Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье

Глава 8.Крепкая дружба

Обратный путь до поместья отчего-то занял у нас больше времени. Наверное, потому, что в дороге мы несколько раз останавливались. В первый раз, чтобы юная леди уединенно воспользовалась горшком, для чего потребовалось изгнать из экипажа всех мужчин. Даже тех, которые являлись хвостатыми.

Во второй же раз инициатором остановки была именно я. Заприметив целое поле лаванды, попросила выйти и хоть недолго прогуляться. Однако прогулкой среди ровных рядов, объятых невероятным ароматом, мы, естественно, не ограничились. Сабира решила, что самое время поиграть в догонялки, и я ее пылко поддержала.

И генерала за нами бегать заставила, хотя и получила в ответ несогласный взгляд. Но выбора у него просто не имелось, потому что мы уже побежали, предложив ему немедленно нас догнать.

Как же задорно хохотала малышка, когда герцог раз за разом ее настигал. От улыбки при взгляде на этих двоих у меня невероятно болели щеки, но я не останавливалась и поддерживала игру, и вскоре роль догоняющего досталась мне.

Мельтешащие золотые драконы, звонкий голосок, заразительным смехом озаряющий лавандовые поля, и я, салящая всех, кто только попадется под руку.

Намеренно игнорируя правила приличия, я раз за разом повторяла все громче и громче:

– Скорее, леди Сабира, ваш папа нас догоняет! Ой, папа нас сейчас догонит! Папа догнал вас, леди Сабира!

Однако догонял герцог не только собственную дочь. Один раз в его объятия случайно попала и я.

Желая увернуться вместе с девочкой, я как-то неудачно отклонилась влево и оказалась в крепких руках. Так тесно, что вздымающаяся грудь касалась чужой кожи, оберегаемая лишь тонкой тканью платья и рубашки.

Свой жилет, как и сюртук, герцог Трудо оставил в экипаже.

Оказавшись в неожиданно надежных, почти каменных объятиях, я растерялась настолько, что пораженно замерла, едва мы встретились взглядами. Дэйривз тоже шумно дышал, но с каждой пройденной секундой его дыхание становилось ровнее.

Этот миг – он был каким-то другим. Словно вырезанным из пространства и времени, когда не существует ни прошлого, ни будущего. Когда есть только эта секунда, за которой, если решишься, шагаешь в пропасть.

– Па! – раздалось совершенно обиженно сбоку от нас.

Маленький ангелочек врезался меж нашими ногами, цепляясь пальцами за юбку моего платья так, чтобы частично завернуться в нее. Не обратить внимание на девочку после такого не представлялось возможным. Она была достойна всего внимания в мире.

– Папа, – повторила я, растроганно улыбаясь, и присела рядом с девчушкой. – Все верно, это ваш папа. А давайте кто быстрее добежит до кареты, леди Сабира? Побежали?

Я осознанно не смотрела на мужчину. Мой взгляд принадлежал лишь малышке, пока мы не слишком быстро, но задорно бежали к экипажу, путаясь в юбках и в драконах, которые нас сопровождали. Солнечные лучи превращали их в слепящее золото и то и дело отражались от чешуек, россыпью пятен падая на землю, одежду и лицо.

Генерал Волдерт на этот раз за нами не бежал. В карете он появился на несколько минут позже. К тому времени мы уже успели привести себя в порядок, оправить юбки и занять свои места.

Чувствовала на себе его прямой взгляд весь оставшийся путь, но так и не решилась посмотреть ему прямо в глаза. Да и не разговаривала с ним. Сабира еще несколько раз повторяла понравившийся ей слог “па”, а потому я занималась тем, что развивала ее интерес к самому главному слову в ее жизни.

Как бы прискорбно это ни звучало, но герцогу Трудо предстояло стать для нее и мамой, и папой.

Несмотря на то, что спектакль мы так и не посмотрели, я считала, что эти двое отлично и, что самое главное, продуктивно провели время вместе. Однако по возвращении в поместье нам всем пришлось разойтись по своим делам. Мы с Сабирой отправились полдничать, а генерала в холле ждал управляющий.

Что именно нашептывал хозяину этот хитрый жук, я, к сожалению, не услышала. Зато увидела косые взгляды в свою сторону, но решила, как и прежде, их игнорировать. У меня имелись дела поважнее, чем купаться в тайнах и интригах, создаваемых прислугой этого дома.

