Хозяйка Горячих ключей

14.

Весь вечер Сашенька выпытывала у Василия, что это за источники, что лечат, проверена ли вода в полной мере, чтобы не оказалось, что лечение такое больше вреда принесет, чем пользы. Нет, не оказались эти «ванны» чем-то вроде купели из сказки про Конька – горбунка, и молодость со здоровьем они не приносят. А купаться в этой воде, чуть пахнущей минералкой, можно сколько угодно.

А еще, эта вода, оказывается, обогревает весь дом, плюс проведена в ванны и раковины, так что, в любое время года горячая ванна в доме доступна любому.

Александра дождалась, когда матушка с Карповной вернулись со своего променада, и отправилась на «разведку» сама. Потому что принимать решение нужно было как можно быстрее. Пока Василий составлял план «лечения» для гостей, а Олюшка не отходила от него, как кот от рыболова, можно было все обдумать.

Дорожки, вдоль которых высились газовые светильники хорошо почищены, а возле купелей земля и вовсе не замерзшая. Батюшка все очень хорошо просчитал, и галька, густо насыпанная вокруг естественных ванн и на дорожках, позволяла бродить не по грязи. Это ж надо было откуда-то ее везти в таких количествах!

Вокруг «пансионата», как хотелось назвать это место, совсем не было забора. Естественный лес, только чуть прореженный, чтобы дом и территория вокруг него освещались солнцем. «Наверное, и дом построен из этих самых елей. Все здесь в дело пущено», - подумала Александра, присев возле первой купели в диаметре не меньше трех метров. Она опустила ладонь в чистую воду и еле удержалась, чтобы прямо здесь не раздеться и не плюхнуться в приятное тепло. Представила, как заиндевеют волосы на голове, и улыбнулась очередной своей идее – прийти сюда, когда все заснут. Выспалась она отлично, и сна сейчас ждать до полуночи и вовсе не стоит.

— Здесь мы сделаем легкие ширмы, чтобы можно было раздеться, ну, или повесить полотенце, - тихо говорила она сама с собой. – Нам нужно как-то прорекламировать наш пансионат.

— Я потерял вас, Аллександра, - голос Василия за спиной прозвучал неожиданно. Но был в рубашке, брюках, обрезанных до голени валенках, а поверх одежды лежал на плечах богатый халат.

— Я размышляю тут. И тепло, и светло, и на воду смотреть приятно, - Саша улыбнулась и посмотрела на него внимательно.

— Простите, что помешал. Я прихожу сюда купаться именно поздно вечером. Днем здесь нет этого сказочного антуража, - он поднял ладони вверх, указывая, скорее всего на лапы елей вокруг.

— Да, я тоже как раз думала над этим. Приду, как только гости наши заснут.

— Они уже разошлись по комнатам, я дал совет выспаться перед первым лечением завтра. Как вы и просили, день у них будет расписан до минуты, - он хмыкнул, и один уголок губ поднялся к щеке, показывая наличие милейших ямочек.

«Да сколько же в тебе еще этих прекрасных черт?» - подумала Александра и отвернулась. Эдакие красавцы никогда ей не нравились. Хотя, если признаться, она сама избегала их, чтобы не навредить влюбчивому сердцу. Считая свою внешность довольно средней, Светлана и надеяться не смела, что самовлюбленные красавцы обратят на нее внимание. А потом удивлялась, когда через годы университета встречала своих таких же «средних» подруг, и они оказывались счастливо замужем за этими самыми «иконами красоты всего университета».

— Почему батюшка вложил все именно сюда? – этот вопрос Саша задавать боялась, потому что те, кто на него уже ответили, сходились во мнении. Они называли это самодурством, idée fixe[1], которая обернулась крахом.

— Вы очень мало побыли здесь, Алекс, - он назвал ее на английский манер, и она решила не обращать на это внимания.

— Всего день, да и то, большую его часть я бегала, как угорелая и спала. Но последние несколько минут я счастлива. А когда смогу окунуться, думаю, радости моей не будет предела, - она осмотрелась и мысленно добавила в свою «записную книжку», что кроме прочего, здесь нужна пара скамеек.

— Проживете месяц и ни за что не захотите уезжать.

— Но это же личное, Василий. Неужели батюшка просто построил дорогу к даче?

— Нет, но сам факт, что сюда не добраться ни лошадьми, ни автомобилями его очень радовал. Железная дорога, хоть и принадлежит Империи, ездить по ней можно только с разрешения… пока вашего разрешения, - он нахмурился, но потом, словно собравшись с мыслями, продолжил: - Матушке вашей было необходимо признать его умершим. Иначе и этот дом вы тоже не получили бы. Жить бы здесь могли, а управлять - нет.

— Понятно. Тогда не стану вам мешать и приду позднее.

— Ваш багаж подняли в комнату, пока вы гуляли. Я распорядился, - как-то очень скромно добавил он.

— Кстати, а где Олюшка? Странно не видеть ее рядом с вами, - обернувшись, добавила Саша.

— Она заснула на диване в гостиной. Видимо, днем она так и не заснула, - он уже скинул халат на гальку и принялся стягивать рубашку. Саша больше не оборачивалась.

«Нужно много полотенец, много халатов, каких-то тапочек», - думала она, входя в дом, где царила тишина. В гостиной на диване и правда спала Ольга, накрытая пледом.

— Хотела вас спросить, - шепот Надежды заставил вздрогнуть. Она вышла из темной двери кухни. – Все, что вы с собой привезли… продукты, то есть…

— Да, а что с ними?

— Дарья ваша велела творог принести с мороза. Сказала, что утром ватрушек напечет, - Надежда явно была не рада, что новая в этом доме женщина начала заявлять свои права на кухну. А это, естественно, территория только одной хозяйки!

— Скажи, что я не позволила. Через неделю уедет Карповна, и весь дом, кроме мужчин, переходит на диету, - Саша присела на табурет в кухне и поняла, почему Надя не зажигает света: в большие окна прекрасно светили фонари с улицы. И атмосфера была какой-то волшебной, уютной донельзя.

— На что? На что переходим? – Надя поставила перед Сашей кружку чая и подвинула вазу с конфетами.

— И конфеты эти… утром только ставь на стол, - Саша взяла кружку и собиралась было уже выйти, но вернулась, взяла большую горсть очень похожих на старый, тот самый, из детства трюфель и сунула в карман.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Ну, хорошо. Только вот с этой вашей Дарьей сами говорите. Она меня пообещала на одну ладонь посадить, а второй прихлопнуть, - жалобно добавила Надя.

— Добрая она на самом деле. Скажи, что я не велела трогать привезенное, - ответила Саша, понимая, что так просто этот конфликт точно не закончится.

Сашу, а вернее Светлану Борисовну сейчас беспокоило еще кое-что… Свои же мысли, которые легко переводились в голове с французского. А ведь Светлана Борисовна кроме русского, пары слов на английском, ну и, естественно… необходимой для жизни части матерного не знала. А теперь она могла дать полноценный перевод, да что там… она у себя в голове легко и просто произнесла на французском “идея фикс”.

15.

Разбудил Сашу крик откуда-то снизу. Словно кричали не на улице, а этажом ниже. Она с трудом разлепила глаза и увидела, что за окном только начало светать.

— Я-то думала, что сегодня меня ждет прекрасный день, - бормотала она, надевая халат. За ночь он высох. После ночного купания в источнике девушка накинула его поверх мокрой рубашки и поспешила в комнату, чтобы снять с себя мокрое. Раздевалка… Ширма там была просто необходима.

— Это еще надо посмотреть, кто из нас тут главнее, - голос Дарьи Саша не спутала бы ни с чьим другим.

— Что там такое? – из соседней комнаты выглянула заспанная Олюшка.

— Спи еще, это наши сороки раскричались. Видимо, делят территорию, - улыбнулась Саша и поторопилась спуститься в зал. Не хватало еще, чтобы гостьи поняли, что здесь не приличное место, а уют обедневших базарных баб.

— Никогда не видела тебя раньше, а я сюда пришла еще при Прохоре Данилыче, Царствие небесное нашему хозяину, - не так громко, но уверенно ответила Надежда.

— Если наши гости услышат ваш базар-вокзал, то здесь останемся только я и маменька, потому что платить вам станет совсем нечем. Нам будет очень тяжело, а вам придется собраться и одним рейсом уехать черт-те куда, - Саша вошла в кухню, где возле плиты держались за одну кастрюлю две разъяренные женщины. Судя по тому, что головы их были растрепаны, а на плите не грелся еще даже чайник, они решили начать день «не с кофе», а с передела территории.

— Да она ведь как змея, душенька, - Дарья «включила» свою любимую пластинку «про угнетенную ее персону».

— Я больше повторять не стану, а днем сегодня проведем рокировку, - Саша собралась выходить, но обернулась и добавила: - И, кстати, да, с сегодняшнего дня никаких пирогов, конфет и сахара на столе. Говорить шепотом и уважительно! – закончила Саша и услышала, как за ней засеменили шаги Дарьи.

— Это чего это? Как это значит без хлебного-то?

— Так это. Сейчас мне некогда, надо делом заняться, коли разбудили. А у Василия сегодня работа начинается – лечение наших гостей.

— Неужто и правда больные оказались? – Дарья округлила глаза и принялась мять в руках передник.

— Вас тоже не мешало бы обеих понаблюдать, - ответила Саша и, пожалев, что не поставила кофейник на плиту, поплелась на третий этаж.

— Ну что там? Все решилось? – снова выглянула из комнаты Олюшка.

— Не совсем. Решили самых бесполезных кормить раз в день, чтобы сэкономить хоть немного, - совершенно серьезно ответила Саша.

— А-аа… а я не бесполезная, я вас учить дальше буду, - Оля вышла в коридор вся, продолжая внимательно смотреть на Сашу.

— Накинь халат, приходи ко мне. Неудобно, правда, без дивана или кресел. Ну, ничего, на полу посидим. Василий займется мамашей, а ты Софьей.

Оля не стала больше задавать вопросов и бросилась обратно в комнату. К Александре она постучалась минут через пять, не больше, но была уже причесана и даже надела платье.

— И как ты весь день ходишь в нем? Оно же тебе мало! – осмотрев ее, спросила Саша.

— Тебе кажется, - быстро отреагировала напарница и, присев рядом, решила быстро поменять тему. – Ну, и чему я буду учить Софью?

— Учить буду я, а доносить до нее будешь ты, потому что и матушка ее, и она сама считают меня девчонкой, да и серьезно не воспримут. Значит так, - Саша достала тетрадь, карандаш и принялась объяснять Оле, что и как надо говорить матушке и чем заняться с Софьей. Со второй нужно было гулять по часу два-три раза в день скорым шагом вокруг дома и по тропкам возле леса, потом плавать в источниках и прыгать на скакалке.

— Я? – переспросила Олюшка. К ней вдруг вернулся ее менторский тон и какая-то даже обида мелькнула, мол, это совсем не по мне.

— Ты. Выбирать тебе, Ольга. Или увольняешься, или делаешь, что я скажу. Деньги нужны всем. Так что сейчас я набросаю план, объясню, что и как, выберем одну из комнат для гимнастики. Потом я отнесу этот план к Василию, и мы настроим их с матушкой процесс «оздоровления» так, чтобы они встречались на пару минут и уже торопились на какие-то новые процедуры.

— Ладно, вижу, спорить с тобой бесполезно, - опустив глаза, Ольга ответила очень тихо.

— А чем недовольна-то? На воздухе будешь заниматься спортом, гулять, рассказывать девушке то, что читала в книгах о любви к себе самой, прививать ей уверенность. Научишь элементарно отвечать на неприятные слова. Как ее матушка уедет, я ею сама займусь. А ты вернешься к своей слежке за Василием. Нам пока нужно для видимости. А если мы настроим целую систему, может, кто еще приехать захочет.

— Ни за кем я не слежу, - Оля отреагировала очень быстро и даже фыркнула. – Ты ведешь себя непозволительно!

— Непозволительно стоять под его дверью, ждать, когда он выйдет, и вы якобы случайно столкнетесь, - выпалила Саша. Накануне она вышла из комнаты и долго стояла в коридоре, раздумывая над своим планом организации самого модного оздоровительного комплекса.

— Ты за мной следила? – Ольга заметно покраснела. Даже в первых лучах, только-только пробивающихся в окно, этот ее румянец был прекрасно виден.

— Случайно. Услышала, что кто-то бродит по коридору, и, перегнувшись через перила, увидела, как ты там репетируешь. Если хочешь совет…

— Нет, - резко прервала Сашу напарница.

— А я все же скажу! Давай сделаем так, чтобы он сам тобой заинтересовался?

— Он кроме своих книг, похоже, больше ничем и не интересуется, - Олюшка погрустнела и как-то сразу обмякла, поняв, что ученица ее права.

— Есть у меня одна идея, а пока идем с тобой плавать. А после пить кофе, - Саша резво встала с матраса. Ольга недоуменно смотрела на нее снизу вверх.

— Ну, если хочешь, мы можем организовать пробежку, но купание, по-моему, достаточно приятная процедура.

— Но как? – Олюшка встала нехотя и все еще не веря тому, что предложила Александра, уставилась на нее.

— Сегодня мы будем плавать в рубашках, а потом мы введем костюмы. Сделаем возле источника удобную раздевалку, может, даже теплую. А пока вот так, - Саша улыбнулась и показала на себя.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Сейчас я переоденусь, - все еще посматривая на свою подопечную, как на сумасшедшую, ответила Олюшка и вышла из комнаты.

— Вот и прекрасно, - прошептала Александра, как только она вышла. Нашла в огромном узле, который принесли в ее комнату вместе с чемоданами, два больших полотенца и вышла из комнаты. Ольга догнала ее уже у купели. Ежась от холода, она наблюдала, как хозяйка этого странного места скинула на камни халат, положила на него принесенные белые полотна, скинула короткие, похожие на ботиночки, подшитые валенки и плюхнулась в теплую воду.

— Нас увидят! – снимая халат, бормотала Ольга. – Нас увидят и засмеют.

