Хозяйка Горячих ключей

Четвертой ночью Саша уже и вовсе отчаялась дождаться кого-то, но перед самым рассветом, когда по ее версии и происходят самые темные дела, она услышала на улице шаги. Скрип подмерзшего ночью снега в полной тишине слышен был отчетливо.

Она осторожно подкралась к окну и выглянула. Прямо за купелями, там, где начинался лес, стояла темная фигура. Свет от фонарей не освещал достаточно кромку, и рассмотреть можно было лишь силуэт.

«Ну и какие у нас планы? Что ты можешь сделать? Выйти на улицу?» - соображала Саша, а спина покрывалась противными мурашками.

Она решила посмотреть еще, но потом вспомнила, что выход через кухню этому человеку сейчас совсем не виден. А вот если он обойдет дом… тогда выходить придется здесь, на освещенную площадку.

Аккуратно, боясь пошевелить занавески, она спустилась на пол, подумала пару минут и проползла под окнами к прихожей. Там быстро натянула валенки, свою короткую шубу, намотала на голову шаль и вернулась к кухне. Стоя у двери, она видела в окне тот же силуэт, стоящий как вкопанный возле леса.

Одна часть ее настаивала забросить это дело, разбудить мужчин и поймать ночного гостя, а вторая настаивала, что так можно все испортить, не узнать, кто его союзник. Ведь даже будучи пойманным, если человек окажется чужим, он легко может сказать, что просто путешественник, набредший на поместье.

Снятый ею на днях со связки Василия ключ от кухонного выхода осторожно вошел в замочную скважину, мягко повернулся и дверь приоткрылась. Саша вышла в морозную ночь. Фонарь возле домика Лаврентича освещал лишь полукруг не больше пары метров. Фонари у двери, где она сейчас стояла, вжавшись в стену, включались здесь же. Но этого делать было нельзя.

Стараясь не хрустеть снегом, она прошла вдоль стены, повернула за угол и аккуратно пошла дальше. За следующим поворотом ее ждала та самая хорошо освещенная площадка перед домом. Дойдя до угла, Саша остановилась. Голые кусты, растущие вдоль дома мало бы скрыли ее, но она решила присесть.

Надеясь на то, что белая шаль на голове хоть как-то позволит слиться с ландшафтом, Саша выдохнула и выглянула. Человека возле леса не было!

Она замерла, позволив всем мурашкам пройтись по спине, спуститься в затекшие от неудобной позы ноги, и отползла назад. И когда поняла, что ноги уперлись во что-то, не смогла сдержаться и закричала. Но крик ее оборвался на первой секунде, потому что холодная сырая рукавица накрыла рот. А сверху на нее упало что-то, похожее на одеяло.

Не отпуская руку с ее рта, этот кто-то поднял ее, и потащил. Ноги цеплялись за землю, в надежде помешать похитителю, но чего она смогла добиться, так это потери одного из валенок, и теперь голая нога тормозила по снегу, моментально тающему на стопе.

Потом она почувствовала, как вместе с ней человек упал на что-то мягкое. Похожее на сено. Земля под ними дрогнула и понеслась.

«Сани?» - пронеслось в ее голове и тут же она расслышала храп лошади. «Да, черт подери, меня куда-то увозят», - подумала Саша и принялась барахтаться, в надежде, что хоть на секунду она сможет освободить рот и закричать. Кто-то мог ее услышать, но похититель словно знал заранее о каждом ее движении и, не отпуская руки от лица, второй прижимал к себе что есть мочи.

Сани катились все быстрее и быстрее от поместья. Нога замерзла окончательно, и как только она подтянула ее, стараясь закопать в сене, ладонь в мокрой, пахнущей лошадью, железом и сыростью рукавице ослабла. На ее ноги упало что-то тяжелое, меховое. Девушка вдохнула поглубже, чтобы закричать, но рукавица в ту же секунду вернулась на ее лицо.

«Думай, Саша, думай» - билось в голове. «Если сани, значит, везут в сторону станции. Дороги больше нет. Они просто обязаны были проехать мимо Макара»

И тут она поняла, что дороги санной вообще нет дальше, чем станция. И чужим лошадям просто невозможно проехать сюда. Тем более саням!

Эти люди смогли вывести лошадь из конюшни, запрячь, отогнать в лес на дорогу и прийти к дому? Но на кой черт понадобилась им Саша?

«Нет хозяйки, нет проблем» - пронеслось в голове, и Саша почувствовала, как ее накрывает самая настоящая паника.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

51.

Когда похититель убрал руку со рта Саши она уже понимала, что кричать бесполезно: дом был далеко, и даже если кто-то из поместья что-то заметил и вышел на улицу, то не услышит её.

Саша, лежа под пахнущей сеном и лошадью шкурой, которой ее старательно накрыли, думала сейчас только об одном: если бы ее везли убивать, то не стали бы прикрывать ноги. Ну… потому что зачем беспокоиться о здоровье человека, которого собрался убивать?

— Кто вы? – Саша спросила громко, потому что плотная шкура вряд ли хорошо пропускает звуки. Руки, что крепко прижимали ее к себе чуть ослабили хватку. И будто бы через несколько секунд раздумий, вовсе отпустили. А потом с ее головы стянули шкуру.

— Лаврентич? – Саша закричала так удивленно, что напугала Михаила. Она повертела головой. Темный лес, дорога к станции, возница сидит спиной в тулупе.

— Саша, я чуть позже все объясню… - начал было он, но Саша выпростала руки и принялась стучать кулаками по его груди.

— Да вы с ума сошли! Если не беспокоитесь обо мне, подумайте о матушке! Она же сейчас с ума сойдет, как узнает, что я пропала. Да еще и валенок мой найдется, - Саша автоматически подтянула к себе голую ногу.

— Я поговорю с ней. Не переживай. Так надо, Сашенька, - Лаврентич был так спокоен, будто крал людей каждый второй вторник.

— Говорите, прямо сейчас расскажите мне все! – кулачки продолжали долбить по груди Михаила.

— На месте мы все расскажем! – возница говорил тихо, но его голос она узнала сразу.

— Роман? И вы тут? Вы же пропали! Все вас искали, - Саша перевела взгляд на Михаила, - и этот тоже искал. Вражины! Да вы предатели! Просто сейчас перевернули все так, чтобы я верила. И что, Макар тоже с вами? Раз мы едем на станцию, значит… и он? – голос Саши стал тише и грустнее. – Я то думала вы, Михаил и Макар – самые верные люди нашей семьи. Думала… думала вы друзья моего отца.

— Мы и есть друзья, но мы едем не к Макару.

— Дальше дороги нет! Не врите мне! – голос ее становился все тише, и Саша почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Слезы обиды наполняли глаза. Она вздохнула, но получилось как-то очень жалостливо. Вдох перешел во всхлип.

— Сашенька, милая, не бойся. Прошу тебя, милая, - Роман остановил лошадь, перелез в сани и опустился рядом с ней. Михаил пересел на место возницы.

— «Милая»? Что вы тут устроили? Мне и без того страшно. Если дело не пойдет, мы с матушкой останемся на улице… нам придется продать и поместье, - Саша продолжала всхлипывать, несмотря на то, что Светлана Борисовна внутри приказывала взять себя в руки. Даже если эти люди предатели, показывать свои слабости нельзя.

— Саша… - Роман будто решился и, обняв девушку, прижал к себе. – Да, я в курсе, что ты сейчас подозреваешь всех, но мы не враги. Мы пытаемся тебе помочь. Как и всем нам.

— Руки убери, а то, ишь чего… разобнимался! Думаешь, я тебе поверю вот так просто? Сначала делаешь вид, что пропал, потом появляешься, как черт из табакерки, да еще и этот… - Саша мотнула головой на Михаила.

Станция уже была видна, когда Саша увидела у дороги Макара с сыновьями. Они разбирали завал из веток. Этот навал она заметила в самый первый день приезда. Мужчина, что вез ее в поместье, сказал, что это ветки сосен, которые рубят на дрова. Сейчас, на глазах Саши, Макар с сыновьями разобрали завал, и она увидела дорогу. Она спускалась вниз, в лес, и с этой дороги ее было не видно. Заваленный въезд отлично маскировал то, что эти люди хотели спрятать.

У Саши не нашлось сил, чтобы попросить Макара о помощи, да и смысла она не видела: явно все они были за одно.

Дорога виляла между частыми деревьями. Лошадь легко выбирала направление и шла достаточно быстро. Примерно через полчаса они выехали на небольшую поляну. Судя по всему, деревья здесь вырубались специально, чтобы организовать это вот пространство в глухом и темном лесу.

В центре стоял дом. Хотя больше он был похож на большую, добротную баню. Темнота в единственном окне подсказывала, что никого в нем нет.

«Ладно, пусть расскажут свою версию, а потом будем разбираться» - решила Саша. Высвободила из-под шкуры руки и вытерла слезы, которые текли сейчас сами собой.

Лошадь остановилась почти возле двери. Михаил спрыгнул с саней первым и привязал пегую соучастницу похищения. Потом открыл дверь, прошел внутрь и вышел с горящим фонарем. Хотя первые лучи солнца уже осветили горизонт, но розовый свет лишь чуть пробивался через густые ели.

Роман откинул с Саши шкуру, подтянул девушку к краю, встал с саней и, взяв ее на руки, понес в дом. Он пригнулся, проходя в дверной проем, и Саша почувствовала, как жарко натоплено внутри. Когда он опустил ее на пол и отошел, она смогла осмотреться. Свет здесь был только от тлеющих в камине углей. Михаил с фонарем так и остался на улице, но можно было легко различить в полумраке ровные и гладкие бревна стен, простую, искусно обработанную деревянную мебель. Скамья со спинкой, застеленная пухлым матрасом, широкая кровать, стол и два стула – все с ножками из коряг, но обработанными так гладко, что выглядело это в лесной избушке очень эстетично.

— Там банька, - заметив, что Саша смотрит на дверь возле камина, сказал Роман.

— Что это за место? – она отошла от него, чтобы не стоять так близко, и присела на краешек дивана.

— Это место, где твой батюшка, Лаврентич и еще пара человек жили, пока строилось поместье.

— Значит… доктор о нем тоже знает? – Саша сказала прежде, чем подумать, а когда осеклась, было уже поздно.

— Значит… ты тоже не веришь ему? – Саша не смотрела на князя, но уверена была, что тот сейчас в свойственной ему манере поднял бровь и улыбнулся одной стороной рта.

— Честнее будет, если скажу, что я не верю никому, - Саша посмотрела на Романа, но не увидела того выражения лица, которое так явно представила уже. Он смотрел на нее непривычно: крепко сжатые зубы, внимательный, будто прожигающий взгляд, неуверенная поза.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Да, так правильнее, - Роман отвернулся, скинул тулуп, валенки и, взяв с камина еще один масляный фонарь, поджег его от камина.

52.

Лаврентич так и не вернулся в дом, а Роман, несмотря на то, что выглядел великосветским баловнем, приготовил и накрыл на стол. Яичница и поджаренный хлеб со сладким чаем показались Саше какими-то удивительно вкусными яствами.

— Аппетит у тебя… - начал было он, когда Саша, вымакала гренкой вытекший на тарелку желток.

— Не начинай. Что за глупая привычка комментировать то, что не следует. Тем более с явным желанием унизить? – Саша на этот раз ни капельки не обиделась и продолжала с аппетитом вытирать тарелку хлебом.

— Боже, ты… - Роман, уже доевший свою порцию, и отошедший было к плите, чтобы долить кофе, вернулся и сел напротив Саши, - ты и правда очень странная. Теперь я точно вижу эту разницу. Саша, что с тобой произошло?

— Ничего. Всего лишь пропал мой отец, мне пришлось как-то поднимать поместье, заставить его работать если не на нас, то на себя, а еще… еще кто-то, судя по вашим поступкам и словам, пытается мне навредить. Я боюсь произнести слово «убить», потому что оно моментально запечатлится в моей голове.