В комнатах юной леди нас уже поджидали леди Волдерт и обе служанки. Отпустив меня переодеться, леди на расстоянии слушала мой отчет о прошедшей прогулке. О том, что мы останавливались на лавандовом поле, я осознанно умолчала.

Но молчать о своих достижениях не стала Сабира. Свое коронное: “Па!” – она теперь повторяла с поразительной регулярностью.

Сменив дорожное платье – оно было несколько короче и проще обычного – на приличествующее моей профессии – строгое, темно-синего цвета, я магией слегка изменила его оттенок. Под него поддела одну из белых кружевных подкладок, различающихся воротом. Иметь большой гардероб в моем положении не представлялось возможным, но бытовая магия всегда выручала меня на этот счет, потому что этикет требовал смены платья как минимум трижды в день.

Утро, например, полагалось встречать в светлых тонах и оттенках. Обед, если проводился в городе или в гостях, предполагал дорогие ткани и скромные, но не менее дорогие украшения. Ужин же независимо от того, где настигал, всегда сопровождался темными, насыщенными цветами, роскошными гарнитурами и деталями туалета.

Однако при всем при этом у каждого сословия имелись свои мелкие штрихи, относящиеся напрямую к образу. Пребывая в этом поместье в качестве няни, мне следовало воздержаться от роскоши, яркости и мелочей вроде бусин, бисера или камней в отделке нарядов и обуви. Приветствовалась чистая строгая одежда сдержанных тонов, а еще скромность в украшениях.

При работе с детьми я могла позволить себе лишь цельные серьги из драгоценных металлов, которые надежно крепились замочком и магией.

Вернувшись в гостиную, я перекусила вместе с девочкой и отправилась восполнять пробелы сегодняшнего дня. Возраст малышки уже позволял включать в образование тематические игры, оттого я так и обрадовалась, когда стало известно, что генерал везет нас на кукольное представление.

Но представление мы так и не посмотрели. Да только ничто не мешало нам соорудить его самостоятельно. В качестве актеров выступали куклы и набивные мягкие игрушки, а вместо магических нитей – наши руки. Сюжет же придумывался на ходу. Мы то снова играли в догонялки, где уточка бегала за волком. То спасали зайца от хитрой лисицы-плутовки.

Доигрались до того, что даже Марги к нам присоединилась. Но вместо обычного простого сюжета ей понадобилось срочно женить парочку в свадебных нарядах. Но если бы только брачной аркой она и ограничилась. Мы как гости праздника наравне с игрушками стали свидетелями скрепляющего поцелуя.

И выучили при этом новый звук. С лету. Вот прямо с первого раза.

– Лучше бы вы, леди Сабира, выучили слово бабушка, – тихо заметила я, косясь на покрасневшую до самой макушки Марги.

Непередаваемый звук поцелуя стал мне очередным коротким ответом.

– Нашли чему леди учить, – едко насмехалась над нами Вулия.

– И чему же? – вновь появилась в гостиной леди Волдерт.

Несколькими минутами ранее она покидала нас по неизвестной мне причине. Леди в принципе не отчитывались ни перед кем, кроме своих мужей и отцов.

– Учим новые звуки. Разные звуки, – ответила я чистую правду.

– Это хорошо, – важно покивала женщина и вернулась в свое излюбленное кресло.

Еще несколько минут спустя Вулия и Марги отправились на кухню за нашим ужином. Пока они накрывали на стол, мы собирали игрушки, раскладывая их по своим местам.

Ну как собирали? Сначала да, а потом снова раскидывали, чтобы еще раз собрать. Прервать эту игру на верном этапе пока, к сожалению, не получалось.

– Алария, может, сходите пригласите Дэйривза присоединиться к нам за ужином? Это было бы отличное продолжение его времяпровождения с дочерью, – заметила леди бабушка как бы между прочим, не поднимая взгляда от очередной книги.

Сегодня на обложке значилось “Арибелла. Последняя из рода Страут”.

– Мне казалось, Его Светлейшество всегда ужинает у себя в кабинете, – намекнула я на привычный уклад в этом доме.

– О каком ужине вы говорите, леди Харфурд? – тяжко вздохнула женщина, и даже, кажется, не наигранно. – Он же и поесть забывает. Весь в делах с утра и до ночи. И как только земля носит? Голодает ведь, похудел как, отощал, осунулся.