— Пусть смеются, подруга, ведь радостные люди по-своему счастливы. Ты лучше порадуйся, как нам повезло. А могли бы сидеть в городе, в огромном и бездушном доме. А тут: плавай, ходи на лыжах! Эх! Я думала, такое счастье мне больше недоступно. Радуйся, что еще молода и все впереди!

— Я и правда начинаю верить, что ты не Александра, - с этими словами Олюшка присела на край каменной «ванны», спустила в нее ноги и оттолкнувшись, плюхнулась в воду, завизжав и засмеявшись таким звонким смехом, что Василию пришлось оторваться от своих бумаг и подойти к окну, за которым в густом молочном тумане смеялись девушки.

16.

После завтрака Саша вернулась в свою комнату и, как привыкла это делать Светлана Борисовна, уселась за мозговой штурм. Окажись она дочкой не особо богатых людей, имевших дом и пару коровёнок, трудиться пришлось бы исключительно руками, но здесь ей досталась «жемчужина», которую необходимо было правильно подать.

Ни о какой бизнесменской жилке в Светлане Борисовне говорить было нельзя, даже если учесть, что мир этот не совершил того промышленного и социального взлета, к которому она привыкла. Ни каких-либо знаний в химии, как и в других точных науках у неё было. А значит, пользоваться нужно было теми гуманитарными знаниями, которыми владела. И здесь она тоже поняла, что жить придется «согласно купленным билетам».

— Если остался Смольный, где они штампуют таких вот Олюшек, а те учат молодых девушек тем же самым знаниям, значит, нужно дать этому миру нечто другое, - по привычке говорила она сама с собой, сидя все на том же матрасе на полу.

Она перебрала уже все варианты и хотела уже остановиться на обычном пансионате, какие существовали и в здешнем Кисловодске, да и в массе других городов Империи. Но Софья с ее проблемой не выходила из головы.

— Сколько таких девушек в этом мире? Которые учатся на дому, а потом отправляются в Царский Университет? Наверное, немало. А большинство ведь и без высшего образования отправляются сразу замуж, - бормотала она и прислушивалась к своему голосу. Сейчас очень удобно было так говорить с собой, пока не привыкла полностью к голосу Саши.

— Уверена, есть те, кто не может выйти замуж. Причин масса. Вот с ними мы и будем бороться! С этими причинами. Софья не мечтает об университете, она с радостью покинула бы дом матери. А может даже окажется, что у нее есть какие-то свои планы на жизнь?

Учесть стоило и то, что женщины тут не были бесправны. А это значило, что могли выбрать образование, работу и даже вольны были уйти из дома родителей по достижению совершеннолетия.

— Значит, сделаем это место ультрамодным. Кто-то приедет для того, чтобы набраться сил, преобразиться. Кто-то для того, чтобы побороть свои комплексы. А кто-то как Софья, разобраться в себе. Только вот загвоздка… Как сделать так, чтобы о Пятигорье узнали? – шептала Саша, быстро записывая карандашом все эти вопросы, рождающиеся в голове.

Светлана Борисовна системно подходила к решению задач. Планы, графики и прочие неинтересные вещи всегда хорошо показывали ей путь.

— Мы не имеем права сразу тратить все деньги, пока не будем уверены, что в ближайшие пару месяцев что-то изменится, и посетители будут, - карандаш рисовал на полях тетради замысловатые фигуры. – Но и ждать нельзя, потому что летом все потянутся к морю. Горячая водичка интересна, особенно в холодную пору.

Вдруг она заметила нарисованные ею в процессе монолога вензеля. Под ними почти зачеркнуто слово, которое читалось пока.

«Школа»… Мало кто любит его, но женщины здесь очень любят книги. Олюшка много говорила о том, что информацию найти сложно, новых книг мало, и все они проходят проверку. Молодежь учится только в образовательных учреждениях.

— Тогда мы откроем «школу развития». Мы не будем чему-либо учить. Мы будем подталкивать людей к тому, чтобы они открывались, находили в себе таланты, – медленно, но достаточно громко произнесла Саша. – Только вот… Где взять на это денег?

Она сложила свои бумаги и направилась в гостиную, где ее должна была уже ждать Олюшка. Матушка после завтрака прогулялась и сейчас должна была отдыхать.

Василий занял старшую гостью купанием прямо с утра. Минут сорок она барахталась в воде, повторяя упражнения, которые эскулап показывал с берега. Софья в это время, удобно усевшись в кресле в гостиной, пила чай.

— Быстрее бы она уехала, - повернувшись к окну, сказала она и глубоко вздохнула.

— Через три дня мы проводим ее на поезд, и ты хорошенько отдохнешь. А если за пару месяцев поймешь, что тебе нравится то, чем мы занимаемся, останешься у нас, - сказала Александра, улыбнувшись.

Сидящая напротив нее Ольга посмотрела на свою «ученицу» удивленно.

— А чем вы занимаетесь? – переспросила Софья.

— Здесь будет… - Саша постаралась подобрать слова, но не нашла и, глубоко вдохнув, продолжила: - это пока тайна. Дел очень много, а ты должна приложить все свои силы…

— Для чего? – переспросила девушка и свела брови.

— Для того, чтобы к тебе вернулась радость. В этом и будет заключаться твое лечение.

— Хм, интересно. И как же вы будете ее возвращать?

— Не мы, а ты. Сама. Мы сделаем так, чтобы тебе ничего не мешало, и все, - Саша с нетерпением ждала, когда Карповна, оставив кругленькую сумму, отчалит восвояси. А Саша, посадив ее в Кисловодске на поезд до столицы, займется поиском необходимого реквизита.

После матушки, которая отправилась переодеваться и отдохнуть, Василий взялся за Софью, а Саша с Олюшкой засели за планирование.

— Скажи, есть ли такие вот пансионаты, где не столько лечат, сколько помогают людям найти себя? – спросила Саша Ольгу, которая пялилась в окно, за которым в густом тумане Василий размахивал руками.

— Нет, такого нет. Да и зачем кому-то искать себя? Что за глупость? – ответила Ольга и вернулась к наблюдению.

— Через месяц у нас точно закончатся деньги, и из окна у тебя будет виден прекрасный Питерский дворик, а не размахивающий своими красивыми и сильными руками Василий. Так что давай поактивнее. Я ничего об этом мире не знаю, но если ты думаешь, что я все еще шучу, то лучше мне сменить помощницу, - серьезно сказала Александра и положила на стол бумагу с планом комнат.

— Что это? – взгляд Ольги стал более осмыслен. Она даже полностью повернулась к ученице и наклонилась над картой.

— Это план дома. Смотри, у нас просто огромное количество пустых комнат. Мы можем пять из них занять спальнями, где девушки будут жить по трое, а то и четверо.

— Где мы возьмем столько кроватей? – задала Ольга вполне резонный вопрос.

— О деньгах чуть позже, потому что их потребуется немало. То, что заплатит Карповна, капля в море. А пока мы должны понять, нужно ли это будет людям? – Саша отмечала тоненько карандашом,где будут спальни.

— Я не понимаю. То есть, здесь не будут лечиться, как в подобных пансионатах?

— Будут, только вот совсем иначе. Не только водами и прогулкой. Мы добавим ко всему спорт, танцы и твои уроки.

— Так чему же я буду учить?

— Об этом я расскажу чуть позже, - ответила Саша.

— Тогда расскажи сейчас, куда делся со стола хлеб и сладости? – осторожно спросила Олюшка.

— На «Кудыкину гору», милая. Теперь это территория здоровья, - подняв брови, заявила Саша.

— Ты бы еще молитвы добавила, и получится монастырь, - недовольно пробубнила Ольга в ответ.

— В этом и состоит наша задача: чтобы не получилось монастыря. Вот, допустим, ты. Хотела бы ты вернуться в Смольный?

— Упаси Бог, - ответила девушка без раздумий.

— Нам нужно что-то подобное, но только чтобы сюда очередь стояла от Тюмени и до самого Кисловодска. Что для этого надо сделать?

— Все разрешить, - шепотом сказала Ольга и засмеялась. - Но тогда получится нечто нелицеприятное. Дети не умеют пользоваться свободой.

— Мы не станем разрешать все, да и детей здесь не будет. Софья ребенок? – Саша смеясь задавала вопросы.

— Конечно, нет.

— Она может сейчас уехать из дома и жить, как ей заблагорассудится?

— Может, только вот не факт, что матушка даст ей денег.

— А как хочет жить Софья? – Саша наклонилась над столом и своим носом почти задела Олюшкин лоб.

— Я не знаю…

— Ты ведь провела с ней не мало времени.

— И при чем здесь это? – отшатнулась Ольга.

— А при том, что и ты сама не знаешь, чего хочешь на самом деле. Я сейчас уверена, что не хочу замуж, не хочу в Университет. Я хочу, чтобы все говорили о наших горячих ключах. Это будут ключики, которые открывают сердце любого приезжающего сюда. Мы не станем докучать обучением, но будем помогать девушкам стать увереннее в себе, сильнее, интереснее. Тогда им не придется подглядывать в окно за Василием. Они будут понимать, что им интереснее: выйти замуж за красавчика-доктора или же начать планировать комнаты. Как думаешь, большая комната в левом крыле достаточна для гимнастики? – Саша серьезно наблюдала за тем, как отвернувшаяся от окна Ольга часто дышит. Лишь уголок ее рта не справился и поднялся, а потом и второй. Ольга, наконец, поняла, что ее ученица переросла ее, и она совершенно права.

— Вот ведь две егозы. Бог знает, чем занимаются, а смеются - хоть уши затыкай, - пробубнила Дарья, вошедшая в столовую. Но хохочущие девушки ее даже не заметили.

17.

Через пару дней после начала «лечения» Софья заметно переменилась: стала более разговорчивой, даже смеялась, когда Александра и Ольга гуляли с ней. У Софьи был отменный багаж знаний, которого так недоставало начинающим руководителям. Она часто бывала в столице и много знала о молодежи. Маман сама стремилась «упаковать» ее в современную «тусовку», дабы найти пару, соответствующую их уровню.

Оказалось, что Царский Университет, в который так стремятся попасть молодые люди и барышни, не давал многим возможности существовать далее самостоятельно. То есть, если в семье были деньги, молодежь училась там платно, но потом большинство возвращались в семью, продолжали дело родителей. Девушки выходили замуж. Казалось бы, что странного? Патриархальное государство, где женщинам хоть и дали достаточно прав, продолжало двигаться «по рельсам» девятнадцатого века.

Те, кто поступал туда благодаря знаниям, в большинстве своем пытались изменить жизнь к лучшему. Из них выходили ученые, дипломаты и даже советники при дворе. Александра с удовольствием слушала рассказ Софьи, поскольку у Ольги было мало знаний о той великосветской жизни.

— Осенью я, естественно, поеду учиться, - Софья начинала грустнеть, когда разговор касался ее дальнейшей жизни.

— Но мне показалось, что ты этого хочешь? Ты отдалишься от матушки, получишь знания и сможешь зажить самостоятельно, - удивленно спросила Саша.

— Да, но в процессе мне обязательно выберут мужа, и к окончанию обучения я должна буду сочетаться браком и использовать свои знания в семье для образования детей, - она глубоко вздохнула и остановилась.

— А чего бы хотела ты? – вопрос Олюшки прозвучал очень неожиданно для Александры. Казалось, Ольге, кроме доктора, никто не интересен.

— Я… - Софья опустила глаза и потом подняла их и удивленно посмотрела на Ольгу. – Я не знаю.

— Интересно. То есть то, что для тебя запланировано, тебя не устраивает, а сама ты даже не знаешь, какое дело тебя обрадовало бы? – Александра взяла Софью под руку и зашагала в сторону дома. Уже стемнело, и можно было переодеться для купания.

— Сейчас мне хорошо здесь с вами, и я пока не хочу думать о будущем, - ответила Софья и улыбнулась так, словно улыбка могла родить хорошее настроение, потянуть его за собой.

Проводы Карповны начались с раннего утра: матушка поднялась раньше своих привычных десяти часов, проверила, готовят ли завтрак, убедилась, что карета готова, а Александра усвоила все наказы, которые с вечера она повторяла дочери раз пятьдесят.

Самым важным было не потеряться в Кисловодске, «ведь иначе она умрет от горя и тоски».

— Матушка, будь покойна. По прибытию в Кисловодск, я отправлю тебе телеграмму. Мы будем на месте очень ранним утром, а вечером уже тронемся в обратный путь.

— Но как ты одна? Без Ольги, без меня? – Степанида переживала сидя, а вот Дарья, словно героиня немого кино, ходила из угла в угол и хлопала себя по бокам пухлыми руками, напоминая курицу. Это продолжалось до тех пор, пока Карповна не вышла в гостиную с дорожным ридикюлем.

— Я с радостью осталась бы здесь вместе с Софьей. Я вижу, воды пошли ей на пользу, как и мне: девочка улыбалась и даже смеялась, с радостью беседовала со мной за ужином, - Карповна качала головой, глядя на дочь, спускающуюся с лестницы, одетую, чтобы проводить ее на карете до станции.

— Матушка, не стоит говорить обо мне в третьем лице. А радостно беседовала я с вами только оттого, что виделись мы редко, и я успевала по вам соскучиться, - наученная Сашей Софья улыбалась матушке и даже наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Ну, как говорится, пора и честь знать, - Карповна встала с кресла, где «посидела на дорожку», и направилась к выходу.

— Александра, - шепот матушки заставил Сашу остановиться в дверях и вернуться в гостиную. – Я не знаю, почему позволяю тебе это делать, но очень надеюсь, что ты все делаешь правильно, - Саша впервые увидела в глазах матушки переживание за нее, и даже… любовь?

— Обещаю, матушка. Все будет хорошо. У меня есть там дела, но я все успею и вернусь вовремя, - Саша впервые не просто коснулась ее руки, а приобняла. Она услышала, как часто бьется сердце этой незнакомой женщины, и почувствовала, как ее сердце отзывается на этот стук.

В Кисловодске Саша проследила за тем, чтобы отбывающая Надежда Карповна уселась в свой поезд до Тюмени. Там ее ждали сыновья, один из которых военный, а второй заканчивает обучение в Университете. Вот ими она точно гордилась, в отличие от дочери.

