Хочу тебя жестко

Глава 44

Я долгое время не подозреваю ничего плохого, даже когда профессор явно тормозит возле какой-то элитной высотки. Кажется, я читала про нее в интернете, там любят покупать квартирки самые такие сливки общества. Вроде депутатов или поп-звезд.

Но когда машина профессора заезжает на парковку, я ощущаю нехилую тревогу.

— Зачем мы тут? — обеспокоенно спрашиваю я, повернувшись к нему. Он бросает на меня взгляд.

— Я тебе говорил.

— Про родителей? Я думала, это шутка. Это что, было всерьез?

— С чего это могло бы быть шуткой?

Блядь. Осознание неотвратимой задницы обрушивается на меня в ту же секунду, как будто придавив многотонной плитой. Какого черта он делает это всерьез? Мы с ним неделю встречаемся, какие родители?

— Я не пойду. — вылетает у меня с легкой паникой. В голове мигом проносятся все сцены из фильмов про богатых парней и бедных девочек, что заранее совершенно приковывает меня к безопасному месту в машине профессора. — Нет, точно не пойду. Они меня выгонят. Пихнут деньги и скажут, чтобы я с тобой не встречалась больше.

— Думаешь? — задумчиво реагирует профессор, отстегиваясь. — Что ж плохого, Цветкова? У них много денег, так что требуй дать тебе побольше. Миллиона два-три. Больше не советую просить. Убить тебя будет дешевле.

Я прикрываю обреченно глаза. Господи, дурак.

— Хорошо, так и сделаю. И после этого я могу расстаться с тобой?

— Это вряд ли тебе светит. Но если хочешь получить деньги, не говори им об этом.

Пффф. Я выхожу из машины вслед за ним. Я не хочу получать деньги за наше расставание, не хочу переживать унижения и подозрительные взгляды, которыми будут сканировать меня его родители, потому что я даже издалека не выгляжу хорошей партией для их сына. Если он в таком возрасте занимает пост директора - это точно дело рук папы, заботящегося о сытом будущем отпрыска. Таким детишкам в пару не подыскивают абы кого.

Почему же я сейчас иду туда?

Наверное, потому что я допускаю ситуацию, когда папа надавит на сына своим авторитетом и ему придется со мной разойтись. Я больше не буду задаваться вопросом “когда закончатся наши отношения и как?”. Если для этого мне нужно пережить полчаса позора - я их переживу.

Фу-ух...

Но все равно нервно.

Когда мы подходим к лифтам, профессор прикладывает карточку к какому-то устройству, и я задумчиво смотрю на нее. Мне очень хочется спросить, действительно ли здесь платные поездки на лифте, иначе на кой черт ему какая-то карточка, но моя пятая точка чует какую-то загадку во всем этом и мой неизбежный позор, если я задам такой вопрос вслух.

Лучше делать вид, что я все знаю. Кстати, черт побери. Я не знаю столовые приборы. Сейчас передо мной положат его родители кучу вилочек и поди угадай, какой из них салат есть, а какой - суп.

Я еду в лифте, погруженная в эти мысли, а когда двери открываются и я выхожу наружу, то забываю про все и верчу растерянно головой.

— Одна квартира на этаже? — вылетает у меня вопрос.

— Тебе нужно больше? — интересуется в ответ профессор, а я закатываю глаза.

Просто я начинаю понимать, что мне не предложат деньги, а кинут их в лицо. Блин. Мои ноги будто деревянными становятся, трудно идти. Я чувствовала себя более смелой пять минут назад.

Профессор, с которым мы расстанемся уже очень скоро, открывает дверь и мы заходим в уютный холл в светло-бежевом оформлении. Я тут же слышу шаги и обреченно поворачиваю голову.

К нам идет женщина. Достаточно высокая и стройная, одетая в светлый костюм с юбкой. Такие же, как и у профессора, темные волосы, собраны в аккуратный пучок.

Да, это его мать. Они чертами лица... откровенно похожи. Только вот у нее на лице приятная улыбка, которую вряд ли когда можно увидеть у профессора.

Она подходит к нему и обнимает его, пока я растерянно смотрю на них, не зная, разуваться мне и что вообще можно делать, а что нельзя. Но когда я случайно замечаю лицо профессора в момент этих обнимашек с матерью, то у меня округляются глаза.

Ах ты...

— И чего так долго? — мелодичным голосом интересуется его мама. — Полчаса уже ждем, ты даже не предупредил, что опоздаешь.