— Саша, раньше ты была совсем другой. И в хорошие дни тебя было не заставить перекусить, а в плохие и вовсе: ты пила лишь воду. И в поместье, и сейчас ты садишься за стол с неимоверным аппетитом, управляешь делом, с которым ранее не справилась бы. Даже с сотой его частью, - Роман так внимательно смотрел на Сашу, что Светлана Борисовна внутри распереживалась. Так вот в чем дело! Он подтрунивал именно потому, что не узнаёт ее, а она думала, что парень напрочь лишен чувства такта.

Говорить с ним о потере памяти Саша не спешила, но и замалчивать факт того, что она не знает ничего, что было до, она не могла. Решив пока не отвечать на эти вопросы прямо, Саша встала, взяла с печки кофейник и налила в чистую чашку.

Потом, поняв, что бессонная ночь и плотный завтрак делают свое дело, смыкая веки все чаще и чаще, Саша завалилась на кровать, отвернулась к стене и мгновенно заснула.

Проснувшись, она увидела яркий солнечный свет в окне, услышала звук капели и обнаружила, что окружающее вызывает в ней счастье или как минимум покой.

— Как спалось? – голос Романа вырвал ее из радостного пребывания в этом чудесном моменте.

— Отлично, но это, наверное, не твоя услуга, - Саша села, спустила ноги с кровати и осмотрелась.

— Если что, уборная за домом, - Роман сидел за столом. Перед ним лежала развернутая карта.

— Спасибо, - она встала, возле двери натянула валенки и шубу. За дверью и правда развернулась какая-то очень активная трансформация: солнце припекало так, что казалось, снег здесь вовсе не уместен, капель с крыши складывалась в незатейливую мелодию. Редкий, но громкий пересвист птиц красиво вплетался в звуки этой настойчиво охватившей все вокруг весны.

Саша нашла вполне удобный домик, именовавшийся уборной, а выйдя из него не торопилась вернуться в дом. Мыслей было так много, что хотелось снова оказаться в своем прошлом теле, прошлом времени, доживать свою спокойную, удобно и безопасно поставленную жизнь. Страх в последние дни занимал слишком много места в ее голове.

В доме пахло чаем, дымком от печи и бумагой. Старой, слежавшейся, напоминавшей запах газет, найденных на даче и с любовью распакованных, чтобы перед тем, как пустить их на поджиг, просмотреть, вернуться в прошлое.

— Расскажи мне все, или я просто вернусь в поместье. Матушка, наверное, места себе не находит.

— Присаживайся. Я как раз подготовил все, чтобы объяснить, - Роман указал на стул рядом. Саша решила отодвинуть его, чтобы сесть напротив, но он, не глянув на нее, удержал его. – Так тебе будет понятнее.

Саша села и сложила руки перед собой, чтобы не касаться плечом его плеча, когда он раскладывает на столе карту, разглаживает ее. Именно от карты и шел этот знакомый ей запах – запах истории, чего-то отложенного на будущее, не выкинутого, потому что имело какое-то значение.

— Что это? – она молчала долго, дожидаясь, когда он заговорит, но Роман вынимал все больше бумаг, раскладывая их поверх этой огромной карты.

— Вот, видишь? – он провел пальцем по тонкой, черной, чуть заметной на карте, неровной полоске. – Это ваша дорога. Если ты внимательно присмотришься, то увидишь, что рядом нет ни одной такой. Ваша дорога ведет к самой дальней точке в горах. Здесь есть все для того, чтобы жить автономно: газ, электричество в его минимально разрешенном напряжении. Но здесь же, вдали от присмотра государя, можно организовать все, что угодно.

— Что именно? Баптистскую церковь? – не удержалась от колкостей Саша.

— Государь не позволяет создавать организации, за которыми его люди не могут уследить.

— Но мы же не создаем ничего, что могло бы показаться ему опасным, - Саша поняла, о чем говорит Роман.

— «Мы» не создаем, но люди, которые хотят заполучить эти земли, очень даже хотят, - Роман произнес «мы» делая явный упор на слово, которое произнесла, не подумав, Саша. Понять его можно было и так, что она считает их с Романом командой, или же она имела в виду ее семью, состоящую из матушки и людей, что живут с ними.

— Хорошо. Так что можно организовать на наших землях?

— А вот это карта, в которой есть описание природных ископаемых, - он свернул верхнюю карту, и Саша увидела под ней другую, напоминающую те, которые развешивал учитель географии на доске. Здесь было описание того, что лежит в земле в том или ином регионе. – Здесь есть запасы руд, которые государь запрещает добывать.

— Уран? – Саша подняла на Романа глаза. Значок круга с точкой в нем она помнила еще со школы.

— А ты неплохо понимаешь все это. Значит, нам будет много проще говорить, - хмыкнув, ответил мужчина и сложил губы в маске крайнего удивления.

— Но, как я помню, во всех государствах запрещена его добыча и вообще все, что касается развития ядерной промышленности… - начала Саша, и Роман резко встал, отодвинув стул так быстро, что она и не ожидала.

— Саша, откуда ты знаешь о том, о чем говоришь сейчас?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— От отца, - быстро и уверенно сказала Саша, боясь, что теперь совершенно выдала себя.

— Тогда, думаю, это ты должна мне о нем рассказать, - Роман сел на место.

— Нет, я не знаю ничего, кроме этого. Так что, все карты в твоих руках, - ответила Саша и подняла глаза на собеседника. Видимо, он планировал говорить с ней, как с ребенком, который в этой сфере вообще ничего не понимает. Но сейчас смотрел на нее как на равного.

«То-то же» - пронеслось в голове Саши, но после она пожалела, что выдала свои знания. Кто его знает, на самом деле, враг он или друг?

53.

Рассказ Романа о «Горячих ключах», как о месте, которое может быть опасным в руках недобросовестных людей, заставил Сашу посмотреть на все с другой стороны.

Если она, а вернее, раз уж он решил помогать, то они не справятся, то поместье перейдет в руки государства. Это место требовало надзора. Именно этим и занимался ее отец, пока не пропал, а после всего услышанного от Романа, возможно, и погиб.

Саша выходила на улицу, ходила кругами вокруг дома, пока не замерзнет, потом возвращалась назад. Князь соорудил ширму и установил ее перед кроватью, чтобы она могла спать хоть сколько-то огороженной от его глаз. Саша это оценила и, войдя очередной раз с улицы, мило улыбнулась ему.

— О! Я не видел этого больше года! – он оторвался от книги, когда она вошла, и искренне удивился ее выражению лица.

— Ты о чем? – задумчивая девушка не поняла, что он имел в виду.

— Твоя улыбка. Только что она была искренней. Вот и уточнил, что вот так ты мне не улыбалась довольно давно. И это было самым странным, когда я приехал в поместье с отцом.

— Я… - она хотела было сказать, что не помнит его, а вернее, и вовсе не знает, но вовремя решила остановиться. – Так каковы наши планы?

— «Наши»? Ты снова говоришь о том, что мы команда. Это уже радует, - Роман закрыл книгу, аккуратно заложив между страницами то ли лист бумаги, то ли карточку.

— Ну, видимо, да, придется с этим согласиться. Либо ты друг, либо враг. Третьего не дано, - она уселась за стол напротив. За окном темнело, а с темнотой и воздух становился прохладнее. С крыши уже не капало, лес молчал.

— Ты и сама что-то умалчиваешь. Ведь и до моей «пропажи» подозревала доктора.

— Кстати, о пропаже… Зачем? – Саша не собиралась раньше времени выкладывать все карты.

— В меня стреляли на охоте. Ранили в руку. Совсем чуть, только чиркнули кожу. Тулуп, естественно, потерян, ведь кожа буйвола, штопаная на плече уже не самый красивый тулуп, - он засмеялся, и она поняла, что он играет в ее игру.

— И?

— И этому человеку не удалось уйти. Он теперь сидит в клетке в нашем поместье. Сознался в том, что его наняли убить меня. Именно после того, как мы погостили у вас, а значит, вернее всего, стали с вами, Александра Прохоровна, союзниками.

— Так что там об этом наемнике? – торопила его Саша, даже чуть наклонилась вперед. И он это явно заметил, потому что «расплел» сложенные на груди руки и тоже подался вперед. Сейчас они выглядели, как шепчущиеся заговорщики в кафе, где много людей, и которым приходится очень тихо говорить.

— Он рассказал все, кроме того, кто его нанял. Это значит…

— Что нанял его важный человек. И скорее всего, если он раскроет его имя, и тот заметит, что его подозревают, навредит кому-то из его семьи? – договорила Саша в момент, когда Роман сделал паузу.

— Да вы, барышня, детектив, не иначе?

— Было время, почитывала, - быстро ответила Саша, не придав этому значения. – И теперь, вы «потерялись», чтобы заказчик подумал, что план выполнен?

— Именно так. Я теряю азарт, рассказывая вам. Словно вы знаете больше меня, - он снова отвалился назад, на спинку стула и опять сложил руки на груди. Борода и старенький свитер с растянутым широким воротом делали его похожим на барда с «грушинского» фестиваля или, в крайнем случае, на геолога. Саша представила в его руках гитару и моментально окунулась в воспоминание о студенческих годах, с их походами и поездками на картошку.

— Не стоит сейчас даже думать о противоборстве и играх, Роман. Дело серьезное. Так… а почему этим не занимаются специально обученные люди? Есть факт покушения, есть этот наемник, есть оружие и рана…

— Я рад, что ты вспомнила о ране. А то было показалось, что тебе все равно, хоть я и старался описать ранение… раньше ты бы заставила меня снять свитер, чтобы лично убедиться, что я цел, - Роман уже не просто улыбался, а начинал хохотать.

— И так понятно, что ты цел, а царапину можно получить, вон хоть от ножа, - Саша мотнула головой на стол возле печи, где лежал нож и пара картофелин, оставшихся от приготовления ужина. На плите в это время зазвенела крышка на кастрюле – закипела картошка.

— Вот и ужин подоспел. Есть сало, грибы, почти сухой хлеб и немного сливочного масла, - Роман подошел к плите и приподнял крышку. Каким-то совершенно знакомым движением перевернул ее и положил рядом. Муж Светланы Борисовны всегда делал так, чтобы капли с крышки не залили стол. Потом он ножом потыкал картофелину, чуть сдвинул кастрюльку и снова накрыл крышкой.

По спине у Саши пробежали мурашки. Так давно она не видела этого простого, казалось бы на первый взгляд, процесса… муж даже двигался возле плиты так же: из-за высокого роста он чуть приседал в коленях, когда что-то готовил, так же ставил кулак на бедро, опираясь, когда наклонялся над плитой, так же аккуратно потом укладывал нож параллельно с другими приборами, которые оказывались рядом

— Давай закончим сначала твой рассказ, - придя в себя, сказала Саша и выпрямилась. Она старалась смотреть на какие-то детали в доме, посуду на полке, щербатый пол, застеленный половиком, окно, лишь бы не на собеседника.

— Хорошо, но только, если ты обещаешь после него начать свой, - Роман снова сел напротив, и, заметив, что она не смотрит на него, но и не рассматривает по-настоящему обстановку, свел брови. – Если тебе некомфортно со мной, можем сделать как мы делали раньше… давай «на три».

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

54.

Ступор, который настиг Сашу даже испугал собеседника. Роман, сидевший до этого момента напротив, встал и подошел к девушке.

— Что с тобой?

— Давай без этого. Просто расскажи мне все. Так много произошло всего, что голова идет кругом, - Саша с трудом нашлась, что ответить.

— Ладно, раз ты не хочешь, как раньше… - он подошел к плите, разложил приготовленный ужин по тарелкам, поставил их на стол и сел на свое место. – Мы не можем обращаться к людям, которые, как ты выразилась: «более компетентны в поиске этих бандитов».

