Хэллоуин по-русски, или Купе на троих

Рассказ Станислава, часть вторая

…На следующий день нас разбудил истошный женский вопль, доносящийся с заднего двора клуба. Мы повскакали, на ходу впрыгивая в ботинки и хватая оружие, и выбежали наружу.

Нашим глазам предстала кошмарная картина. Стена сарая, земля вокруг и даже забор были обильно залиты кровью. «Что же за бойня здесь произошла?» — мелькнуло у меня в голове. И тут побледневший Лешка указал мне на валяющиеся в тупике у калитки, ведущей на пустырь, человеческие останки, в которых мы с ужасом узнали одного из наших бойцов!

Отделенный от туловища череп был размозжен страшным ударом, а то, что осталось от тела, выглядело так, словно побывало в гигантской мясорубке. И все-таки ошибки быть не могло: погиб парень из нашей группы. Кровавыми ошметками его камуфляжа был усеян весь двор.

— Кто? — одними губами спросил Лешка у Величко.

— Рыбалин, — ответил тот, не в силах отвести глаз от страшного зрелища.

Здесь я должен сделать небольшое отступление, правда, назвать его лирическим не рискну. Просто примите как данность: что я, что Лешка повидали в этой жизни много смертей. Поэтому нас не так-то просто смутить видом растерзанного или разложившегося трупа. Но этот случай был особенным. Мы столкнулись с какой-то чертовщиной, которая властно вторглась к нам и отправила на тот свет далеко не худшего бойца. Я знал Семена Рыбалина достаточно давно. Этот парень прошел через огонь и воду в двух локальных конфликтах, и я просто не мог себе представить, чтобы он безо всякого сопротивления отдал свою жизнь. Но то, что открылось нашим глазам этим утром, явственно доказывало: человек погиб, как баран на бойне. Такой смерти не хотел бы для себя ни один из нас.

О, я уже вижу — вы хотите сказать, что умирать вообще никто не хочет. Да, вы, безусловно, правы. Но для нас, людей, сделавших своим ремеслом войну и часто ходящих по грани, отнюдь не все равно, какую смерть принять. Погибнуть в бою почетно. А умереть в результате предательского нападения из-за угла, даже не успев нанести противнику ответный удар, горько и обидно. Обиднее этого может быть только смерть от запущенного гриппа или под колесами пьяного лихача.

В воздухе витал тошнотворный запах свежепролитой крови, и у меня сами собой сжались в кулаки руки. Оглянувшись на отряд, я заметил, что в глазах всех без исключения бойцов разгорается недобрый огонек. Кто бы там ни скрывался за образом неведомой Твари — теперь он стал нашим кровным врагом. А то, с какой наглостью и сноровкой действовал убийца, убеждало нас, что мы имеем дело с очень хитрым и крайне опасным противником, оснащенным, помимо когтей и клыков, еще и весьма развитым интеллектом. Ведь Тварь сумела подкараулить и убить одного из лучших наших бойцов практически мгновенно и совершенно бесшумно — мы все привыкли спать крайне чутко, но ночью никто ничего не слышал.

Опросив заведующую клубом, обнаружившую труп, и выяснив, что она ничего не видела, мы собрали то, что осталось от Семена, в мешок и отнесли его на ледник. А затем вернулись и стали подробно изучать место убийства.

Меня сразу смутило то, как выглядела кровь, залившая стену сарая. Да и количество крови было таким, словно здесь убили не одного, а трех-четырех человек за раз. Судя по всему, Лешку это тоже насторожило.

— Тебе не кажется, что кто-то хочет нас запугать? — спросил он меня.

— Ага. Складывается такое впечатление…

— Вот и у меня ощущение, словно присутствую на какой-то кошмарной постановке театра абсурда, и все, что я вижу вокруг, — декорации к этому спектаклю. Смотри, кровь легла не брызгами, как этого следовало бы ожидать, а широкой сплошной полосой с потеками, словно ее сюда из ведра плеснули.

— Значит, ищем кровавое ведро?

— Сдается мне, тот, кто против нас играет, наверняка позаботился о том, чтобы понадежней спрятать улики. Опять же: что мы должны были подумать, натолкнувшись поутру на труп бойца?

— Вышел ночью по нужде, по дороге в сортир на него напала Тварь.

— Ага, и эта Тварь настолько умна, что прихватила с собой его пистолет! Все, что мы обнаружили на теле Рыбалина, — это нож с бедра, так и оставшийся лежать в ножнах. Андрей уже проверил: оружие Семена в комнате отсутствует. И после этого кто-то будет утверждать, что парень просто неудачно сходил до ветру?!

— Неувязочка получается, и солидная…

— Мне так кажется, он что-то заметил или что-то его насторожило. Рыбалин покинул клуб уж точно не для того, чтобы посетить сортир. Скорее всего хотел что-то проверить или выяснить.

— Но тогда вопрос: где же его убили?

— Сдается мне, что все-таки не здесь. Подкараулили, грохнули, а затем подбросили нам под дверь.

— Лех, только честно: ты считаешь, Семена убили люди? Или это все-таки была Тварь, о которой нам талдычит каждый, кому не лень?

— Люди этого сделать не могли. Нелюди — запросто! А если серьезно, не знаю, Стас. Но факт остается фактом: тело Рыбалина изорвано когтями и клыками. Я даже не представляю, каких размеров должна быть зверюга, которая это сотворила. Одно лишь точно: Семен что-то заподозрил, поэтому и вышел из дома при полной амуниции. Разве что автомат решил не брать.

— А почему он никому ничего не сказал?

— Да мало ли! Может, счел это не стоящим внимания, решил, что нечего нас из-за всякой мелочи будить. А может быть, боялся след упустить, торопился сильно. Может, еще что-то — теперь уже не узнаем…

— Кстати, а ведь шаман вчера не говорил, что Тварь убивает в поселке! По его словам, трупы всегда находили либо в лесу, либо на побережье. Так с чего это она вдруг резко изменила свои повадки?