— Это все из-за нее. Долго собиралась. — отвечает профессор, пока я выпадаю в осадок с его маски на лице прекрасного и примерного сына. Он просто будто бы на щелчку пальцев меняет личность. Такой рожи я у него в жизни не видела. Я знаю его лицо для студентов, знаю его лицо для деканата, знаю, какие выражения он корчит для меня. Но это...

Ах ты, чертов лицемер.

Я думаю так, когда до меня еще доходит, что он сейчас с легкостью свалил на меня вину за наше опоздание. Я за пять минут оделась и вышла! Скотина врущая.

Они отстраняются друг от друга и мать смотрит на него теперь с легким беспокойством на лице.

— Вы опять поссорились с сестрой?

Он приподнимает бровь, словно не понимает, о чем идет речь.

— Она отказалась приехать, когда узнала, что ты будешь здесь. И я только сегодня узнала, что она улетела в Италию. Неожиданно. — поясняет женщина. — Что у вас опять произошло? Влад. Может, ты позвонишь ей и поговоришь?

— Понятия не имею, что она опять себе придумала, если честно.

Его мать чуть хмурит бровь, а я в шоке наблюдаю за ним.

Это просто очень увлекательная и пугающая картина. Я-то предполагаю, почему улетела его сестра. После того, как ее заставили похитить какую-то девушку, связать ее в лесу, и учитывая то, что он не была осведомлена о моей дальнейшей судьбе... Мда.

Но речь не о ней. А о том, кто делает сейчас вид, что ничего не знает. Господи, профессор, какой же ты жуткий.

Взгляд матери ,наконец, падает на меня и она отходит от профессора.

— Прости, пожалуйста. — говорит она мне достаточно мягко и дружелюбно, и это заставляет меня замереть от удивления. — Кое-что меня беспокоило, и я не поздоровалась сразу с тобой. Катя, верно? Приятно познакомиться. Я Елена. Называй меня по имени.

— Добрый вечер. — в шоке здороваюсь я. А как же деньги в лицо и презрительный взгляд? — Мне тоже очень приятно познакомиться. Простите за опоздание.

— Все хорошо. — она замечает, как я смотрю на свою обувь и добавляет: — Не разувайся, проходи.

Я послушно следую за ними. Профессор на секунду оглядывается, бросив на меня взгляд, и это то самое выражение глаз, к которому я уже привыкла. Черт, я не знаю, почему, но его профессиональное жонглирование социальными масками меня напрягает больше, чем то, что он натворил этой ночью в лесу.

Мы заходим в ту часть квартиры, которая, вероятно, выступает в роли гостиной. Совмещенной со столовой, потому что в правой части помещения я вижу накрытый стол. И мужчину, сидящего за ним и читающего что-то с планшета. Когда мы подходим ближе, он поднимает взгляд и смотрит на нас троих.

Отец психопата выглядит достаточно молодо для человека, у которого есть такой взрослый сын. У него тоже темные волосы с легкой проседью на висках, и он красивый для своего возраста. Я легко могу увидеть в нем профессора, когда ему исполнится лет пятьдесят-шестьдесят.

Взгляд у него достаточно тяжелый и жесткий, но... честно говоря, самое пугающим существом здесь все равно остается его сын.

— Привет. — здоровается он с ним, затем смотрит на меня. — Привет, Катя, рад знакомству. Я Александр Валерьевич. Садитесь. Как добрались?

— Х-хрошо. — едва ли не заикаюсь я, присаживаясь за стул, который психопат вежливо отодвигает для меня. Блин, у меня чувство, что я попала не в ту семью. Может, он актеров нанял? Его родители слишком приличные.

— Ты стесняешься? Все хорошо, расслабься.

— Катя. — зовет меня мама профессора, и я растерянно смотрю на нее, не зная, кому отвечать. — Я спрашивала у Влада, хорошо ли ты относишься к морепродуктам и нет ли у тебя аллергии, потому что я хотела попросить повара приготовить блюда с ними. Он сказал, что все в порядке. Ты же не против?

М-м-м... я подавляю желание покоситься на психопата, потому что этот жест будет слишком очевиден для окружающих. Он ведь не в курсе, как я отношусь к морепродуктам. Но хорошо, что у меня действительно нет аллергии.

— Конечно, все в порядке.

— Прекрасно, тогда не стесняйся.