— Но почему? – Саша не понимала, почему он так не хочет просить о помощи, тем более, судя по всему, полиция здесь не так уж и плоха.

— «Горячие ключи» тогда перестанут быть собственностью вашей семьи, - Роман принялся есть, но умудрялся говорить между пережевыванием горячей картошки, и получалось это у него очень даже красиво.

— Но почему? У меня есть все права на это! Я думала, что ты имел в виду пригляд со стороны Империи, а не полный отъем имущества, – Саша отвела вилку от кусочка, в который только что хотела ее вонзить. Аромат был таким чудесным, что чувство голода взялось будто совсем ниоткуда.

— Именно так и будет, Саша. Знаешь, в нашем поместье места достаточно и для тебя, и для твоей матушки. Но, приехав сюда, я понял, что ты изменилась до неузнаваемости: сама ведешь дела, полностью занята и занимаешь этим людей. Здесь все при деле, и даже требуются новые люди. Раньше ты интересовалась делами отца исключительно из желания побыть с ним рядом. Он всегда был в разъездах, а редкие дни дома заполнял приемом совершенно неинтересных для вас с матушкой людей, - пояснял Роман, а Саша все больше узнавала о человеке, который только начал открываться для нее.

— Ты прав. Мне понравилось здесь, и я не хочу отдавать поместье. Только… где доказательства, что ты говоришь правду? – Саша все больше оттаивала, понимая, что все, озвученное князем складывается в достаточно логичную историю.

— Я князь, Саша. Близость вашего поместья от наших земель – отличный вариант стать полным хозяином, доказав людям моего дяди, а заодно и царя, что ты не справляешься с делом, и поместье становится бомбой замедленного действия. Ты думаешь, тогда бы он не пошел мне навстречу? Или же вариант с нашим браком? – он поднял брови и сделал вилкой некое движение в воздухе, будто хотел нарисовать ее острием круг. – Брак должен состояться. И тогда опять же это место будет в какой-то мере моим. Зачем мне убивать будущего тестя, не чаявшего во мне души, тебя, влюбленную в меня с самого детства…

— Доктор настаивает, что мы были влюблены друг в друга, - начала свой рассказ Саша. И он рассказывает это так, словно знает, что я потеряла память…

— Ты потеряла память? – Роман не донес кусок до рта и, отложив вилку на край тарелки, вдруг всмотрелся в нее. – Вот оно что, - тихо прошептал Роман. – Вот в чем дело, и вот причина, по которой я не узнаю тебя, - он замолчал и, не двигаясь, словно змея, гипнотизирующая своим взглядом добычу, уставился на Сашу.

— Что ты пытаешься разглядеть? - Саша, в отличие от него, уминала картошку, рассказывая о влюбленной в доктора Ольги, о том, что доктор пристально наблюдал за всеми передвижениями прибывших в гости князей, словно боялся, что лишние минуты она проведет с Романом.

— Ты верно отметила, но есть кто-то еще, - не отрывая глаз от Саши уверенно произнес Роман.

— Лаврентич? Женщины с кухни? Мужчины со двора? Макар с женой и сыновьями? – перебирала Саша.

— Этих людей я знаю давно, и поручусь за каждого… кроме Василия. Он здесь с момента, когда Прохор Данилыч начал исследовать воду. Тут-то и попался под руку наш докторишка. Был любознателен, внимателен к деталям, много советов давал и лечил твоего батюшку от каждого чиха, настаивая, что тот сильно болен. И эти «плевые» на его взгляд, простуды на деле серьезная проблема, которая должна выйти наружу серьезной бедой.

— Зачем ему было пугать отца? – в голове только начавший складываться пазл снова начал распадаться.

— Мы не относились к этому серьезно. Считали, что доктор просто хотел зацепиться в поместье, хотел показать свою необходимость. Он часто был предметом наших шуток.

— Но вы говорите, что он никогда не выезжал…

— Для связи нужен телефон. А есть еще люди, которые могут долго идти по лесу, зная его как свои пять пальцев даже зимой. Они знают все охотничьи дома, все зимовки, знают, где есть схроны, благодаря которым можно прожить в лесу до пары недель, ожидая чего-то.

— Чего, например? – Саша вдруг поняла, что ее тарелка пуста, но желудок требовал добавки, поскольку в разговоре она и не заметила, как съела все. Встав, налила чай в большую кружку и, осмотревшись, выбрала самый маленький кусок хлеба, чтобы намазать на него масла. Конфет не хватало просто катастрофически.

— Например, сигнала от доктора. Ведь многие могут прийти сюда по лесу и ждать в засаде. Доктор выходит гулять, и он может оставить записку, письмо, да хоть посылку где-то под сосной.

— В этом ты прав, - Саша пила сдобренный медом напиток, но понимала, что радости он не приносит. Нужна была не сладость, а именно шоколад. Он успокаивал ее, дарил чувство радости и даже безопасности.

— Мы должны уйти в мое поместье. Там я передам тебя отцу и продолжу дело. Матушку вывезем за тобой. Она уже должна поговорить с Лаврентичем. Он найдет, как объяснить ей это наше дело.

— Нет, я не уеду из поместья. Здесь девушки, которых пригласила я, это дело только начало приносить свои плоды, здесь…

— Саша, если с тобой что-то случится, ни матушке, ни твоим людям легче не станет, - Роман вдруг встал, подвинул стул так, что, сев, он коснулся своими коленями бедра Саши. Она автоматически отклонилась, но он успел поймать ее руку, потом вторую. И пока она, очумев от его уверенности, хлопала глазами, сжал кисти и повернул к себе. Ноги выпорхнули из-под стола, и теперь они сидели напротив друг друга, как дети в детском саду. Держась за руки и безотрывно глядя друг другу в глаза.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Со мной все будет хорошо. Я уверена, - ответила она, пряча глаза.

— Это мы обсудим завтра, а сейчас ты ляжешь спать, а я закрою тебя и уйду. Но я вернусь ночью.

— Не-ет, нет, так мы не играем. Ты хочешь закрыть меня, чтобы в случае опасности я не смогла хотя бы попытаться выжить? Не-ет, Роман, - она потянула ладони, но он крепко держал, и они все никак не хотели выскользнуть из его цепкого захвата. Снова в голове зашумело от мысли, что зря она так быстро открыла все карты. «Вот сейчас-то он и решит все вопросы с ней, а потом и до матушки доберется. Это же так просто…»

55.

Роман согласился на другой вариант: Саша должна была сама закрыться изнутри. Вернуться он обещал еще до рассвета и, одевшись, постучал по двери.

— Я буду стучать только так. Если кто-то постучит иначе или ты услышишь какой-то шум на улице, не открывай. Под твоей кроватью есть западня. Откроешь ее и спустишься в погреб. Изнутри можно закрыться на тяжелую щеколду. Обещай, что сделаешь это, как только кто-то постучит иначе, - мужчина явно был обеспокоен чем-то, и это передалось Саше.

— Ты же сказал, что здесь безопасно, - Саша не отрывала глаз от двери, которая сейчас закроется за ним, и она останется одна. Без оружия, без возможности убежать, если и правда, кто-то захочет войти.

— Мы не знаем, сколько их человек, и кто точно управляет ими. Вот я и предложил закрыть тебя снаружи, чтобы это выглядело, как будто в доме нет никого. Фонарь можно убавить, шторы я плотно задернул, и если он останется возле кровати за занавеской, с улицы света точно не увидят.

— Поняла, - тяжело вздохнув, ответила Саша. – Но закрывать все же не стоит.

Роман вышел, она услышала, что он стоит еще на крыльце. Как только она задвинула засов, снег за дверью захрустел. Она сразу направилась за ширму, которую поставил Роман перед ее кроватью, убавила фонарь до минимума и вернулась к окну.

Избушка была построена добротно: толстенная дверь, закрывалась на засов от стены до стены, окна не имели привычной рамы, а были построены за одно со всем домом, перекрестием в окне служило бревно. Стекла были такие маленькие, что пролезть через них мог только пятилетний ребенок или ну очень худенькая девушка. Саша примерилась взглядом и поняла, что если плечи и пролезут, то бедра точно застрянут. Дверь, ведшая из единственной комнаты, служившей и кухней, и спальней, скрывала за собой небольшую баньку. Там окна не было вовсе, если не считать «отдушины» в стене под самым потолком.

На деревянной вешалке в виде перекладины висели вещи, принадлежавшие, судя по всему, Роману. Свитер и рубаха, шерстяные носки и шерстяные штаны, похожие на брюки от мундира.

«Западня» - вспомнила Саша и вернулась в комнату. «Лучше сразу все обследовать, чтобы в критический момент не пришлось искать эту деталь», - решила она и, поставив фонарь на пол, опустилась рядом с ним. Небольшая выемка в доске указывала на то, что это и есть ручка той самой крышки. Места под кроватью было не слишком много, и открыть ее, лежа на животе, было непросто. С пятой попытки, поняв, что на кровати снизу есть крючок, который, если опустить, удерживает эту дверцу достаточно надежно, она закрепила ее и, подтянув фонарь поближе, подтянулась и нависла над отверстием в полу. Из него пахнуло холодом и запахом лежалых овощей, как в ямке под гаражом, которую оборудовал когда-то муж в надежде, что с выходом на пенсию они заведут сад.

Фонарь, опущенный в эту черную дыру, осветил достаточно просторное помещение. Ну, просторное для нее, если находиться там одной. Засов, о котором сказал Роман, действительно имелся на нижней стороне пола. Саша еще раз посмотрела на западню. На ней она увидела две скобы изнутри.

Лестница на две ступеньки вполне устроила внешне Сашу. Она развернулась к подполу ногами и оттолкнувшись, скользнула в дыру.

«Вполне себе выполнимо», - сделала она вывод. Почувствовав под ногой опору, встала на нее, взяла фонарь и нырнула в подпол полностью. Поставила фонарь на лестницу рядом с ногой, откинула крючок, державший западню, закрылась и легко задвинула брусок в скобы.

«Сколько мне нужно времени, чтобы это все сделать? Минуты три? Да нет, меньше, максимум две. Как только я услышу, что кто-то пришел, сползаю с кровати на пол, задвигаю под нее фонарь, а западню я закрывать не стану, пусть стоит открытой», - обдумывала она каждый шаг, выбираясь назад в комнату.

Фонарь горел на самом минимуме и, лежа в кровати, можно было различить только свои ноги под одеялом.

Проснулась она от стука на улице, словно кто-то рубил дерево. Подскочив и моментально вспомнив о вечернем разговоре с Романом, она чуть было не юркнула под кровать, но остановилась, заметив, что сквозь плотные занавески пробивается солнце.

«Ну ты и поспать, Матрёна. Наверное сюда уже и медведи, и наемники приходили, а я спала, как убитая», - попыталась пошутить она с собой, но весело не стало.

Отодвинув занавеску, она увидела возле кучи дров Романа. Он рубил очередное полено. «Неужели не достучался и решил погреться хоть так?» - мелькнула мысль, и уши моментально стали горячими. Ведь он мог, как и обещал, вернуться затемно…

Она обула валенки, накинула шубу, отодвинула засов и вышла во двор. Хотелось потянуться и зевнуть во весь рот, но этого делать не стоило.

— Вижу, у тебя не только с аппетитом дела хорошо, но и со сном, - в своей привычной манере высказался князь, отставив топор. Он собрал с земли поленья и пошел к дому.

— Да, ты тоже в своем репертуаре. Я плохо спала предыдущие ночи, и здесь меня просто сморило, - она решила не спрашивать, как давно он здесь и почему не стал ее будить. Или все же, пытался?

— Я задержался. Это на случай, если ты переживала, почему меня так долго не было, - хмыкнул Роман и указал Саше на большой рюкзак, стоящий на пороге, - прихвати, пожалуйста, я принес нам продукты.