Выдохнула, выйдя с вокзала, поймала коляску и отправилась по магазинам. Ей нужны были купальники. Или хотя бы увидеть, есть ли они здесь, или узнать, в чем купаются люди.

Магазины одежды пестрели платьями, которые мало отличались от тех, что были в гардеробе Александры. На вопрос о купальных костюмах продавцы пожимали плечами, мол, они продаются непосредственно в пансионатах.

«А на море вы в чем выходите»? – негодовала про себя Саша и обходила магазин за магазином.

Решив узнать это на месте, она отправилась в один из пансионатов, где люди лечились «на водах», как здесь принято было это называть. Девушки в фойе, встречавшие гостей поинтересовались, бронировала ли она проживание и лечение, и смотрели в сторону двери, ожидая, что следом за ней ввезут багаж.

— Покажите мне в чем здесь принимают ваши ванны? – спросила она прямо.

— Костюмы дают перед процедурами… - начала было разъяснять «администраторша».

— Я хочу знать, в чем я буду плавать, если остановлюсь у вас, - перебила ее Саша.

— Вот буклет. Он женский, и мы показываем его только женщинам, - наконец, сообразила вторая встречающая гостей и, порывшись на столе, выудила тоненькую брошюру с качественными цветными фото.

В общем, менять было что: костюмы представляли собой сплошные купальники с юбкой ниже колена, пришитой к талии. Судя по выточкам, они были из ткани наподобие фланели. И, само собой, в них было не особо удобно. Да и выглядели как пижамы.

«Лучше бы вы, раз на то пошло, сделали широкие шорты и топы» - подумала Саша.

— Спасибо, я подумаю, - она вышла так же быстро, как и вошла. Поймав местное «такси», доехала до магазина ткани, где выбор был самый большой.

Магазин и правда оказался огромным. Два этажа галерей, где можно было купить все: начиная от ниток и заканчивая тканью для мебели. Светлана Борисовна, хоть и шила максимум постельное белье на старенькой ручной швейной машинке, могла часами гулять по таким магазинам. Кружево, пуговицы, ленты, яркие льняные, ситцевые и шелковые подкладочные ткани, словно звали погладить их, ощутить в руках текстуру.

Из всего, что было, ей понравился муслин. Если вшить в него «чашечки» и добавить двойные шорты, выйдут вполне удобные костюмы для купания. При намокании ткань не будет такой тяжелой, как эти плотные материалы, из которых тут делаются костюмы.

Светлана Борисовна внутри не понимала одного: какого черта все еще не придумали трикотаж? Вязальные машины были, и даже если в мире нет нейлона, но и хлопковый тоже решил бы массу проблем.

Решив оставить этот вопрос на потом, она купила большой тюк красного муслина и сатин в цвет. Подумалось, что яркие краски на фоне белого снега и еловой зелени будут смотреться радостно. Судя по платьям и пальто, яркие цвета были в моде.

Еще один рулон предназначен был для пошива халатов: они, конечно же, должны быть белыми, как и полотенца. Выяснив у продавца, где можно пошить крупные заказы, она отправилась в названное ателье, попросив доставить покупки именно туда следом за ней.

А пару рулонов с сатином для постельного белья обещали доставить прямо к поезду.

Ателье занимало три этажа, и судя по всему, здесь можно было пошить даже шубу, о чем ярко свидетельствовали одетые манекены на входе. Первый этаж занимал зал, где заказы принимали и выдавали. Здесь же были кабинки, густо задрапированные плотными портьерами, видимо, для примерки.

Хозяйка будущего модного места спросила у девушек, кто может обсудить с ней новый заказ на пошив, и они указали на громкоголосую даму, что прикрикивала на работниц, подшивающих на манекене подол платья.

— Это что же, разве купальный костюм? – удивилась грузная розовощекая женщина в просторном платье, когда Саша нарисовала ей купальник. А она очень постаралась: топ был украшен воланами по линии декольте, штанишки на широком поясе представляли собой свободные шаровары-шорты, сужающиеся под коленом: так они не станут мешать и заплетаться вокруг ног в воде.

— Да. Мне нужно, чтобы размеры были оверсайз, - брякнула Саша.

— Что? – переспросила женщина.

— Чтобы один костюм был хорош и вам, и мне. Надо как-то сделать, чтобы он утягивался, или же была возможность затянуть потуже, - Саша рисовала топы с широкими отстегивающимися бретелями, - а под грудью, в отделке, как на поясе штанишек можно пустить шелковый шнурок.

— А нижние лифы? – переспросила швея.

— В районе груди и бедер, думаю, можно пустить два слоя ткани. Она тонкая, легкая, а вот просвечивать уже не будет. Давайте сделаем шесть таких костюмов, а потом я приеду к вам с новым заказом или просто позвоню, чтобы заказать такие же, - озвучила свою идею Саша.

— Можете записать мой номер, оплатить заказ, а из дома отправить телеграмму. И когда мы все пошьем, я отправлю вам его почтой, - весело прощебетала швея.

— Это прекрасно, только, почта к нам не ходит. Мне придется приехать самой, - выдохнув, ответила Саша. – Ну, это не страшно. И отлично, что напомнили про телеграмму.

— Вот и договорились, - женщина, довольная заказом, написала номер, по которому ей можно отправить мгновенное сообщение, приняла оплату и посоветовала посмотреть что-то еще. Оказалось, ателье имеет свои альбомы с выполненными на заказ работами.

— Если можно, я посмотрю его, - Саша осмотрелась и указала на диванчик. - Можно здесь?

— Да, конечно, если хотите, мы угостим вас чаем , - предложила хозяйка ателье или из-за такого крупного заказа, или просто потому, что была доброй женщиной и заметила, что заказчица устала. - И я забыла представиться. Мария Петровна, - добавила она с милейшей улыбкой.

— Очень приятно, а меня зовут Александра. Спасибо за предложение, я очень хочу чая. И, если можно, с конфетой, - стесняясь, попросила Саша.

Покупка ткани и пошив обошлись почти в двести тысяч, но Светлана Борисовна решила, что обратной дороги нет. Как говорится: “гулять, так гулять”.

Гостиничный бизнес, чем по сути и являлась ее задумка, строился именно на таких вот деталях.

18.

После обеда Саша добралась до вокзала, где ее радостно встретил Макар. Его помощь необходима была во второй части закупок: нужны были доски, чтобы построить как минимум еще четыре-пять кроватей. Простых, без излишеств.

Когда по дороге в Кисловодск она начала у него выспрашивать о том, кого можно нанять для этого дела, он уверил ее, что возьмется за работу сам с сыновьями. Это решало хоть одну проблему.

Вместе они поехали на лесопилку, где машинист придирчиво выбрал необходимое количество. Тщательно, проверяя каждую доску на сухость, он отложил большую кучу, которую тут же погрузили на телегу. Он настоял ехать прямо за ними, чтобы продавец «не подменил, упаси Бог» на сырые.

Потом была поездка в скобяную лавку и на базар рынок, где Саша добрала продуктов. С вокзала она телеграфировала домой, предупредить, чтобы встречали её с телегой для груза.

А вечером, когда Макар растопил печь в кухне поезда и собирался было сам начать готовить, она быстро стушила картошку с мясом и морковью, щедро сдобрив рагу жареным луком. Нарезала крупно, как любил муж Светланы Борисовны, хлеб и позвала Макара с сыновьями.

До отъезда они дружно ужинали, болтали о всяком, а Саша готовилась проехать часть пути, как всегда мечтала, в кабине машиниста.

— Если бы комиссия тогда допустила электропоезда, не бывать мне машинистом, - потягивая чай, вздохнул Макар.

— Что значит «не бывать»? – переспросила Саша. Ее и саму долго интересовал вопрос электричества. Освещение в Москве и на вокзале в Кисловодске было электрическим, а вот в Пятигорье – газовым. Но, там понятно: отец не провел его, возможно, из-за дороговизны. И ему важнее была транспортная доступность.

— Это ж ты должна знать, девочка. Больше ста лет назад, комиссия из большинства стран приняла решение, что повсеместное применение электричества будет пагубно влиять на землю. Запретили создавать искусственные продукты и вещи, которые только-только начали появляться. Даже сахар начали делать из черт-те чего, - хмыкнул он.

— А от электричества-то какой вред?

— В качестве освещения – пожалуйста. А вот еду извольте готовить на огне и газе. Опасное оно.

— По мне, газ куда опаснее, Макар, - ответила Саша с сомнением. Но машины-то на фабриках на электричестве работают? – с надеждой посмотрела на машиниста Александра.

— Есть и такие, но они платят намного больше налогов, - сложив мимику в маску грусти, он покачал головой.

— Значит, нет нейлона, пластика и всего, что не разрушается естественным путем?

— Вот эти слов мне не понять, а последние – да. Ты сказала прямо в точку. Только натуральное, чтобы не загрязнять нашу землю.

— И когда же приняли это решение?

— По-моему, в тысяча девятьсот двадцатом. Или чуть позже, - Макар сощурился, словно вспоминал какую-то очень важную дату. – Расцвет времен изобретений в то время был просто ослепительный, пока не начали говорить о бомбах и всем, что с ними связано. Мол, возможно их производство и все такое только с электричеством.

— Но оно же есть, как ни крути. Электричество-то не отменили, - перебила его Саша.

— Не отменили, да, но оно, как мне объяснили, очень слабое, а на больших фабриках, где его используют, есть специальные люди от комитета. Они-то и наблюдают за тем, чтобы на этих территориях кто-то не вздумал заниматься созданием страшных этих бомб, - полушепотом закончил он.

— Значит, это политики решили? Интересно, а в других странах? – Саша даже чай с конфетой отложила. Тема была ой какой интересной.

— Везде, девочка. Странно, что ты так удивлена, - Макар вдруг посмотрел на Сашу внимательнее.

— Я никому не говорю, но у меня проблемы с памятью. Что-то случилось после того, как исчез отец. Да еще и из дома пришлось уехать. В общем, сейчас все налаживается. А вот память дальше пары лет назад, как в тумане. Боюсь матушку пугать, вот и выспрашиваю у всех, что интересно, - жалостливо ответила Саша и глубоко вздохнула.

— Ну, может, врачей каких надо было посетить? В Кисловодске хорошие врачи, деточка. Сейчас в провинции доктора куда лучше, чем в столицах, - не без гордости заявил пожилой машинист. – Говорят, раньше такого не было. все в Москве, да в Петербурге. Как Владимир Николаич заступил на престол, так и принялись бегать все, как блохи от бензина. Сам лично ездил проверял больницы и школы. Без упреждений, чтоб сообщить не могли, что проверка.

— Я дальше Николая Второго и не помню ничего, да и бабские россказни, знаешь, - Саша сделала такое лицо, когда хотят сказать, что мол, «так себе». – Ты, гляжу, хорошо историю знаешь. Расскажи, а? Хоть кратенько.

— Чичас мне перед дорогой надо пару-тройку часов отдохнуть, да и тебе, девонька, тоже советую. А как тронемся, я за тобой Данилу пошлю. Мы нонеча одни едем, так что хучь всю ночь напролет могу балаболить. Это и хорошо - сон отбивает, - машинист дал понять, что надо уходить. Саша, улыбнувшись, тоже встала и принялась убирать со стола.

Ждать четыре часа рассказа о том, что ее интересовало было невозможно, хоть и заселилась она сегодня в единственное хорошо меблированное купе со всеми необходимыми удобствами.

Олюшке вопросы по истории она не задавала. Та лишь кратко описала устройство нынешнего общества. А Софья рассказала о Тюмени, которая нынче процветала и росла вширь, как и положено столице. За последние пятьдесят лет царь, Николай Третий много сделал для развития глубинки. Урал и Сибирь стали центром Империи, а окраины, щедро напичканные военными городками, легко могли отразить нападение извне.

Только вот, как утверждала Ольга, никто бы и не рискнул напасть на эти земли. Потому что во всех остальных странах, даже если объединятся, нет такого количества народа.

Побродив по комнате, Саша решила осмотреться в поезде повнимательнее. Спальня и зал тут были, конечно, прекрасными, а вот если возить даже пять человек, то ехать им придется, как ехали Саша с матушкой. Привыкшим к достойной обстановке, это первое знакомство с ее компанией может очень даже испортить впечатление.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍«А что, если забрать отсюда слишком уж пафосную кровать и стилизовать все в такой же манере, как решила обставить комнаты?» - подумала Саша.

Из этих двух огромных купе могут получиться прекрасные общие. В каждом уместится по четыре человека. Хорошие матрасы и постель сделают свое дело. Минимализмом в этом мире даже и не пахнет.

«А мы на него и сделаем ставку», - решила Саша и, вернувшись в хорошо прибранную комнату с большой кроватью и мягкой периной, решила прилечь на несколько минут. И моментально заснула. А когда поезд тронулся, даже не услышала, как Данила тихо постучался, а потом заглянул, чтобы проверить, на месте ли хозяйка.

19.

Проснулась Саша на закате. За окном единой снежно-зеленой массой плыли леса, и сквозь редкие пролески пробивался красный цвет заходящего солнца. Перестук колес добавлял этой панораме уюта и какой-то необъяснимой радости от увиденного.

Саша накинула пальто и направилась к кабине машиниста, надеясь, что начатый вечером разговор с Макаром продолжится.

— Проснулась, девонька? – Макар вместе с сыновьями был в кабине. Старший заменял его, а отец с младшим пили свежезаваренный травяной чай.

— Да, совсем не собиралась заснуть, а эти звуки дороги, будто специально для сна и созданы, - Саша присела на очень низкий табурет, а Илья, младший сын Макара, тут же налил ей из пузатого медного кофейника в железную кружку ароматного отвара.

— Решили не будить вас, хозяйка, - скромно добавил Илья. - Вы ведь весь день на ногах. А зачем это столько досок? Неужто забор решили поставить вокруг поместья? – он хмыкнул и улыбнулся, и сразу же стало понятно, как он похож на мать, ту самую женщину, что встречала их на станции в Пятигорье.

— Нет, что ты! – отпив горячий напиток, ответила Саша. – Я хочу из них сделать кровати.

— Куда вам столько? – не удержался от вопроса старший Данила.

— Думаю, пора из поместья делать лечебницу. Только немного не такую, как в Кисловодске.