Вот так, слово за слово и начинаются вежливые разговоры. Абсолютно будто бы естественные, но с меня почему-то семь потов сходит, пока я поддерживаю их и отвечаю. Я жду каверзных вопросов, но никто будто и не собирается спрашивать меня ни про семью, ни про их достаток, ни про то, на кого я учусь и чем вообще занимаюсь.

Погода. Новости. Еда. Немного разговоров про работу, которые я, навострив уши, внимательно слушаю. Судя по ним, профессор не для красоты в директорском кресле сидит, потому что они с отцом касаются достаточно важных тем. Блядь. Похоже, его папа ценит то, что он делает. С каким монстром я нахожусь рядом? Как он успевает преподавать и... работать? Хотя, возможно, он берет не так много часов в универе.

Я даже забываю, что я ковыряю еду одним и тем же столовым прибором. Но никто мне не делает замечание и не просит покинуть дом.

Проходит, наверное, минут сорок или час, когда мама профессора внезапно зовет меня.

— Катя? — я поднимаю на нее взгляд. — Пойдем, я покажу тебе террасу. Пусть они спокойно поговорят о делах.

— Хорошо. — спешно отвечаю я, отложив в сторону вилку и встаю из-за стола.

Так. Настал час Х? Мне кинут деньги в лицо и попросят больше тут не появляться?

Я следую за женщиной, чувствуя на себе чей-то тяжелый взгляд и даже догадываюсь, кому он принадлежит.

Мы выходим на просторную террасу, где меня окутывает уже чуть прохладный вечерний воздух. Я осторожно смотрю по сторонам. Да, черт побери, родители у него действительно богатые. Иметь квартиру с террасой в таком доме... дорого, наверное.

— Не против, если я закурю? — спрашивает меня женщина и я мотаю головой. Она достает пачку тонких сигарет, прикуривает одну из них и смотрит на меня. Не знаю, в кого у профессора такой цвет глаз ,но что у нее, что у его отца они темно-карего оттенка. — Прости, можно узнать твой возраст?

— Мне двадцать. — я чувствую себя не в своей тарелке от этого вопроса. Почему-то выражение глаз этой женщины будто становится более обеспокоенным.

— Такая молодая. — произносит она. — Вы долго встречаетесь?

Ой, блин. Я отвожу взгляд ,не выдержав. Я ж не профессор, классно врать не умею.

— Совсем недолго, если честно.

— Правда? Так странно. Прости, что спрашиваю тебя об этом. — она затягивается сигаретой и смотрит тоже задумчиво в сторону. Ее вежливость и мягкость продолжает вводить меня в ступор. — Просто Влад впервые кого-то приводит познакомить с нами. Я очень удивилась. Получается, он на семь лет старше тебя.

Оу, значит, он не соврал хотя бы во второй раз о своем возрасте. Ему правда двадцать семь. Я неуверенно киваю. Мне почему-то кажется, что его мама сейчас как-то немного нервничает, что странно. Она что, действительно слишком мягкая, и хочет попросить меня расстаться с ним, но не знает, как это сделать?

— Вас что-то беспокоит? — задаю я вопрос ей. Может, ей так легче будет сказать прямо?

Она смотрит на меня немного удивленно.

— Ох, немного. По мне заметно? — отвечает она. — Просто я хорошо знаю своего сына и с ним очень сложно. А ты очень юная. — она чуть хмурит брови, словно это доставляет ей головную боль и снова затягивается, а я уже не выдерживаю.

— Хотите попросить меня расстаться с ним?

— Что? — она моргает. — Как я могу? Почему ты так подумала?

Блин. Теперь я чувствую себя неудобно и тоже хмурюсь. Как-как вы можете... как в фильмах. “Прости, но ты не пара моему сыну, его ждет более подходящее будущее с приличной невестой”.

— Ну, мне показалось, что вы считаете, что мы не подходим друг другу... простите.

— Боже, это ты прости. Я не хотела, чтобы ты так думала. — она убирает сигарету от губ и растерянно смотрит на меня, а я на нее. Господи, что происходит? Она шутит? — Я вижу, что ты хорошая девушка и ты мне нравишься. Дело не в тебе. — она вздыхает и прикладывает палец к виску, потерев и прикрыв глаза. — С Владом не все так просто.

Она поджимает губы и убирает палец от головы, посмотрев на меня.

— Не хочу, чтобы он запудрил тебе мозги.

Боже. Я успеваю подавить рвущийся наружу смешок. Профессор, смотри. Даже твои собственные родители тебе не доверяют и далеко не лучшего о своем сыне мнения.