— Что-то я не видела здесь магазинов, - Саша схватилась за лямку, но, дернув, поняла, что там или кирпичи, или он прибит к порогу огромными гвоздями. - Да он неподъемный!

— Да, тяжелый, согласен, - Роман прошел в дом, положил поленья возле печи и вышел, чтобы прихватить рюкзак. В этот момент Саша попыталась войти и они застряли в дверном проходе, оказавшись так близко друг к другу, что Саша почувствовала его запах.

— Пропусти, - она дернулась и ввалилась внутрь. Он вошел следом.

— Ты всю ночь сидела в погребе? – он зачем-то заглянул под кровать и Саша пожалела, что отодвинула ширму.

— Нет, просто посмотрела, - она скинула шубу и вдруг поняла, что в доме очень холодно. Теплое одеяло грело ее всю ночь, а проснувшись и накинув шубу, она не успела замерзнуть.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— И выстудила весь дом. Там, между прочим, есть запасы…

— Там несколько банок с чем-то, похожим на масло, какие-то железные банки и деревянный ящик, возможно с картошкой. Нечему там портиться, - парировала Саша.

— Да, это необходимый запас на две недели. Но с твоим аппетитом, на одну, - не упустил он возможности снова подшутить над ней.

— Я посоветовала бы завести пару новых шуток, иначе, ты в моих глазах становишься посредственным шутником все сильнее и сильнее.

— Обещаю придумать новые, допустим, о том, что вещей на тебя тоже не напастись, - он указал на рукав ее свитера. Саша опустила глаза и с досадой вздохнула. Верхняя часть совершенно новенького спортивного костюма была порвана. Видимо, она сделала это, когда спускалась в подпол.

— Знаешь, все твои шуточки касаются только твоей жадности. По-твоему, девушка должна исключительно доход приносить? Прекрати. Это вообще не смешно.

— Раньше тебя это смешило.

— Ты знаешь, что влюбленные девушки смеются над каждой, даже самой глупой шуткой мужчины? – спросила она, понимая, что комок злости подкатывает к горлу все сильнее и сильнее.

Одумалась она поздно и пожалела о своих словах. Отделять себя от Саши было глупо, ведь теперь это она и есть.

— Значит, ты меня любишь, - он не мог не воспользоваться этим, и моментально остановился. Тулуп повис на его руке.

— Видимо, любила, но я этого уже не помню. И то, если только ты говоришь правду.

56.

На следующую ночь Роман снова ушел. Он уверял, что матушка в курсе, и что она ни в какую не согласилась покинуть поместье, ведь там сейчас, кроме прислуги, девушки, с которыми нужно заниматься.

Когда Саша недоверчиво глянула на него, он протянул ей записку. Саша видела много примером матушкиного письма и узнала его моментально. Она написала, что с ней все хорошо, а Саша, мол, может полностью доверять князьям.

На этот раз Саша не заснула сразу. Она лежала, смотря в потолок, и обдумывала все, что с ней произошло. Удивительно было то, как быстро она изменила свое мнение о Романе.

— Ты же знаешь, что вот эти вот располагающие к себе мужчины в книгах и фильмах оказываются вражинами! Так что случилось? Почему ты, дуреха, видевшая уже жизнь со всех сторон, повелась на его брови? – бормотала она себе тихо под нос.

«Потому что это не твой выбор, а выбор Саши», - отвечал голос в голове, заставляя еще сильнее напрячься.

Звук шагов за дверью она услышала уже сквозь наваливающийся сон, когда глаза тяжело было открыть и мозг успокаивал мыслями о том, что Роман вернулся раньше. Или время уже утро, она давно уже спит, и ей только кажется, что она еще и не спала вовсе.

Какая-то часть ее сознания напомнила о подвале, и она проснулась. Показалось, что все это ей приснилось. Саша аккуратно задвинула слабо светящую лампу под кровать и отодвинула ширму. Присмотрелась, но на диване, где обычно спал Роман, никого не было.

Послушав еще пару минут, она посетовала на себя за то, что разбила сон и глубоко вдохнув, снова попыталась заснуть. Скрип снега повторился. Теперь отчетливо. Вот человек идет по тропинке, вот он шагнул на деревянный порог, и доска скрипнула. Тишина. Аккуратно дернули ручку, тишина.

Сердце забилось так часто и громко, что этот звук затмил все шумы на улице. Саша сползла с кровати, задумалась, потом быстро стащила с нее покрывало и потянула с собой. На этот раз она юркнула в погреб за минуту. Лампа и одеяло должны были скрасить время ожидания, но Саша до сих пор надеялась, что это Роман.

Осторожно опустив западню, она задвинула щеколду, смазанную маслом так тщательно, что та не издала ни звука. Потом осмотрелась и поставила лампу под широкую полку: вдруг через щели в полу вошедший увидит свет!

Звуки пропали, как только она затихла. Даже дышать старалась бесшумно, но стук сердца гремел в ушах канонадой.

Звон и скрежет прозвучал как выстрел, и она прижала к лицу одеяло, чтобы не закричать. Не понимая, что происходит, девушка чуть не потеряла сознание от страха. Тут-то и пришла на выручку Светлана Борисовна.

«Роман бы постучал. У него было тысяча возможностей убить ее, если бы хотел. Значит, не Роман! Это может быть вообще кто-то со стороны: охотник, заплутавший и вышедший на дом, человек приходивший сюда с Прохором Данилычем раньше, да и Лаврентич мог вернуться, а не постучал, потому что подумал, что мы ушли… ну да, ну да, а замок не повесили?»

Звон точно был звуком, с которым отлетела щеколда! Но замок же такой мощный! – Саша продолжала слушать Светлану Борисовну, не споря с ней, не переходя на девичью истерику.

Шаги над головой заставили мысли выветриться из головы вовсе. Осталась пустота, какая была в погребе до того, как она спустилась сюда.

Когда по полу что-то потащили она перестала дышать. «Неужели кровать?» - прятаться больше было негде, но Саша осматривалась, словно ища норку, в которую она, как мышка, легко проскользнет и спасется в считанные секунды.

Рывок и западня не поддалась. Еще рывок и тот же результат.

«Он же не дурак! Он же понимает, что закрыто изнутри!»- билось в ее голове. «А если изнутри, значит там кто-то есть!»

— Саша, открой, - голос Василия прогремел над ее головой как гром. – Пока нет Романа, пока все еще не стало хуже! – он был будто напуган, торопился, тяжело дышал. - Я не знаю, чего он тебе наговорил, почему спрятался сам и спрятал тебя, перепугав матушку…

Саша снова осмотрелась. Кроме двух ведер, наполненных картошкой здесь не было ничего, что могло бы выступить в роли оружия.

— Саша, ты ранена? Связана? – он резко замолчал. - Хотя, если ты связана, ты не смогла бы закрыться. Я только сегодня вспомнил об этом доме. Я пришел бы раньше. Нам нужно многое обсудить, - не унимался он, а Саша вдруг почувствовала, что щеки стали мокрыми, а тусклый свет от лампы начал расплываться: глаза были полны слез. Безмолвный страх, боль от предательства кого-то из этих людей, невозможность выйти из этой ситуации самостоятельно жгли грудь.

— Саша, князь твой давно уже не тот, что был раньше. Я не хотел говорить тебе, обсуждать с тобой все, но это он… Он задумал переворот. Ему нужно убрать верных твоему отцу людей, чтобы завладеть не только тобой, но и «Горячими ключами». Он планирует свергнуть царя, он планирует занять престол. Его отец уже не молод, а за ним пойдут многие. Он просто пообещает технический прорыв, пообещает развитие, разорвет договоры с другими королевствами, и нас ждет большая война! Ну, ты же не глупая девчонка, ты же всегда умела рассуждать, а сейчас и вовсе! Я не узнал тебя! Ты же можешь все сама!

«Больно складно ты поешь, птичка! Больно складно вы оба поете! Неужели я переоценила свои возможности и вляпалась в беду, не прожив в этом новом теле и полгода?».

— Саша, - он снова попытался дернуть западню. Устроена она была очень хорошо: снаружи была лишь щель под пальцы, а в закрытом состоянии некуда было даже нож засунуть – так хорошо были подогнаны доски. — Саша, ну очнись же ты! – он топнул по полу, и девушка вздрогнула и еще сильнее прижала к лицу одеяло. – Хоть что-то мне скажи. Ты ранена? – его голос снова стал добрым, заботливым, медовым, как пряник.

Шаги по комнате, потом они затихли. Если он вышел на улицу, то из подпола скрипа снега не было слышно. Эта тишина скрывала в себе нечто невыносимо страшное, но Саша не двигалась. Она просто представила, что он лег на пол и, прижав ухо к полу, слушает.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Успокаивало лишь то, что он не торопится ломать западню.

«Он мог бы поторопиться к станции, попросить Макара о помощи или принести топор и рубить западню», - подумала она и в этот момент раздался удар прямо над ее головой. Она больше не могла справиться с собой, и завизжала что есть мочи, срывая голос до боли в связках, до звона в ушах.

57.

Светлана Борисовна ни за что бы не потеряла самообладания, но хрупкая психика Саши не выдержала: она потеряла сознание.

Свет заливал комнату, когда она открыла глаза. Она лежала в том же домике, но не на своей кровати, а на диване. Прямо перед ней за столом сидел Роман.

«Неужели мне все это приснилось?» - было первой мыслью. Но взгляд на пол полностью отмел это предположение: кровать была выдвинута из ниши, и раскуроченная западня моментально напомнила о том грохоте.

— Где он? – Саша подняла голову, не отрывая глаз от Романа.

— Фух, - выдохнул Роман и быстро встал. Он подошел к дивану и сел на край. – Я пришел, когда наш «дорогой» доктор уже вытащил тебя из подполья. К счастью, у него в руках не было топора, и он не слышал, как я вошел. Но потом он доказал, что не такой уж и простачок.

— Что с ним? – она даже не знала, что следует спросить и о ком беспокоиться. Но князь «на ногах». Кроме царапины над бровью и разбитой губы, он казался вполне себе здоровым.

— Макар держит его у себя в конюшне. Мы хорошо связали его. Теперь у нас есть двое. В поместье есть кто-то еще. И после твоего рассказа я продолжаю подозревать в этом Ольгу, - Роман взял Сашу за руку, и только когда приложил палец к своим губам, она поняла, что он слушает пульс. – Все хорошо уже. Ты сильно испугалась?

— Да, когда он начал рубить пол, я закричала, а больше ничего не помню.

— Войдя и увидев тебя лежащей на полу… - Роман отодвинулся от нее и заметно сглотнул. – Думал… что ты мертва. Я собирался убить его…

— Ну, хорошо, что не стал, иначе сидеть тебе не пересидеть, - Саша попыталась улыбнуться. – Что-то подсказывает мне, что ты использовал меня как приманку, чтобы он проявил себя…

— Нет, что ты! – Роман встал и, часто задышав, прижал правую ладонь к груди. Видимо, это значило, что в момент, когда человек касается места, под которым бьется его сердце, лгать он не может. – Я надеялся, что он и не вспомнит об этом доме, надеялся, что поверит, что его человек, разобравшись со мной, разобрался и с тобой…

— Снова ничего не сходится, Роман, - Саша осторожно села, боясь, что сейчас заболит голова, но в ней была лишь подозрительная легкость. «Низкое давление?» - подумала она. – Есть кофе?

— Да, сейчас, - Роман быстрыми шагами подошел к печке, поставил чайник и, открыв заслонку, пошевелил угли. – Что не сходится?

— Ну, Василию не было резона меня убивать, впрочем, как и тебе. Я должна была стать его женой, чтобы он получил хоть какое-то право на управление поместьем.

— Думаю, он и не собирался, но запудрить тебе мозги, мол, князь – предатель, попытаться должен был. Если он нашел тебя здесь, то и обо мне подумал. Да еще и мои вещи в доме… Он внимателен, хоть и кажется помешанным на своей работе.