— Неужто, думаете, к нам сюда, в такую даль кто-то захочет поехать? – сдвинул брови Макар. Но потом словно очень важная мысль пришла в его голову, и он посветлел лицом. – Было бы хорошо, а то состав простаивает и как-будто даже болеть начинает, когда стоит на путях, заметённый снегом.

— Я согласна, Макар, любой технике, как человеку, нужно движение. А ваш поезд, он как сердце для нашего Пятигорья, - Саша обратила внимание, как машинист внимательно слушает ее слова о его любимом поезде. – Он поддерживает жизнь в поместье, привозит людей, да и все необходимое тоже.

— Красиво сказала, хозяйка. По-моему, от твоих слов он даже быстрее побежал, видишь? – машинист указал куда-то в темноту.

— Да, наверное, он нас слышит и понимает. И чувствует, как ты его любишь, - засмеявшись, ответила Александра.

— Вот сейчас я вижу, что ты самая что ни на есть настоящая Александра Прохоровна – дочь своего отца, - на последних словах Макар погрустнел.

— Скучаете по нему, небось? – она говорила тихо, чтобы не разрушить этого уютного чуда внутри кабины, где они все сидели.

— Как же не скучать. Все порывался отправиться дальше в горы, ведь кто-то же должен знать, где он пропал. Не верю я в то, что мог он в дороге погибнуть, вот не верю, и все.

— Расскажи мне, Макар, зачем он туда пошел? И куда конкретно? Я ведь ничегошеньки не знаю о его пропаже.

— Весна ведь в прошлом годе теплая стояла, горы быстро высохли. До грузинского княжества может неделя дороги, не больше. Напрямую-то нет пути. Наша железка самая дальняя, что есть. А ехать вокруг он не хотел. Говорил, что такие красоты нельзя объезжать стороной, - машинист заменил сына в своем рабочем кресле. Пареньки отправились подкинуть угля, а Саша села в соседнее достаточно удобное кресло, которое покачивалось на рессорах.

— А зачем он туда пошел? – дождавшись, когда тот замолчит, спросила она.

— Даже Василий говорит, что не знает, хотя знает, как и я. Князь там живет. Тоже не в самих городах, а в долине в поместье, как и батюшка ваш, но туда только пешком от ихней цивилизации. Получается, они с ним, как два дикаря, отдалились от народа в глушь, а друг к другу приблизились. Там ущелье есть. По нему дорога узкая, почти тропа козья. На лошади можно проехать, говорят. Но батюшка ваш сказал, что нельзя, ибо есть в ущелье место, где лошадь не провести. А объезжать – еще пара дней.

— Понятно. Так зачем же пошел-то? Да и к кому точно? Вы знаете?

— К князю Ясенскому, - и тут Макар почему-то глаза опустил, будто дело в чем-то стыдном.

— Продолжай, Макар, - не отставала Саша.

— Ждал его тот князь с предыдущей осени. А у батюшки вашего дел было с этой дорогой – не перелезть. Да еще и дом доводил до порядка, - снова как-то резко замолчал Макар. Но Саша не собиралась довольствоваться этим.

— И? Так зачем они встречались?

— Может, и неправда, да только… говорил он как-то между делом, что собираются они с князем тем детей своих поженить, - Макар резко замолчал и посмотрел на Сашеньку то ли с тоской, то ли с сожалением.

— Это меня, что ли? Замуж выдать за князева сына? – Саша вдруг начала понимать, о чем шел разговор и почему Макар «жевал» пластинку.

— Выходит так, раз вы его единственная дочка.

— А матушка об этом знает?

— Не думаю. У Степаниды Ильинишны ведь характер-то какой… ничего она не может утаить. Ни от тебя, ни от Дарьи своей. Наверное, он не говорил о том с супругой, чтобы раньше времени она…

— Не растрепала, - закончила за него Саша.

— Как-то так, да…

— Ладно. А дорогу ту проверяли? Кто-то знал о ней?

— Так проводник его, помощник был по дому Алексей Иверьев. Он с ним и пошел.

— Так значит не один он пошел. А оружие какое было? Лес ведь…

— Конечно! Два ружья хороших, патронов масса, хоть на медведя иди, хоть на лося. Поэтому есть и сомневающиеся, что сгибли в пути, - Макар оживился, показалось, даже щеки у него покраснели от разговора о батюшке. – А вот в плен взять могли!

— Неужто не искали? А кто в плен-то мог взять? Князь?

— Ну чего ты? Как же, князь, считай, дядька Николая Владимирыча, вред ему нанесет!

— Николая?

— Царя нашего! Николая третьего! Князь Ясенской дядя ему по матери. Оттого и князь. А искать, искали. Князь даже письма слал, чтобы убедиться. Говорят, собирал народ, да по тому ущелью аж до осени его искали.

— Думал, что он в горах полгода проживет?

— Батюшка ваш мог бы и год прожить. Оттого, что умен да проворен, Александрушка. Он ведь кажное утро в лесу по часу бродил. Летом пробежкой, а зимой на лыжах.

— Спасибо тебе, Макар. Теперь хоть что-то прояснилось. Значит, Василий должен всю эту историю с моей женитьбой знать?

— Конечно. Они ведь с вашим батюшкой не разлей вода…

— Спасибо тебе, Макар, что не говоришь «были». Хочется верить, что он жив.

— А я и верю. Только вот, когда поверенный Прохора Данилыча явился сюда, я сам его, было дело забирал с Кисловодску… так вот, он и объяснил Василию, что признать придется его умершим, иначе семье ничего не достанется. Жить-то, конечно, можно будет в дому, а вот дорогой пользоваться нельзя, и она тем самым могла бы Империи вся отойти. Пешком бы сюда ходили только…

— Поняла, Макар, поняла.

— А эти, кровати ваши? Вам с финтифлюшками надо резными, али можно попроще? Если можно, то я с Данилой могу и помочь. Зима пока, работы нет. Станцию младший с супружницей почистят. А то Лаврентьич шибко долго будет возиться. У его ведь все должно выходить без сучка, без задоринки. Коли чего не сходится, он может часами корпеть над делом, а своего добьется.

— Это тот, что в отдельном домике живет? – переспросила Саша, поняв, что совсем забыла с ним познакомиться.

— Да, на станции.

— Так вы же на станции живете, - опешила Саша. – А он, Авдотья сказала… он за домом где-то в лесу. «Молится колесу» - хотела было добавить по привычке, но не стала.

— Так это… там другая станция. Газовая, девонька. Она ведь все Пятигорье освещает и обогревает. Там не дом, там целое царство его, Лаврентьича.

20.

Макар настоял на том, чтобы доски остались у него, а вот помощника из поместья прислать решила Саша. Чтоб побыстрее дело делалось. В пути Саша нарисовала простенькие, но очень интересные кровати: высокие ножки, чтобы можно было уместить под кроватью чемодан, а с высоты постели виден был лес, высокое изголовье и цвет кровати. Перед тем, как пропитывать древесину маслом, Саша попросила детали обжечь.

В этом мире у людей с достатком остались те же привычки: роскошь, выраженная в древесине ценных пород, дорогие тяжелые портьеры, ворсистые ковры.

«А мы заинтересуем молодежь совсем другим: простотой!» - решила Саша. Был риск, что ее не поймут, но очень хотелось, чтобы это место отличалось от других.

Добравшись до дома, Саша только успела показаться матушке да отправить одного из помощников к Макару. Ей не терпелось познакомиться с последним обитателем поместья – Михаилом Лавреньтичем, которого все называли просто «Лаврентич».

Тропинка, уходящая в лес, обещала долгую дорогу, но, когда деревья расступились, оказалось, они отлично скрывали это самое его царство. Через пару сотен метров Саша увидела каменный одноэтажный дом, к которому был пристроен одноэтажный деревянный. И это тоже можно было назвать поместьем. Вокруг дома лес был вырублен достаточно далеко, и судя по торчащим из снега бревнам, за домом и был тот самый огород, который обеспечивал овощами все Пятигорье. Единственный, наверное, в мире поселок, включающий в себя лишь одно большое поместье.

Дымок из трубы добавлял колорита этой самой станции, познакомиться с которой Саша очень хотела. По словам Авдотьи, обед себе Лавретич готовил сам, а появлялся в большом доме только по необходимости, и все они были связаны с Василием. Только когда нужна была помощь в огороде или по ремонту, приходил на кухню, но пользовался исключительно входом с заднего двора.

Перед домом снег чисто вычищен, даже фонари обметены, – отметила Саша и, глубоко вдохнув, подошла к двери деревянного дома из сруба. В каменном двери не наблюдалось, но он мог быть и с другой стороны.

— Авдотья, если ты с пирогами, то придется нести все назад, - послышалось за дверью перед тем, как она распахнулась.

Удивлению новой хозяйки Пятигорья не было предела. Она ожидала увидеть старичка-заучку, умеющего не только починить все до мелочей, но и даже что-то самому изобрести. Такая картина рисовалась в ее голове, скорее всего, после рассказа Авдотьи и Макара о нем.

Перед Александрой стоял удивленный мужчина лет сорока – сорока пяти, начинающий седеть. Среднего роста, плотный, но не толстый. Скорее, спортивный. Лица, как у него, называют чаще мужественными. Но с круглыми очками в тонкой железной оправе, которые смягчали грубые его черты, его можно было назвать даже красивым.

— Здрассте, - выпалила Саша, пряча за спиной небольшую корзинку с пирогами, которые ей вручила именно Авдотья, объяснив, что ее пироги он любит сильнее остальных. Хоть кухней и заведовала Надежда, Авдотья часто принимала участие в кулинарных открытиях, которыми страшно гордилась.

— А-а, - протянул удивленно Лаврентич и шагнул из дома на крыльцо. Словно он и раньше не особо ждал гостей, а теперь, увидев Сашу, и вовсе собирался яро сопротивляться ее компании в его этом самом «царстве».

— Я Александра Прохоровна. Вот… решила познакомиться с вами, да и просто понять, как тут все работает, - стараясь не мямлить, выпалила Саша.

— Ну, у меня здесь пока… есть дела, а как только освобожусь, я приду в дом, сообщу на кухне, - быстро ответил он и, быстро бросив взгляд на оставшуюся за спиной открытой дверь, куда Саша как раз пыталась заглянуть, плотно прикрыл ее.

— Хорошо, не стану вам мешать. Но… лучше бы я сюда пришла. Хочется посмотреть… Да и…

— Вам тут, барыня, и не понять ничего. Это же все машины… в общем, сложные вещи для женщин, а тем более для девушек. Но вы не переживайте. Я со всем справляюсь, а через пару годочков ученика себе возьму, чтобы все тут передать, - он сделал движение головой, означающее, видимо, что откланивается и ворочается к своим важным мужским делам, а Саше пора бы и честь знать.

— Ладно, так и быть. Приходите, когда сможете, - рука в кармане нащупала три больших шоколадных конфеты, и она зачем-то протянула их ему. – Угощайтесь. Раз не любите пироги, от конфеты с чаем, наверное, не откажетесь. Да и для мозга сладкое полезно.

— Как вы угадали? – он снова остановился уже в открытой двери, когда пятился, открыв ее спиной, и пальцем поправил очки. Потом протянул руку, куда Саша положила три увесистых шарика в ярких бумажных фантиках.

— Не угадывала, Михаил Лаврентич. Просто решила угостить. Думаю, конфеты здесь большая редкость. До свидания, приятно было познакомиться, - она не отворачивалась, ожидая, когда он сам закроет дверь, чтобы не заметил ее корзинки за спиной.

— Вот это вы мне конечно очень кстати… такой подарок… Все, пошел чай пить. Извините, удержаться нет сил, - дверь захлопнулась, и Саша, постояв еще пару секунд, пошла обратно.

— Мда, неожиданно. Вот тебе и хозяйка, - под нос пробубнила Саша. – Ну ничего, вы тут все думаете, что мозг у женщины не больше, чем у канарейки, - она ухмыльнулась и, сузив глаза, даже посмеялась. – Не такие крепости брали, Лаврентич. Ты бы попробовал организовать отцов в детском саду! А я и с ними справлялась!

Решив не трогать пока Ольгу с Софьей, читающих в кабинете на втором этаже, который стал, наконец, кабинетом после того, как матушка переехала в свои апартаменты, Саша пришла с корзиной в кухню.

— Ну и кто мне тут сообщил, что Лаврентич любит твои пироги? Не знаешь ее? – спросила Саша у Авдотьи с улыбкой.

Та опешила, но, как собака, которая хорошо знает настроение хозяина по улыбке, принялась «мотать хвостом»:

— Хозяюшка, я ведь надеялась, что хоть вы сможете его накормить. Он ведь там на своих грибах да травках! А пирожки-то с куропаточкой, с черемшой, с вишнями томлеными, - рассыпалась она в описании, пока Саша сама ставила чайник. Она и без описаний хотела есть, а сейчас тем более.

— А мы ведь вроде договорились, Авдотья. Никаких пирогов! – Саша выложила из корзины три блюдца, стоящих один на другом. Так она их поделила меж собой, чтобы, как она выразилась, «дух разный не смешать.

— Дак это при вас. А пока вас не было, вот и пекла!

— Так значит, вчерашние они?

— Нет, эти сегодняшние. Утрешние. Я-то думала вы спать отправитесь с дороги.

— Авдотья, матушка, это ведь я не для себя. У нас Софья с Ольгой похудеть мечтают. А ты их пирогами потчуешь. Девки оттого и грустные: боятся, что их замуж не возьмут. Все лечение ты ими портишь. Все старания наши с Василь Василичем коту под хвост получаются, - откусив щедрый кусок пирога с птицей, Саша закрыла глаза: тонкая корочка, насквозь пропитанная топленым маслом, снизу чуть хрустела, птица с лучком просто таяла во рту.

— Вот, ить по глазам вижу, какая ты довольная от их, от пирогов-то. А поешь и жизнь добрее, - заметив Сашино выражение лица, ответила Авдотья и, прихватив из угла веник, пошла к задним дверям. – Ладно, хватит болтать. Дел у меня полно.