— Не думаю, что это случится. — отвечаю я. Сложно запудрить мне мозги, когда я уже видела все самые паршивые стороны этого человека. Со мной он особо и не притворяется классным. Но, черт побери, каким сыном нужно быть, чтобы твои родители защищали не тебя, а девушку, которую впервые видят?

— Что ты в этом понимаешь? Тебе всего двадцать. — вздыхает его мама. — Ты еще плохо разбираешься в людях. Ты ведь учишься?

— Да.

— А твои родители... чем занимаются? Ты одна в семье?

— У моих родителей совсем маленький бизнес. — отвечаю я просто. О, вот и пошли вопросы, о которых я беспокоилась, но мама ненормального будто бы не переживает о моем статусе. По крайней мере ее лицо никак не меняется после моего ответа. — Еще у меня есть старший брат.

— Вы дружно живете?

— Ну да. — говорю я. — Хотя иногда ссоримся, но по мелочам.

— Понятно. У Влада тоже есть младшая сестра. — произносит женщина, выдыхая дым. — Они с детства не дружат. Все из-за Влада. Он был безумно проблемным ребенком. Мы с ним намучались.

Почему же я не удивлена?

— Почему же? — задаю я вежливо вопрос. Хочу узнать больше о детстве этого ненормального.

Его мама смотрит на меня с неким сомнением в глазах. Будто бы думает, продолжать ли этот разговор. Затем снова затягивается сигаретой и переводит взгляд вдаль.

— Он в детстве постоянно пытался избавиться от сестры. — произносит она, а я едва не давлюсь свежим вечерним воздухом, которым только что с наслаждением дышала. Простите, что? — Я думала, что поседею за это время.

Что я только что услышала?

— До этого мне казалось, что он такой беспроблемный и спокойный ребенок. — продолжает рассказывать женщина, а я смотрю на ее сигарету, переживая некий мозговой кризис и думая, что с удовольствием ее бы выхватила и затянулась до фильтра. — Многие дети не могли отлипнуть от родителей, не принимали няню, и мои подруги жаловались, что ужасно устают. А Влад особо не зависел от меня. Я могла оставить его играть и заниматься своими делами. Мой декрет был просто чудесным.

— Да? — я больше даже не нахожу, что сказать. Я все еще перевариваю ее прошлое заявление.

— Ну да. — она криво улыбается. — А потом это. Нам пришлось обратиться к семейному психотерапевту и мы так долго работали над этим. Дело было не в семье, я одинаково любила и уделяла внимание им обоим. Просто к некоторым детям нужно искать особый подход. — она поправила волосы, выбившиеся из-за ветра. — Тем не менее, Влад, конечно, все равно доставлял периодически неприятности. Что Свете, что другим людям. Он даже стоял на учете в полиции в двенадцать лет.

Она делает паузу, снова затянувшись и потушив остатки сигареты. Затем тут же закуривает следующую.

— Он умный парень. — продолжает она спустя время. — Даже слишком. Наверное, это сыграло свою роль. И мы изо всех сил постарались вырастить из него приличного члена общества, и в конце концов, он хорошо туда вписался. Но будто бы я не замечаю, как ловко он притворяется даже при мне. Если при тебе он ведет себя, как самый лучший мужчина на свете, не верь ему. Он очень хороший манипулятор и иногда способен на очень и очень плохие поступки, когда ты этого не ожидаешь.

Я моргаю в ответ на ее слова.

Ее рассказ... ладно, неважно. Проблема в том, что при мне, кажется, он вообще не собирался никем притворяться. При мне он вел себя как самый худший на свете выбор, который только можно сделать. И то мне даже его сделать не позволили. И как мне на это реагировать?

— Но он не ведет меня хорошо при мне. — выдаю я, растерявшись, а женщина смотрит на меня с таким сочувственным выражением, словно не верит.

— Катя, боюсь он может создать убедительный образ с легкими недостатками, чтобы ты поверила, что он настоящий. Если бы он не притворялся...

Наш разговор прерывает звук отодвигающейся двери, и я, вздрогнув, оглядываюсь.

А вот и герой наших обсуждений. Он смотрит на меня, затем переводит взгляд на свою мать и едва улыбается. Так мило. Какой лапочка, посмотрите только.

— Разговариваете? Я прервал?