— Хорошо, и что теперь? Мы можем вернуться домой? – Саша приняла из рук Романа кружку и сделала маленький глоток, но отставила, чтобы напиток чуть остыл.

— Думаю, да. Но ни с кем, кроме Степаниды Ильинишны разговаривать о Василии не стоит. Ты заблудилась и нашла в лесу меня. С трудом мы добрались до этого дома, а когда я смог идти, отправились к Макару. Одна ты дороги не знала и поэтому не хотела выходить из дома: не подозревала, как далеко мы находимся от поместья… - предложил он вариант их общего сценария.

— А ты заранее уже все продумал, смотрю, - Саша хмыкнула и попыталась встать. Голова не кружилась, и это уже было неплохо. Значит, не ударилась ею, когда свалилась без сознания. Нигде ничего не болело, хотелось страшно есть и в туалет. – Я выйду.

— На этот раз я с тобой. Подожду у крыльца. Мне хорошо видна дверь уборной, - уверенно перебил ее Роман и подошел к вешалке. Снял Сашин полушубок, быстро сунул ноги в валенки, подал Саше ее обувь и открыл двери.

— Мда, «все чудесатее и чудесатее», - улыбнувшись, процитировала Саша строчку из книги, зачитанной ею до дыр.

Роман, безотрывно смотревший на нее, открыл дверь и вышел первым. Осмотрелся, прошел к уборной и, обернувшись, увидел ее за своей спиной. Тропка была узкой. Одному из них пришлось бы вернуться назад, чтобы прошел второй, но Саша явно не торопилась этого делать. Дорога к заветной двери была короче, а ее терпение должно было вот-вот лопнуть, как и мочевой пузырь.

— Хорошо, - он сделал несколько шагов назад, пропустил Сашу и встал на тропинке, продолжая смотреть на дверь.

— Я слышу, что ты не ушел. Думаю, если ты будешь тут стоять, у меня ничего не получится, - закричала она из-за щелястой двери.

— Извини, - он отвернулся и побрел к крыльцу. Там присел на колоду, на которой до этого рубил дрова.

Саша отчетливо видела его сквозь щель и заметила, что он изменился, как только они вышли на улицу. Про таких говорят: «будто пыльным мешком ударили».

— Пойдем к Макару, как только прогорит печь. Нельзя оставлять огонь, иначе этого дома может не остаться. А он – память о первых днях. Твой батюшка расстроился бы…

— Ну, значит, подождем, - она хотела чем-то себя занять и решила задвинуть кровать на место, чтобы не видеть результат ночного вандализма. – А вообще, я думаю, нам стоит остаться здесь на ночь. Истопить баню, заварить свежего чая, - она указала на травяные сборы в пучках, развешанных над окном кухни. На деле Саша надеялась еще расспросить Романа об отце, о Лаврентиче, о Василии. Она не верила, что Ольга имела к этому делу хоть какое-то отношение.

— Хорошо. Тогда, мне нужно предупредить Макара, иначе, он запереживает, что мы не пришли, - князь словно хотел побыть один. Он уже снова обулся, снял с гвоздя над печью меховую шапку, но остановился возле порога: - Мы должны идти вместе. Я больше не оставлю тебя одну.

— Резонно. Да и ноги разомнем. Полезно. А то сижу тут, как кукушка в часах, выглядываю в окно и прислушиваюсь к каждому скрипу, – Саша быстро оделась, напялила чью-то шапку-ушанку, шарф, потуже завязала пояс на полушубке и готовая встала на пороге. Роман продолжал молчать, будто сейчас он обдумывал что-то очень важное.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Тук-тук, есть кто дома? – Саша засмеялась и осторожно постучала кулачком по его плечу. Он и правда, словно очнулся и, засуетившись, на выходе задел вешалку, потом поймал ее, повесил на место и вышел. Саша последовала за ним. Только сейчас она увидела, что замок выломан. Снова в голове загремел тот звук из прошедшей ночи. Она шла и молча думала об одном: «неужели Василий и правда мог ей навредить? Или, как говорит Роман, собирался настроить против Романа?»

58.

Макар, как и его жена, рады были гостям. Саша не решилась спрашивать о докторе, который по словам Романа был заперт где-то на их конюшне. На днях, когда в поместье придет старший князь Ясенской, Роман с Макаром отправятся в Кисловодск.

Говорить о планах на двоих, задержанных им, он не торопился, а Саша так и не смогла из него ничего вытащить. Ее жених говорил лишь о том, что его основная задача: обезопасить ее и это место.

Обратно в лесной домик они шли медленно, молча, слушая редких, но уже громко заявляющих о наступлении весны птиц. Морозы отступали с каждым днем, и до вечера можно было позволить себе не носить шапку: пригревало достаточно сильно.

— Мне больше нечего тебе рассказать, Саша, - сам начал беседу Роман, когда они вернулись, разделись и уселись за большой круглый стол.

— Я не хочу быть твоей женой, Роман. Да и ничьей быть не хочу, - вдруг сказала Саша и посмотрела на него серьезно. Сегодня она поймала себя на том, что ей приятно наблюдать за ним, за его мимикой, за тем, как он отводит ветку, проходя мимо раскидистой ели, или как разминает затекшие плечи. Было ощущение, что она и правда, очень давно знает его.

Страшно стало в тот момент, когда она подумала, что ею начинает управлять Саша. «А вдруг ее сознание вернется, и я пропаду» - думала Светлана, понимая, что неоткуда ей было знать князя раньше.

— Если честно, то и я не очень рад этому, но у меня есть долг. А еще… я знаю, как дороги тебе «Ключи».

— То есть, если я не соглашусь на этот брак, не видать мне поместья? – Саша прислушивалась к себе и внутри, кроме закипающего негодования, ничего не нашла.

— Да, и твой батюшка тоже это понимал. Поэтому он так рано познакомил нас. Жаль, что мы проводили мало времени вместе, жаль, что у нас не будет настоящей истории любви, но… многие так живут, - последние слова будто не были его словами, а были всего лишь буквами, сложенными в слова, прочитанные им когда-то, и хорошо вызубренные, чтобы смириться самому.

— Ты любишь кого-то другого, - чуть опустив голову к столу, но не оторвав от него глаз, спросила Саша.

— Любил, да… но…

— Из-за этого договора вы расстались? – Саша чувствовала, как обида уже не только за себя, но и за него начинает накрывать ее, как туман, в котором не видно реальности и где тобой управляют лишь эмоции.

— Нет. Ее больше нет…

— Прости. Я не знала. Это очень больно, расставаться с тем, кого любишь, терять того, без кого не видишь жизни, - она задумалась и отвела, наконец, от него взгляд. Воспоминания о муже были слишком хорошими, чтобы сейчас ломать картинку, вставшую у нее перед глазами: он сделал предложение так неуверенно, так неумело и будто боясь ее отказа, а когда она согласилась, расплакался от счастья.

— Ты… - Роман положил свою ладонь на ее и внимательно посмотрел на девушку, которая смотрела в одну точку на столе. – Ты кого-то любишь?

— Любила. Хотя, да, я все еще люблю его. Но нам точно больше не встретиться, - она держалась мыслями за ту самую счастливую с ее жизни минуту, словно смотрела фильм.

— Хорошо. Если ты не против, мы будем друзьями. Этот брак нежеланен нам обоим, но быть друзьями и единомышленниками нам никто не мешает, - слова его стали резкими, будто она провинилась в чем-то. Саша подняла на него глаза.

— Если я передам тебе поместье, мне достанет средств, чтобы построить такое же где-то?

— В Тюмени, думаю, нет. Да и местные отельеры-акулы не дадут тебе открыть еще одну такую лечебницу. Тюменские горячие источники – мекка для молодежи, поскольку столица – самое современное место для них. В Кисловодске, безусловно, ты сможешь купить готовый отель и переделать его в свою… как это… школу?

— Да, но у меня есть ощущение, что ты хотел дальше сказать «нет»?

— Хотел. В Кисловодск барышни не поедут. Это город для их матушек и бабушек. Слишком уж Кисловодск консервативен. Ты привлекла их в эту глушь только своей необычной программой и полным отсутствием старшего поколения. Кроме матушки, которая, кстати, еще молода достаточно, чтобы влиться в твою школу, старшее поколение в ней лишь слуги. Девушки считают, что предоставлены сами себе. Ты хорошо придумала.

— Почему они так думают? Мы сделали все, чтобы считали школу матушкиной, – Саша свела брови. Кисловодск ей самой тоже мало подходил. И несмотря на то, что там рядом вся инфраструктура, так же, как и здесь, земля богата естественными горячими водами, город просто кишел людьми. В отличие от звенящей тишины поместья, город казался железнодорожной станцией.

— Барышни не глупы. А я слышал их шепотки на прогулках. Они знают, что все это твоя затея. И сплетни об этом только добавят тебе гостей. До лета у тебя будут полные комнаты. Не думаю, что ты согласишься это оставить в обмен на шумный Кисловодск, - он как будто что-то вспомнил, и его мимика поменялась: Роман словно не доверял ей. – Когда я был у вас в Москве последний раз, ты убеждала меня, что Тюмень прекрасна, что жить стоит лишь там, ведь у меня и у тебя будет больше возможностей. Сейчас ты не можешь оставить Пятигорье.

— Я-а… - начала было Саша, но Роман моментально перебил ее:

— Хорошо, я согласен!

— С чем? – не поняла Саша и, подняв на него глаза, увидела, как блестят его глаза.

— Согласен купить тебе дом в Тюмени. Не поместье, а двухэтажную квартиру. И… оставлю тебе долю дохода в Пятигорье. Этого вам с матушкой достанет, чтобы жить в достатке. Если она хочет, может остаться и управлять поместьем, - Роман встал и, улыбаясь, занялся ужином. Саша молчала, а он, довольный своим планом, насвистывал что-то знакомое, промывая крупу в воде.

— Я… не стану сразу отвечать. Я должна подумать, - одновременно в ее сердце появились и радость, и тоска: свобода и ощущение, что она теряет что-то очень важное, очень ценное или даже самое главное, не покидало ее.

Снилось этой ночью много всего, и просыпалась она с мокрым лбом. Потом аккуратно вставала, подходила к окну, стараясь не разбудить спящего на диване Романа, прижимала горячий лоб к холодному стеклу и всматривалась в темноту.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Морозные ночи высвечивали небо миллиардами горящих, как светлячки, звезд. Вековые ели упирались макушками куда-то в космос, словно стрелками указывая на самое главное.

Тюмень в ее прошлом она не посещала ни разу. Но много слышала о городе на севере. Молодой город нефтедобытчиков. Богатый, современный. Туда ехали на вахту, возвращались кто-то с деньгами, а кто-то без желания вернуться в эти морозы.

Свобода была хороша отсутствием обязательств. Если матушка осталась бы в Пятигорье, Саша могла бы жить своей жизнью, максимально приближенной к той, которую вела Светлана Борисовна. А точнее, она занялась бы своим образованием и работала с детьми. Как сложится ее жизнь дальше, она не знала и думать об этом не хотела.

Но если она останется с Романом… кто знает, как долго кто-то еще не захочет завладеть этим, богатым на природные ископаемые местом, или как сложится их жизнь с ним, и чего он захочет от нее в дальнейшем?

— Не спится? – его шепот прервал ее размышления.

— Стало жарко. Приснился кошмар. Сейчас я лягу обратно. Извини, что разбудила, - Саша сложила руки на груди и придерживая уж больно короткую сорочку Романа, которую он отдал ей в качестве ночнушки, побежала за ширму.

— Ничего. Скоро рассвет. Я просыпаюсь до него за пару минут. Всегда, – Роман продолжал шептать.

— А я еще посплю, - ей было неудобно, что она столько времени стояла там с голыми ногами: рубашка лишь до половины закрывала бедро. – У нас много дел в поместье, так что, думаю, выйдем сразу после завтрака.

