Хочу замуж

Глава 3

Джек сам не знал, почему решил выйти из мастерской именно в эту минуту, но был рад, что все произошло именно так. Иначе он не заметил бы интересную шатенку на балконе напротив.

Откуда она взялась? Никогда раньше ему не случалось видеть кого-то на этом балконе, хотя он уже давно ознакомился со всеми обитателями улицы и с основными их привычками. Эту девушку Джек точно лицезрел впервые, ведь даже с большого расстояния можно было сказать, что ни один нормальный мужчина такую не забудет.

Да, кстати, о забывчивости. Джек не мог вспомнить, зачем вышел на улицу. Все, что он мог, это стоять с приоткрытым ртом и смотреть на фигурку в красном платье, которая присела на табурет и огляделась по сторонам.

Смотреть, в общем-то, было не на что. Улица практически опустела. Редкие прохожие спешили домой, к обеду и отдыху после рабочего дня.

Брэннер заметил, как девушка снова поймала затрепетавшую юбку, прижала ее к ногам, потом потерла руки. Наверное, ей стало прохладно на этом ветру. Что-то в беспокойных движениях подсказывало, что она босиком. Но почему тогда не уйдет с балкона, не спрячется от сырости в тепле комнаты?

Будто в ответ на его безмолвный вопрос, шатенка поднялась, потопала ногами, еще раз потерла руки и взялась за ручку двери. Потрясла ее, посмотрела внутрь, снова потрясла. Отпустила, оглянулась. Наклонилась и подняла табурет, повернув его ножками к стеклу. Да она собирается выбить стекло!

— Эй! Подождите! — Джек помчался через улицу к дому напротив. Подождите! Вы, вы!

Девушка услышала и посмотрела вниз в тот момент, когда он протиснулся между стоящих у обочины машин и остановился под балконом.

— Вы мне? — удивленно спросила она.

— Да, вам. Вы что, собираетесь разбить стекло?

— Именно! — ответила Кэтрин.

— Но почему?

— Потому что дверь захлопнулась, а я основательно замерзла на этом чертовом ветру. Ноги совсем закоченели, — сообщила она, глядя на него сверху вниз как на умственно отсталого. С учетом того, что Джек продолжал взирать на нее с приоткрытым ртом, она вполне имела на это право.

Но ему безумно нравилось видеть, как двигаются ее губы. Прелестные губы! Даже несмотря на то, что слегка посинели от холода.

Возможно, следовало помочь ей, но Джек не мог оторваться от созерцания. Длинные волосы развевались на ветру, что, совершенно очевидно, крайне раздражало незнакомку. Но стоило ей поднять руки и заправить непослушные пряди за уши, как красная юбка взлетела вверх и девушке приходилось хвататься за нее. Что тоже злило ее.

Но не Джека. Вот уж нет! Ему, спасибо лондонскому вечному ветру, удалось заметить прекрасные ноги, стройные и длинные.

Тут девушка снова схватила табурет, раздраженно посмотрела вниз, на Джека, и крикнула:

— Эй, послушайте, вам лучше отойти подальше, чтобы не попасть под осколки!

Брэннер заставил себя очнуться и собраться.

— Подождите! Я принесу лестницу и помогу вам, — сказал он и бросился через улицу к своей мастерской.

Единственным желанием, двигавшим им в этот момент, было поскорее оказаться ближе к этой внезапно пленившей его внимание незнакомке.

Впервые в жизни он был так потрясен. Еще пять минут назад Джек и понятия не имел о ее существовании, а теперь не в состоянии был думать ни о чем, кроме нее. Он лихорадочно влетел в пустую мастерскую, нашел набор отверток, пару гаечных ключей, схватил раздвижную алюминиевую лестницу и заспешил обратно через улицу. Прислонив лестницу к балкону, быстро полез навстречу молодой шатенке.

Незнакомка обнимала себя руками за плечи и заметно дрожала. Джек перекинул ногу через перила и увидел, что был прав в своих подозрениях: она стояла босиком, поджимая замерзшие пальцы ног.

— Вот, держите! — Он немедленно снял куртку и накинул ей на плечи, не очень-то торопясь убрать руки.

Девушка удивленно посмотрела на него, потом благодарно улыбнулась.