Взгляд, брошенный в мою сторону, выражал всю скорбь мира. Так жалостливо на меня в последний раз смотрела Вейола, которой срочно понадобилось мое платье, чтобы сбегать на свидание в город.

Платье она в итоге получила. Как и леди Волдерт сумела пробить трещину в моей броне. Хотя и стоило признать, что отощавшим хозяина этого поместья назвать ну никак не получалось. Да его фигуре любой представитель сильного пола позавидовал бы!

Вернувшись мыслями к тому, как касалась его сегодня поверх рубашки, я против воли вспыхнула жаром стыда. Ладони успели почувствовать каменные мышцы, перекатывающиеся под кожей, но об этом я себе вспоминать не разрешала.

Запретила.

Однако образ дракона в белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами появлялся в моих мыслях независимо от моего желания, и с этим срочно следовало что-то делать.

Только вот я не знала что. Вытравить его из памяти не получалось.

– Так, может, вы сами пригласите Его Светлейшество? – спросила я тоже как бы между прочим, пряча пылающее лицо.

Вот все осознавала, все видела и прекрасно понимала, что это очередной хитроумный план леди, ее подначивание, а все равно велась. Потому что воспитание и договор не позволяли отказывать категорично и в грубой форме. Портить отношения с этой леди мне хотелось меньше всего на свете.

Но именно этим она и пользовалась!

А еще тем, что малышка ходила вокруг меня и вопросительно повторяла “па”, наивно заглядывая в глаза, наседая куда сильнее, чем ее бабушка. И даже взгляд печальный смастерила, то и дело цепляясь к моей юбке, чтобы я совсем уж растаяла.

Меня окружали одни манипуляторы.

А на ужин тем временем уже накрывали.

– Хо-ро-шо, – ответила я по слогам, всем своим видом выказывая несогласие.

Но кто бы послушал мнение простой няни? Пришлось самой идти за генералом, чтобы пригласить его на ужин.

Выбравшись в коридор в одиночестве, я уже через несколько шагов вновь заметила за собой слежку. Вероятно, желая быть в курсе происходящего в этом доме, леди Волдерт снова отправила за мной вездесущую Вулию, из чего я лишь сильнее убедилась, что это был какой-то хитроумный план.

Неужели женщина даже после нашего откровенного разговора не желала оставлять попытки свести нас с ее сыном? Это могло привнести проблемы в наши рабочие отношения, потому что ни я, ни герцог подобного не желали.

Перебираясь из одного крыла в другое, я искренне радовалась тому, что на пути мне не встретился управляющий. Если мне начнут строить козни с двух сторон, я вряд ли выстою в этом поединке. Натравливать же леди Волдерт на месье Фолотье мне пока не хотелось. Они жили в этом поместье до моего появления, и быть тем, кто испортит их отношения, меня не прельщало.

Впрочем, совсем я от этого варианта не отказывалась. Если меня прижмут к стенке, я буду вынуждена действовать соответствующе.

Остановившись перед дверью в кабинет генерала, я коротко постучала костяшками пальцев по светлому полотну, но так и не дождалась ответа. Ни с первого раза, ни со второго, и даже ни с третьего. О том, что герцог Трудо может находиться вне своего кабинета, я отчего-то не подумала и теперь совершенно не знала, где его искать.

Да и надо ли искать?

Ответ на этот вопрос меня обрадовал. Решив все для себя, я намеревалась вернуться обратно в детскую. Но, словно почуяв, что я сдалась без боя, на арене будто чертик из табакерки появилась чернявая Вулия.

– Хозяина ищешь? – спросила она, обведя меня незамутненным взглядом. – Он сейчас в своих покоях. Поторопись, буквально только что ушел.

Сложив руки на груди, я въедливо прищурилась и не тронулась с места. Но девушка прошла мимо меня как ни в чем не бывало. Еще и хмыкнула напоследок, мол, бывают же неблагодарные. Им тут стараешься, помогаешь, всю себя отдаешь, а они…

Меня же в этот момент волновал лишь один вопрос: с чего бы ей мне помогать? Ответ на него я, к сожалению, знала. По крайней мере, умела строить логичные догадки, и они мне вообще не нравились.