— Значит, вот тебе еще одно косвенное подтверждение того, что Рыбалин погиб не здесь.

— Слушай, а может, это чья-то дурная шутка? Что, если Семен и впрямь столкнулся с Тварью, а кто-то из местных, увидев труп, не поленился перетащить его к нам!

— Ага, а для пущего эффекта еще и стены кровью залил! Вот поставь себя на место этого «шутника»: вместо того чтобы при виде трупа драпать со всех ног в поселок, ты аккуратненько собираешь все ошметки, тащишь их до клуба, рискуя тем, что тебя увидит кто-то из своих же, затем где-то находишь пару ведер крови, заливаешь ею землю и забор… И это, между прочим, в то самое время, когда все твои односельчане предпочитают нос на улицу не казать и по домам отсиживаются, да и ты по логике вещей должен заниматься тем же самым. Столько сложностей… Для чего, спрашивается?!

— Кому-то очень хочется, чтобы мы побыстрее отсюда свалили. Да не просто свалили, а мчались со всех ног, — предположил я.

— Не катит. Это не объясняет, зачем тело Рыбалина подкинули к клубу.

— Тогда, напротив: кто-то хочет, чтобы мы остались и разобрались с Тварью…

Мы переглянулись и хором воскликнули:

— Староста!..

Вернувшись в клуб и отдав бойцам распоряжение не высовываться без нужды на улицу и быть бдительными, мы с Лешкой отправились к старосте. Имел ли он отношение к загадочному появлению истерзанного трупа Рыбалина возле клуба или нет, но нам в любом случае требовалось организовать связь с райцентром. Свою штатную рацию мы отдали курьеру, а запасной у нас не было. Корабельная же была сломана и демонтирована, видимо, еще в те времена, когда траулер не проржавел и наполовину.

Увы, у старосты нас ждало жесткое разочарование. Радиосвязи с райцентром у него тоже не было. На мой изумленный вопрос, как же они милицию вызывают, староста поведал, что в таких случаях высылается моторная лодка, которой в зависимости от погоды от шести до десяти часов ходу до поста береговой охраны на противоположной стороне бухты. Вот там-то и есть радиосвязь с райцентром.

— А что так долго идет моторка? — поинтересовался Лешка. — Тут ведь не такое большое расстояние от берега до берега, километров тридцать всего.

— Так вы сами видели: мели одни. Обходить надо, сильно не разгонишься. Опять же знать надо, как идти. И выходить засветло, а то заблудишься — и все, — затараторил мужик.

Выяснив у напуганного до липкой испарины старосты, кого можно попросить съездить к посту береговой охраны, мы отправились по указанным им адресам. Тут нас постигла вторая неудача: все владельцы моторок как один дружно отказались выходить в море, и никакими просьбами и угрозами нам так и не удалось вынудить их передать сообщение в райцентр.

— Ситуация, однако, — хмуро заметил Лешка, когда мы ни с чем возвращались к ребятам в клуб.

— Ага. Мало того, что без связи остались, так еще и зверюга эта…

— Или не зверюга…

— Ты это к чему?

— Давай рассуждать логически. Мы эту пакость не видели и не слышали. Большинство местных тоже не представляют, на что она может быть похожа. Единственный уснувший в кустах алкоголик не в счет. Зато у нас на руках труп Рыбалина, который кто-то не поленился приволочь и сгрузить к нам во двор, со следами когтей и клыков. Отсюда у меня возникают два вывода: либо кто-то из местных мародерствует, обирая жертв Твари, что ни в коей мере не объясняет, зачем этот субъект притащил тело нам и разукрасил кровью стены. Либо вывод номер два: кто-то из местных и есть Тварь.

— То есть?

— Смотри: самое главное — ухитриться завалить жертву. Затем расчленить, чтобы побольше ужаса нагнать. А удары когтями и клыками можно уже и сымитировать. Тем более что в такой мешанине уже и не определишь, какой удар был первым и смертельным и чем он был нанесен.

— Маньяк?

— Не обязательно. Опять же, возможно, Тварь — это не один человек, а несколько. Слишком уж много переменных факторов, которые стоит учитывать. Одному с этим просто не справиться. Могу лишь отметить: то, с какой силой был нанесен удар, раздробивший голову Рыбалину, говорит о том, что убийца — человек явно не хилого телосложения.

— И что же нам делать? Искать среди местных самого здоровенного бугая и указывать на него как на Тварь? А потом ждать визита его подельников?

— Стас, охота на ведьм нам ни к чему. Я просто выдвигаю гипотезы. Опять же: если принять на веру гипотезу о том, что здесь действует целая банда, то возникает закономерный вопрос: зачем им это надо? Что они скрывают и ради чего все это затеяли? Чем им помешали погибшие? И зачем они убили Рыбалина?

— М-да, ну ты и вопросы подкидываешь! Может, это браконьеры? Хотя такой размах… и ради чего? Нет, скорее уж поверю в банду беглых зеков. Но откуда тогда они так хорошо знают местные поверья?

— Ладно, две головы — хорошо, а восемь… то есть семь… Что ж, пошли к нашим: может быть, вместе до чего-то и докумекаемся.

Как и следовало ожидать, наши новости никого не обрадовали. Капитан, прихватив двух бойцов, пошел проведать, как продвигается ремонт траулера, и тоже вернулся раздосадованный. По его словам, двигатель разобрали почти что до основания, но заниматься собственно ремонтом никто из «морячков» и выделенных им в помощь в поселке мастеров явно не собирался и даже не скрывал этого.

— Да что ж это такое! Откровенный саботаж! — в сердцах высказался я.

— Думаю, кто-то из поселка настоятельно попросил команду не торопиться с ремонтом, — предположил Лешка.

— Так, может быть, пойдем возьмем кое-кого за грудки, встряхнем и выясним, кто это тут такой гостеприимный сыскался?