Саша ела и понимала, что отказать себе в существующем таком вот пироге ни она, ни тем более Олюшка с Софьей точно не смогут. И придется просто запрещать.

Думать о деле не хотелось. О нем думалось отлично в горячем источнике, куда она собиралась сразу после обеда. Но сейчас поняла, что осилит и остальные два куска, а после них придется полежать.

Надежда сейчас была лишь на одного человека. И он как раз должен был за время в дороге накопить в душе столько желания посекретничать, что через неделю Саше пришлось бы решать, кому сидеть возле телефона.

Матушка Софьи обещала «не раскрывать места», в котором остановилась ее дочка. Саша провела с ней в дороге запланированную и отрепетированную до единого слова беседу. Удачно сложилось, что ехала она аж в столицу. Понимая, что похвастать чем-то редким – единственная возможность отличиться среди себе подобных, Александра настаивала о сохранении тайны. А что чаще всего становится явным? Именно! Секрет!

21.

Подобие аквааэробики, которым Светлана Борисовна владела на достаточном уровне понравилось, и Ольге, и Софье. Это был единственный вид спорта, которым с радостью занималась Светлана. Даже суставы, которые нет-нет да побаливали, не мешали делать упражнения в воде. Саша теперь просто показывала движения, которые девушки с охотой повторяли.

Пироги, которыми потчевала их в отсутствие Саши Авдотья, были «отработаны» в полной мере за пару дней.

Девушки с хорошим настроением начинали день после тренировок в теплой воде на свежем воздухе, много гуляли и читали. Ольга оказалась хорошим преподавателем и организатором: Софья начала писать свои заметки, которые позже планировала превратить в книгу.

В этом мире модно было писать книги, только вот трудно было попасть к издателю. Женщины брали мужские псевдонимы или просили своих братьев и мужей, чтобы те сами пошли к издателю. Мода принесла и много минусов: книги были однотипными, героини похожими одна на другую.

Это Саше поведала Олюшка, а еще, сообщила, что книги, которые писала до момента пропажи отца Саша, вполне имели право на жизнь, поскольку, как она их называла, фантазийные романы были большой редкостью.

Саше некогда было пока ознакомиться с рукописями девушки, в чьем теле она сейчас жила, но обещала себе, что как только получится собрать хоть одну группу, обязательно прочтет.

— Это чего за бумага такая? – Надежда с интересом рассматривала лист, который Александра повесила в кухне.

— Здесь все блюда, которые ты будешь готовить. Кроме них больше ничего. Как только нам удастся заселить поместье гостями, ты уже должна все их знать назубок, - ответила Саша, передавая Надежде листы, где на каждом был рецепт всех этих простеньких, но вкусных обедов и ужинов.

— Ой, думаю, матушке вашей не понравится. Да и Дарья встанет грудью за свои оладьи.

— Ладно, пусть Дарья для матушки делает свои оладьи, а ты будешь готовить для отдыхающих, - согласилась Саша.

— Я случайно услышал ваш разговор, - кашлянув, сказал Василий. Саша обернулась.

— И что вы думаете на этот счет? Тоже хотите питаться оладьями? – ответила Саша.

— Думаю, в воскресенье и я буду не против. Дарья ваша готовит их лучше всех. Я редко бывал в вашем доме в Москве, но угощали меня ими постоянно.

— Василий, если получится, Дарья вас ими закормит. Лишь бы средства были, - вздохнув тяжело ответила Саша. – Я как раз хотела поговорить с вами, - она обернулась к Надежде, которая бросила изучение меню и внимательно следила теперь за их беседой.

— Идемте ко мне в кабинет. Теперь, когда я прибрал там, думаю, могу показать вам мой уголок, – заметив, что Саша не хочет говорить при кухарке, предложил Василий.

В его комнате, которую он называл кабинетом, на деле было две большие комнаты. В первой, как и в отцовской, стоял заваленный бумагами стол, удобное кресло, а позади него вся стена, не считая дверного проема, представляла собой огромную книжную полку.

Слева от стола большое окно, выходящее на лес. Подоконник его служил местом для хранения склянок непонятного назначения и пухлого саквояжа, скорее всего, с медицинскими инструментами.

— Там лаборатория и место, где я сплю, - он указал на дверь за столом и предложил присесть. Саше показалось, что он не хочет, чтобы она прошла в его личные покои.

— Значит, вы, как и отец, работаете там, где живете? – она осмотрелась, даже смогла прочитать на некоторых корешках названия книг. Все они были так или иначе связаны с химией и медициной.

— Да. Воду в источниках нужно проверять ежедневно. Ближе к лету количество минералов в ней будет совсем другое, нежели сейчас.

— Мне это все очень интересно, но, если быть честной, я пришла к вам с другим вопросом, - Саша присела в небольшое, но удобное кресло, которое Василий явно принес из одной из комнат, чтобы принимать Надежду Карповну.

— И что же вас интересует? – он занял свое место и как будто стал более уверенным, оказавшись на своей территории.

— Я узнала, что отец ушел через горы. И даже узнала, зачем, - она не отрывала глаз от его лица, чтобы понять, как эта тема коснется лично Василия.

— Да, и я отговаривал его. Но он слишком любил делать то, что взбрело ему в голову. И, если хотите, я не верю в то, что он мог умереть или заблудиться. Той дорогой он уже ходил, и князь сам приходил по ней. Она даже пешком занимает в разы меньше времени, чем ехать в объезд.

— Кто искал его?

— Я лично все лето провел на этой тропе, дошел до поместья князя, но тот, как оказалось, тоже занимался его поисками, когда ему телеграфировали.

— Так с ним можно связаться? – удивилась Саша.

— Нет, в поместье нет телеграфа. Есть в городе, но от поместья графа до города три дня пешего пути. Ему принесли сообщение люди из города.

— Понятно. А как так получилось, что поместье это не описали, не забрали за долги? – спросила Саша, краем глаза посматривая на книги, стараясь найти хоть что-то знакомое.

— А батюшка ваш его на вас оформил сразу, как землю тут приобрел.

— Зачем? Ведь понимал, что я сама вряд ли осилю работы здесь. Или потому что оно здесь не стоит ничего? – вдруг поняла Саша. - Оттого его в залог и не брали?

— Этого я не знаю, Александра Прохоровна. Я далек от дел материальных. Мне всегда была ближе наука. А здесь ведь кроме вод еще и газ. Думаю, Лаврентич наш вас на порог не пустил?

— И правда, грудью стоял, - засмеялась Саша.

— Не пускает он женщин в свои владения. Старой школы человек.

— Ну, думаю, конфеты через время свое дело сделают. И раз вы ему доверяете, то мне тоже не стоит переживать?

— Да, он свое дело знает, - сейчас улыбнулся и Василий.

— У вас есть еще мысли, куда мог пропасть батюшка? – с надеждой спросила Саша.

— Все мысли, которые были, я лично проверил, но, как вы и заметили, тоже думаю постоянно о том, отчего он оформил поместье на вас. Если знал, что придется закладывать имущество и боялся не рассчитаться, обанкротиться, поместье и так стало бы вашим, перешло бы по наследству, - он тер висок и щурился, видимо, этот факт и для него был очень уж подозрительным.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Я надеюсь, у нас будет еще возможность разгадать эту тайну, а пока я хотела бы, чтобы в кабинете на первом этаже подключили телеграф.

— Хорошо, это просто. Я сделаю это сегодня. Решили занять этот кабинет? – Саше показалось, что в глазах Василия вдруг погас огонек.

— Мы оставим кабинет открытым, чтобы если будет звонок, кто-то мог ответить и позвать меня.

— Сейчас все звонки приходят сюда, - доктор указал на аппарат, щедро заваленный бумагами.

— Тогда, я буду рада, если вы будете приглашать меня в ваш кабинет, если на первом этаже трубку не возьмут. Думаю, через несколько дней у нас появятся клиенты.

— Но откуда? – собеседник удивленно посмотрел на Сашу и даже улыбнулся.

— Надежда Карповна сегодня прибыла в Тюмень. А мы с вами после ужина совершим еще одно важное дело: переберем склад за домом.

— Вы про дровяник? – теперь Василий, уже не скрываясь, засмеялся.

— Да, я видела там немного стройматериалов. Пора начать строить кабинки. Время летит быстро, хоть нам с вами кажется, что это не так, - Саша вспомнила то сожаление, с которым Светлана Борисовна жила в последние годы. Столько всего можно было сделать и увидеть, но стало-таки поздно.

22.

Василий оказался тем еще «строителем». Но кроме одного из помощников и доктора просить было некого. Лаврентича Саша не брала в расчет, поскольку знала, что к таким вот одиночкам нужно подходить очень аккуратно. Чтобы не спугнуть, иначе закроются от тебя, и все, считай, потерян ты для этого молчуна-анахорета.

— Александра, судя по тому, как вы Ивану советы даете, и сами ни раз это строили? – улыбнувшись, тихо сказал Василий, когда они перенесли обрезки досок из сарая,и Иван принялся отпиливать их до нужной длины.

— Нет, не строила. Видела просто. Вот приедут к нам барышни, и что? Все в халатах мокрых бегать будут, как мы? Сушить их не пересушить, доктор. А с кабинками этими дело лучше пойдет: скинут с себя купальники, халаты накинут и в дом.

— Так, выходит, они здесь отдыхать будут? Лечения им можно не назначать? – он удивленно поднял голову.

— А в этой вот водице да в тишине и есть все лечение, Василий Василич. Доктор нам, полагаю, чисто для антуража нужен, но у вас, думаю, дел будет предостаточно.

— Значит, не лечебница это будет, - доктор как-то даже расстроился.

— Лечебница, только для души. Назовем ее школой развития. У каждого ведь есть заботы и проблемы, а сказать барышням о них некому, - сделав серьезное лицо, сказала Саша.

— Да какие у них проблемы, Александра Прохоровна? Какое платье выбрать, или,может, не тот жених предложение сделает? – он хихикнул снова, но, встретившись взглядом с хозяйкой будущей школы, улыбку приубавил.

— Вот у меня сейчас какие проблемы? – она спросила, как спрашивала у детей Светлана Борисовна. Если человек, не важно какого возраста, не может уловить сути, надо просто показать ему пример. Вот от примера-то он и сам дойдет до нужного понимания.

— Я даже не знаю… - он продолжал держать доску, которую пилил молча Иван, но после своего ответа больше ничего не сказал.

— Самой вам сейчас придется, барыня, все дела, которые батюшка ваш решал, делать. Я вот на днях об этом думал, в окно за вами наблюдал, как вы гуляли. Не просто гуляли, а осматривали все. А на лице-то у вас не радость от прогулки, как у подружек ваших, а переживание одно, - вдруг произнес Иван и, перестав пилит, разогнулся и присел на каменное обрамление источника.

— О! Вот видите, Василий, если иногда выглядывать из своих книжек, то можно заметить, что вокруг у каждого тоже есть дела, а чтобы все эти дела делались, нам деньги нужны. Иначе вы ведь все разбежитесь, коли платы не получите. Но самое страшное то, что многие не уйдут. Такие вот, как Иван и его брат, поскольку считают, что обязаны батюшке, - Саша посмотрела на Ивана. Тот стоял, опустив голову и тихонько ею мотал. – Значит, и я неспокойна опять же: ради меня остались, а я руки сложу?

Иван собрал отпиленные доски, сложил в кучу и принялся укладывать бруски, которые тоже надо было распилить. Вот на них-то они и будут прибивать доски.

— На три штуки, как вы описали, Санна Прохоровна, хватит, - укоротив ее имя, сообщил Иван.

— Вот и стройте. Василию Василичу ох надобно воздухом иногда подышать, - Саша, завидев, что Ольга с Софьей возвращаются с прогулки, поторопилась к крыльцу.

— Мы тебя все никак поймать не можем, чтобы ты с нами погуляла, - румяная Ольга широко улыбнулась, повернувшись к Саше, но та все равно заметила, как учительница косит за ее спину. На Василия.

— Вот и поймали, а теперь, идемте в библиотеку, матушку пригласим, почитаем, - Саша страсть как не любила эти коллективные чтения, ведь чужой темп повествования часто вводил в зевоту. Сама она читать любила, даже голос научилась менять, когда малышам читала сказки и рассказы. Решив, что главное - всех чем-то занять, а потом тихохонько мышкой сбежать с данного мероприятия, она поторопилась на кухню, чтобы попросить Наденьку заварить большой чайник чая.

Из головы у нее не шел отец. Человек он был совершенно чужой и незнакомый, но тайна не давала покоя. Как это так? Был и не стало. Когда в матушкином кабинете собрались все, и Олюшка увлекла всех рассказом о диковинных южных племенах, живущих до сих пор в хижинах из банановых листьев, Саша выскользнула и поспешила на первый этаж в кабинет отца. Теперь он был открыт. Василий за день разобрал документы на отцовском рабочем столе, убрал все в шкаф под ключ, подключил телефон, а Авдотья отмыла там окна и пол, сняла занавеску, которая нужна была чтобы летом притенить стол от солнца.

— Ну же, Прохор Данилыч, хоть намекни, что случилось то, - прошептала Саша, сев в кресло. В окно смотрели только величественные ели, подсвеченные фонарями. Тишина стояла такая, что казалось, дом заснул. По спине Саши пробежали мурашки, когда она представила, как двое мужчин бредут по горам в полной тишине.

Открыв верхний ящик стола, Саша достала стопку бумаг, исписанных мелким, но разборчивым, аккуратным почерком. Вспомнились слова Олюшки, что батюшка начал обучаться лечебному делу, будучи уже женатым, а потом проникся и химией. Все бумаги содержали описание воды, камней в Пятигорье, какие-то анализы с непонятными формулами и нарисованными карандашом фигурами. Они были обведены по немыслимому количеству раз. Так Светлана Борисовна всегда делала, когда разговаривала по телефону: чертила треугольники, потом соединяла их в какую-то более сложную фигуру, или мягко обводила овалы, преобразуя их в сложные арабески. Эти рисунки были чем-о вроде визуализации этого диалога: добрый разговор – плавные линии, неприятный – острые углы, многократное повторение одних и тех же линий.

