребенка.

Лицо Эндрю приняло такое выражение, что Мэгги захотелось выскочить из комнаты и бежать куда глаза глядят. Она взглянула на его судорожно сжатые кулаки, на плотно сжатые губы и в ту же секунду поняла, что вернется в монастырь. Без Эндрю Саттона ей нет места в этой жизни.

Наконец-то она узнала, что ей действительно нужно. Но этого она никогда не сможет получить.

Мэгги расправила плечи и направилась к двери.

— Спасибо за то, что пришли, милорд. Я никогда не забуду вашу доброту. — Она попыталась сдержаться, чтобы не заплакать, но не смогла: слезы покатились по щекам. — До свидания… Эндрю.

Она позволила себе произнести его имя в последний раз. Больше она уже никогда не сможет этого сделать.

Эндрю, не отрываясь, смотрел на нее.

— Я рад, что ваш брат убил его. Если бы он этого не сделал, это сделал бы я.

Мэгги промолчала. Говорить больше было не о чем. Она лишь смотрела на Эндрю, стараясь запечатлеть в памяти его черты, а сердце ее разрывалось от боли. Вот сейчас он уйдет, и она никогда больше не увидит его. Но Эндрю вдруг подошел к ней:

— Неужели ты так плохо обо мне думаешь, Мэгги? Неужели считаешь, что твое прошлое важнее для меня, чем настоящее? — Наклонившись, он легонько поцеловал Мэгги в губы. — Да мне наплевать на то, что случилось девять лет назад! Я люблю тебя, Мэгги Уорринг, и больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой.

Из глаз Мэгги хлынули слезы.

— Эндрю…

Она не помнила, как оказалась в его объятиях, но уже в следующую секунду прижималась к его груди, вбирая в себя исходящее от него тепло, питаясь его силой; Дрожь прошла по ее телу, и этот трепет передался Эндрю.

— Я люблю тебя, — прошептала Мэгги. — Я даже не понимала, что так сильно тебя люблю, пока ты не пришел. И если ты действительно хочешь жениться на мне, я сочту за честь стать твоей женой.

Эндрю крепко прижал Мэгги к себе и зарылся лицом в ее волосы.

— Мы поженимся, как только я получу разрешение. И когда ты станешь моей женой, никакие сплетни будут тебе уже не страшны.

Мэгги взглянула на него сияющими глазами.

— Ты уверен, что это правильно, Эндрю?

Он наклонился и поцеловал ее.

— Уверен, и с каждой секундой уверенность моя растет. Именно этого я хочу и думаю, этого же хочет твой брат.

Это была правда. Ник хотел выдать ее замуж и наверняка одобрит ее выбор. Брат будет счастлив, что ее будущее устроится. Мэгги еще крепче прижалась к Эндрю, ощущая себя в полной безопасности. С тех пор как она покинула монастырь, ей еще ни разу не доводилось испытывать этого чувства.

Внезапно Мэгги почувствовала себя виноватой. Она наслаждается счастьем, а бедный, ни в чем не повинный Ник сидит в тюрьме, ожидая решения своей участи. И Мэгги всем сердцем пожелала, чтобы ее брат, как и она, наконец-то оказался в безопасности.