Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье

Глава 10. Отнимая желание

Я не хотела возвращаться обратно в поместье. Будь моя воля, и не вернулась бы. Покинула бы его территории прямо так, навсегда распрощавшись с собственными вещами, но трусихой не была с детства. Да и Сабира являлась моей ответственностью, а возложенные на меня обязательства я всегда выполняла честно.

Правда, страха меньше не стало. Не знала, что делала бы, если бы по дороге в комнаты мне встретился герцог. Но он не встретился, и я смогла перевести дух хоть на время.

– О Всевышний! Почему вы не высушили себя, леди Харфурд? – воскликнула бабушка Сабиры, стоило мне ворваться в гостиную при детской после короткого стука в дверь.

– Мой резерв почти на дне, – честно призналась я в том, что утаила от генерала.

Впрочем, эта информация не была полностью достоверной. Просто на то, чтобы целиком высушиться, у меня как раз и ушла бы вся оставшаяся магия. Потому что для каждого предмета одежды и части тела требовалось свое заклинание с устойчивыми температурами, особыми интенсивностью и мощностью.

Два заклинания для обуви, одно для платья и еще два для чулок. Одно для нижнего платья, одно для белья и одно для волос. Одно для тела и еще одно для корсета. Воспроизведи я их все поочередно – и легла бы прямо в холле, утратив сознание в лучшем случае на пару часов.

Разные заклинания отличались по энергозатратам даже для магов примерно одного уровня. Если дракон мог провернуть подобное и ничего не потерять, то я так рисковать не желала.

Леди Волдерт проявила по отношению ко мне невиданную щедрость. Отпустив меня до ужина приводить себя в порядок, она вновь вернулась к играм с внучкой. Леди строила башню из деревянных кубиков, в то время как маленькая леди ее упорно ломала.

Сбежав в выделенную мне спальню, я прикрыла за собой двери и вжалась в полотно спиной. Отчего-то меня преследовало ощущение, что гонка продолжалась до сих пор. И что герцог Трудо вот-вот должен был ворваться в покои своей дочери и отчитать меня.

Но за что?

Впрочем, сильнее, чем я сама себя, меня никто не был в силах пристыдить. О том, что позволила мужчине поцеловать себя, я уже пожалела сотни раз. Терзала как мысли, так и сердце, накручивая все сильнее, все ярче, поэтому в конце концов все же решилась просить чужого совета.

Ну как чужого? Мы с Вейолой и Бераной, как мне казалось, сроднились уже настолько, что между нами просто не существовало тайн.

Но при этом имелись недосказанности. Например, сейчас я писала только чернявой Вейоле. В отличие от нас с Бераной, она в плане серьезных отношений уже имела существенный опыт, а потому могла дать дельный совет.

Наскоро переодевшись и подсушив волосы, я растерла ноги, чтобы не простыть, и натянула любимые шерстяные носки. Вооружившись писчей палочкой, села за письмо, вычерчивая буквы не слишком изящно и торопливо. Боялась, что меня не вовремя прервут и я не успею отправить записку сейчас, чтобы получить ответ уже к ночи. Но меня никто не побеспокоил.

Закончив с письмом, я вложила его в шкатулку, пока не передумала.

Вспомнив образ южной красавицы с черными глазами, невольно улыбнулась. Ее первые отношения сложились с нашим преподавателем по фехтованию. Он учил нас не то чтобы драться, а скорее красиво управляться со шпагой, но многие его уроки вбивались в память молотом.

Такие, как я, должны были уметь не только постоять за себя, но и обеспечить безопасность своему подопечному, даже не имея возможности использовать магию. Розовый зонтик на этих занятиях славно превращался в шпагу.

Эти двое сошлись удивительным образом. Их внешность была схожей. Южные черты, темные густые волосы, черные глаза и примечательный оттенок кожи. Как и Вейола, преподаватель имел страстную, увлекающуюся натуру, а потому вместе они представляли из себя ураган.