— Еще теплая, — сообщила она, плотно заворачиваясь в нее.

Джек не замечал пронзительно-холодного ветра. Не замечал начинающегося дождя. По правде говоря, в эту минуту мог пойти снег, град, начаться ураган — он едва ли обратил бы внимание. Даже землетрясение прошло бы сейчас для него незамеченным. Он переживал свое собственное землетрясение. Кто она такая? И почему его это так интересует?

Больше всего ему хотелось обнять ее, прижать к себе и не отпускать, пока она не перестанет дрожать. А потом еще какое-то время не отпускать просто, чтобы держать ее… Что в ней такого необыкновенного, в этой девушке? Что заставляет его испытывать такие чувства? Он совсем не знает ее, даже имя ее ему неизвестно!

— Почему вы так смотрите на меня?

Неожиданный вопрос вывел его из ступора.

— Я… Вам очень идет куртка… — пробормотал Джек.

— Да? — Девушка опустила глаза и осмотрела себя. — Гмм… я так и думала, что спортивная одежда подходит всем.

Джек не понял, о чем это она говорит. Да его, собственно, и не очень-то интересовали достоинства спортивной или других видов одежды.

— Как вас зовут?

— Кэтрин.

Он не знал ни одной Кэтрин, но ему казалось, что ей это имя особенно подходит.

— А я Джек Брэннер.

Она с любопытством посмотрела на него.

— Из «Авто-Брэннер»?

— Вы слышали о нас? — спросил он.

Кэтрин улыбнулась его вопросу и кивнула в сторону мастерской.

— Трудно не заметить вывеску.

— О! — Джек оглянулся и осознал, какую глупость сморозил. — Да, конечно.

— А вы… вы владелец, или…

— Да-да, владелец. Совладелец, точнее.

— Понятно. Итак, Джек Брэннер из «Авто-Брэннер», не могли бы вы открыть эту чертову дверь?

— Попробую, Кэтрин. — Он впервые произнес это имя вслух, и ему понравилось, как оно звучит. Интересно, понравится ли ему все остальное? Вот бы попробовать…

Джек тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться на двери, но даже спиной он ощущал присутствие Кэтрин. И когда он наклонился, а ее юбка снова взлетела и задела его плечо, то испытал удивительное, волнующее чувство. Теплое возбуждающее покалывание.

Господи, никогда с ним еще такого не было. Причем без видимой причины. Он совсем ничего не знает о ней. Она может оказаться кем угодно, даже воровкой, использующей его, чтобы проникнуть в чужую квартиру.

Но ему это было совершенно безразлично. Он без ума от нее. Она потрясла его до самых сокровенных глубин души.

Сконцентрируйся, строго приказал себе Джек, и постарайся не выглядеть полным идиотом.

— Вы сильно хлопнули дверью? — серьезно спросил он.

— Ее ветром захлопнуло, — ответила Кэтрин.

Брэннер выпрямился и поставил диагноз:

— Рама расшаталась. Замок чуть погнулся, и его заклинило.

— И что это значит?

— Это значит, что придется снимать дверь с петель.

Кэтрин неуверенно посмотрела на него.

— А это не повредит ей?

Джек улыбнулся и ответил:

— Пока я не закричал вам, вы собирались выбить табуретом стекло.

— Правда, — несколько раздраженно согласилась она. — Я уже забыла об этом.

Джек снова улыбнулся. И Кэтрин улыбнулась в ответ. Вот это да! Он ощутил нечто сильно напоминающее удар током. И с огромным трудом заставил себя опять повернуться к проклятой двери. Девушка настолько захватила его, что он был не в состоянии думать ни о чем, кроме нее, и схватил не тот ключ.

— Не могли бы вы подержать это минутку? — спросил Джек, лишь бы обратиться к ней.

Господи, как же он жалок! И как позорны эти его попытки прикоснуться к ней при передаче ключа, пока Кэтрин стоит тут с посиневшими от холода губами и стучащими зубами.

Все, соберись, Брэннер, приказал себе Джек и принялся уверенно работать инструментами, Спустя пару минут он отставил дверь в сторону и пропустил Кэтрин в комнату. Она промчалась к кровати и схватила толстые шерстяные носки.

— Как же я замерзла!