— Так они тебе и сказали! Тут же у каждого либо сват, либо брат живет, сплошная круговая порука.

— А чего тут искать? — вступил в разговор Величко. — Я итак скажу, кто это был, — староста. Аккурат нам навстречу попался, когда мы к траулеру подходили. Да еще так боком, боком от нас бросился, словно воришка на базаре.

— Вот оно, значит, как?! — озверел Лешка. — Ну все, сейчас кое-кому всерьез не поздоровится! Мужики, собирайтесь: нанесем старосте повторный визит, раз этот старый хрыч по-хорошему не понимает!

Через пять минут мы снова были у старосты. Он попытался притвориться, что его нет дома, не отвечал на наш стук, но Лешка церемониться не стал и дал команду бойцам. Спаренный удар ногами, и дверь криво повисла на одной уцелевшей петле.

Хозяина мы обнаружили забившимся в дальний угол и дрожащим так, словно он увидел перед собой по меньшей мере пресловутую Тварь.

— Что здесь происходит? — рявкнул Лешка, хватая старосту за шиворот и выволакивая его на середину комнаты. — Что все это значит? Ты хоть понимаешь, хрен моржовый, что никто из нас с тобой церемониться и сюсюкать не будет?! Кто и за что убил Рыбалина? Зачем ты, зараза, ремонт траулера затягиваешь, а? Почему никто из тех, у кого есть моторки, в море выходить не собирается — уж не с твоей ли подачи?! Колись, гнида!

В ответ на это староста залепетал что-то на своем наречии, быстро-быстро, с визгливыми интонациями.

— Говори по-русски, сволочь! Что за игру ты с нами затеял?! — Лешка схватил его за грудки левой рукой, отводя правую для удара.

Староста забормотал еще быстрее, прикрывая голову руками, уверенный, что сейчас его будут жестоко бить.

— Алексей, остынь! — Величко мягко перехватил его кулак. — Это бесполезно…

Сообразив, что ничего от него сейчас не добьется, Лешка отпустил трясущегося старосту, сплюнул ему под ноги и веско сообщил:

— Если завтра повторится то же самое и ни одна моторка в море не выйдет — пеняй на себя. Чем меня злить, лучше сразу в лес дуй и со своей Тварью встречайся, понял?! Только учти, я тебя в таком случае из-под земли достану, хоть живого, хоть мертвого! Так что даже не думай от меня прятаться, не поможет!..

От старосты мы отправились к траулеру, но никого там уже не обнаружили. Искать горе-ремонтников по всему поселку было равносильно тому, что объявлять местным открытую войну и выносить все двери по очереди.

— Что делать будем? — спросил Величко, когда мы, злые и усталые, вернулись в клуб.

— Для начала — сидеть на попе ровно. Одного уже потеряли, не хватало нам тут всю команду положить.

— Это-то как раз понятно. А в целом — что делать?

— Вот заладил, прям как Чернышевский! С одной стороны, драпать отсюда надо и побыстрее. Гнилой этот поселок насквозь, и люди в нем гнилые! И все бы ничего, да только сидим мы с вами, товарищи, в глубокой жопе — пардон за мой плохой французский! Связи у нас нет, транспорта мы тоже лишились. Мы можем тут хоть всех на уши поставить, но если никто на пост береговой охраны не отправится, наше дело труба.

— Как это — труба? — возразил Величко. — Жратвы у нас достаточно, боеприпасов тоже пока хватает. Займем круговую оборону, а там, глядишь, что-то и переменится!

— Ага, и как долго, хотелось бы знать, ты эту самую круговую оборону держать будешь? Месяц, два, год?

— Рано или поздно нашу группу начнут искать. В райцентре ведь знают, что мы сделали вынужденную остановку в этом поселке, так что через неделю-полторы самое позднее наше начальство нас хватится и станет выяснять, где мы находимся.

— Все бы хорошо, да только мы не на курорте, чтоб месяц груши околачивать! Нам еще задание выполнить надо — надеюсь, никто про это не забыл, случаем?

— Лех, не горячись, — положил я ладонь на плечо друга. — Мы все прекрасно понимаем. Но сделать все равно ничего не можем!

— Вот именно! — взвился Лешка, сбросив мою ладонь. — Где ж это видано, чтобы бывалых бойцов как кутят слепых резали! Позорище! Когда в штабе узнают, что мы даже не смогли убедить местных выслать моторку с сообщением, поразгонят нас на фиг! Или того хуже — под трибунал отдадут! И будут трижды правы, между прочим! Не офицеры, а кисейные барышни, да и только!

Величко нехорошо побагровел, и я понял, что, если тотчас же не вмешаюсь, не миновать ссоры.

— Тише, мужики! У всех нервы на пределе, так что давайте уже успокаиваться! Что толку, если мы друг на друга орать начнем, вместо того чтобы выход искать? Кстати, если принять за рабочую гипотезу, что Рыбалина убили не здесь, то где же в таком случае это произошло? Наверняка ведь где-то поблизости. Если отыщем место — поймем, как все произошло. Может быть, какую-нибудь улику обнаружим, ниточку к убийце!..

Расчет оказался верным. И Лешка, и Величко одновременно тряхнули головами, словно избавляясь от наваждения, после чего мой друг скомандовал:

— Действительно, мужики, — айда окрестности прочесывать! Особенно примечайте, вдруг где свежие капли крови засечете, может, около дома какого или на заборе. Не могли убийцы не наследить при таком раскладе!

Мы прошерстили весь поселок, вызвав дикое неудовольствие местных кабысдохов, рвавшихся с цепей и захлебывавшихся лаем при нашем появлении. Мы чуть ли не с лупой обшарили луговину, раскинувшуюся между поселком и лесом. Почти пять часов мы изображали из себя сыщиков, и все безрезультатно. Никаких находок, никаких следов.