День и ночь в вечном противостоянии. В вечном танце любви и нежности, когда каждый неосторожный шаг гарантирует верный срыв в пропасть. В бездну, готовую поглотить без остатка.

Их отношениям завидовали девушки с разных курсов.

Вообще, в академии не было жесткого контроля в постельной теме. Нам объясняли ценность девственности, рассказывали, как лучше ее использовать, сделать инструментом привлечения в умелых руках.

Не зря же наши наниматели дорого платили за возможность попытаться стать первым.

Но самое главное – нам рассказывали про физиологию женского тела. Про то, что постель – это таинство, удовольствие, единение душ. И если тело физиологически еще не готово к новой для себя ступени, то можно никогда так и не познать блаженства умелых ласк, преждевременно нарушив отточенные веками процессы.

Всему свое время. В этом деле спешка грозила привести к фатальным последствиям.

Как и безголовость. Женщине не следовало полагаться на партнера в плане защиты. Она должна была сама позаботиться о том, чтобы у связи не появилось нежелательных последствий.

Некоторые болезни, передающиеся половым путем, не могла излечить даже магия. А уж о незапланированной беременности и говорить не стоило. С появлением детей привычная жизнь переворачивалась с ног на голову, потому что малыш становился твоей личной Вселенной и не мог без твоей вовлеченности.

К созданию новой жизни, как и к созданию семьи, следовало относиться со всей ответственностью.

Правда, по заверению наших преподавателей, все няни и гувернантки рано или поздно оказывались в постелях своих нанимателей, если в первый же год после завершения академии не выходили удачно замуж.

Лично я замуж не собиралась. Но и в чужую постель прыгать тоже намерений не имела.

Не понимала, что делать со свалившимся на меня поцелуем. Решение не приходило в одночасье, а потому я отложила даже мысли о нем.

Надеялась, что до того, как Вейола ответит, мои мозги уже прояснятся. Раньше способность мыслить здраво я теряла только рядом с герцогом, а теперь пошла, кажется, еще дальше.

Если дело пойдет в том же русле, я имела все шансы поучаствовать в безрассудстве.

Как и было оговорено, я вернулась в гостиную к самому ужину. Оголодав за день, как самый настоящий дракон, Сабира ела охотно и с большим желанием загребала ложкой тушенные с мясом овощи. Для девочки их не готовили отдельно. Напротив, это мы вкушали то же блюдо, что и она. От взрослого варианта оно отличалось лишь отсутствием большого количества приправ и размером нарезки, что было удобно.

Так маленькая леди привыкала к взрослому столу.

Не забывая хвалить малышку за самостоятельность, я стойко игнорировала все загадочные взгляды леди Волдерт. Бабушка Сабиры за ужином преимущественно молчала, но выражение ее лица говорило открыто и откровенно.

Она знала, что произошло в саду между мной и ее сыном. Я не могла предположить откуда, ведь нас там совершенно точно было только двое, но она точно знала. Оттого и смотрела так довольно, всем своим видом демонстрируя фразу: “Я была права!”

Она даже на радостях ушла раньше времени. Что-то напевала себе под нос, слегка пританцовывая, пока прощалась с внучкой на сон грядущий. Звучный поцелуй в щеку достался и ей.

– Марги, генерал Волдерт заходил сюда в то время, пока я отсутствовала? – спросила я тихо, стоило Вулии покинуть нас вслед за своей госпожой.

– Нет, леди Харфурд. Он вообще сегодня не заходил, – произнесла служанка с явным сомнением в голосе. – Но вы ведь…

– Да, мы виделись сегодня, – подтвердила я. – Я просто…

Но Марги неожиданно прервала мою речь. Говорила быстро, словно боялась передумать:

– Если вам интересно, незадолго до вашего возвращения в поместье вернулась вымокшая до исподнего Вулия. Она о чем-то шепталась с леди Волдерт, после чего та долго улыбалась. Вы из-за этого переживаете?

Я невольно на миг прикрыла веки. Чернявая служанка, судя по всему, все-таки отыскала нас в закоулках лабиринта.