Заведомо готовясь к худшему, я прошлась по коридору в обратном направлении. Спальня герцога находилась в том же крыле, что и остальные, но почти в самом конце. Постучавшись в светлые двустворчатые двери, ответа я снова не получила.

Выбор передо мной открывался небольшой: либо заходить, либо нет. Хотелось от души пнуть по створке, развернуться и отправиться обратно в детскую, но стоило вспомнить несчастные глаза ребенка и ее нежное “па”, как меня пробирала совесть.

Постучав для порядка еще раз, я все же вошла в гостиную при спальне. И ожидаемо никого не нашла. Здесь было тихо и пусто, как в королевской казне после очередного праздника.

Может, леди Волдерт желала обвинить меня в краже какой-нибудь безделушки? Ну не зря же она покидала нас на некоторое время, а потом настаивала на моем участии в поиске генерала с целью пригласить его на ужин? Подобное поведение просто не могло не вызывать вопросов.

Ощущая мелкую дрожь разочарования, злости и страха, я еще раз от души постучала о дверь, но уже с этой стороны, и негромко позвала:

– Ваше Светлейшество, вы здесь?

Кажется, меня снова никто не услышал. Однако мне показалось, что я расслышала голос мужчины где-то в отдалении. Двери его спальни были слегка приоткрыты, и, вероятно, звуки доносились именно оттуда.

Я имела все шансы вылететь из этого поместья еще до ужина.

Если он там сейчас находился не один.

Костеря себя на чем свет стоит, я подошла ближе и медленно потянула резные створки на себя. Мое предположение действительно оказалось верным. Это была спальня во всем своем великолепии. Как и гостиную, ее оформили в сдержанных светлых и серых тонах, добавив искорки золота и черные крупинки в детали интерьера.

Так меня встретили картины в золоченых рамах, витиеватый узор на ковре и тяжелая на вид статуэтка всадника на коне на каминной полке. Канделябры, оружие на стенах, совсем не походящее на бутафорское, тяжелая массивная мебель вроде секретера и кресел в гостиной или комода и кровати в спальне. Последняя, к слову, была застелена чисто черным постельным бельем и имела размеры, превосходящие выделенное мне спальное место раза в три.

Я стыдливо покраснела. Отчего-то в мысли настойчиво вплыл образ герцога на этой самой кровати. Причем в моей фантазии он почему-то непременно нависал надо мной, приминая тяжестью своего тела, давая ощутить жар кожи, проступающий даже сквозь одежду.

Сквозь ту самую белую рубашку, будь она неладна!

Гулко выдохнув, я тряхнула головой, прогоняя абсурдные мысли. Но им на смену тут же явилась другая.

А что, если генерал Волдерт сейчас находился в уборной? От осознания, что подобное возможно, меня мгновенно настиг ужас. Зачем я вообще послушала леди Волдерт с ее матримониальными планами? Зачем отправилась сюда вместо того, чтобы вернуться к своей подопечной?

Решив остановиться на последней попытке, я коротко, едва слышно постучала.

– Ваше Светлейшество, вы здесь? – спросила тихо, в этот самый момент ничуть не желая, чтобы он откликнулся.

Но герцог Трудо словно почуял мое двойственное состояние. Он вышел, вероятно, из гардеробной, примыкающей к спальне, поражая меня своим полуобнаженным верхом. Черная рубашка, наспех накинутая на плечи, не имела при себе ни одной застегнутой пуговицы, а штаны…

Я приметила тонкую темную дорожку волосков на подтянутом животе, прячущуюся под черный ремень.

Кто бы знал, каких усилий мне в этот момент стоило поднять взгляд и посмотреть этому мужчине в глаза. Щеки пылали, горели жаром, который занимал даже спрятанное под подкладкой декольте. Я будто разом растеряла все слова, а наткнувшись на его взор, неконтролируемо вздрогнула всем телом.

Потому что в чернильной глубине его глаз неожиданно вспыхнул огонь.

Вот теперь я и правда испугалась. Спешно опустив взгляд, выпалила приглашение на ужин и чуть не умерла на месте, услышав и второй голос.

У моего позора имелся неучтенный свидетель.

– Ничего себе! – задорно выпалил герцог Эльдоро, наткнувшись на меня в дверях спальни его друга. – Так вот почему ты пытался как можно скорее выставить меня из своего дома?!