Джек осмотрелся. Спальня. Приятная мебель, симпатичные занавески, но ничего личного, ничего, что могло бы сказать о хозяйке. Будто номер в отеле.

Он стоял и смотрел, как Кэтрин села на край кровати, все еще закутанная в его слишком большую для нее куртку, и начала надевать носки, которые оказались гольфами и доходили ей почти до колен. В жизни он не видел ничего более сексуального, чем это сочетание куртки, красной шелковой юбки и толстых цветных гольф. Кэтрин начала яростно сгибать и разгибать онемевшие пальцы ног.

— Совсем не чувствую их, — сообщила она.

— Позвольте мне.

Джек прошел в комнату и опустился перед ней на колени. Кэтрин посмотрела на него, заправила прядь волос за ухо и промямлила:

— Ну…

— Расслабьтесь.

Он взял одетую в толстый гольф ступню и начал энергично тереть обеими руками. Потом принялся за другую. Спокойно, Джек, спокойно, говорил он себе, продолжая растирать ледяные пальцы.

— Ну как? — спросил он немного погодя.

— Покалывает.

— Это хорошо. — Джек улыбнулся и попытался снова сосредоточиться на массаже.

Но эта нога, этот изгиб икры, это белое колено… Все, казалось, было создано, чтобы отвлекать его.

Кэтрин слегка дернулась и тихо, но так сексуально застонала, когда кровь начала поступать в онемевшие от холода конечности, что Джек тоже вздрогнул и поднял глаза.

— Уже лучше?

— О да, намного. Вы могли бы зарабатывать этим себе на жизнь, так здорово у вас получается.

Ему хотелось не прекращать этого никогда. Но он чувствовал, что девушка нервничает. Она сидела на самом краешке, опираясь руками о кровать, вся напряженная. Да, она позволила ему растирать ей ноги, но совершенно не была уверена, что поступила правильно.

Да и почему бы ей чувствовать себя иначе? Что она знает о нем? Мало ли кем он может оказаться. Если бы Джек не был так… так ослеплен ею, то много раньше заметил бы, что ей неуютно. Что ж, значит, он должен дать ей возможность узнать его настолько, чтобы она перестала бояться. Потому что сам он, безусловно, намеревался познакомиться с ней ближе.

— Что, этот замок часто выкидывает такие номера? — спокойно спросил он.

— Не знаю. Я сегодня первый раз здесь.

Джек продолжал массировать вторую ногу и вдруг почувствовал, что Кэтрин чуть-чуть расслабилась. Он понял, что его тактика приносит плоды, и продолжил:

— Понятно. Поэтому-то я и не видел вас раньше.

И тут же ощутил, что совершил какую-то ошибку. Кэтрин снова напряглась;

— На… на самом деле я прохожу мимо вас по пути на работу каждое утро уже не первый год, — с трудом выговорила она.

Как же он мог пропустить ее?

— Понятно. Это вам мои парни свистят вслед, да? — Наверное, она из-за этого снова так напряглась. — Знаете, я постоянно их одергиваю. В конце концов сейчас семидесятые, а не пятидесятые, чтобы так вести себя.

— Нет, — безжизненным голосом ответила Кэтрин, — они не свистят мне вслед. Спасибо, ноги согрелись.

— О, не за что. — Джек опустил руки и буквально ощутил, как она спряталась в защитную раковину. А ведь сначала ему все удавалось… Он поднялся, и взгляд его упал на прислоненную к стене дверь. — Давайте-ка взгляну на замок, раз уж я тут.

— Вы не должны этого делать, — быстро отозвалась она. — Я скажу хозяйке, пусть пригласит мастера.

Она недвусмысленно давала ему понять, что пора уйти и оставить ее в покое. И если бы он был в здравом уме, то так бы и поступил.

Но, увы, Джек Брэннер был далек от здравомыслия и хладнокровия.

— Конечно, но никто не придет раньше завтрашнего утра. Вы ночью замерзнете, может даже простудитесь. — Не переставая говорить, он подошел к двери и начал рассматривать замок. — Ничего страшного, надо только немного подтянуть в паре мест, и он перестанет защелкиваться при малейшем сотрясении.

— Вы уверены, что разбираетесь в этом? — неуверенно спросила Кэтрин.

Обидный вопрос, с подвохом.