– Я ни о чем не переживаю. Тебе показалось, Марги, – улыбнулась я почти естественно.

И тут же вздрогнула всем телом, едва послышался уверенный стук в дверь.

Мы со служанкой переглянулись. Посадив малышку на ковер, я отправилась узнавать, в чем дело. Без леди Волдерт эта обязанность ложилась на меня.

У меня не имелось в запасе ни секунды на то, чтобы подготовиться. Страх пронзал сердце, сковывал горло, но я все равно открыла дверь.

И не увидела ничего, кроме пышного букета цветов. Причем цветов полевых, не оранжерейных.

Весь увесистый объемный букет спланировал в мои руки. Растерявшись от неожиданного подарка, я едва не уронила его. А уж когда увидела того, кто мне его вручал…

– Спасибо вам, Ваше Сиятельство, – произнес командир бравых дракошиков.

Двое золоточешуйчатых сейчас возились с нами на ковре. А вот еще двое отсутствовали, заполучив заслуженный отдых длиною в половину суток. Об этом мне и рассказала леди Волдерт за ужином, не касаясь каких-либо иных тем.

Я, конечно, обрадовалась тому, что мое мнение приняли в расчет. Это, несомненно, льстило.

Но ровно до тех пор, пока я не открыла эту чертову дверь.

Потому что в глазах Розги Фаллена плескался совершенно иной интерес, нежели благодарность за то, что я вступилась за них. Я безошибочно определяла первую влюбленность. Юношескую, безрассудную, пылкую и не имеющую ничего общего с настоящей любовью.

Где-то на территории поместья в этот момент однозначно заикал стражник, помянутый моим недобрым словом.

Кажется, в полку моих поклонников снова прибыло.

– Месье Фаллен… – начала я было строго, не собираясь спускать подобное.

– Это всего лишь благодарность, Ваше Сиятельство, – ничуть не смутился мальчишка и живенько откланялся.

А я так и осталась стоять с неподъемным букетом, чьи колоски, разноцветные цветочные коробочки и бутоны устремлялись во все стороны.

– Марги, помоги! – натужно проскрипела я не хуже телеги.

Нам понадобилось не менее получаса, чтобы справиться с этим цветочным безумием. Оставлять весь букет в своей комнате или в покоях девочки я никакого смысла не видела, а потому мы со служанкой разобрали цветы на небольшие, но приятные глазу букетики. С помощью Марги они заняли собой все свободные вазы в доме, и вскоре о цветах напоминал лишь венок, с которым играла Сабира.

Она то натягивала его на свои волосы, то пыталась водрузить мне, то приспособляла к любимому мишке, использовав в качестве ожерелья. Ей нравилось повторять какие-либо действия. Она целый час то снимала с медведя благоухающее украшение, то возвращала обратно.

Примерно за час до сна наш караул сменился. Одни чешуйчатые улетели, прежде наигравшись с малышкой, а другие решили составить нам компанию на втором ужине.

Однако снова есть булочку с молоком не хотелось. Организм срочно требовал сладкого, а еще лучше – целого праздника, чтобы залатать растревоженную душу.

За окном барабанил свою музыку дождь. В гостиной в камине трещали объятые пламенем поленья.

– Марги, а не найдется ли в холодильных шкафах поместья немного мороженого с вареньем? – поинтересовалась я, припоминая, куда спрятала лакомство из лекарственного алтея.

Оно продавалось в пекарнях, расфасованное по специальным мешочкам вместе с металлическими палочками на жаропрочных рукоятях. Нежные белые кругляши было принято слегка обжаривать на открытом пламени, а после есть теплыми, вприкуску с мороженым и новомодным напитком – какао.

В академии у нас со сладким всегда имелась острая напряженка, а потому по вечерам мы тайно делали пирожные из белых пожаренных кругляшей. Один из пакетов с этой сладостью я так и привезла с собой в поместье, ведь во дворце, в отличие от академии, рамок на сладкое не выставляли.