— Как скажешь, хозяйка, - хмыкнув, ответил Роман очень тихо.

59.

Матушка выбежала на улицу в одном платье. Следом за ней неслась Дарья, в руках которой болталось матушкино пальто и шаль. Сама Дарья тоже была без верхней одежды, да еще и пар от нее шел, как из приоткрытой двери бани.

— Сашенька, деточка моя, дочка, - начала было громко, но после, видимо, одумалась и сбавила громкость матушка. Налетев на Сашу, она обняла ее так, что девушка почувствовала, как хрустнуло что-то в районе груди. Не думала она, что в этой тощей женщине столько силы. – Не могу справиться со своими эмоциями, а мне придется, ведь девушкам сказано, что ты уехала по делам.

— Хорошо все, матушка. Только вот и я не готова была к этим вот «делам», - Саша несколько отстранилась, чтобы вдохнуть.

— Видишь, Роман сделал все как надо, а я еще, дура, против него была, переживала, как это я свою девочку единственную в Тмутаракань отправлю, - матушка не обращала внимания на то, что Саша уже тяжело дышит.

— Я уже никому не верю, матушка, - просипела Саша, и только после этого разгоряченная радостью и пробежкой женщина отстранилась, но, как оказалось, только затем, чтобы посмотреть в лицо дочери.

— Не говори так! А я на что? – она снова попыталась прижать Сашу, но, к ее счастью, вмешалась Дарья. Она оттащила хозяйку от уставшего уже от объятий «ребенка» и принялась натягивать на нее пальто.

— Уж как она извелась-то, Сашенька: не ела, не спала нормально. А ведь связь только сегодня появилась. И тут же из поместья князей позвонил его приказчик. Сообщил, что старший должен уже у нас быть. И глядь, он на пороге. Все как нельзя лучше обошлось. И они с матушкой решение правильное сделали, чтобы упаси Бог, больше такого не повторилось, - бормотала Дарья, а Саша свела брови от сказанных ею слов.

— Что? Что за решение? Если оно касается меня, то увольте, я и сама могу уже решать, что и как делать. Если задумали поместье продать, то фиг вам с маслом! – Саша сделала еще один шаг назад и уперлась спиной в Романа.

— Думаю, они решили ускорить наше бракосочетание, Саша, - его голос тоже не звучал радостно. Роман обошел Сашу и встал рядом. От дома к ним с улыбкой шел его отец.

— Рад, что вы вернулись, и все так удачно разрешилось. Только отчего у вас такие невеселые лица? – старший Ясенской, в отличие от молодежи, улыбался так широко, что казалось, это самый счастливый день в его жизни.

— Расскажи нам о том, что собираетесь, - голос Романа был серьезным, и улыбка отца стала не такой солнечной.

Князь нахмурился, посмотрел на Степаниду Ильинишну, а та, в свою очередь, на Дарью.

— Мы решили, что вы на днях отправитесь в Кисловодск, чтобы сочетаться браком. После этого Роман найдет нового доктора в поместье и сам останется здесь, - подтвердил опасения молодых князь.

— Будет лучше, если мы сами разберемся с этим делом, - Роман шагнул вперед, и на секунду отцу показалось, что он хочет подойти ближе к нему. Но сын обошел его и направился к поместью.

— Где все? – Саша только сейчас поняла, что ни на улице, ни на пороге дома нет девушек, нет даже Надежды, которая всегда была в первых рядах из-за своего любопытства.

— Все в танцевальном зале. Софья, как может, отвлекает их. А Надьке я сказала, чтобы носу не высовывала, - ответила Дарья, которая уже явно замерзла и, подхватив матушку под руку, тянула ту в дом.

Саша пошла за Романом, не оглядываясь на мать и князя. Она думала только об одном: о браке, которого нужно как-то избежать. Роман предлагал варианты, но ни один ее не устроил. Сейчас, снова увидев Пятигорье, она поняла, что не хочет расставаться с ним.

В комнате она быстро переоделась, накинула халат, взяла полотенце и вышла к источникам. Плюхнувшись в ванну горячей воды, она смотрела на верхушки сосен, сожалея, что нельзя выбрать то, чего она так хочет.

— Отец говорил с самим царем, - голос Романа прервал ее мысли. Саша повернула голову. Роман входил в купель. – Извини, здесь, похоже, единственное место, где мы можем поговорить, - он присел, чтобы намочить грудь, а потом оперся спиной на бортик и замер, закрыв глаза.

— Я не хочу в Москву, не хочу в Тюмень. И уж точно не хочу в Кисловодск. Я прожила здесь совсем немного, даже не всю зиму, но понимаю, что расстаться с Пятигорьем не смогу, - Саша говорила почти шепотом и, боясь, что князь заметит ее слезы, то и дело набирала в ладони воду и поливала ею лицо.

— Я должен остаться в Пятигорье, потому что мы уже теряем доверие царя. Если что-то подобное произойдет снова, дело наберет серьезный оборот. Здесь должен быть человек, владеющий информацией, охрана, проверяющая территории вокруг поместья… - начал было Роман, но Саша его перебила.

— Ты так сильно расстроился… сначала, когда вы впервые приехали сюда, мне показалось, что ты хочешь нашего брака, а сейчас я вижу, что ты, пожалуй, сильнее меня боишься этого. Ради того, чтобы остаться в Пятигорье, я согласна выйти за тебя замуж…

— Только, думаю, настоящей семьи у нас не выйдет, Саша, - князь набрал воду в ладони и полил голову. Темные курчавые волосы почти не промокли, и вода катилась по лицу. Он сжал губы, потом провел ладонью по бороде и, откинувшись назад, закрыл глаза.

— Хорошо. Ты просто не будешь мешать мне, а я не буду мешать тебе, - ответила Саша. Ей вдруг стало так горько и обидно оттого, что ее новая жизнь становится невыносимее той, которой она жила одна последние пятнадцать лет в своем старом, но знакомом теле, в котором она была счастлива, любима. Оно не подарило им с мужем детей, но каждое утро, открывая глаза, она радовалась новому дню с любимым человеком.

— Если ты захочешь детей… - тихо сказал Роман, но Саша не дала ему договорить.

— Не захочу! – она оборвала его слова, встала, вышла из ванны и, не снимая купальника в раздевалке, накинув халат, босиком поторопилась в дом.

Роман наблюдал, как молодая, красивая, слабая, но в то же время очень сильная девушка шагает к дому босая по тропинке, снег на которой почти растаял. Она шагала по мелким камешкам так уверенно, словно под ее ногами был ровный и теплый пол. Его что-то тянуло к ней, но моментально, как только он вспоминал о своей первой любви, отталкивало от Саши. Он чувствовал себя отвратительно, будто изменял своей любви, своему сердцу.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Она не обернулась ни разу, и он, довольно выдохнув, погрузился под воду с головой.

Надежда и Авдотья грустно вздыхали за занавесками столовой, наблюдая за диалогом, слов которого они не слышали, но тут было и без них понятно: пару не радует мысль о замужестве.

— Не видать этому дому счастья и не слышать детского смеха, - грустно прошептала Надежда.

— Чего ты понимаешь в этом, дура дурой. Стерпится – слюбится, вот увидишь, - Авдотья не отводила глаз от лица Саши, идущей к крыльцу.

60.

Пара дней, прошедших в работе с девушками, разборе новых звонков и заявок от желающих попасть в Пятигорье, Саша ушла от мыслей о своей судьбе. Матушка кое-как справлялась с работой одна, пока Саши не было. А когда появилась связь, и вовсе погрязла в делах. Сейчас она находила причины, чтобы лишний раз войти в кабинет к дочке: приносила чай, рассказывала о том, как они плохо справлялись здесь без нее, выясняла не холодно ли, не нужно ли принести ей горячих печений.

Саша терпеливо улыбалась, понимая, что мать натерпелась за эти дни. Еще пара дней потребовалась для того, чтобы разобрать документы в кабинете Василия, найти карточки, которые он вел на каждую гостью, найти его записи по всем звонкам.

Саша надеялась, что Ольга захочет помочь, ведь подозревала ее в сотрудничестве с Василием больше всех.А коли та вызовится сама, то не исключено, что для того, чтобы замести следы за любимым.

А кто еще? Софья и Лиза пришлые, служанки работают здесь давно, еще до того, как появился Василий. Подозревать Лаврентича не хватало сил, потому что он был самым первым человеком, начавшим с отцом это дело.

— Идем, поужинаем вместе, - голос Олюшки раздался как гром. Мало того, что она все эти дни, когда Саша появилась дома, не выходила к общему столу, у Саши было ощущение, что она ее избегает.

— Пройди, присядь. Мне осталось пару минут, - Саша улыбнулась бывшей учительнице, напарнице, а теперь, как она считала, хорошей подруге, и указала на диван. – Вы с Лизой можете занять комнату доктора. Новый будет жить в кабинете. В нем достаточно места.

— Матушка просила поторопить, - Оля говорила тихо и неуверенно, а голову и вовсе старалась не поднимать. Но все же прошла и присела напротив Саши.

— Я знаю, как тебе плохо после всего случившегося. Я видела, что ты его любишь, но видела и то, что он не любит тебя. А ко мне у доктора был вполне меркантильный интерес. Думаю, ты все уже знаешь сама, - Саша уже закончила запланированную до ужина работу, но продолжала листать журнал, словно и правда чем-то занята, чтобы хоть немного побыть наедине с Ольгой.

— Я хочу попросить у тебя прощения, ведь я вела себя просто недопустимо, да еще и проболталась о многом Василию, - Оля прижала обе ладони к лицу и зарыдала.

Саша вышла из-за стола, присела рядом с Олей и обняла ее.

— Ты не могла знать что у него на уме. Думаю, все, что ты рассказывала ему, имело исключительно положительную причину. Уверена, ты хотела помочь мне.

— Хотела… а еще, хотела, чтобы он заинтересовался мной. Дура, я просто набитая дура, - Оля уже рыдала в голос и с трудом выговаривала слова.

— Что ты ему рассказала? – продолжая обнимать напарницу и гладить ее по спине, спросила Саша.

— Рассказала, что ты в последнее время странная была, что говорила небылицы о потери памяти и это вот… про то, что ты будто была в другом месте и другом времени, - Ольга рыдала и говорила совершенно искренне.

Саша понимала сейчас, что либо она хорошая актриса, либо же и правда, не имеет никакого отношения к этому заговору. Вот откуда Василий мог узнать о ее проблемах с памятью. В в довесок мог и сам ее проверить и убедиться, что Олюшка не врет.

Или же Ольга сейчас пытается выгородить себя, потому что вскрылось достаточно много, включая и то, что доктор знал о девушке вещи, которые Саша обсуждала только с Ольгой.

— Так, вытирай слезы, и мы идем ужинать, а после, как раньше, когда все заснут, выйдем купаться, и ты все расскажешь. А сейчас, думаю, стоит успокоиться. Ты должна знать, что я понимаю тебя. Любовь творит с людьми такие вещи, которые в здравом уме они ни за что бы не стали делать, - Саша подала подруге платок, и та, уставившись на нее застывшими от изумления глазами, спросила:

— Ты правда так думаешь, или пытаешься успокоить меня? Я чувствую себя предателем, Сашенька.

— Ты была бы предателем, если бы знала, что он творит и поддерживала его в этом, - Саша говорила и внимательно наблюдала за Ольгой.

— Нет, видит Бог, я не знала ничего, - захлебываясь, ревела Ольга.

В столовую они спустились, когда стол накрыли к чаю.

— Вот и наши прогульщицы, - Дарья подскочила, как ошпаренная, вовсе не заботясь о том, что подумают девушки, которые вели какой-то интересный разговор и замерли от слов Дарьи, - Садитесь, садитесь. Щас Наденька вас накормит, а я ее потороплю, - Дарья растворилась в дверном проем, а Саша, присев, почувствовала, что все смотрят на нее.