— Не волнуйтесь. Я кое-что понимаю в разных механизмах.

— О… да. Да, конечно, вы разбираетесь.

Сейчас, когда он старался протянуть время и попытаться восстановить непонятно как и почему утерянный контакт, замок исправился будто сам собой. Пятнадцать секунд — и готово. Естественно! Вот если бы ему хотелось убраться отсюда как можно скорее, возиться пришлось бы не меньше получаса.

— Все в порядке, — сказал Джек. — Больше такого не произойдет. Сейчас верну дверь на место, и вы можете продолжать заниматься своими делами.

— Спасибо. Я очень признательна вам за помощь.

Вот он, удобный случай, пригласить ее куда-нибудь! Но ему пришло в голову, что Кэтрин может чувствовать себя обязанной принять его приглашение и это отпугнет ее.

— Мне хотелось бы отблагодарить вас, — сказала она, необыкновенно обрадовав его этими словами. — Может, вы позволите мне пригласить вас выпить чашку кофе? И с сандвичем, если вы еще не ели.

Да! Джек едва не проткнул отверткой руку. Успокойся, Брэннер, успокойся.

— С удовольствием. Сейчас я закончу, отнесу лестницу и инструмент и буду ждать вас внизу. Максимум десять минут.

Кэтрин потянулась за своими мокасинами.

— Хорошо.

А то! Ведь я проведу с тобой еще какое-то время, мысленно ответил ей Джек. И эта мысль доставила ему несказанное удовольствие. Он быстро закончил с балконной дверью, открыл и закрыл ее, проверяя замок, и остался доволен результатом. Потом повернулся к Кэтрин.

— Ну, я пошел. Тем же путем, что и поднялся.

— Буду ждать вас внизу. Эй! Не забудьте.

Она протянула ему куртку. И Джек, быстро сунув руки в рукава, ощутил исходящий от нее чуть сладковатый запах то ли шампуня, то ли лосьона или мыла, но точно не духов. Что бы это ни было, но ощущение тепла ее тела, задержавшегося в ткани, и запах свежести сделали его на редкость счастливым. И немного взбудоражили… Джек не понимал, что на него нашло, и не сильно тревожился об этом. Он просто решил принимать вещи такими, какие они есть.

Уже на балконе, перекидывая ногу через перила, Джек обернулся и бросил последний взгляд через плечо. Кэтрин как раз надевала ветровку. Знакомый рисунок — синие размазанные листья на зеленоватом фоне. Где-то он видел точно такую совсем недавно. Но где? Джек нахмурился, сосредоточился, и… Да, точно, бродяжка… У нее была такая же ветровка. А сегодня утром он видел, как мадам Зельда открывала ей дверь. Что значит… Что же это, черт подери, значит?

Значит, красавца механика зовут Джек Брэннер.

У Джека Брэннера светлые, даже слегка золотистые, волосы, зеленые выразительные глаза, чистая кожа и белозубая улыбка, чудесная белозубая улыбка. Лучшая, что ей доводилось видеть. Да, Джек Брэннер — красавец, самый настоящий красавец и самый настоящий мужчина. Нечасто Кэтрин случалось видеть таких, а уж в своей спальне и вовсе никогда. И тем не менее он был в спальне, и не только был. Он массировал ее ступни!

Похоже, жизнь все-таки готова повернуться к ней своей светлой стороной.

Конечно, он оказался в ее спальне лишь потому, что чинил замок, и это, говоря по правде, не считается. Но попробуй-ка убедить в этом отчаянно бьющееся сердце, готовое в любую секунду выскочить из груди.

Что же касается того, что он красавец, то она ведь и раньше знала это. Но теперь убедилась на сто пятьдесят процентов. Как и в том, что у Джека Брэннера не может быть женщин-приятелей, товарищей, что, к несчастью, является ее прерогативой. Женщины в его жизни — только возлюбленные или любовницы, бывшие или будущие. Да и кто захочет переносить нестерпимую пытку — быть для него «отличным товарищем», «своим парнем»?

Уж точно не она, не Кэтрин Иствуд.

Она внимательно наблюдала, как Джек массирует ей ступни, и заметила множество мелких шрамов самой разной формы, коротко обстриженные ногти, свидетельствующие о том, что он работает руками.