Отыскав пакет с лакомством, я вернулась в гостиную и раскрыла его.

– И печенья! – весело крикнула вдогонку уходящей Марги и наколола один из кругляшей на палочку, чтобы направить его прямо в пламя, трепыхающееся в камине.

Первый кусочек, естественно, отправился в рот главному ребенку в моей жизни. Второй и третий как налог за спокойствие тоже пришлось отдать детям, но уже тем, которые были постарше и имели в своем арсенале не только несчастные глазенки, но и наглость.

Розги так и вовсе сидел на моем плече, словно на насесте, и периодически бодал меня своей головой в щеку. Я его раз за разом осаживала. Переносила на ковер, вручала сладость, но через некоторое время он вновь прилетал на прежнее место.

С его излишним вниманием к моей персоне срочно требовалось что-то делать.

Порочный круг прервался лишь с появлением в гостиной Марги. На светловолосой девушке не было лица, хотя просьбу мою она выполнила от и до. В двух креманках красиво лежали белое мороженое, клубничное варенье и круглое печенье, из которого было удобнее всего делать пирожные.

– Месье Фолотье, – произнесла она тихо, одним этим словосочетанием давая понять, что я снова нарвалась на проблемы. – Я наткнулась на него в холле второго этажа.

– Побежал к герцогу Трудо? – спросила я сухо и отстраненно.

– Судя по направлению и скорости, да. Простите, леди, если бы я только увидела его раньше… – начала девушка оправдываться.

Хотя объективно уж ей-то оправдываться точно было не за что. Она исполняла мой приказ. Но попасть под горячую руку могла.

– Иди спать, Марги, – приказала я, забирая обе креманки. – Ты исполняла мой приказ. Мне с герцогом и объясняться.

Присев в коротком книксене, девушка спорить не стала. И я ее прекрасно понимала, потому что сейчас было не то время, чтобы играть в благородство. Служанки лишались работы и за меньшие промахи, если попадали под плохое настроение хозяина, а многие так и вовсе увольнялись ни за что.

Я такой судьбы для девушки не хотела.

Тем более что именно я приказала принести ей с кухни сладкого. Знала, что нельзя. Знала, что оно не входило в меню леди Сабиры. За исключением, может быть, печенья. Но иногда детей очень хотелось немного побаловать. И самой побаловаться.

Когда я была маленькой, отец, возвращаясь домой, всегда приносил для меня что-то вкусное. Всего одна конфетка говорила мне о том, что он помнил обо мне весь день, и это невероятно грело душу. Не тогда. Малышкой я о таком даже не задумывалась. Зато оценила его внимание, когда стала взрослой.

Наша жизнь складывалась из удивительных мелочей.

Герцог Волдерт появился в гостиной всего через несколько минут после стратегического отступления Марги. Коротко постучав, вошел, не дожидаясь разрешения, словно боялся, что я сбегу за эти несколько секунд, как только узнаю, кто стоит за дверью.

С одной стороны, он был прав в своих предположениях, но с другой – я ждала его появления. Ведь это такая вопиющая ситуация! Целая креманка подтаявшего мороженого, да еще и с вареньем!

Белые облачка из лекарственной алтеи мы предусмотрительно доели, чтобы больше ни с кем не делиться.

– Значит, мороженое, – услышала я, едва мы с малышкой вознамерились подняться.

Я собиралась сделать положенный случаю реверанс, но генерал остановил меня жестом руки, таким образом разрешив сидеть дальше.

Сам мужчина разместился рядом с нами у огня.

– Еще и с вареньем. Ай-яй-яй, леди Харфурд, – оценил он подтаявшее содержимое двух креманок, к которым мы еще не успели прикоснуться.

Потому что доедали другую запрещенку.

Я смутилась. Пыталась держать лицо, но не получалось. Стыд предательски затопил щеки, и он не имел никакого отношения к злосчастному десерту.