Посмотрев на сумрачное небо, а затем на часы, Величко подошел ко мне:

— Надо сворачиваться. Ребята устали, да и время уже позднее. Если еще провозимся, рискуем возвращаться к клубу по темноте…

Величко не стал договаривать, но все было понятно и так. Мы до сих пор не выяснили, как погиб Рыбалин, и наш неведомый противник бродит на свободе, а значит, оставаться вне стен клуба, когда наступит ночь, крайне опасно.

Я кивнул ему и отправился к Лехе:

— Величко говорит, пора завязывать. Все, что мы сегодня могли сделать, уже сделано…

— Как — все?! — перебил меня Лешка. — Место, где погиб Рыбалин, ведь так и не нашли! А что мы вообще в эту луговину уперлись, будто медом здесь намазано? Кто нам сказал, что его убили непременно на луговине? А если он шел не к лесу, а к морю?! Надо срочно обшарить побережье и дюны!

— Лех, еще полчаса от силы, и начнет смеркаться. А рисковать и терять людей по собственной глупости и упрямству негоже. Предлагаю заняться этим завтра с самого утра.

— А если дождь? Смоет же все с камней на хер… Последнюю фразу Лешка произнес совсем тоскливо, уже сам понимая, что Величко прав.

Вечер прошел на самой минорной из всех минорных нот. Приготовили обед, он же ужин, помянули Семена. На душе было погано донельзя. Вот ведь не повезло! Сначала этот засранец майор, ни за какие коврижки не пожелавший выделить нам вертолет, потом поломка траулера и вынужденная остановка в глухом поселке, а теперь еще и Рыбалина лишились. И ведь какой дикой смертью погиб парень, врагу такого не пожелаешь. Что мы его родным скажем, когда вернемся? Эх…

На ночь мы выставили часовых, попарно сменявшихся каждые четыре часа. Я прилег на продавленную лежанку, укрылся спальником, и сон навалился на меня тяжелой мутной пеленой, словно только и ждал этого момента…

— Вы не возражаете, если мы ненадолго прервемся? — улучив момент, вклинилась Полина. — Мне надо на пару минут отлучиться, попудрить носик и все такое. Хорошо? Только без меня не начинайте! — кокетливо погрозила она пальчиком Станиславу и выпорхнула из купе.

— Хм, пиво — напиток быстрый, — усмехнулся ей вслед Стас. — А уж что до носика…

— А что в этом такого? — не поняла Сашка.

— Ну, вот уже как минимум столетие выражение «попудрить носик» означает в том числе «понюхать кокаин». Порошок часто остается на крыльях носа, словно белая пудра, отсюда и аналогия. В начале прошлого века было модно еще одно выражение на ту же тему — «навести марафет», — но сейчас оно вышло из обихода.

— Надо же, а я не знала! Сколько раз это слышала, но никогда не догадывалась, что у этих слов может быть двойной смысл. Больше никогда не буду так говорить! — обескураженно покачала головой Сашка. — Не хочу, чтобы меня приняли за наркоманку.

— Бог с вами! — рассмеялся Станислав. — С чего вы это взяли? Вот уж не рассчитывал, что вы так серьезно к этому отнесетесь! Думал, улыбнетесь, встряхнетесь немного. А то, боюсь, загрузил я вас своим рассказом, — сидите такая серьезная да бледная, что аж оторопь берет.

— Да нет, просто душно в купе, — смутившись, отозвалась Сашка и тут же спросила первое, что пришло ей в голову: — Простите, а кто вы по званию? Капитан, да? Я совершенно не разбираюсь в погонах.

— Да, все еще капитан. Впрочем, полагаю, что скоро уйду на новую должность, а там и повышение по службе должно подоспеть. Лешка вон уже год как майора получил, мы над ним по этому поводу ржем дружно.

— А почему это?

— Ну, есть старый анекдот про то, как юная барышня выбирает себе будущего мужа, причем непременно хочет, чтобы тот был военным. И вот пришла она за советом к мудрой маме с вопросом, какого жениха ей предпочесть? Мать ей и говорит, мол, смотри на погоны. Если звездочки маленькие, будет тебе женское счастье, а вот про деньги забудь. Если звездочки большие, в достатке будешь жить, зато безо всякой мужской ласки. Ну а если на погонах всего одна большая звезда — значит, перед тобой майор, у него переходный возраст. Вот от таких, доченька, беги без оглядки: ни денег, ни удовольствия. Лешка на нас ворчит по этому поводу, конечно…

— Я бы на его месте тоже ворчала! Обидно же!

— Так мы ж по-дружески, можно сказать — любя!

— Кого это любя? — возникла в дверном проеме запыхавшаяся Полина и с некоторым подозрением посмотрела что на Станислава, что на Сашку.

Те переглянулись и расхохотались. Полина фыркнула и уже собиралась сказать в адрес попутчиков нечто нелицеприятное, как тут Стас раскашлялся.

— По спине постучать? — деловито поинтересовалась Полина.

Станислав отрицательно помотал головой и закашлялся так, что у него выступили слезы на глазах.

— Стас, вам обязательно надо что-нибудь попить, иначе вы рискуете посадить связки, — обратилась к нему Сашка. — Может быть, я закажу у проводника чаю?

— Отличная идея! — воскликнула Полина. — И еще вот что, Санечка, ты уж попроси, чтобы он при тебе его сделал, а то иначе ждать придется полчаса, а то и больше!

Стас на это ничего не сказал, лишь закашлялся еще сильнее. Сашке ничего не оставалось, как подняться и отправиться за чаем. Дверь за ее спиной тут же закрылась. Можно даже не гадать, кто постарался, и так все понятно.

— Бедняжечка! Столько рассказывал, что горло заболело! — С притворной заботой Полина смотрела в глаза Станислава. — Ну ничего, сейчас чай принесут, легче станет.