– Заткнись, Авраим, – едва ли не змеей прошипел генерал. – Алария, будьте добры, повторите вашу просьбу?

Я удивленно воззрилась на хозяина этого поместья. Неужели он ничего не услышал из моих слов? Может, я промямлила их слишком тихо? Неудивительно. Страх занимал все мое нутро, иглами впиваясь в язык до состояния немоты.

Да что со мной происходит?! Рядом с этим мужчиной я становилась сама не своя!

Сделав глубокий вдох, я решилась на повторение позора. Исправить что-либо уже все равно не представлялось возможным, так что следовало довершить начатое.

– Извините за то, что я так ворвалась. Я стучала, звала, но вы не отзывались, – повторила я уже не так кратко, как раньше.

Три минуты назад мое извинение уложилось ровно в одно слово, пискнутое едва разомкнувшимися губами.

Генерал Волдерт спешно застегивал пуговицы на рубашке и манжетах.

– Это я уже понял. Вы говорили что-то про ужин? – мягко, но вместе с тем хмуро подтолкнули меня к продолжению.

Причем хмурый предостерегающий взгляд однозначно был брошен на генерала Юхоко. Тот, казалось, сейчас просто лопнет от невысказанных слов, таким счастливо раскрасневшимся и нетерпеливым он выглядел.

– Да, – робко ответила я и запнулась. А запнувшись, разозлилась на себя, незаметно сжала пальцы в кулаки и твердо выпалила: – Ваша матушка отправила меня к вам. Леди Волдерт просила узнать, не желаете ли вы поужинать в нашей компании? Леди Сабира была бы этому рада. С тех пор как мы вернулись, она только и делает, что зовет вас.

– Оу! – многозначительно протянул герцог Эльдоро. Но, даже встретив убийственный взгляд своего друга, не убоялся и поинтересовался: – То есть вы работаете в этом доме няней, милая маркиза? Рад, безмерно рад видеть вас снова. А меня не пригласите ли на ужин? Я просто страсть как голоден.

– Дома поешь, – буркнул генерал.

Но одновременно с ним я ответила робкое:

– Конечно, Ваше Светлейшество. Вероятно, леди Волдерт не станет возражать.

В своем решении – кого из нас игнорировать – генерал Юхоко даже не сомневался. Я же перекинула ответственность за происходящее на хозяйку поместья, искренне желая побыстрее сбежать.

Впрочем, надолго у меня это сделать все равно не получилось.

Так как мы принимали высокого гостя, ужин спешно перенесли из детской в малую столовую, которая располагалась в противоположном крыле. Слуги сюда добирались по черновой лестнице, поэтому нам на пути не встретились.

Когда мы явились в столовую в полном составе, нас уже поджидал полностью сервированный и накрытый стол. Прислуживать за ужином мужчины решили сами, отпустив по итогу даже управляющего, который явно намеревался исполнять роль личного слуги для леди Волдерт.

Но леди сегодня купалась во внимании гостя.

Я искренне восхищалась умениями кухарки. Менее чем за полчаса она сотворила столько разных блюд, сколько у нас в академии за весь день не готовили. Не иначе как кулинарная магия постаралась.

Я знала, что существовали артефакты, способные сохранять приготовленные блюда в стазисе годами. На вкус такие были, как только что приготовленные, и при этом не теряли ни своей формы, ни цвета. Подобные штуки очень экономили время и деньги. Например, поварам в ресторациях или хозяевам таверн.

Этот ужин следовало назвать не иначе как праздничным. Перед нами предстали сразу пять видов закусок: как холодные, так и горячие. Среди основных блюд присутствовали рыба, птица и мясо теленка, причем к каждому подавался свой гарнир. Два салата, различные напитки – от воды и до горячительного. На отдельном столике своего часа поджидали фрукты, орехи и пирожные, но добраться до них никому, увы, было не суждено.

Просто потому, что даже ложка от каждого поданного блюда в итоге превращалась в наисытнейший ужин. А ведь попробовать хотелось все. Даже маленькая леди со мной была солидарна и смаковала сырно-яичный рулет, собственноручно утянутый из общей тарелки.

Генерал Волдерт сказал: можно. Я протестовать не стала.