— Надеюсь, вам все нравится, и вы хорошо проводите время? – обратилась она к девушкам.

— Да, кроме того, что сначала пропали вы, потом доктор, - заявила одна из гостий.

— Мы не пропали. У нас были срочные дела, - с улыбкой ответила Саша.

— А ходят слухи, что вас украли. А до этого, помнится, терялся князь, - не унималась девица в розовом, как нежный пион, платье. – Беспокоит, что и мы начнем исчезать.

Девушки шикали на нее, сидящая рядом даже попыталась дернуть ее за рукав, но та отмахнулась и продолжала смотреть на Сашу, как на обманщицу.

— Ходят слухи, что семьи двух особ ненавидят друг друга по причине некоей связи родителей до брака. Все эти слухи знают, но ни один о них не упоминает, поскольку это было бы глупо, ведь и так все ясно. Но если одна барышня начинает выдумывать на ровном месте проблемы и наговаривать на хозяев дома, который их радушно принимает, то почему бы не сменить тему на более интересную? – глядя девушке прямо в глаза, спросила Саша. Когда девушки прибыли, Василий указал сам, к кому нужно быть особенно внимательным.

— Это, да… тема сложная, - ничтоже сумняшеся продолжила скандалистка, - Но стоит ли нам всем оставаться в доме, хозяйка которого несколько дней провела наедине с князем, который мужем ей не является? – взгляд, полный высокомерия и радости от победы, буквально пронзил Сашу.

— Если вы о нас с князем, то через несколько дней, как только он вернется из Кисловодска, мы отправимся туда для бракосочетания. Нам нужно было время, чтобы понять, подходим ли мы друг другу. А если вы считаете, что это некрасиво, то спросите у своих родителей, как они живут с этим камнем на сердце, и расскажите мне. Возможно, мне будет легче, - закончила Саша и спокойно принялась за аппетитную рыбу с овощами.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍В столовой висела звенящая тишина, которую нарушал лишь еле слышный звук, с которым Саша касалась тарелки ножом и вилкой.

Она была довольна собой, если исключить то, что она объявила: во всеуслышание о своем решении. Обратной дороги не было. Замужество с человеком, которого она не знает и который ее не любит, случится вот-вот. И она больше не проживет такой счастливой жизни, которую знала с мужем.

61.

Софья заметила, что Саша с Ольгой отправились к купелям, и напросилась с ними. Девушкам ничего не оставалось, как взять ее с собой, чтобы не выглядеть подозрительными. Софья долго молчала, как и эти двое, но потом все же не выдержала:

— Может быть, мне кто-то все же объяснит, что здесь происходит? – девушка смотрела то на одну, то на другую.

— Князь уверил, что сейчас все в порядке, можешь не переживать, Соня. Все настроится и будет как раньше, вот увидишь! – поспешила ответить Саша.

— А где доктор? Почему говорят, что на его место придет другой? Почему девочки знают больше, чем мы? – не унималась Софья.

— Потому что они менее тактичны, нежели ты, и суют носы, куда не следует. Ну или кто-то из своих слишком много болтает. Доктор что-то натворил, но это не наше дело. Я даже не стану в эти дела вмешиваться. У меня сейчас совсем другие задачи, - Саша, как могла, изобразила на лице счастливую улыбку невесты. – Я выхожу замуж. Хоть и раньше, чем это планировалось…

— Прости, но я не сказала бы, что ты счастлива. Я видела вас с князем, когда вы приехали. Прости, - Софья скромно улыбнулась, - я смотрела в окно.

— Давай не будем обсуждать то смутное время. Сейчас у нас дела пойдут куда лучше. У князя, в отличие от нас, есть деньги. Мы построим еще один корпус, и у нас будут отдыхать и молодые люди. Девушкам будет много интереснее здесь, особенно вечерами, когда будут проходить танцы. Я смогу больше платить вам, но придется нанять мужчин для присмотра за юношами. Сами понимаете, это дело такое…

— Как интересно, - Софья живо интересовалась всем, что происходило в поместье. Она была заинтересована в его расцвете, потому что «поставила» на свою карьеру именно здесь, вдали от матушки, и теперь хотела непременно доказать ей, что была права и выбрала правильный путь.

— Да, Саша права, скоро все будет еще лучше, нежели сейчас, а нам стоит осаживать гостий. Сегодняшний диалог за столом не должен был состояться, - вступила в беседу Ольга.

Как-то понемногу, со скрипом, беседа стала привычной, как раньше, еще до того, как пропал князь, а потом Саша.

Жизнь пошла своим чередом: девушки готовились к отъезду, Саша в ожидании возвращения жениха занималась договорами с новой группой. Нужно было опять организовать их встречу, заселение, забрать новую партию одежды и докупить необходимое, но в первую очередь ее ждало замужество. Скромная свадьба выглядела не совсем пристойно, но ситуация была не самая хорошая, и меньше всего Саша сейчас хотела проблем для Пятигорья.

Князь приехал с Макаром поздно вечером, когда почти весь дом спал, а Саша, как всегда, закончив дела, плавала в теплой воде. Даже ночами уже не было столь морозно, как раньше, и она все дольше и дольше времени проводила в купели.

Она молча наблюдала за тем, как Роман слез с саней, как Макар собирался было занести домой его вещи, но тот не дал ему этого сделать: сам забрал свой саквояж, сумку и поднялся на крыльцо. Его встречала матушка, а потом из дома Лаврентича пришел и старший князь.

Саше не хотелось пить с ними поздний чай, слушая рассказ князя о поездке, о Василии, о планах на свадьбу, которой никто из них не был рад.

Через несколько минут, когда на улице все утихло, в столовой зажегся свет, а Макар уехал, Саша вышла из воды, переоделась в халат и осторожно вошла в дом.

— Ты решила пройти незаметно? – голос за спиной застал ее на лестнице. Саша обернулась. Роман стоял в дверном проеме, прислонившись спиной к косяку.

— Думаю, до свадьбы у нас нет общих дел. И я очень устала за день. Работы невпроворот, - Саша натянуло улыбнулась и сделала еще один шаг, но услышала его шаги за спиной.

— Хорошо, завтра мы все обсудим, а послезавтра поздно вечером отправимся в Кисловодск. Нам нужно быть там к обеду. Твоя матушка и мой отец будут ждать нас здесь. Если хочешь, можешь взять кого-то из подруг…

— Нет, спасибо. С нами уедут в город девушки, и придется ехать в не самом комфортном купе, потому что для гостий мы оставляем те, что переделали.

— Я оценил твою работу. Купе сейчас выглядят просто великолепно. Даже не думал, что из простенького вагона можно сделать такую красоту. А открытая платформа…

— До завтра, Роман, - Саша поторопилась подняться, не дав ему договорить.

Как только она улеглась, в дверь осторожно постучали, а потом, не дождавшись ее ответа, вошла Ольга.

— Что стряслось? – Саша было приготовилась уже вскочить, но та присела рядом с ней.

— Ничего. Все хорошо. Просто, я так и не сказала тебе спасибо… за то, что ты доверилась мне снова. Это дорогого стоит, Сашенька. И я хотела бы, чтобы ты знала… я ничего больше не расскажу о тебе за твоей спиной.

— Хорошо, Ольга. Я верю тебе, только очень прошу… будь внимательна ко всему и ко всем, кто приезжает. Нам нельзя больше попасть в неловкую ситуацию, как случилось с доктором, - Саша села и обняла ее за плечи. - А теперь давай поспим. У нас есть два дня, чтобы все приготовить к новой группе.

— И твоей свадьбе. Я думаю, стоит отметить этот день, несмотря на то, что он пройдет впопыхах, - Ольга встала и, довольная разговором, направилась к выходу.

— Да, мы вернемся с уже новой группой…

— Тогда, в твое отсутствие мы приготовим вашу комнату, - Ольга вышла из комнаты, потом Саша услышала ее шаги по коридору.

— Черт бы подрал все это. «Вашу»? Они считают, что мы должны теперь жить с князем вместе! Ну уж нет. Думаю, он уедет в свое поместье и заживет там своей прежней жизнью дикаря, - решила Саша и улеглась поудобнее.

Два дня прошли в суете, и Саша старалась не обращать внимания на Романа за столом. Теперь ужины семьи проходили после общего ужина постояльцев и напарниц, которыми теперь числились Ольга, Софья и Лизавета.. И за столом с хозяйками ужинали Лаврентич и оба князя. Здесь можно было обсудить текущие дела, нового доктора, которого привезут молодожены, судьбу Василия.

Матушка много говорила: строила планы на новую семью дочери, делилась ожиданиями о внуках и прекрасной жизни здесь, куда она с удовольствием привезет для них лучших учителей и нянек. Дарья спешила напомнить, что она еще «жива-здорова» и планирует взять на себя заботу о наследниках. Саша молча ела, потом извинялась и уходила якобы потому, что у нее много дел.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Несколько раз Роман пытался заговорить с ней, но она находила причину, чтобы уйти от беседы. Но только не вечером перед отъездом, когда все было собрано, девушки прощались с матушкой и напарницами, которых обнимали в слезах и обещали вернуться, как только будет возможность.

— Ты возненавидела меня после того, как выяснилось, что свадьба будет раньше, - Роман взял из рук Саши небольшой чемодан, в который матушка сложила ее подвенечное платье. В доме не было другого. Было только то, в котором Степанида Ильинишна выходила замуж за своего «непутевого», как она часто говорила потом, мужа. Саше было плевать, в чем она будет в этот день. Примерка и кое-какие перешивки, которыми занималась Дарья, заняли ровно один вечер.

— Нет, тебе кажется. Договор есть договор, - Саша нехотя отпустила ручку саквояжа и направилась к саням.

— Но ты, по-моему, рассматривала и вариант с продажей мне Пятигорья…

— Нет, я не хочу расстаться с тем, чем мой отец жил всю свою жизнь, о чем мечтал и чем дышал, - Саша села в сани, и Роман пристроился рядом. Матушка давала какие-то наставления, суетясь возле саней, но Саша ничего не слышала, только чуть заметно улыбалась ей, чтобы не обидеть.

— Хорошо. Я проведу с тобой в поместье положенные пару недель и уйду. На вопросы о том, почему мы живем отдельно предлагаю отвечать что-то приличное. Не стоит волновать наших родителей разного рода сплетнями, - князь говорил грубо, будто это она в чем-то провинилась. Но Саше было совершенно безразлично.

62.

Макар, похоже, был единственный в этом поезде, кому новость о бракосочетании нравилась. Помня, что хозяйка любит его чай и ехать в кабине, глядя на плохо освещенную дорогу, сразу пригласил за собой. Но заметив, что Роман недоволен, добавил:

— Если князь не против, конечно. Из моих ребят сегодня со мной только один, да Данила, всяко, справится. Делов-то всего: помочь вещи девицам выгрузить да сопроводить до поезда на Тюмень. Так что места сегодня здесь всем хватит, - Макар сам помог отнести Сашин саквояж в купе. Роман же прошел в свое. И Саша услышала, как щелкнул замок.

Саша, как всегда, до последнего сидела в кабине с Макаром, а потом, когда заметила, что того клонит в сон, указала Данилу на отца и ушла в свое купе. Радости во всем происходящем было все меньше и меньше.

Девушек в Кисловодске пересадили на поезд до Тюмени, проследили, чтобы все хорошо устроились, пересчитали багаж и, проводив поезд, вернулись в свой вагон. Нужно было переодеться для «самого счастливого для девушки дня».

Надев платье, Саша повертелась перед зеркалом, сама поправила прическу, покусала губы, чтобы стали чуть ярче. Но поняла, что выражение лица от этого совсем не изменилось. Хотелось лечь ничком и зареветь, а потом проснуться и оказаться дома, там, в своей квартирке. Дожить оставшиеся годы, наблюдая за молодежью с балкона, кормить рыжего кота, прижившегося в подъезде с консьержем, ходить на дурацкую аквааэробику.