— Мы уже практически заканчивали. — отвечает женщина, потушив сигарету. Затем, улыбнувшись мне и ему, гладит меня по спине, прежде чем покинуть террасу, а после задает последний вопрос: — Вы останетесь у нас ночевать или отправитесь домой?

Профессор смотрит на меня, а я едва приподнимаю брови. Он серьезно хочет, чтобы я ответила?

— Мне... простите, я сейчас слежу за кошкой друзей родителей. Она после операции, а они уехали на отдых. Не могу оставить ее одну надолго.

— Понимаю. — отвечает его мама. — Это важное дело. Ладно. Я хотела предложить выбрать спальню. Если захочешь, то приходи, я тебе покажу, может, передумаешь.

Она уходит, прикрыв за собой дверь и оставив нас с этим чудовищем наедине.

Мда...

Я медленно перевожу на него взгляд.

Профессор, знал бы ты только, что я сегодня про тебя узнала. Ты, оказывается, настоящий психопат. Без шуток.

Он ловит мой взгляд, и едва усмехнувшись, подходит к ограждению террасы, поставив на него локти и посмотрев на город.

— О чем болтали? — спрашивает он. Я буквально вижу, как в отсутствие лишних свидетелей с него спадает масочка хорошего сына и примерного члена общества. Если б кто-то другой с таким взглядом пялился бы на город перед собой, я б подумала, что он сейчас достанет снайперскую винтовку. Но так как это профессор, то к такому выражению его лица я уже привыкла.

— Да просто о погоде. — отвечаю я. — О том, о сём.

— Ясно. Мог бы тебя и не спрашивать. Со стороны квартиры, кстати, все хорошо слышно.

Ой блядь, все. Я закатываю глаза. Такое чувство, что он тут обижается сейчас за то, что я ему соврала.

— Я ж не могу прямо сказать, что мы тебе перемывали кости.

Он издает усмешку и поворачивается ко мне, опираясь теперь на ограждение спиной и сложив руки на груди.

— Ну так что? Тебе предложили деньги за расставание со мной?

— К сожалению ,нет. — фыркаю я. — Но мне кажется, что они готовы их предложить тебе, чтобы ты держался от меня подальше. Может, сходишь и спросишь?

— Пф. — он снова тихо усмехается. — Нет, Цветкова. Мне своих хватает. Ладно. — он снова бросает взгляд себе за плечо, словно оценивает погоду на улице. — Поехали уже отсюда.

Его мама провожает нас до лифта и ждет, когда мы зайдем в него. Улыбка на ее лице немного натянутая, и я догадываюсь, что она переживает по какой-то не совсем понятной мне причине.

— Приходите еще вместе. — говорит она напоследок, когда лифт подъезжает на этаж, а потом, будто что-то резко вспоминая, растерянно хлопает себя по бокам, словно ищет сумку. И поднимает взгляд на профессора. — Влад. Я могу дать Кате свой номер?

Он смотрит на нее, придерживая ладонью двери лифта.

— Почему ты у меня это спрашиваешь, а не у нее?

Его мама чуть поджимает губы, будто бы расстраивается от того ,насколько он непонятливый. Даже я примерно угадываю подтекст этого вопроса, хотя могу ошибиться, конечно. “Серьезно ли у вас все, чтобы я общалась с этой девушкой?”. Что-то вроде этого.

— Вдруг ты будешь ревновать. — она оборачивает это все в шутку. — Хорошо, тогда просто скинь его Кате. Только не забудь.

— Ладно. — отвечает он, и она машет нам ручкой. Я в ответ машу тоже, а потом мы заходим в лифт.

Фу-ух. Знакомство с его родителями вышло весьма неожиданным и интересным.

Когда мы садимся в машину и пристегиваемся, я смотрю на его лицо. Затем задаю вопрос, потому что мне очень интересно увидеть его реакцию.

— И зачем ты в детстве свою сестру убить пытался? Что она тебе сделала?

От этого вопроса его ладонь лишь немного замедляется, прежде чем лечь на руль. Он даже не дергается, не поворачивается удивленно, не меняется почти в лице, по-прежнему смотрит вперед, на парковку, готовясь выехать. Нет ни смущения, ни стыда. Чисто холодная маска.

— Надо же. — произносит он. — Дошли до темы моего детства в разговорах? Быстро вы нашли общий язык.