Конечно, у таких малышей имелись определенные ограничения в питании, но ничего запрещенного Сабира за этот ужин так и не получила. Даже на десерт для нее приготовили картофельную корзинку, начиненную сливочной тыквой. Я это знала, потому что такую же приготовили и для меня, чтобы маленькая леди точно не хваталась за запрещенные сладости.

Она и не хваталась. Вела себя как наимилейший ребенок, за что и получала похвалу от всех подряд. Впрочем, внимание за ужином мы все же разделили. Генерал Юхоко словно вознамерился разузнать обо мне как можно больше, а потому простыми вопросами не ограничивался. За час нашего нахождения в одном помещении я была допрошена, как в застенках лучшей тюрьмы.

Правда, все это подавалось в атмосфере светского раута. Будто я не являлась обслугой, а находилась в этом поместье в качестве равной гостьи. Моим мнением интересовались, мне часто делали комплименты, а еще со мной пытались флиртовать.

За час этого спектакля я устала настолько, что разговаривать не хотелось вообще, но герцог Эльдоро не отставал, хотя генерал Волдерт и осаживал друга с завидной регулярностью. Тогда на помощь гостю приходила хозяйка этого поместья. Причем я вообще не понимала ее игру, а разбираться…

К вечеру сил на это у меня не осталось.

Иного варианта, кроме как прикрыться усталостью девочки, у меня просто не нашлось. Тем более что Сабира действительно утомилась сидеть за столом и то и дело норовила соскользнуть с подложенных для удобства подушек. Мы провели за ужином гораздо больше времени, чем на это выделялось в графике малышки. Но надолго расстаться с этой теплой компанией нам не удалось.

К тому времени, как я подготовила Сабиру ко сну и провела все необходимые манипуляции, в ее комнатах вновь появилась леди бабушка.

– Отнесите Сабиру к отцу, – приказала она неоспоримо. – В ее возрасте уже пора соблюдать добрую традицию прощаться с Дэйривзом перед сном. Это будет полезно для них обоих.

Встретив лукавую улыбку и поблескивающий взгляд, я смогла лишь согласно кивнуть. Потому что леди Волдерт говорила очень правильные вещи. Но при этом открыто манипулировала мною, продолжая вести свою игру.

Чего она добивалась?

Ответ на этот вопрос я получила уже через несколько минут.

Накинув на девочку легкий халатик, я взяла ее на руки и вышла в коридор. Осознав, что веселье продолжается, малышка заметно обрадовалась и засучила босыми ножками, требуя, чтобы я немедленно спустила ее на пол.

Но ловить Сабиру по коридорам в мои планы на этот вечер не входило, а потому мы отправились обратно в малую столовую, попутно изучая пейзажи и статуи, которые повсеместно использовались в качестве декора. Я отвлекала девчушку как могла, но получила лишь порцию разочарования, потому что, кроме приходящих слуг, которые уже прибирали со стола, в столовой больше никого не обнаружила.

Честно надеялась, что хозяин дома и его гость отправились после ужина размять ноги по саду или парковой аллее. Тогда бы мне не пришлось их искать и мы с Сабирой просто отправились бы спать, как и планировали, но…

Оба герцога нашлись в кабинете. Причем дверь оказалась закрыта неплотно – яркая полоска света, пробивающаяся через образовавшуюся щель, расчерчивала пол надвое. И вот стоило, мне определенно стоило сразу постучать, обозначив им свое присутствие, но сделать это я попросту не успела.

– Ты так смотрел на нее. Чуть взглядом не сожрал за ужином вместо главного блюда, – продолжал веселиться генерал Юхоко. – Не боишься, что испугается и сбежит?

– Не боюсь. Алария действительно мне симпатична, но не более, – отмахнулся герцог Трудо, с рассеянным взглядом замерев у окна. – Ничего особенного мой интерес к ней не представляет.

Сделав шаг назад, я испуганно вжалась в стену за дверью. Боялась, что нас обнаружат прямо сейчас и мое нахождение здесь воспримут неправильно, словно я нарочно подслушиваю, но слова генерала Волдерта меня зацепили. Отчего-то слишком сильно, нежели я сама от себя ожидала.

– Ничего особенного? – вдруг рассмеялся герцог Эльдоро. – Да если бы мы все не присутствовали на ужине, ты бы прямо в столовой из штанов выпрыгнул!

– Прекрати говорить ерунду, Авраим, – произнес генерал с отчетливым предупреждением в голосе.