Кое-как справившись с кашлем, Стас кивнул в ответ. Говорить ничего не стал, опасаясь нового приступа. Горло и впрямь драло так, словно изнутри его натерли наждачной бумагой. А все перенесенная на ногах простуда, будь она неладна! Ведь в самый неподходящий момент о себе напомнила. В командировке как-то не до нее было, главное — задание, а здоровье потом…

— Ой, совершенно забыла! Я же хотела посоветоваться с вами, узнать, какой район Москвы предпочтительнее в плане съема жилья. Сейчас, вот только карту достану. Где же она? Кажется, в боковом кармане…

Расправив обе лесенки, Полина встала на них в распор и потянулась к своей сумке, лежащей на верхней полке. Прятать вниз она ее не стала, сославшись на грязный пол, а забросить туда же, куда определил свои вещи Стас, ей было откровенно лень. Впрочем, сумка была лишь предлогом, как и просьба о помощи. На уме у Полины было совершенно иное…

Стас смотрел, как его попутчица роется в багаже, на полном автомате отмечая, что она стоит довольно опасно и ни за что руками не держится, так что если поезд сильно тряхнет на стыках рельсов, она рискует сорваться вниз. Но тут его взгляд скользнул по ее стройным и длинным ногам и дальше под короткую задорную юбчонку…

Стаса бросило в жар. На Полине не было нижнего белья! И когда только успела от него избавиться? Впрочем, это-то как раз не вопрос: сняла, пока бегала «носик пудрить», оттого и задержалась слегка. Мадемуазель имеет на него серьезные виды? Определенно. Иначе бы с чего вся эта провокация, рассчитанная на то, чтобы он вдоволь налюбовался ее прелестями? Сейчас она, улучив момент, обязательно должна «упасть», он, разумеется, успеет ее подхватить, заодно облапав ее бедра и то место, где спина теряет свое гордое название, ну а дальше — одно из двух. Либо стороны, временно потеряв голову от страсти, лихорадочно соображают, где бы уединиться, либо красотка включает режим «недотроги»: смотреть — смотри, а остальное не моги! И классическое «динамо» здесь ни при чем. Просто легкая победа не располагает мужчину к тому, чтобы он ценил доставшийся ему трофей сколь-либо высоко, а девушка, как истинный рыбак, не хочет, чтобы добыча раньше времени сорвалась с крючка.

Так как же поступить? Сделать вид, что принимаешь навязанные тебе правила игры, вдоволь подразнить провинциальную щучку, а затем красиво вильнуть, оставив ее ни с чем? Да, пожалуй, что так. Она, конечно, хороша собой, только вот искренности в ней ни на грош. Да и пьет Полина сильно, от бутылки с пивом просто не отрывается, как ребенок от соски. Может быть, это просто эпатаж, но подруга-алкоголик ему точно не нужна. «Плавали, знаем», — как любит повторять Лешка. Как и прочая человеческая глупость, алкоголизм практически неизлечим, а ему и своих проблем выше крыши хватает, чтоб на себя еще и чужие взваливать. Он не мать Тереза и не наставник молодежи.

Дальше все пошло, как он и ожидал. Полина сделала вид, что нога соскользнула с лесенки, он тут же поймал ее — правда, не за аппетитную задницу, а просто-напросто схватил под мышки и осторожно опустил на пол, не без удовлетворения успев отметить промелькнувшую на ее лице разочарованную гримаску.

— Кажется… я оставила карту дома. Собиралась в такой спешке, вот и забыла. И как же мне теперь быть? — растерянно промурлыкала его попутчица.

— Купите карту по приезде на вокзале, их там много продают на любой вкус и цвет. Да, и еще позвольте дать один совет?

— Да, конечно! — хлопнула ресницами Полина.

— За окном не май месяц, подхватить инфекцию — делать нечего. Так что вы бы надели на себя что-нибудь теплое под низ, а то застудитесь еще. Или транспортная милиция вас по ошибке за девушку легкого поведения примет — тоже весьма неприятный казус, знаете ли.

Полина выглядела так, словно она только что по ошибке съела целый лимон, и Стас искренне пожалел, что под рукой нет фотоаппарата. Похоже, она не ожидала встретить в его лице достойного соперника, слишком понадеявшись на действенность собственных чар. Впрочем, к данному случаю как нельзя лучше подходила фраза из фильма «Харлей Дэвидсон и ковбой Мальборо»: «Хорошая баба сама ноги не раздвигает». Даже если он и заблуждается на ее счет, то все равно действовать столь грубо, используя секс в качестве рычага давления, — это слишком. Хочет поиграть — пусть придумывает что-нибудь более тонкое. Впрочем, задница у нее действительно неплоха. В другом месте и в другое время он, пожалуй, еще подумал бы, не заполучить ли эту фифочку в постель. В конце концов, он не монах, да и свободен от каких бы то ни было обязательств, а здоровый секс еще ни одному мужику не навредил…

…Готового кипятка по закону подлости у проводника не оказалось, мол, выпили все, если хотите — ждите, дама, следующую порцию, вон пыхтит, минут через пять будет вам счастье.

В принципе ничего не мешало Сашке вернуться сейчас в купе, а через пресловутые пять минут снова подойти к проводнику, да только вот видеть сочащееся злобой лицо Полины не было ни малейшего желания. А своим преждевременным появлением она той наверняка всю малину попортит. С одной стороны, конечно, и надо бы так поступить, но с другой — надоела эта грязь по самое не могу! Если уж Полина так беззастенчиво рвется охомутать мужика, то и флаг ей в руки! Авось нарвется на резкий отпор — вряд ли Станиславу придется по душе то, что его столь бесцеремонно клеят.