Чтобы хоть как-то заполнить паузу, я вручила малышке длинную десертную ложку. Уже готовая к новым подвигам, она, как сумела, зачерпнула лакомство и, пока донесла его до рта, обляпала белыми каплями и ковер, и свое платье.

Я взялась за салфетку. Герцог взялся за мою ложку.

Я взглянула на него с непониманием и недоумением. Первая ложка мороженого безвозвратно пропала у него во рту.

– Что? – поинтересовался он как ни в чем не бывало. – Не ребенка же мне объедать.

Звучало очень даже правильно и логично, но…

– Хотите? – предложили мне мое же мороженое на моей же ложке из моей же креманки. – Я готов поделиться.

– Да нет, спасибо. Я откажусь, – произнесла я, помогая Сабире.

Когда к мороженому попадало варенье, девочка жмурилась от удовольствия и произносила протяжный звук: “М-м-м”. Со стороны это выглядело очень мило.

– Да я же вижу, что вы хотите, – ничуть не смущенно наворачивал герцог мой десерт.

Не выдержав произвола, я отобрала у него свою ложку. Зачерпнув побольше, бессовестно съела. И еще немного. И еще.

Ложку у меня попытались конфисковать, но я была быстрее. Вторая попытка тоже ни к чему не привела, а вот третья…

Окунув ложку в растаявшее мороженое, я мазанула ее выпуклой стороной по носу генерала. Мужчина пораженно замер. Я же громко расхохоталась, не сумев удержать лицо, таким изумленным выглядел герцог Трудо.

Однако это было только начало. Распознав правила новой игры, малышка немедленно поднялась на ноги, окунула ложку в нашу креманку и повторила мой маневр. Ее звонкий заразительный смех ухнул под высокий потолок.

– Ах так?! – с напускным возмущением протянул ее отец.

Сабира была им немедленно схвачена и осторожно закружена. Но это был лишь отвлекающий маневр опытного стратега. Пока я улыбалась, меня тоже обмазали мороженым. И маленькую леди. И даже улепетывающим драконам досталось.

А когда приторная сладость закончилась, пришло время чтения сказок прямо у камина. Перетаскав декоративные подушки на пол, мы разместились с малышкой почти в обнимку. С каждым движением она становилась ко мне все ближе, а потом и вовсе переползла на руку, положив кудрявую головку на плечо.

Ласково поглаживая ее по волосам, я вскоре услышала характерное сопение и поняла, что девочка уснула. Пришлось спешно притворяться спящей, пока герцог не уличил меня в обратном. Однако прежде, чем он перестал читать, прошло еще несколько минут.

Ощутив на себе его внимание, я не позволила своим ресницам задрожать. Дышала размеренно и ровно, пока генерал Волдерт забирал из моих объятий свою дочь. Взяв на руки, мужчина отнес ее в спальню и уложил под одеяло. Мне было видно сквозь приподнятые ресницы, как он целует малышку в лоб и гладит ее по волосам. В его взгляде было столько любви, что мне даже стало стыдно на миг за мое подглядывание.

Однако уже через мгновение я вновь тщательно притворялась спящей. Дождавшись, пока драконы-защитники в количестве двух штук облепят Сабиру, герцог Трудо вернулся в гостиную за мной.

И меня тоже осторожно поднял на руки.

Не выдать своего бодрствования оказалось делом почти невозможным. Сердце стучало оглушающе. Оно-то и могло меня раскрыть.

Я сумела полностью расслабиться лишь в тот момент, когда меня уложили в выделенную мне кровать и даже прикрыли одеялом. Но радость была преждевременной. Склонившись надо мной, Дэйривз едва ощутимо коснулся пальцами моего лица, отводя волосы от него в сторону.

Полагая, что меня сейчас снова поцелуют, я испуганно замерла. Но поцелуя так и не случилось. Мужчина внимательно рассматривал мое лицо. Это продлилось не дольше нескольких секунд, а после он просто ушел.

И лишь тогда я гулко с облегчением выдохнула.

И разочарованно уткнулась в подушку.