Кэтрин тоже работает руками. Но нажимать клавиши на счетной машинке это совсем не то.

И он спас ее. Не то чтобы она сама не могла сделать этого, но благодаря Джеку не пришлось выбивать стекло. И что самое удивительное из всего, он не признал в ней ту идиотку, которая орала с тротуара, как он хорош собой.

Это был второй шанс.

Да, но как его использовать?

Любая особа, достойная называться женщиной, а не «своим парнем», знает как, тихо, но отчетливо и невыносимо ехидно сказал внутренний голос.

А я-то думала, ты на моей стороне, мысленно ответила ему Кэтрин.

Точно, все так же ехидно подтвердил голос. Поэтому простись с надеждой, Кэтрин Иствуд.

Но она была еще не готова расстаться с надеждами и мечтами. Потому и собрала волю в кулак и пригласила его за те несколько коротких мгновений, что Джек устанавливал дверь, выпить вместе с ней кофе.

И — о чудо из чудес! — он согласился.

Оставалось только надеяться, что мадам Зельма не будет возражать, если она не вернет пока красное платье.

Кэтрин быстро схватила ветровку и начала было лихорадочно собирать волосы в привычный пучок, но бросила. Все и так шло прекрасно.

А потом она оглянулась и поняла, что все вовсе не прекрасно. Джек, нахмурившись, смотрел на нее, будто пытался что-то припомнить, и Кэтрин сразу поняла, в чем дело: он узнал ее, вернее ветровку.

Что ж, мечта недолго оставалась мечтой.

— Да, это я, — тихо произнесла молодая женщина и швырнула ветровку на кровать. Теперь она ей не понадобится: идти все равно некуда.

— Вы… вы сбежали из дому? — неуверенно спросил Джек.

— Нет… — начала Кэтрин и замолчала. Да разве она не сняла эту квартиру именно затем, чтобы сбежать от существующего нестерпимого положения? Она горько усмехнулась и ответила: — Хотя вы правы: некоторым образом сбежала.

— От чего вы бежите? — Удивительно, но он все еще был здесь. Еще не исчез.

— От себя. — Кэтрин опустилась на кровать. — Но продолжаю находить себя снова и снова.

— Многие мечтают о том, чтобы найти себя, — серьезно сказал Джек.

— Да? И что потом? Что делать с этой находкой?

— Жить. Жить своей жизнью. Думаю, так.

— А если мне не нравится моя жизнь, тогда что?

Он долго и пристально смотрел на нее. Слишком долго, слишком пристально, так что Кэтрин вынуждена была спросить:

— Что, Джек?

— Почему ты была на этом балконе, Кэтрин? — Он задал этот вопрос тихим ровным голосом, будто боялся, что она разобьется от резкого звука.

— Ветер повалил бегонию, и я вышла поднять цветок. А что?

Но Джек молчал. И ей пришлось припомнить весь их разговор, чтобы наконец понять смысл его странного вопроса.

— Нет, я не собиралась прыгать. И не соберусь. Не имею ни малейшего намерения. К тому же это смешно и нелепо: со второго этажа не прыгают, пытаясь покончить счеты с жизнью.

— Вот и отлично. Потому что ты должна мне чашку кофе, — напомнил Джек. — И сандвич.

Тут уж пришел ее черед изумленно уставиться на него.

— Вы… Ты все еще хочешь пойти со мной пить кофе?!

— Еще бы. Если я правильно помню, ты сказала, что я со спины такой же красавец, как и с фасада.

Кэтрин застонала и закрыла лицо руками.

— А я-то надеялась, что ты забудешь об этом.

— Почему? Такие комплименты не забываются. — Она раздраженно посмотрела на него, но Джек ослепил ее белозубой улыбкой, перекинул через перила вторую ногу и стал спускаться, небрежно бросив: — Одевайся. Встречаемся внизу через десять минут.

Кэтрин пребывала в смятении, не зная, как понимать его поведение. Неужели он жалеет ее? Едва ли это лучше, чем если бы он повернулся и больше не удостоил ее ни словом, ни взглядом.

Наконец она сунула ноги в мокасины, решив, что они все же лучше кроссовок, натянула ветровку, которую внезапно возненавидела, погладила ладонью шелковистую ткань платья и начала медленно спускаться. И тут увидела мадам Зельду, которая разговаривала в холле с молодой девушкой.