Я изгибаю бровь ,не выдержав. Какой же ты непробиваемый. Гранит просто. У меня тоже есть немножко темные страницы истории в детстве, хотя до его приколов не дотягивают. Тем не менее, если меня кто-то неожиданно спросит “Катя, а зачем ты однажды плюнула в портфель брата?” я очень сильно смущусь и начну оправдываться.

— Так ты ответишь на вопрос? — интересуюсь я, потому что незаметно, чтобы он собирался что-то еще добавить, а профессор лаконично отвечает:

— Нет.

— Но почему?

— Не вижу смысла.

— Но мне интересно.

— Цветкова, это было давно.

И че? Я поджимаю губы. Раз давно - то не считается, что ли? Подумать только, есть на свете люди, которые в самом деле не просто иногда подумывают придушить своих братьев или сестер, а действительно идут и делают это. Ты у нас с детства во всем такой целеустремленный, профессор?

— Тебя только это интересует? — слышу я его вопрос, пока мы покидаем территорию дома, и выезжаем на дорогу.

— Нет. — отвечаю я. — А за что ты на учете стоял в детстве?

Он издает смешок.

— Тебе всю мою биографию выложили, что ли? Просто связался с плохой компанией.

— Боже. — не выдерживаю я. Это вырывается у меня с легким сарказмом. — Бедный ребенок. Они тебя научили плохому?

В этот раз я добиваюсь более заметной реакции - профессор переводит такой убийственный взгляд на меня, что кто-либо другой захотел бы выйти из машины прямо на ходу. Но я, похоже, научилась различать легкие оттенки его убийственных взглядов. Мысленно совершая путешествие по непроглядно темным катакомбам его разума. В этот раз он будто хочет убедиться, в самом ли деле я решилась подшутить над ним.

— Конечно. — отвечает он мне в тон. — Пожалеешь меня, Цветкова? Детство было сложным.

Ха-ха. Я отворачиваюсь к окну. Уж кто-кто, но этот человек в сочувствии, кажется, меньше всех нуждается. Связался с плохой компанией, как же. Больше поверю, что он сам банду сколотил, развращая разум невинных детишек.

Боже. Поставив локоть на выступ на двери, я подпираю рукой лоб и уныло смотрю в окно. У меня столько в голове риторических вопросов сейчас крутится. Можно ли мирно проводить время с ядовитой змеей, надеясь, что она тебя не укусит? Что ты вообще такое, профессор?

Когда мы заходим в лифт уже в доме, я хочу нажать на свой этаж, но ладонь профессора внезапно загораживает кнопку. Я растерянно смотрю на него, замерев с протянутым пальцем.

— Ты чего?

— Собираешься пойти домой? — спрашивает он меня, а я моргаю.

— Ну да. А что?

— Нет. Поехали ко мне, Цветкова.

Что? Нет! Я хотела прийти домой и немного подумать в одиночестве над тем, что сегодня произошло. С ним нельзя общаться беспрерывно, от этого страдает психика. Я думаю, его будущей жене, если она у него будет, потребуется отдельная темная комната с замком, где она сможет отрефлексировать все происходящее в их браке.

— Но мне надо следить за кошкой. — предпринимаю я попытку отмазаться от этого предложения. — Она ведь после операции. Если с ней что-то случится, меня убьют друзья родителей.

— Тебе спуститься всего на один этаж вниз. Сходишь и пару раз проверишь.

Блин.

— Не хочу. — прямо отвечаю я, потому что он будет находить отмазки для всех моих аргументов. — Я хочу домой и все.

Он по-прежнему стоит и смотрит на меня со своим каменным лицом и закрывая рукой нужную мне кнопку. Если б нормальный парень с такой внешностью зазывал бы меня к себе домой, я б споткнулась сто раз, пока бежала бы со всех ног к нему. Но блин, профессор же. Ступать на его территорию нужно с опаской и предварительно морально подготовившись. Даже учитывая его соблазнительный вид. Будь он более ручным...

— Цветкова, что мы будем делать, если этого хочу я? — задает он вопрос, на который я даже не сразу могу найти адекватный ответ. Он просто такой неожиданный для него. Что это, попытка понять суть нормальных отношений? Будь тут психиатр, он бы выдал ему медальку.

— Ничего. Тебе придется смириться. Это нормально в отношениях - прислушиваться к желаниям другого.

— Да? — спрашивает он и в этот момент двери лифта открываются на его этаже. А он хватает меня за шкирку и вытаскивает на лестничную площадку. — Отлично. Тогда прислушайся сегодня к моим желаниям.

Блядь, это не так работает! А-а-а!