Мысли Сашки скакнули к рассказу, который ей только что довелось выслушать. Да, вот уж действительно не повезло ребятам. И все ведь одно к одному: отсутствие радиосвязи и нормального транспорта, а тут такой форс-мажор нарисовался! Куда идти и что делать — не понятно. Места чужие, народ — тем более. Вон как их бодро отфутболили по кругу, а люди всего-навсего просили, чтобы хоть кто-нибудь из местных добрался на моторке до поста береговой охраны и сообщил в райцентр о том, что произошло. Даже представить жутко, что чувствовала бы она в такой ситуации! Одного бойца уже потеряли, следов никаких не найдено — и думается отчего-то, что следующим в очереди на свидание с костлявой можешь оказаться ты.

Так что немудрено, что Станислав поседел. После такой вот ночки, вернее утра, можешь и вовсе волос лишиться. Ведь если так посмотреть, убери седину из его волос — и лет пять долой, запросто за юношу сойдет! Хотя нет, не получится: выражение глаз-то не изменишь, а в них такое плещется, что и заглядывать как-то стремно…

И все-таки любопытно: кто же это в поселке хозяйничал? Пока до конца не понятно, была ли это та самая Тварь из легенды или это все-таки кто-то из жителей пакостил. Судя по тому, что пока рассказал Стас, скорее всего убийства — дело рук человеческих. Но даже если так, все равно интересно, как же их в итоге-то разоблачили? Зацепок пока практически никаких, от местного населения помощи ноль целых и столько же десятых. Неудивительно, если в итоге выяснится, что они сами эту Тварь и выдумали. Правда, неясно, зачем им это было надо, но все равно — чем не версия?

Эх, и все-таки как же ей не повезло нарваться сегодня на Полину! Ехали бы сейчас вдвоем в купе со Станиславом, болтали бы о всякой ерунде, присматривались друг к другу, отпускали веселые шуточки и — кто знает? — может быть, что-то и срослось между ними. А если бы сильно-сильно повезло, так бы и доехали до Москвы без попутчиков, словно в спальном вагоне. Ночь, дорога, двое в маленьком закрытом мирке купе — чем не предпосылка для начала красивого и долгоиграющего романа? А в итоге все пошло наперекосяк. И ведь не скажешь этой хищнице — отойди, не мешай! Какое там! Полина рычать будет, по всем твоим больным мозолям пройдет, если надо, но своего добьется.

Хотя… еще не вечер! Вполне вероятно, что еще до полуночи Стас будет бегать от притязаний Полины по потолку, а то и вовсе скажет ей открытым текстом, что ловить нечего. И тогда-то…

А что тогда? В глазах Станислава Сашка — подруга Полины, а значит, такая же охотница на мужчин, как и та. Ну, или почти такая же. Одного этого факта достаточно, чтобы окончательно подпортить себе реноме. Да и кто ей вообще сказал, что Стас ищет себе подружку или хотя бы просто думает на эту тему? Мужик всего лишь возвращается из командировки — усталый и задерганный, и все, о чем он сейчас мечтает, это поскорее добраться до горизонтальной поверхности и уснуть. А вместо этого две бабы его разве что на сувениры не рвут, да еще и шипят друг на друга исподтишка, словно кошки, подравшиеся из-за куска мяса! Дурдом на выезде, да и только! Логичнее всего предположить, что рано или поздно ему надоедят эти «странные танцы» вокруг его персоны, он цыкнет на обеих красоток, подхватит свои шмотки и переселится в другое купе, благо что свободные места в вагоне еще есть. И останутся они обе у разбитого корыта. Очень оптимистично, нечего сказать!

Сашка тряхнула головой. Хватит думать про плохое, так и накаркать недолго! Тем более что проводник уже разливает чай по стаканам, а значит, ей пора возвращаться в купе и спасать Станислава от притязаний Полины.

Последняя мысль развеселила ее. Подхватив два стакана обжигающе горячего чая (а Полина перебьется, нехай свое пиво глушит), Сашка отправилась назад. Постучала мыском сапожка о дверь и радостно улыбнулась открывшему ей Стасу:

— Держите! Свеженький, прямо при мне заварили!

Станислав с благодарностью принял из ее рук напиток, одновременно наблюдая за взглядами, которыми обменялись его попутчицы.

Вот это номер! Если только он не ослеп, то за него идет самая настоящая война! Полина, мгновенно сориентировавшись, ведет себя так, словно они за то время, пока ее подруги не было в купе, уже переспать успели или как минимум были к этому весьма близки. А Саша — та едва сдерживается, чтобы не высказать Полине все, что она про ту думает.

Забавно. Стас уже неоднократно попадал в ситуации, когда за него соперничали две, а то и три женщины сразу, но чтоб вот так, в замкнутом и тесном пространстве купе, когда вся троица как на ладони — это что-то новое в его практике. Лешке рассказать, так ведь наверняка ржать будет и подначивать, мол, поделись передовым опытом, как это ты сразу с двумя справился, и они при этом друг другу глаза не выцарапали.

Как-то так получалось по жизни, что он редко когда добивался внимания понравившейся ему женщины. Как правило, те сами находили Станислава, а он благосклонно принимал их дар. Стас по-доброму относился к каждой из своих любовниц и каждый раз, когда приходила пора расстаться, испытывал острое сожаление, что из короткого союза, принесшего много радости обеим сторонам, так и не выросло нечто большее. Возможно, во всем виновата его профессия. Мало кому понравится, если самый близкий твой человек не вылезает из командировок, причем каждый раз сопряженных с риском для жизни. Да и большими заработками он тоже похвастаться не мог. Вот и выходило на поверку, что роль донжуана соответствовала ему куда больше, чем скромная роль мужа и отца семейства. Впрочем, у Лешки ровно та же самая история творится. Видать, так обоим и суждено холостяками свой век маяться. Зато у Величко все путем. Виделся с ним месяц назад, так у мужика уже четверо по лавкам, пятого весной ждут. Но его пример, увы, скорее счастливое исключение из правил…

Задумавшись, Стас машинально отхлебнул чай, и кипяток тут же обжег ему небо. Он скривился, с трудом проглотив горячую ароматную жидкость, и тут же поймал на себе два взгляда: изучающий — Полины и обеспокоенный — Сашки.