На бумагах Прохора Данилыча рисунки были однотипными: зигзаги, похожие на нескончаемый рисунок на экране осциллографа. Острые углы то резко поднимались вверх, то мельтешили внизу, словно ребенок пытался нарисовать травку.

— Такое с хорошим настроением не нарисуешь, - долго рассматривая его рисунки на полях, прошептала она. – Или Василий не знал о твоих заботах, или мне не говорит ничего, но я настойчивая, Данилыч. Да и постарше тебя буду, так что тайна твоя где-то на поверхности. И пропал ты по одной из причин: или кому-то надо было, чтоб пропал, или сам захотел, - Саша задвинула ящик и почувствовала, как он во что-то уперся. Нет, он задвинулся до конца, но не услышала она того привычного стука дерева о дерево.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Что там у нас? – полностью выдвинув ящик обратно, она с трудом удержала его в руках. Поставила на пол и заглянула в образовавшуюся нишу. В самом конце белел конверт. И даже невооруженным взглядом было видно, что он закрыт.

23.

Василий разбирал бумаги со стола и из ящиков. Сказал, что остальное ценности не имеет. Ценные хранились теперь в закрытом шкафу, а часть он отнес в свой кабинет.

Саша достала конверт и, покрутив его в руках, поняла, что батюшка просто не успел его отправить. Даже адресата не прописал. Стояло имя его и подпись. А получателя не было. Может он и не собирался отправлять его почтой, а должен был отправить с посыльным.

«Ваша честность – единственная причина, по которой я решил ответить вам. Но даже она не меняет моего решения. Вы слишком юны и горячи, чтобы правильно оценить ситуацию. Дело, от которого вы просите меня отказаться, уже решенное. С уважением, П.Д. Уманский».

— И это все? – бросив письмо, оказавшееся буквально запиской, на стол, вслух спросила Саша. – Так я ни черта не узнаю. Придется перевернуть здесь все с ног на голову, но и в этом случае я не верю, что всплывут хоть какие-то новые факты.

Она просмотрела внимательно бумаги, оставшиеся в ящиках, перебирая их по одной, но выкидывать не решилась. Уложив их в бумажную папку, завязала тесёмки и положила на шкаф.

Не понимая, что делать дальше, подняла трубку, но не услышала гудков. Потом вспомнила, что нужно набрать три цифры и девушка на другом конце провода соединит с нужным номером. Саше очень хотелось, чтобы телефон, наконец, зазвонил.

Через неделю, когда и кабинки для раздевалки были готовыми, и первые шесть кроватей осталось лишь пропитать маслом и просушить, да и костюмы купальные можно было уже забрать, телефон так и не звонил.

— Сашенька, ты последние пару дней ходишь, как в воду опущенная. Случилось что? – когда все разбрелись из-за стола после завтрака, спросила матушка.

— Хорошо все, кроме того, что ставка моя, видимо не сыграла, - опустив глаза, ответила девушка и глубоко вздохнула.

— Ставка? Ты же не играешь в карты? – матушка даже в лице немного изменилась.

— Да, у нас же здесь налево пойдешь – Монте Карло, направо – Лас-Вегас. Не смешите меня, матушка. Я образно изъясняюсь. Олюшка заставила для красноречия слов новых поизучать.

— Фух, - Ильинишка будто и не заметила ее шутки. – Боюсь я не напрасно, милая. Батюшка твой и в молодости любил азартные игры, и потом, когда уже сюда уехал, часто в Кисловодске задерживался.

— Много проиграл? – зачем-то спросила Саша.

— Играл в основном по мелочи, но пропадал надолго, - ответила за матушку Дарья.

— Долго на мелочи не поиграешь, - хмыкнув, ответила Саша. – Скажите, а с кем-то молодым он близко общался? Ну, допустим, мой ровесник? Был ли какой-то человек, который просил его от чего-то отказаться, но батюшка не соглашался? – Саша решила на всякий случай задать этот вопрос.

— Дел его я не знала никогда, - коротко ответила Степанида Ильинишна.

— А того, что он меня решил просватать за сына некоего князя Ясенского, тоже не слыхивала? – тут Саша уже пошла в атаку, не отрывая глаз от глаз матери. Соврет – отведет глаза.

— Слыхивала, как и ты. Только вот, в отличие от вас с батюшкой, против была этой помолвки. А ты, словно знала его лично, обвиняла меня в черствости, - теперь была очередь матушки сменить тон и поднять бровь.

— Я после той болезни не все помню… - грустно сказала Саша и сделала такое выражение лица, что Дарья засуетилась еще сильнее.

— Не стоит вспоминать даже, деточка. Это ж батюшкина идея была. Он как сам анохаретсвовал, такой жизни и тебе хотел. Там же дыра похуже нашей. И не знаю, что за моду взяли жить в лесу, молиться колесу, - Дарья присела рядом и приобняла Сашу за плечи.

— А почему вы против были? – тихо спросила девушка, не поднимая глаз.

— Потому что университет тебя ждал, а потом более выгодные партии, - Дарья глубоко вздохнула. – А теперь-то уж только вспоминать об тех днях. Матушка-то как горюет по ним, - Дарья закачала головой так сильно, что Саше показалось, она вот – вот завоет.

— Ладно. Это сейчас и правда, не важно. Я вот все думаю, неужели Надежда Карповна о нас хорошего слова не сказала? Софья говорит, сейчас каникулы начинаются в университетах, да и свободные от учебы девушки тоже ездят на отдых. Они-то с матушкой раньше поехали, чтобы ей успеть к сыновьям.

— Деточка, ну кто ж ее знает. Она, может, нам одно говорила, а сама другое вовсе думала. Да и некогда, может, ей, - пыталась успокоить Александру Дарья.

— А незачем было говорить, чтобы она не раскрывала этого места, - коротко вставила матушка, положила салфетку на стол и собралась встать.

— А ты откуда это знаешь? – Саша встала с ней и снова уперлась взглядом в ее переносицу.

— Звонила она давеча. Спрашивала о Софье. Да и так, новости столичные рассказала. Тогда и отметила, что ты ее попросила об этом, а ей больно хотелось рассказать, - матушка улыбнулась и внимательно посмотрела на дочь.

— И? – коротко спросила Саша.

— Ну, я и ответила, что это все твои шалости. Так что… матушка не всегда у тебя скромница. То, что ты запланировала, как-то и не вышло. Могла б со мной посоветоваться. Надежда Карповна ведь человек чести. Если ее попросили, она так и сделает.

— Вот ничего себе, - только и ответила Саша.

Выходило совсем не так, как она планировала, а ровно наоборот.

«Люди здесь, что ли, другие?» - подумала Саша.

Теперь ей покоя не давала еще и мысль об этом «суженом», которого, как выяснилось, Саша сама и одобрила и даже не слушала матушку, стоя на стороне отца. «Хоть бы глазком на него глянуть, на князя этого» - промелькнула мысль, которую она сиюминутно отогнала. Не до этого сейчас, как бы по миру не пойти.

Вопросов прибавлялось. А ответов ни на один не находилось. Покусав нижнюю губу, повертев локон, Саша отправилась одеваться. Было ощущение, что Лаврентич этот знает больше всех из здесь присутствующих. Ну, и Макар еще, к счастью, везде свой нос совал при батюшке.

— Да, говорливые люди – находка для шпиона, - прошептала Саша и вышла на улицу. Морозило, но и солнышко с самого утра светило ярко, и от этого настроение поднималось независимо от дел. Саша решила больше не принимать все эти планы близко к сердцу. Если надо, работать пойдет, только вот на обычную зарплату этот домище явно не вытянуть, а продавать его ой как не хотелось. Да и не зря ведь отец на нее все это оформил. Нужно было просто найти хоть один кончик веревочки, который к чему-нибудь, да приведет.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Вы по делу, Санна Прохоровна? – Лаврентич снова вышел и прикрыл за собой дверь.

— Да, и по серьезному. Сегодня на пороге отстояться не получится. Ведите внутрь, заварим чайку. Я вот конфет принесла, меда с орехами, - она подняла перед собой холщовый мешочек с «трюфелями» и пузатую баночку, которую нашла за банками с крупой и прочей бакалеей. Это явно был чей-то запас, но сейчас Саше требовалась «тяжелая артиллерия», и одними конфетами тут точно не отделаешься.

— Я же сам мог бы прийти, - начал было тянуть Лаврентич, но Саша неумолимо шагнула на порог, давая понять, что если она поднимется еще на одну ступеньку, то мужчине придется отступить, и дверь все же откроется за ним, как бы он ни сопротивлялся.

— Чай, ставьте чайник, Михаил Лаврентич, разговор у нас будет длинный, – она хмыкнула и занесла уже ногу, чтобы подняться выше.

— Ладно, проходите, - сдался одиночка, которого еще предстояло «колоть и колоть». Но Светлана Борисовна не собиралась сдаваться. Уже вечером она собиралась без экивоков допросить и Василия.

24.

Дом внутри выглядел так, словно Светлана Борисовна попала вновь в прошлую свою жизнь: тут и там на столиках были разложены какие-то механизмы, которые, судя по всему, мужчина чинил, запах кофе и чуть заметный запах табака, аккуратно застеленный деревянный диван.

Здесь была оборудована и небольшая кухонька, где царил порядок. На полке ровно расставлены чашки, пара железных банок, видимо, для сыпучих продуктов. Возле окна небольшой стол, пара стульев. Дверь из комнаты, скорее всего, вела в каменное здание.

— Вы здесь и работаете, и ночуете? – спросила она

— Нет, есть еще спальня, - чайник начал кипеть на плите, и Михаил расставил на столе чашки, вынул из меховой шапки пузатый медный заварочный чайник, разлил из него по чашкам ароматный, цвета коньяка отвар и добавил кипятка.

— А у вас уже и чай заварен! – присев на краешек дивана сказала Саша и улыбнулась.

— Может, разденетесь? – напомнил хозяин дома и даже выдавил из себя что-то похожее на улыбку.

— Да, забылась совсем, - Саша торопливо сняла пальто, осмотрелась. Заметив у входа вешалку, повесила его и вернулась на диван. – Михаил Лаврентьич, я понимаю, что вам тяжело сейчас видеть на месте отца меня, да и уверена, вы беспокоитесь о том, что будет дальше.

— Правда ваша, беспокоюсь, - он поправил очки на носу, придвинул к столу стул и присел напротив Саши, которая, взяв чашку, вернулась на деревянный диванчик.

— Тогда… помогите мне. Я не прошу о многом, лишь рассказать все, что вы знаете о пропаже отца. Признаюсь, да и вы уже наверняка в курсе, что я жду гостей. Может, в планы моего отца это и не входило вовсе, но я не вижу других возможностей, чтобы содержать это прекрасное место.

— Да, наслышан, но не осуждаю, потому что сам переживаю. Собирался брать ученика, а вдруг вы соберетесь и продадите здесь все, - взгляд Михаила был цепок. Саша почувствовала, что не только она в этой комнате пытается больше узнать о собеседнике.

— Даже мысли такой нет. Но вы ведь понимаете, что я в ответе не только за Пятигорье, но и за людей, которые живут здесь, работают.

— Если думаете, что я уйду, брошу все, то можете не переживать. Весной схожу за горы, куплю коз и овец. Тогда точно можно будет пережить трудные времена, - хмыкнув, ответил Михаил.

— Я уверена в вас, хоть и не знаю почти. Я хотела говорить о другом, - Саша поправила складки на юбке и, вздохнув, продолжила: - Кто мог желать отцу плохого? Вы можете подтвердить, что он был игроком?

— Ну-у, - Михаил, наконец, улыбнулся, и от этого его лицо стало еще более мягким, даже каким-то располагающим. «Есть же люди, которым улыбка просто необходима», - отметила про себя Саша.

– Если он и играл, это не отменяло того, что всегда оставался человеком чести. Он всегда платил по долгам. Даже если я и не знаю о каком-то долге, и вы думаете, что за это его могли… - он, скорее всего, хотел сказать «убить», но не стал, а откашлялся и грустно улыбнулся.

— Убить?

— Да. Потому что это худший вариант для оппонента. Тогда он точно не получит своих денег. Да и не было случаев, чтобы он играл в долг.

— Может, вы знаете некоего молодого человека, который в чем-то старался его переубедить? – Саша вынула из кармана письмо и, передав его Михаилу, пересела на стул, ближе к столу.

— Нет, я даже представить не могу, кто бы это мог быть. Ваш батюшка почти все дела, касающиеся Пятигорья, решал со мной и Василием. Это похоже на что-то личное, - Михаил быстро пробежал глазами по строкам и отдал письмо обратно Саше. То, как он скривил губы говорило, что он впервые слышит о нем.

— Я не хотела сдаваться, но все больше понимаю, что не осилю это. Я ведь всего лишь девушка, вот если бы кто-то из мужчин помог мне, - Саша попробовала «закинуть удочку» в нужный омут и заметила, что взгляд Михаила изменился. Он чуть сощурился и словно заинтересовался вопросом с другой стороны.

— Чем это поможет вам? Я знаю, как вы скучаете по батюшке, ведь он с вами был не разлей вода. Да и считал всегда, что вы достойная наследница и продолжатель его дела.

— Я не говорю этого при матушке, но мне кажется, отец жив, - прямо сказала Саша. – И если не просто скучать и грустить, то, думаю, можно хоть что-то узнать, - Саша встала и начала собираться. – Просто, если вы слышали что-то странное от него, или видели с ним людей, которых раньше не встречали… Хоть что-то, что случилось перед его походом.

Саша застегнула пальто, поправила волосы и шагнула ближе к двери. Михаил подошел к ней, открыл дверь. Вид у него был задумчивый, но останавливать ее, а тем более просить подольше поговорить он точно не хотел.

— Только вот… если, - вдруг сказал хозяин дома, когда Саша вышла и спустилась уже с крыльца.

— Что? Любая ерунда, кажущаяся вам незначительной, может оказаться веревочкой, за которую можно ухватиться, - резко остановившись, Саша обернулась и шагнула назад, к крыльцу.

— Он говорил с кем-то по телефону. За пару дней до выхода. Он смеялся и повторял что-то вроде: «Ваши выдумки! Это всего лишь ваши выдумки! Пятигорье не имеет тайн. Это прекрасное место, и не более того». А потом, когда мы уже занимались станцией, он то и дело ухмылялся, мол, чудной народ, раз считает, что он облюбовал это дикое место только ради какого-то клада.