— А, вот и вы, мадемуазель Катрин, — приветствовала ее хозяйка, услышав шаги на лестнице. — Надеюсь, вы не будете возражать, если Олли пойдет с нами? Она живет в соседнем доме. Занесла мне кое-что.

Черт, как это она могла забыть, что мадам Зельда пригласила ее пойти в кондитерскую неподалеку?

Беседуя с Джеком Брэннером, вот как!

— Прошу прощения, мадам Зельда, но, к сожалению, я вынуждена просить перенести этот поход на другой раз. Пока вас не было, я вышла на балкон, а дверь захлопнулась, и замок заклинило. Джек… ну, механик из мастерской на той стороне, он спае меня и починил замок.

— Неужели? Как любопытно! Расскажите мне все по порядку, дорогая! — с искренним интересом воскликнула пожилая дама.

— Да, в общем-то, рассказывать особенно нечего. Я продрогла на этом отвратительном ветру и уже хотела выбить стекло табуретом, как Джек остановил меня, принес раздвижную лестницу, поднялся и все привел в порядок. А я пообещала угостить его кофе в знак признательности. Это меньшее, что я могла предложить.

— Безусловно, самое меньшее, — чуть нахмурившись, подтвердила хозяйка. И Кэтрин показалось, что в ее голосе прозвучало еле слышное одобрение.

— Я предложила еще сандвичи, если ему будет угодно.

— Что ж, немного любезности никогда не повредит. Ты тоже, Олли, слушай. Может, вы, девушки, когда-нибудь и научитесь держаться правильно в мужском обществе.

Олли со скучающим видом пожала плечами, а Кэтрин мгновенно ощетинилась.

— Я умею быть вежливой. И буду.

— Попытайтесь лучше быть обворожительной. Вдруг получится понравиться ему?

Кэтрин вспомнила выражение лица Джека, когда он узнал ее, и почувствовала, как настроение резко портится.

— Это еще зачем? — огрызнулась она.

— Для практики, мадемуазель, для практики.

Ха! Джек Брэннер в качестве практического пособия… Смешно, подумала Кэтрин и услышала, как мадам Зельда громко ахнула.

— Господи, что это на вас надето, мадемуазель Катрин?

— О, простите, я думала, вы не будете возражать… — начала Кэтрин, но та перебила ее:

— Я не о платье. Я имею в виду вашу жуткую обувь.

Все трое уставились на ее мокасины.

— Это единственное, что я взяла с собой, кроме кроссовок, — пояснила Кэтрин.

К счастью, в это мгновение Брэннер показался на крыльце, и она выскочила, не дослушав возражений мадам Зельды.

— Куда мы идем? — спросил Джек после того, как они прошагали в молчании почти два квартала. Кэтрин не могла вымолвить ни слова, потому что даже отдаленно не представляла, о чем говорить.

— Здесь неподалеку есть небольшая кофейня.

Я прохожу мимо нее каждый день по пути на работу, но, честно говоря, ни разу там не была.

— А где ты работаешь? — вежливо поинтересовался Джек.

— В «Эрнст и Брейди», в Сити. Сейчас занимаюсь аудитом. — Она почувствовала на себе его внимательный взгляд. — Что ты так смотришь?

— Ты не похожа ни на аудитора, ни на бухгалтера. По крайней мере, как я себе их представляю.

— О, брось, я самый типичный занудный представитель этой профессии. И делаю все возможное, чтобы соответствовать имиджу. — Она выставила ногу и показала ему свою обувь.

Джек весело рассмеялся. Кэтрин понравилось, что он легко и непринужденно чувствует себя рядом с ней и то, что ей удалось рассмешить его. И тут ее осенило: Джек Брэннер, вот кто может помочь ей! Он в состоянии научить ее, как вести себя с парнями. Хотя, конечно, вряд ли согласится тратить на нее свое время, если не предложить взамен что-нибудь привлекательное.

К тому времени, когда они дошли до «Литл кофе хаус», Кэтрин придумала, чем заинтересовать Джека.