– Да какая уж тут ерунда?! Мой лучший друг снова влюбился! Да я отмечу этот день в своем календаре как главный праздник и буду напиваться за твое здоровье каждый год. Пожалуй, пойду и прямо сейчас прогуляюсь в твой винный погреб, чтобы…

Осознав, что через несколько мгновений дверь откроется и нас с притихшей Сабирой застанут в коридоре, я спешно коротко постучала, а затем показалась на пороге кабинета.

Глаз не поднимала: было стыдно. А еще почему-то обидно. Настолько, словно моя обида имела хоть какое-то значение для присутствующих.

– Извините. Мы хотели пожелать вам спокойной ночи, – выдавила я из себя голосом, который не смогла узнать.

Он словно потух, растерял все краски и стал бесцветным.

– Леди Харфурд, вы… – начал было герцог, словно понял, что я слышала каждое произнесенное ими слово.

Но что я слышала на самом деле? Ничего такого, что бы оскорбило меня как наемного работника в этом доме. Ничего такого, что бы повлияло на мою честь, которую после сегодняшнего представления в театре уже вряд ли в принципе можно спасти.

Ничего такого. Но почему-то злость и обида не отпускали. Неужели я уже придумала себе розовый мир, где мои фантазии исполняются, врисовываясь в реальность?

Смешно. Как верно заметила леди Волдерт, большинство из гувернанток и нянь Академии благородных девиц не претендовали на что-то большее, нежели статус любовницы. Наоборот, выпускницы скорее стремились к этой роли, потому что желали устроиться в жизни без забот и хлопот.

Я же, как всегда, стремилась все усложнить.

– Поцелуйте, пожалуйста, и мы пойдем. Нам пора уже ложиться спать, – вручила я малышку отцу, прежде сделав короткий книксен.

Безэмоциальную улыбку у меня из себя выдавить получилось. А вот посмотреть на мужчину я так и не смогла. Даже тогда, когда Сабира продемонстрировала отцу свое новое умение. Звук поцелуя при соприкосновении с его щекой оказался в разы громче.

Не смогла. А получив девочку обратно, покинула кабинет, ни с кем не прощаясь.

– Алария! – так и слышался догоняющий меня голос осознавшего случившееся герцога.

“Ничего особенного” – когда подобное говорят про тебя, это сильно бьет по самолюбию, даже если ты не заинтересован в чувствах говорившего. “Ничего особенного” – словно стрела, пущенная в сердце, но попавшая в плечо. Вроде бы и прилетела не туда, но боль от этого чувствуется не меньше.

“Алария” – растревоженный голос герцога преследовал меня все то время, пока я расчесывала малышке волосы и читала ее любимую сказку. Я словно была рядом с ней, но в то же время отсутствовала мыслями. Стала сама не своя, и мне это сильно не нравилось, но даже посоветоваться мне оказалось не с кем.

Да и надо ли советоваться?

Задумавшись настолько, что, накрывая девочку одеялом, поцеловала ее в макушку, я пораженно замерла. Нам нельзя было проявлять наши чувства к детям подобным образом, даже если мы любили их как своих, однако еще одна ошибка показалась мне такой мелочью в свете всего произошедшего. Тем более что, ухватив меня за руку, малышка прижала мою ладонь к своей щеке.

И вот как? Как противостоять ее обаянию? И как задержаться в этом доме, чтобы не потерять это сокровище? Как обойти все острые углы и начать просто работать, не переживая, что тебя утянут в подковерные интриги?

Я могла написать подругам. Отправившись в свою спальню, именно так и сделала, но письмо не отослала ни одной, ни второй. Скомкала и сожгла, чтобы в чаше остался лишь пепел.

Кажется, я была симпатична своему нанимателю, но почему меня это так волновало? Я ведь знала, что делать в подобных ситуациях. Ни-че-го – это было лучшее решение. Нет, конечно, я могла бы рискнуть. Знаки внимания, постель, роль любовницы – как и все воспитанницы, я все это знала и умела, но хотела ли?

Рискнуть и остаться ни с чем или взять все?

Обманывать себя смысла не было. На первом месте у меня всегда стояла работа как способ выжить и закрепиться в этом обществе, а значит, совет имелся один: не влюбляться и не поддаваться. Именно ему я и собиралась следовать неукоснительно.