— Клада? То есть кто-то намекал, что все труды отца здесь не просто ради поместья, а прикрытие для работы над поиском клада? – протараторила Саша, пытаясь донести, как она поняла слова Михаила.

— Да, вы ровно в точку. Ощущение у меня было именно такое. Кто-то пытался заставить Прохора Данилыча признаться, что все эти труды не от любви к горам, - на этот раз Лаврентич не торопился закрыть двери. Он стоял на крыльце и смотрел в сторону леса.

— Что-то подсказывает мне, что надо ждать гостей, - прошептала Саша.

— Вы правы, и проверить оружие, - Михаил впервые серьезно посмотрел на девушку.

— И собрать всех мужчин, чтобы предупредить, - добавила Саша.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Да еще и ваши гости, которых вы с нетерпением ждете…

— Вы думаете, что они могут оказаться в опасности? – Саша почувствовала, как к горлу подкатил ком.

— Нет, думаю, что среди них этот самый человек может легко затеряться.

— Но мы приглашаем пока только девушек, - поспешила успокоить его Саша.

— Да, это меняет дело, - ответил Лаврентич, но выражение лица его говорило совсем о другом.

25.

Звонки начались через неделю после разговора с матушкой о Надежде Карповне. Было много желающих молодых людей, но Саша и Василий предлагали вариант через пару месяцев, если наберется мужская группа.

Пять девушек готовы были выехать сразу после звонка, но Саша назначила дату сбора в Кисловодске. Чтобы всех забрать поездом. Воодушевление просто разливалось по всему дому: девушки смеялись, матушка стала дольше задерживаться в столовой, чтобы обсудить меню.

Макар с сыновьями привезли кровати, Авдотья отмыла комнаты, в которых решили разместить пока по два спальных места. Софья вызвалась остаться шестой, переехать в стандартный, так сказать, номер, чтобы составить непарной девушке компанию в комнате, а у Саши появилась кровать. Ольгину комнату тоже снабдили новой, все ещё пахнущей свежим деревом кроватью. И девушки принялись мастерить матрасы. Для этого пришлось разобрать две огромных перины, коими были обустроены кровати Саши и матушки. На этот раз матушку упрашивать не пришлось.

Шерстяные одеяла, купленные Сашей в Кисловодске, обрядили в пододеяльники. Новое постельное, которым занимались Дарья и Надежда, тоже было готово.

В чулане нашлись легкие занавески, которые Авдотья отстирала, накрахмалила, а Иван выстрогал карнизы, покрыл их маслом и приладил к стенам.

Олюшка должна была приехать в Кисловодск рано утром и до вечера, пока не прибудут все поезда с новыми гостьями, должна была забрать купальники, халаты и полотенца, пошитые в ателье, докупить нужные продукты.

Саша в это время дописывала методичку для Ольги, ведь сама заниматься с девушками она не могла. Ее возраст и отсутствие нужного образования моментально поставили бы под вопрос всю их контору.

Но теперь Саше придется заниматься со всеми, чтобы быть в курсе дел, подсказывать Ольге и планировать следующие группы.

В расписании было купание с раннего утра, потом туалет и завтрак, прогулка, занятия, обед, за которым следовал небольшой отдых, занятия с Василием и ударная доза спорта.

Макар, доставив кровати, принял у Саши новый заказ: она поручила сделать скакалки и невысокие лавочки, природу которых она с трудом смогла донести до изготовителя. Степ аэробика здешним была не знакома, а Светлана Борисовна знала, что она не хуже скакалок работает.

Лаврентич отмыл, починил и привел в порядок весы, покрасил их и передал Саше. Каждую гостью нужно было измерить, взвесить, все записать и сравнить по окончанию курса «школы развития».

Ольга должна была заниматься душой, Василий здоровьем, а Саша телом девушек. Матушка предложила вести вышивание, Саша не отказала ей, но предупредила, что вряд ли найдутся охочие до того, чего дома хоть отбавляй.

Прогулки в лес после завтрака были обязательными, и гостям хозяйка отправляла список необходимых вещей, среди которых были брюки, теплая удобная обувь и куртки, поскольку в пальто такие походы будут достаточно затруднительны.

Пересмотрев свой гардероб, Саша обрадовалась, найдя широкие брюки, ботики на шнуровке, которые подходили больше для весны и города, но это было лучше, чем сапожки на каблуке. Одно из пальто решено было укоротить до длины куртки, а валенки подрезать до середины икры: и подшить с каблучком, иначе долго в них не походишь.

Два дня Саша и Софья, которая сама вызвалась помогать, чистили дорожку до дома Лаврентича и дальше. Василий выходил на помощь, как только появлялось время, а двое помощников расширяли ее до необходимой ширины. Работа кипела в каждом углу Пятигорья, а вечером девушки дружно хохотали в горячих бассейнах.

— Саша, я хотела поговорить, но все никак не решалась, - тихо сказала Софья, когда Ольга вышла из горячей воды и спряталась в раздевалке, которую оценила даже матушка и стала принимать ванны по совету Василия.

— Тебе нечего стесняться, дорогая, - поддержала ее Саша, но несколько напряглась. Софья должна была уехать через неделю после приезда группы.

— Я хотела бы остаться, но матушка не будет рада этому.

— То есть, думаешь, она не заплатит и станет настаивать на твоем возвращении? – переспросила Саша.

— Да, дело не в деньгах даже, потому что эта сумма для нее не большая. Дело в том, что она привыкла, что я рядом, – девушка провела ладонями по мокрому лицу и опустилась в воду ниже, чтобы не замерзали плечи. – Я хотела бы работать с вами.

— Работать? Здесь? Но кем? Да и матушка, пожалуй, не позволит этого делать. Отдыхать еще куда ни шло, а вот трудиться… - с сомнением ответила Саша.

— Я могу преподавать танцы.

— Кстати, Софья, ты гений! Как же я могла забыть о танцах! – с радостью выпалила Саша. – Попробуем как-то уговорить ее. Думаю, матушка может сыграть в этом не последнюю роль.

— Ты думаешь? – с надеждой переспросила Софья.

— Конечно! Мы не измеряли тебя по приезду, но сейчас даже невооруженным глазом видно, что ты похудела, а твой смех слышен постоянно.

— Да, мне так нравится у вас, что даже конфеты стали не таким уж лакомством. Мне больше по нраву пробежки с тобой и купание.

— Тогда, не станем загадывать раньше времени. Я перед сном поговорю с матушкой. Думаю, она сделает все, что можно, а к ней мы подключим Василия. Он со своей докторской стороны должен отметить прогресс, и необходимость продолжить это самое “лечение”.

— Я обожаю тебя, Александра, - Софья бросилась на Сашу с объятиями, и они в очередной раз зашлись от смеха.

— А я очень люблю вас, и ни за что не поверила бы, что снова буду чувствовать себя молодой, - не подумав, выпалила Саша.

— Ну, ты и шутница, - еще сильнее засмеялась Софья.

Саша поговорила с матушкой, которая с радостью согласилась помочь с Надеждой Карповной и подключить к этому Василия.

Танцы, о которых вспомнила Софья, могли изменить буквально все! Вальсы и прочие парные увеселительные движения, скорее всего, девушкам осточертели, а вот что-то новое, доселе невиданное, вроде тех, которые Светлана наблюдала в спортзалах, где группы занимались бачатой, зумбой и прочими энергичными вещами… Единственное, что нужно было организовать, это музыка. Рояль был в одной из комнат, Ольга и Софья, как и матушка, иногда музицировали. А вот Саша решила говорить, что ей больше не нравится заниматься музыкой.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Софья, а ты можешь наиграть мелодию, которую я напою? – поймав, наконец, девушек за роялем, спросила Саша.

— Кое-что, думаю, да, - с удивлением ответила Софья. – Не знала, что ты пишешь музыку.

— Не пишу, просто, есть кое-что в голове для наших танцев. Завтра Ольга уедет, и мы с тобой займемся ими. А сегодня нам нужно что-то, подо что мы это будем делать.

— Это великолепно! Думаю, я тоже буду в этом участвовать, - вошедшая в зал матушка поразила Сашу до глубины души. – Да, не удивляйся так. У меня отличный слух и мало того, я смогу запомнить и даже записать ноты.

— Тогда, выходит, у нас отличная компания! – Саша с радостью обняла матушку и заметила, как та рада этому мимолетному теплу, подаренному дочерью.

26.

Пара напетых мелодий не сразу воплотились в музыку, но матушка вдруг расцвета от причастности к общему делу. Она то и дело ловила Сашу с просьбой напеть снова, и та напевала, хоть и дел, кроме музыки, было по горло. Степанида Ильинишна записывала, ночами долго не спала, чтобы перепроверить записанные ноты, и репетировала снова и снова, доводя мелодию до идеала.

Олюшка выехала в Кисловодск, а остальные домочадцы суетились с последними приготовлениями. Матушка выступала хозяйкой заведения, Ольга учителем, Василий доктором. Софья разучивала с Сашей танцы, под которые девушки должны будут танцевать.

— Хорошо бы еще придумать удобные спортивные костюмы, а то тот, что есть в моем гардеробе очень уж сковывает движения, - сказала Саша Софье после очередного прогона упражнений.

— Да, с меня семь потов сошло, - девушка оттягивала рубашку, чтобы хоть чуточку освежиться.

— Рубашка еще не самое страшное. Юбки и плотные брюки не позволяют выполнять все правильно, - добавила Саша.

— Значит, нужно придумать брюки, - ответила Софья.

— Думаю, удобнее будет бриджи. Но этим мы займемся, когда закончим с первой группой. Тогда будут деньги на новые заказы в ателье. Пока я и купальникам очень рада. Плавать в рубашке ужасно неудобно. Скакалки были готовы в срок, как и бодибар длиной в метр. Правда, Ивану пришлось объяснять, что это как черенки для лопаты. С ними тоже есть удивительно полезные упражнения, чтобы проработать спину, руки и плечи.

— Кроме ширм я решил сделать еще и помосты, - Иван старался, как мог, и в один из вечеров привел Сашу к источникам. – Камни здесь теплые, но на деревянный пол ступать будет куда приятней, - с улыбкой показал он свою работу и наблюдая за реакцией хозяйки.

— Иван, да ты просто умница! Я об этом даже не подумала! – захлопала в ладоши Сага. Она и правда была очень рада, что люди здесь проявляют инициативу, и никого не надо гнать из-под палки. – Если что-то еще придумаешь, обязательно рассказывай! Мы должны сделать так, чтобы всем понравилось всё до самых мелочей.

— Обязательно, хозяйка, - ответил довольный и воодушевленный похвалой Иван.

Пока гости не появились, Саша решилась на серьезный разговор с Василием. Поймала его поздно вечером, когда он спустился в кухню за чаем, и пригласила в кабинет. Там она показала письмо, которое нашла в столе и спросила прямо:

— Вы знаете, о чем здесь идет речь?

— Лаврентич уже поговорил со мной, но я повторю и вам, Александра, я не курсе этого дела. Если существует хоть малейшая возможность, что с девушками сюда просочится человек, который будет что-то разнюхивать, мы сразу его узнаем. Я как раз занимаюсь тем, что навожу справки обо всех гостьях. И пока не нашел среди них кого-то подозрительного. Все девушки семейные, родители их достаточно известные люди даже в широких кругах.

— Благодарю за то, что вы проделали такую сложную работу, - Саша увидела в его глазах явную озабоченность делом и несколько расслабилась. – Может, вы вспомните какие- то разговоры отца, ну, которые показались вам странными?

— Я никогда не вникал в его разговоры по телефону, а также не особо интересовался гостями, которых он принимал.

— Значит, он кого-то все же принимал? – не унималась Саша.

— Да, и чаще всего это были незнакомые мне мужчины, - Василий скривил губы, свел брови так, что выглядело это, словно он вспоминает и еще раз обдумывает.

— Хорошо, тогда будем внимательными ко всему. Пока о нашей школе известно лишь людям из высших кругов, с которыми пообщалась Надежда Карповна, но скоро разговоров будет много.

— Да, я с вами согласен. Лаврентич решил сам обходить территорию ночами, когда ему не спится. А я буду делать это рано утром. Причин для прогулки будет достаточно. Макару тоже об этом сказали, и он с сыновьями будут проверять железную дорогу.

— А еще нужно постоянно следить за связью, добавила Саша.

— Согласен. Прохор Данилыч потратил много сил и средств, чтобы снабдить ею поместье. Железная дорога и связь – вот что отличает нас от всех удаленных уголков.

Саша успокоилась, когда узнала, что все мужчины уже в курсе событий. Оставалось дождаться гостей и сделать этот первый курс незабываемым для девушек. Первая волна должна была принести вторую, куда более прибыльную, чем эта. Но Сашу интересовали сейчас не столько деньги, сколько хорошая реклама заведения.

Карета возвращалась два раза, чтобы забрать со станции гостей и Ольгу с долгожданными заказами. Саша переживала, что забирает их, не проверив, не оценив работу. Купальники могли оказаться совсем не тем, что ожидала молодая хозяйка.

Яркие пальто, девичьи возгласы восхищения и смех наполнили двор, когда вторая карета привезла последних гостей. Ольга отправила купленные вещи с первой каретой, и возница быстро пронес два больших тюка в столовую. Пока девушки с Софьей осматривали территорию, а на деле отвлекали гостей, Саша с матушкой, Дарьей и Надеждой разбирали купальники, халаты и полотенца.

— Ух, как я рада, что получилось именно так, как я и задумала! – достав первый купальник, а потом и халат, восторгалась Саша.

— И в этом ты предлагаешь девушкам плавать? – только Дарья свела брови, осмотрев купальный набор.

— Да, Дарья, и в этом будет очень удобно. Увидишь, они еще будут просить забрать их с собой! Все до единой! Мы будем стоимость их включать в пансион, так что, думаю, нужно звонить в магазин тканей и просить их, чтобы доставили в ателье еще материал. Жаль, что нельзя перевести деньги, - Саша тяжело вздохнула.

— Что значит “перевести”? – Дарья снова свела брови.