Черт побери, вот вляпался так вляпался! И как ему теперь выбираться из этой ситуации? По-хорошему бы надо отдельно разобраться с одной, отдельно с другой девицей, в конце концов, попробовать загулять с обеими, а потом выбрать ту, что больше понравится, но как это сделать, когда они обе только и ждут малейшего знака с его стороны, чтобы ринуться в атаку, отталкивая соперницу локтями?

Впрочем, это он погорячился. Саша, судя по всему, вряд ли скатится до базарного выяснения отношений. Не тот тип. Будет страдать втихомолку, но на открытый конфликт не решится, потому что это некультурно и некрасиво. Встречал он таких. Эти готовы на горло собственной песне наступить, но от принципов не откажутся. Еще и убедят себя, мол, ничего особенного и не случилось. Живое воплощение басни «Лиса и виноград». Прямая противоположность Полине, которая ни перед чем не остановится, лишь бы добиться своего.

Но кого же в таком случае ему выбрать? Скромницу Сашу, которая до сих пор не разобралась в собственных чувствах и заведомо готова к поражению, или нахалку Полину? В первом случае многое не ясно, может быть, и не выгорит ничего. А во втором он гарантированно получит бурный и, вполне вероятно, качественный секс — а затем столь же гарантированный геморрой, поскольку девушке явно что-то от него надо, и очень надо, раз за это «что-то» она готова расплачиваться собственным телом. И ведь не скажешь: «Ну, девушки, вы тут разберитесь как-нибудь без меня». Эти двое, пожалуй, и впрямь воспримут это как сигнал к началу военных действий.

А может, послать их обеих к черту, залезть на свою полку и сделать вид, что спишь крепким сном? Ну зачем ему проблемы? В конце концов, он не давал ни малейшего повода думать, что хоть как-то заинтересован в этих девицах.

Эх, зря он историю про Тварь на белый свет вытащил. Лежала бы и дальше в потаенной ячейке его памяти, так нет же: бесхитростный Сашкин рассказ про лжеупыря пробудил в нем запретные воспоминания, и он понял, что, если сию же минуту не изольет душу хоть кому-нибудь, рискует остаться этой ночью один на один с тем давнишним кошмаром. А сейчас он понимает, что погорячился, открывшись этим двум озабоченным попутчицам, которым на самом деле глубоко фиолетово до его переживаний. Еще бы, они заняты, у них поединок, и приз в этом поединке — он сам! А рассказ для них — это так, нечто вроде фона или радио, мурлыкает себе что-то под нос, вот и отлично.

И что они только в него вцепились, словно изголодавшиеся собаки в сахарную кость? Или на свете мужиков мало? Совсем бабы рехнулись, глотку готовы друг другу порвать, и ради чего?

А вообще, странная из них парочка получилась. Слишком уж они разные, непохожие что по характеру, что по воспитанию и темпераменту. Одна предпочитает действовать нахрапом, не сильно выбирая методы, другая осторожничает и не идет дальше тонких намеков в его адрес и колкостей — в адрес соперницы. И вот что не понятно, почему они путешествуют вместе, если друг друга на дух не переваривают? Сплошные загадки, да и только.

Эх, ну почему ему так везет на приключения, а? Ведь никого себе не трогал, возвращался с задания домой, а тут на тебе — получи и распишись!..

Меж тем в Сашкиной голове носились мысли одна другой сумбурнее. Неужели эта похотливая сучка успела-таки соблазнить их попутчика? Нет, непохоже, хотя попытки наверняка предпринимала. Колготки ее волшебным образом исчезли в неизвестном направлении, доморощенная прелестница так и сидит в ботфортах на голую ногу. Очень эротично, нечего сказать! Интересно, от белья она тоже уже избавилась? Да скорее всего! Вот крольчиха!

Хотя нет, вряд ли события развивались столь стремительно, как она себе это представляет. Опять же, в воздухе нет специфического запаха любви, а проветрить купе они бы просто не успели, тем более что фрамуга намертво заколочена на зимний период. Значит, Полина все-таки обломалась.

Или эта дрянь решила пойти ва-банк и, чтобы добиться расположения Станислава, устроила тому французский поцелуй? Тьфу, как мерзко! И он-то, он как мог на такое согласиться? Неужели всем мужикам и впрямь лишь только этого и надо? Вот от Стаса она такого точно не ожидала!

Нет, зря она на него наговаривает. Стоит только посмотреть на его ироничный прищур, чтобы понять, что старания Полины пропали втуне. И вообще: спокойнее, Саша, спокойнее! Нечего становиться неврастеничкой из-за какой-то распущенной особы, считающей, что мужчина просто обязан клюнуть на то, что находится у нее между ног. Станислав не идиот, чтобы поддаться на старые как мир уловки Полины. И то, что она сейчас хорохорится, всячески давая понять, что у них со Стасом все на мази, это всего лишь отчаянная попытка избавиться от соперницы. А раз так — значит, у Сашки еще есть шанс! Вот только как им грамотно воспользоваться?..

Странно это все: еще сегодня утром она и думать не думала, что будет до слез злиться из-за того, что на мужчину, который ей приглянулся, положила глаз другая женщина. Ей всегда казалось, что если объект ее пристального внимания не счел нужным или не смог разглядеть с первого раза, какая же она, Сашка, симпатичная и хорошая, то это его личные трудности. Вот еще, гоняться за ним, доказывать что-то, глупости какие! В конце концов, так вести себя просто унизительно и во многом непорядочно!

А сейчас вот Сашка мечется от надежды к отчаянию и обратно к надежде, робко мечтая о том, как они со Станиславом останутся наедине и скажут друг другу единственно верные слова. Романтическая дурочка, вот она кто! Ей уже давно не семнадцать, так откуда же взялся этот трепет в душе и ощущение близкого чуда, словно в детстве на Новый год, когда ровно в двенадцать часов под елкой появляются подарки от Деда Мороза? Кто ей вообще сказал, что Стас обратит на нее внимание, ну кто?!