Пока они шли по улице, Кэтрин говорила мало. Но Джек был внимателен и запоминал даже самые незначительные мелочи, которые она рассказывала о себе. Он был заворожен ею. Все, что Кэтрин произносила, казалось ему крайне важным, а все, что делала, — интересным. Мокасины представлялись забавной прихотью, но платье, выглядывающее из-под невозможной ветровки, выглядело крайне сексуально. Щеки порозовели от ветра, распущенные волосы разлетались в разные стороны. Ему нравились ее волосы, очень нравились.

Здравый смысл подсказывал, что Кэтрин Иствуд совсем не та девушка, которую он рисовал себе в качестве идеала женственности. Но что-то глубоко внутри него тянулось к ней и тянуло за собой его.

Он живо вспоминал, как держал в руках ее маленькие ступни. Если даже ноги были такими нежными, то каково же все остальное? Больше всему ему хотелось узнать ответ на этот вопрос, так хотелось, что он даже задрожал от нетерпения.

Джек глубоко вдохнул, медленно выдохнул и приказал себе немедленно выбросить из головы неуместные сейчас мысли. Ему предстоит пройти немалый путь, прежде чем начать получать какие-то ответы.

В «Литл кофе хаус» они заказали по чашке кофе и поделили невероятных размеров сандвич с ветчиной. Джеку не понравилась горчица с медовым запахом и вкусом. Либо горчица, либо мед — но смешивать их не годится. Но он промолчал и с удовольствием съел свою половину, заметив, что Кэтрин еда нравится.

Да, с ним определенно творится что-то странное. И что самое ужасное, состояние его усугубляется с каждой минутой…

— Знаешь, тогда… ну, в тот день… — начала Кэтрин.

Больше всего на свете Джеку хотелось забыть тот день. Не весь, только ту его часть, когда он принял молодую женщину за бездомную бродяжку.

— Твои ребята в мастерской… они свистели…

Черт, так он и знал!

— Я прошу прощения, — принялся извиняться Джек, но Кэтрин прервала его:

— Нет-нет, дело как раз в том, что они мне вслед не свистели. — О, что он может сказать на столь странное заявление? — И это произошло сразу после того, как я ходила в кафе с молодыми людьми с работы.

— С твоим парнем? — несколько воинственно поинтересовался Брэннер.

Кэтрин вздохнула.

— Нет, не совсем. На самом деле они недвусмысленно дали мне понять, что не воспринимают меня как женщину.

Она принялась рассказывать о каком-то придурке по имени Роберт, и Джеку стало совершенно ясно, что тот ей нравится.

— И я хотела узнать, не сделаешь ли ты мне одолжение? — спросила наконец Кэтрин.

— Что, выбить этому Роберту пару зубов? — Это единственное, что Джек сделал бы с искренним наслаждением.

— Нет, научи меня, как сделать, чтобы меня перестали считать «своим парнем» и воспринимали как женщину.

— А?! — Его изумление было более чем красноречиво.

— Я делаю что-то не правильно. Мне надо понять, как себя вести с мужчинами. — Пока Джек пытался осознать, что она под этим подразумевает, Кэтрин продолжила: — Послушай, я знаю, что совсем не в твоем вкусе…

Действительно, Джек готов был допустить, что она отличается от тех женщин, которых он обычно считал «своим типом». Но сейчас уже становилось ясно, что с теми у него не получится ничего серьезного. Так, может, именно она — то, что ему нужно?

— Откуда ты это знаешь?

— О, это нормально. Не все подходят всем. Но мне нужно получить несколько уроков, чтобы я могла подходить хоть кому-нибудь. — Молодая женщина была в высшей степени серьезна.

— Этому Роберту? — Черта лысого! — сразу решил Джек.

— Нет! — почти выкрикнула Кэтрин. — Совершенно точно, нет. Я просто хочу, чтобы он изменил свое мнение обо мне, но мне не справится с этим в одиночку.

— А, ты хочешь, чтобы он хотел тебя. Тогда ты сможешь отомстить, отвергнув его. — Джек грустно покачал головой. — Нет, Кэтрин, ничего не выйдет, потому что глубоко в душе ты на самом деле хочешь его. Так что, когда дело дойдет до того, чтобы отвергнуть его, ты не выдержишь.

Кэтрин оживилась.

— О, звучит так, будто ты имеешь богатый опыт в этих делах.