— Да так, я о своих мечтах. Надеюсь, можно будет оформить все это в долг, иначе, придется ехать снова, а потом ехать, чтобы забрать.

— Не лучше ли тогда закупить ткани и нанять швею? – предложила матушка.

— Да, это хорошая идея, но пока я боюсь нанимать еще одного человека. Если все получится, как задумано, то сделаем это в первую очередь. Кроме этого, швея может быть и кастеляншей.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Когда в гостиной начали хлопать двери, а матушка спустилась, чтобы встретить гостей, Саша осматривала комнаты, где на каждой, хорошо заправленной кровати лежало полотенце, купальный костюм и халат.

— В следующем заказе нужно нанять вышивальщицу, чтобы на всех вещах сделала вышивку с нашим названием, - вслух озвучила Саша свои планы и пошла в гостиную, чтобы познакомиться с первыми гостьями, приехавшими официально в «школу развития».

Шесть девушек, включая Софью, раздевались, Авдотья и Дарья принимали пальто, размещали их в гардеробе.

— Нужны еще тапочки, - тихо прошептала себе Саша, но потом, когда мужчины начали заносить багаж, и каждая принялась вынимать туфельки из коробок, Саша несколько успокоилась. Танцевать можно и босиком. Деревянный пол, пропитанный маслом в зале с роялем, был нескользким, а ногам полезно побыть без модных туфелек.

27.

Суета с заселением, оформлением девушек, которым по праву якобы владелицы нашей школы, занималась матушка, а потом и встреча с Василием помогли Саше. Ольга, которая хоть немного с каждой познакомилась, быстро рассказала о них, об их ожиданиях и надеждах на новое заведение.

Ничего невыполнимого они не планировали, как и каких-то вещей, за которые можно нехило получить от мамаш. Воспитание здесь было на высоте, и это помогло Саше выдохнуть и приготовиться к обеду.

Роли были распределены: матушка отвечала за оформление, прием оплаты, музыкальное сопровождение к танцам и пению, если кто-то захочет присоединиться к новым или знакомым уже развлечениям. Василий занимался здоровьем, Олюшка была ответственна за воспитательную часть, поскольку и дипломчик у нее имелся. А Саша была «серым кардиналом», который под видом ровесницы девушек и хозяйской дочки участвовала во всем и присматривалась.

За обедом, к которому не менее хорошо подготовилась и кухня, подавая непривычные для гостей, но вкусные и полезные блюда, и началось Сашино знакомство.

— Я Мария, - представилась самая активная, наверное, из всех, поскольку рот у нее на закрывался от слова «совсем». – Удивительное место, куда так сложно добраться, - темноволосая пухлая девушка с карими глазами много жестикулировала, закидывала голову, когда смеялась и, в отличие от Софьи, вовсе не стеснялась своих форм, до которых Софьиным было еще расти и расти.

— А я Елена. Я не планировала никуда ехать зимой, но матушка будто с ума сошла после какой-то встречи, где беседа пошла о вашем этом… - она осматривалась, подбирая слова, – заведении, – закончила она и принялась вилкой рубить на мелкие кусочки зайца, приготовленного к слову, идеально. Даже когда она говорила, губы ее были напряжены, словно отвращение она испытывает даже к воздуху вокруг себя. Кроме тонких губ, на ее лице имелся, наверно, миллиард веснушек, синие глаза. И обрамляло всю эту красоту облако из рыжих кудрей. Когда они приехали, Саша поразилась как ее внешность портят эти поджатые губы. Она же ангел, чистый ангел!

— Меня зовут Анастасия. Я сама попросилась сюда, поскольку Мария собралась, а мы всегда вместе отдыхаем и учимся, - девушка с какой-то нежностью посмотрела на пухлую хохотушку. Вот кому стоило бы вести себя уверенно: Настя была словно написана знаменитым мастером, уловившим самые лучшие черты. Темно русые волосы, убранные в прическу, зеленые глаза, обрамленные черными ресницами, пухлые губы и неимоверный детский удивленный взгляд.

— В общем, как я поняла, ты выполняешь роль собачки, следующей за хозяйкой, - но поднимая головы, вставила реплику Елена, хотя ее никто и не спрашивал.

— Мы подруги! – чуть привстав со стула, заявила Мария, и Саша увидела в ее взгляде искреннюю обиду за Настю. И это ей понравилось. Чаще было именно так, как это озвучила недовольная всем. – А если ты еще откроешь свой недовольный всем рот, я заставлю тебя проглотить этот обед вместе с тарелкой.

Матушка, казалось, остолбенела, но, наконец, перевела взгляд на Александру, которая в свою очередь сделала недовольное лицо и мотнула головой: мол, только ты в праве сейчас прекратить это.

— Девушки, у нас нет никаких мер, чтобы вас наказывать. Это место не для наказаний, - повторила она слова, которые буквально утром озвучила для нее Саша. – Поэтому, если вы еще раз проявите неуважение к подругам или кому-то из домашних, звонок вашим родителям прекратит ваш отдых здесь.

— Вот этим я и займусь тогда, чтобы быстрее вернуться в столицу, - заявила Елена, бросив салфетку на стол. Потом поднялась, шумно чиркнув ножками стула о пол, и вышла из столовой. Ольга извинилась, вышла и отправилась следом за ней.

— Продолжайте, девушки, мы все хотим познакомиться с вами, - с улыбкой подбодрила матушка оставшихся незнакомок.

— Я Катерина, и была рада, что батюшка согласился на эту поездку. Я единственная его дочь, и весной начинаю подготовку к поступлению. Он решил сделать мне подарок, поскольку летом я не увижу море, - скромно и тихо проговорила гостья и, исподлобья осмотрела всех.

«Для нее очень важно, что скажут окружающие о ней», - подумала Александра. Не учини сейчас Елена этого скандала, Катерина, скорее всего, произнесла бы многословную, продуманную и тщательно отрепетированную речь, но сейчас, запинаясь, она сказала все, что запомнила из нее.

— И еще одна гостья, - подбодрила черноволосую красавицу Дарья, присевшая, наконец, за стол со всеми. Застань она слова Елены, той не поздоровилось бы точно.

— Я Айгуль. Всегда жила в Тюмени, иногда с мамой я посещаю Москву и Петербург, но чаще в то время, когда монаршая семья едет в старые столицы. Никогда не была больше нигде, кроме крупных курортов. Мой батюшка близок с нашим царем, и вот поэтому приходится быть постоянно при дворе, - закончила черноглазая девушка.

— Как же я тебе завидую, - не сдержалась Мария, которая слушала ее рассказ, положив голову на кулак. Локтем она упиралась в стол и выглядела сейчас довольно колоритно.

— Нечему завидовать. Нас с братом таскают за собой, как необходимые вещи, не больше. Я бы лучше занялась другим, - грустно добавила Айгуль.

— Чем например? – с улыбкой вступила в беседу Саша.

— Танцами или пением. Учитель пения сказал, что у меня природный голос, но мы не можем возить за собой и его, чтобы заниматься постоянно. Я и попала сюда случайно, потому что именно сейчас у батюшки много работы при дворе, и они точно не должны быть там и там, - она указала ладонью сначала налево, потом направо,

— Значит, мы будем петь и танцевать здесь, - ответила вернувшаяся с Еленой Ольга. Саша отметила, как изменилась в лице Анастасия и Мария. – Я не призываю вас любить друг друга, но уважать придется, - Олюшкин голос с приездом гостей приобрел ту самую учительскую нотку, которую слышала Саша, когда впервые очнулась рядом с ней.

— Повезло вам жить здесь, - глядя на Сашу, сказала Айгуль.

— Да, думаю, и вам тоже понравится, потому что сейчас я хочу показать вам самое интересное – наши горячие источники! В комнате у вас есть купальники, полотенца и теплые халаты. Переодевайтесь, а мы с Софьей будем ждать вас на улице, - Саша хотела дать девочкам расслабиться. Сгладить, насколько это возможно, случившееся между ними.

— Это замечательно! – Мария, несмотря на достаточно корпулентные объемы, аккуратно вышла из-за стола, поблагодарила за вкусный обед и собралась было выйти из столовой, но….

— Ты бы не торопилась так. Видела я эти костюмы. Думаю, ты не поместишься даже в два, - тихо сказала Елена, но услышали все.

Момент, когда руки Марии оказались в рыжем облаке волос Елены, пропустили все. Как она миновала несколько метров за секунду, для Саши так и осталось тайной. Но Дарья, рядом с которой и сидела Елена, отреагировала как агент спецназа.

Она не схватилась ни за одну, ни за другую, а быстро подняв кувшин с морсом, плеснула из него в сторону разворачивающейся драки. Мария отбежала, а Елена вскочив и опрокинув стул, попыталась догнать обидчицу. Но и тут Дарья оказалась на высоте: она схватила ее за талию и усадила к себе на колени.

Вошедший в эту минуту Василий, хоть и не понял, что произошло, но верно оценив ситуацию, придержал Марию.

— Всем молчать. Кроме Елены и Марии сейчас все идут в комнаты и переодеваются. Девушки подойдут к вам позже, - громогласно, так, что никто и не ожидал от умиротворенно обедавшей женщины, заявила матушка, встав.

— Чувствую, это будут сложные недели, - прошептала Софья, наклонившись к Саше.

— Да, и тебе придется с этой Еленой пожить, иначе, она всех тут переругает. Я попробую с ней поговорить, но пока пусть матушка это сделает, - ответила Саша.

— Идемте, у нас сегодня есть еще время, чтобы хорошо его провести, - заявила Ольга и поторопила всех из столовой.

28.

Софья поселилась с Еленой в одной комнате, но была полна решимости, поскольку уже видела себя полноценной сотрудницей школы. Матушка поговорила с Надеждой Карповной о планах дочери. Та обещала подумать, но, судя по голосу, была не против.

Ужин прошел в тишине: видимо, девушки не решались начать какую-либо беседу, страшась попасть под руку Елене.

Рано утром Ольга подняла всех и вывела на пробежку. Довольных ею кроме Софьи не было. Девушки стояли возле дома, нехотя разминаясь, как показывала Софья.

— Что-то мало задора, красавицы, - Саша вышла на улицу с улыбкой и хорошим настроением, несмотря на вчерашнее.

Утром Софья успела сказать ей, что Елена, оставшись с ней в комнате, вела себя прилично и даже поднимала тему об университете, куда страшно не хотела. На вопрос Софьи о ее планах на жизнь та лишь ухмыльнулась и принялась кусать губу.

— В такую рань будят только на фабрики, которыми владеет мой батюшка, - не заставила себя долго ждать Елена и, съежившись, продолжала переминаться с ноги на ногу.

— Те, кто не поступит, скорее всего, там и будут работать. Ну или просто как все, кому ничего другого не остается, выйдут замуж, - ответила Саша и указала на тропинку: - За мной, девушки. День должен начаться весело. Сейчас мы сделаем пару кругов, потом искупаемся, переоденемся и отправимся завтракать! Сегодня на завтрак великолепные сырники!

— Ух, а мне все больше нравится здесь, - решилась высказать свое мнение Анастасия, и группа примолкла, ожидая реакции Елены, которой, как ни странно, не последовало.

После пробежки, за которой из окна наблюдал Лаврентич, коего Саша разглядела из-за занавески, все побежали в комнаты, чтобы переодеться в купальники.

— Я так рада, что костюмы достанутся нам, - Мария плюхнулась в воду первой.

— Да, да, и будете как она в этих костюмах. Хоть бы были разных цветов, и то веселее, - недовольная Елена в этот раз решила упустить шуточки на личные темы и начала выказывать свое «фи» к организации отдыха.

— Отчего же вы, Елена, не взяли свой, раз так хотите быть непохожей на всех?- Софья после приезда группы как-то вообще перестала стесняться: то ли почувствовала себя уже персоналом, то ли ей и правда, стало наплевать на те вещи, которых она стеснялась. Девушка заметно похудела, но, как она же и выразилась: «есть еще куда стараться».

— Взяла, естественно, - свысока ответила Елена и аккуратно вошла в воду.

— Значит, если вам не нравится и у вас есть свой, я заберу ваш. Мне очень нравится, а заказали мало. Такие будут шить только для нашего пансионата, потому что с ателье заключили договор, и они не имеют права отшивать подобное другим, - ответила Саша, которой до сих пор приходилось плавать в рубашке.

— Отдать? – голос Елены стал тонким и очень удивленным.

— Да, вас за язык никто не тянул. Испытываете к купальнику отвращение, не надевайте. Это, знаете, как осуждать скачки, но продолжать делать ставки, - Саша больше не посмотрела на нее. Ольга вышла к купающимся, чтобы показать упражнения, которые они выполняли в воде. И вместо двадцати минут девушки купались почти час.

— Ничего, мы и холодные сырники поесть не против, - заявила Мария, и все ее поддержали.

За завтраком гостьи оживились и, помня конфуз с купальником, посчитали, что Елена сейчас не в духе, чтобы скандалить, но оказались неправы. У этой особы было много сил и настроения для дела, которое она ценила и которым занималась с упоением:

— Здесь нет кинозалов, нет танцев, чем же мы будем заниматься? Как будем развлекаться? – с трудом доев единственный сырник, заявила она.

— По мне, так здесь просто удивительно, как хорошо, - неожиданно ответила Айгуль, которая ранее вообще не принимала особого участия в разговорах до момента, пока ее не спрашивали. – Единственное место, где я отдыхаю без родителей и толпы слуг, гувернантки и учителей!

— Неужели тебе нравится застилать постель самой? – хмыкнула Елена.

— Да, оказывается, это очень даже мило – заботиться о себе самой. Это готовит нас ко взрослой жизни, - подтвердила Айгуль.

«Надо узнать у Василия, проверившего всех девушек, кто родители этой мегеры» - решила Саша. Потому что если уж Айгуль, особа приближенная к царю, ведет себя адекватно, то кто же эта Елена?

После пары часов отдыха, который девушки, кроме Елены, решили провести на улице. А если бы ещё и купальники просохли, то точно снова вернулись бы в воду. Саша наблюдала за ними в окно.

— И как вам наши гостьи? – спросил вошедший в столовую Василий.