Хотя, а почему это он не может заинтересоваться ею? Она хоть и не красавица, но и не дурнушка, отнюдь. Русые волосы по лопатки, большие глаза, правильной формы рот. Конечно, в отличие от Полины она сейчас не накрашена, но если дать ей хотя бы десять минут, то еще вопрос, кто будет выглядеть симпатичнее при полном макияже, она или ее компаньонка? Впрочем, если Станислава в первую очередь интересует внешность девушки, а ее личные качества ему совершенно не важны, то пускай делает со своей Полиной что хочет! Сашке не нужен просто очередной любовник; если она захочет секса, то возьмет записную книжку, позвонит, и уже вечером у нее целый мужской гарем образуется, выбирай — не хочу. Просто… словами не объяснишь, но отчего-то ей вдруг показалось, что со Стасом они бы смогли остаться вместе надолго, может быть, даже навсегда. Пришло чувство, что вот это — настоящее, хватай и держи!

Ага, легко сказать, да только как вот это осуществить, когда поблизости маячит эта нахалка? Взять на вооружение ее методы и скинуть с себя всю «лишнюю» одежду? Станислав тогда точно пробкой из купе вылетит или, что куда хуже, решит, что они обе — сексуально раскрепощенные особы, и предложит им секс на троих. А вот это будет означать полный и бесповоротный конец сказке. Делить мужчину, который нравится тебе до дрожи в коленках, с другой женщиной Сашка не собиралась. Она не считала себя ханжой, но вариант шведской семьи никогда не был ей близок по духу.

Значит, надо действовать совершенно иначе. Лучше всего дать понять Стасу, что он может на нее рассчитывать, что она искренне сопереживает ему. Но как донести до него мысль, что она испытывает к нему нечто большее, чем простую человеческую симпатию или сексуальное влечение? Задачка, однако…

Стас отставил в сторону пустой стакан, осторожно повертел шеей, потрогал горло.

— Ну как, чуть-чуть полегче? — спросила его Сашка.

— Вроде бы, — неуверенно отозвался тот. — У меня такое частенько бывает во время простуды, вплоть до полной потери голоса. А я сейчас, как назло, только-только от нее оклемался. Боюсь, как бы по второму кругу все не началось.

— Может быть, тогда больше вас не мучить? Хотя, честно говоря, ужасно хочется знать, что же там было дальше? Я вот пока за чаем ходила, все прикидывала, кто же такая Тварь, и, должна признаться, теряюсь в догадках. С одной стороны, получается, что это дело рук человеческих, а с другой — слишком много неувязок, которые так просто не объяснишь.

— А что бы сказал по этому поводу старина Стивен Кинг? — ехидно осведомилась Полина, кивнув в сторону Сашкиной книги.

— Он бы стопроцентно свел дело к какой-нибудь чертовщине и на этом успокоился. — Сашка старалась говорить спокойно, но давалось ей это с трудом. — Что он, что Дин Кунц любят, чтобы у любого дела была некая мистическая подоплека, причем не всегда берут на себя труд обосновать, откуда же она взялась. Она просто есть в их произведениях, и все.

— Ну а вы, Станислав, чем нас удивите? Пойдете по излюбленному писательскому пути или все-таки сведете все к банальной уголовщине? Учтите, я очень разочаруюсь, если вы так сделаете! — Полина кокетливо надула губки, вызвав тем самым у Сашки острый приступ бешенства.

— Я не писатель, — спокойно ответил тот, — а эта история отнюдь не плод вымысла. Поэтому я просто расскажу вам все, чему стал свидетелем и участником. Если вы будете огорчены финалом — что ж, бросайте камень в рассказчика, я предупреждал, что это не та байка, которую стоит слушать на ночь. А корректировать историю на ходу, подстраиваясь под ваши вкусы, извините, не считаю нужным.

— А вот знаменитые гусляры никогда не брезговали приукрасить былину, если она казалась им чересчур пресной, — не унималась Полина.

— Простите, вы считаете, что я слишком скучен? — вежливо осведомился Станислав у Полины, и та поняла, что сболтнула лишнее.

— Нет, ну что вы! — заюлила она, пытаясь поймать взгляд Стаса. — Это я так, просто вот к слову пришлось…

— Стас, я не знаю, как там остальным, а мне ваша история очень интересна. И если только вам не сложно, я бы с удовольствием послушала, что сталось в итоге с вашей командой.

Сашка выдержала испытующий взгляд Станислава, и на какое-то мгновение ей показалось, что он видит ее насквозь, со всеми ее маленькими тайнами. Впрочем, стоило только ему моргнуть, как это чувство, к ее облегчению, бесследно пропало. Не очень-то приятно ощущать себя подопытным кроликом на столе в рентгеновском кабинете.

— Так я то же самое твержу! — тут же взвилась Полина, поняв, что Сашка ее переиграла. — Стас, умоляем, расскажите нам продолжение вашей чудесной истории!

— Если она и «чудесная», как вы выразились, так это от слова «чудовище», а не «чудо», — вздохнул Станислав.

— Не важно! Тем более что мы именно на это и рассчитывали! Не забываем, наша задача-максимум на сегодня — достойно встретить Хэллоуин! Чем страшнее истории за столом — тем лучше! И пока что у вас все шансы получить гран-при за лучшую страшилку!

— Вам бы, Полина, аниматором на курорте работать, — мягко заметил Стас. — У вас налицо замашки профессионального массовика-затейника.

— Я всегда знала, что я по натуре лидер, — польщенно склонила голову Полина. — Но только вы разглядели во мне это качество!

— Хм, я выразился несколько иначе, — безучастно сообщил Станислав, казалось бы, внезапно потерявший всякий интерес к предмету разговора. — Впрочем, не важно. Слушайте дальше, если уж так этого хотите…