— Ну, что я могу сказать? Я тоже однажды был молод. Поэтому советую тебе: забудь этого Роберта и двигайся дальше. — И он просиял одной из своих лучших «я-заинтересован-и-совершенно-свободен» улыбок.

Но она даже не обратила внимания. Это было для него внове, и Джек откровенно растерялся.

— Я не могу! — воскликнула Кэтрин. — Как ты не понимаешь? Он и ребята полностью игнорируют меня как женщину!

— Наплюй на них. Они настоящие идиоты!

— Знаю. И хочу, чтобы они сами поняли, до какой степени идиоты. Но мне нужна практика. Я должна научиться, как стать чьей-то девушкой.

— Найди себе парня. Тогда ты по определению станешь его девушкой.

— Слушай, если бы я могла сделать это, то весь наш разговор сейчас был бы совершенно неуместен, не так ли?

Джек терялся в догадках. Или она придумала этот удивительный, но эффективный подход, чтобы заинтересовывать мужчин. Или ей действительно нужна помощь, как она и говорит. Потому что Джек делал все возможное, чтобы дать ей понять, что разговор и правда неуместен.

Он наклонился к ней и негромко спросил:

— А ты уверена, что ты не моего типа?

Его зеленые глаза вспыхнули, как два изумруда, и Джек подумал, что хоть теперь до нее дойдет. Но Кэтрин недовольно поморщилась и отвела взгляд.

— Пожалуйста, не надо быть таким… хорошим.

О, он ожидал совсем не этого!

Но тут наконец туман рассеялся, и Джек отчетливо увидел, что ее самоуважение и чувство собственного достоинства практически растоптаны неведомым ему негодяем Робертом. И он, Джек Брэннер, только ухудшил ситуацию, когда заподозрил в ней сбежавшую из дому девушку.

Он внимательнее пригляделся к Кэтрин, которая казалась ему сейчас необыкновенно, в высшей степени привлекательной. Но следовало признать, что другие могли и не испытывать такого влечения. Она была не накрашена. Чудесные волосы не подстрижены и не уложены по моде. Одежда далека от совершенства и стиля.

Джек, пробыв с ней всего полчаса, понимал, что все это ее характерные черты. Кэтрин — особа безыскусственная и в плане внешности, и в своих манерах абсолютно искренняя и естественная. Возможно, это признак того, что он становится старше, но именно эта естественность вдруг стала необыкновенно важна для него…

— Не думаю, что ты станешь заниматься мною из чисто альтруистских побуждений, — услышал он ее голос. — Знаешь, я раньше работала в отделе рекламы. Могу сделать отличный рекламный проспект для твоей мастерской.

— О, мы даем достаточно рекламы.

— Вполне возможно. Но я предлагаю лучшее, что только можно сделать за деньги. Поверь, не зря в «Эрнст и Брейди» считали, что мне нет равных. Ты такой проспект не можешь себе позволить: слишком дорого стоит. У меня уже даже есть идея обложки, — задумчиво добавила Кэтрин.

Пока она говорила, Джек словно слышал самого себя. «Я предлагаю лучшее, что только можно сделать за деньги… Мне нет равных…»

Да, это он может понять. Он сам подходит к каждому автомобилю с подобными мыслями. Разбирая деталь за деталью, устраняя неисправности, превращая кучу старого железа в шикарный автомобиль, каким он был тридцать сорок лет назад, Джек Брэннер думал и чувствовал так же. И теперь вот встретил женщину, способную понять его. Женщину, живущую по тем же принципам, что и он…

— Отлично, — услышал он собственный голос, — договорились. — Естественно, это не потому, что «Авто-Брэннер» нуждается в дополнительной рекламе. Но, похоже, это единственный способ быть рядом с Кэтрин. А ему только того и хочется.

Видимо, она не отдавала себе отчета в том, сколь много значит для нее этот дурак Роберт. И будет значить, пока не признает в ней желанную женщину.

Джек вполне мог попытаться доказать Кэтрин прямо сейчас, насколько она может быть желанной, но знал, что благодаря недоумкам с работы она никогда не поверит ему. Так что он готов дать ей столько уроков на тему: «Что делать, чтобы тебя заметили», сколько она пожелает. Но совершенно не намерен возвращать ее Роберту. Тот упустил свой шанс. Навсегда.