— Пора. Извозчик ждет у вокзала, - Роман постучал в приоткрытую дверь, и Саша очнулась от легкого наваждения своих воспоминаний.

— Добрый день, князь. Настроение у вас не особо хорошее для жениха, - попыталась она пошутить, но лицо Романа не изменилось.

— Вы тоже не очень похожи на счастливую невесту, - дежурно ответил он, взял ее пальто с вешалки и помог надеть. – У нас есть всего пара часов, а после обедаем, встречаем поезд из Тюмени с новыми вашими гостями и возвращаемся.

Саша вышла за ним. Макар с его неизменной улыбкой на лице проводил их до извозчика и вернулся в вагон, чтобы с сыном навести порядок в купе для прибывающих гостей.

Дворец бракосочетания и правда был похож на дворец. Не церковь, но и не стандартный «ЗАГС». Трехэтажное здание с колоннами у центрального входа имело форму бублика. Пройдя через арку за колоннами, они попали во внутренний дворик, где по центру стоял фонтан, вокруг которого уютно расположились кованые скамейки с завитушками на спинке и ножках. Летом здесь, вероятно, было очень хорошо: тень от здания, капли от фонтана, чуть достающие до ожидающих своей очереди, пение птиц в невысоких кустах.

Сейчас здесь ожидали своей очереди три пары. Они сидели, будто специально, равноудаленно друг от друга. Саша осмотрелась и глянула на Романа.

— Нас вызовут, - ответил он на ее молчаливый вопрос и присел, не думая, на ближайшую скамью. Рядом поставил своей небольшой саквояж, в котором, видимо, находились документы: максимум, что в него могло войти.

Саша присела на край скамьи и посмотрела на пару справа. Девушка с веснушками на носу в меховом манто, накинутом на красивое, расшитое пайетками платье цвета крем-брюле, теребила в руках кружевной платок, а юноша с редкими и оттого смешными усиками гладил ее руку. Они хихикали время от времени, но больше просто шептались.

Когда взгляды девушки и Саши пересеклись, Саша опустила глаза и повернулась к Роману.

— Любовь – это дар, который дается не всем, Саша. Раз уж ты сама заговорила со мной по-взрослому, я тоже отказался от игры, - словно оправдываясь, сказал он, хоть Саша его и не спросила.

— Спасибо, что честен со мной. Только вот… одного я не понимаю…

— Чего? – он говорил шепотом и смотрел на нее.

И Саша подумала, что со стороны они точно такая же пара, одержимая любовью и терзаемая ожиданием долгожданного объявления их мужем и женой.

— Какого черта нужно быть врагами? Почему ты из адекватного человека превратился в грубияна? Потому что я отказалась продать Пятигорье и уехать обратно в Москву? Значит, тогда ты сам планировал завладеть им. А это не красит тебя. Чем ты в этом случае отличаешься от Василия?

— Не завладеть, Саша, - он вдруг положил руку на ее ладонь и улыбнулся. - Это обязанность наших семей. Твой отец вместе с моим организовали это дело, а когда выяснилось, что в Пятигорье не все так просто, взвалили на себя обязанности перед империей. Это приносит хороший доход, но и ответственность на плечи ложится очень большая. Как бы я ни открещивался от этого, все равно дело коснется моей семьи. В случае отказа сильно испортятся отношения с царем и его семьей. Быть в опале здесь – сильно усложнить себе жизнь…

— «Здесь»? – перебила его Саша, но в тот же момент вышедший во двор мужчина, одетый как конферансье, объявил их фамилии.

Роман встал, взял свой саквояж, подставил локоть Саше, и она неуверенно положила на него руку. Вместе они шагнули к двери, на которую указал улыбающийся мужчина.

— Я попробую не казаться злым, Саша. Но больше обещать не могу ничего, - тихо прошептал он и внимательно посмотрел на нее, перед тем как они шагнули на крыльцо.

— А большего мне и не нужно. Мы можем быть друзьями, а не врагами. Я не собираюсь мешать тебе вести твои дела. Думаю, тебе стоит делиться со мной, а я не стану ничего скрывать, чтобы не вышло снова так, как с Василием.

— Договорились, - ответил Роман.

И Саша почувствовала, что он теснее прижал ее руку к себе.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

63.

Женщина с высокой прической, затянутая в темно синее платье с золотой вышивкой, долго и нудно говорила что-то о священном браке, а Саша, подумав, что нигде эта часть процедуры регистрации неизменна, продолжала рассматривать обстановку в зале.

Светлые персиковые тона на стенах, золотая поталь, карнизы с лихо закрученными фиговинками, название которых вертелось в голове. Мужчина, что привел их сюда, стоял за спинами брачующихся. Это Саша слышала по его сопению. В его горле что-то клокотало, как после перенесенного бронхита, и казалось, что он вот-вот зайдется кашлем, чтобы «меха» в его груди перестали так натужно раздуваться.

Наконец, женщина предложила обменяться кольцами и обняться мужу и жене впервые в этом «волшебном» статусе.

Роман вынул из кармана деревянную шкатулку – маленькую, искусно украшенную резьбой. Внутри лежали самые обыкновенные кольца, такие, какие были у Светланы с мужем.

Воспоминания навалились как снег, упавший с крыши в самый неожиданный момент. В горле встал ком, а к глазам подкатили слезы. Новый нелюбимый и нелюбящий муж достал то, что было поменьше и, не смотря в лицо Саше, надел кольцо на безымянный палец протянутой ею правой руки.

Саша медленно выдохнула, пытаясь избавиться от этого болезненного кома внутри, но не помогло. Она взяла второе кольцо и трясущимися руками надела на его палец. Его рука дрожала. Она подняла глаза к его лицу и увидела, как оно напряжено. Он сжимал челюсти так, словно только что она надела не золотой кругляш на его палец, а раскаленную цепь на его шею.

— Князь, обнимите вашу супругу, с которой жизнь ваша теперь связана крепче, чем любые цепи. Пусть ваша любовь не угасает до самого конца, а после Бог распорядится правильно, снова связав вас даже после вашей смерти, - лепетала умиленным голосом пухлощекая дива. Саша боялась, что она сейчас начнет петь что-то из арии.

— Бог точно не знает о ваших планах, - прошептал Роман очень тихо, но Саша услышала его.

Выходили они из других дверей. Оказавшись на улице, Саша поняла, почему они, сидя во дворике, так и не увидели никого, выходящими из дворца.

Роман осмотрелся, потом как будто что-то увидел и указал Саше на здание через дорогу:

— Мы должны отпраздновать наш союз. Там есть ресторан. Я очень голоден… жена, - сухо сказал он и последнее слово, словно выдавил из себя с огромным трудом.

— Я тоже не откажусь от еды, муж, - Саша ответила тем же тоном, и они шагнули в сторону указанного новоиспеченным мужем места.

Ужин прошел в тишине, за исключением, когда Роман попросил передать солонку, а Саша съев удивительно вкусное рагу, попросила официанта принести пирожное и кофе. Роман, как всегда, посмотрел на нее удивленно.

— У нас нет свадебного торта, так хоть этот кусок мы поделим, и накормим друг друга. Не стоит отказываться от этих мелочей, даже если они ничего не значат, - объяснила Саша спокойно.

Матушка прямо перед отъездом попросила ее обязательно разделить с мужем хлеб, накормить друг друга. Это означало, что муж и жена, прежде чем съесть кусок, должны подумать: сыта ли вторая половина.

— Тебе не кажется, что это всего лишь глупая сказка, не имеющая под собой никакого основания? – недовольно спросил Роман.

— Кажется, но мы же договорились быть друзьями. Почему бы нам не переживать друг за друга. Хотя, думаю, если я умру от голода, тебе будет только легче, - засмеялась Саша. Роман сначала посмотрел на нее серьезно, потом, поняв, что девушка необычно шутит, улыбнулся.

— Да, прости. Наш договор с тобой вполне себе выполним. И ты – лучший вариант из всех, кого мне могли навязать. Очень редкое сочетание ума, юмора и … аппетита в твои годы, - ответил оно, и Саша засмеялась еще громче.

— Давай, всю ложку сразу, - Саша зачерпнула принесенный десерт и поднесла к лицу романа, но получилось так, что кусочек вышел достаточно большим.

— У меня не такой большой рот, как у моей жены, - продолжал шутить Роман, но хоть прекратил недовольно сводить брови.

— Кому-то в нашей семье нужно быть обжорой, а располневший муж – не самый хороший вариант, - ответила Саша, помогая Роману засунуть предложенный кусок. Он запил его из бокала очень терпким красным вином и через минуту уже отвечал Саше тем же: старательно отломив ложкой большой кусок, кормил ее.

С этой секунды что-то будто незримо изменилось. Они больше не были скованы, не чувствовали себя несчастными. Саша уговорила себя, что этот вариант хорош, и если вдруг в ее жизни что-то изменится, они найдут выход, как в случае и с ним. Пока думать об этом не хотелось, да и было рано. Сейчас впереди у них тяжелые две недели: Саша займется новыми гостьями, а Роман должен будет настроить жизнь в поместье по-новому. Теперь там будут жить не только люди, к которым Саша уже привыкла, теперь с ними будет жить охрана – люди, которые проследят за тем, чтобы никто больше не задумал лихого.

— Княжна Мария? – Роман даже рот открыл от удивления, когда Саша подошла с девушками, которых приняла из рук сопровождающих. Роман шагнул вперед и взял протянутые ладони светловолосой красотки в свои.

— Роман! – она буквально пару секунд задержала ладони в его руках, а после выдернула их и бросилась ему на шею. – Что ты здесь делаешь? – девушка осмотрелась, действительно, не понимая, откуда здесь появился Роман, которого, судя по всему, отлично знала.

— Мы-ыы с… женой… встречаем гостей, которые прибыли в Кисловодск, чтобы поехать в Пятигорье. И среди них чудесным образом оказалась ты, - Роман дождался, когда Мария опустит руки и встанет рядом, после чего указал на Сашу. – Александра Ясенская - моя супруга.

Саша в этот момент даже вздрогнула, потому что как-то даже и забыла, что ей придется поменять фамилию.

— Княжна Мария, - Саша чуть склонила голову и улыбнулась.

— Негодяй! Ведь вы, князь, с шестилетнего возраста говорили, что возьмете меня в жены, - смеялась княжна, изображая негодование. – Хоть в старшем возрасте и стали говорить, что это шутка, но матушка уверяла меня, что вы не отходили от меня все время, когда нам доводилось в детстве быть рядом. А я и думаю, чего это встречающая девушка в подвенечном платье? Хоть и под пальто, я вполне разглядела подол. Это значит…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Да, как говорится, мы предполагаем, а Господь располагает, и еще… ты была на тот момент совсем крохой, - он пытался уйти от беседы.

В это момент Макар объявил, что через пятнадцать минут они отбывают.

– Да, мы стали мужем и женой сегодня! – закончил Роман и указал на вагон.

Суматоха и помощь девушкам с обустройством не дали Саше сразу переодеться, и она чувствовала себя глупо в этом платье, суетясь, показывая купе, рассказывая, что чай подадут через полчаса после того, как поезд отправится.

Когда она вошла в купе мужа, куда Роман уже перенес ее саквояж, сил уже не было. Девушек в этот раз приехало больше, пришлось освободить купе Александры. Её радовала такая увеличивающаяся популярность пансиона, но в то же время было неудобно делить с новоиспечённым мужем одно купе.

Она закрылась изнутри, быстро скинула платье, надела то, в котором приехала сюда, открыла задвижку и отодвинула дверь. За ней стоял Роман.

— Я не стал торопить тебя, но позволь мне тоже сменить это на что-то более удобное, - указав на свой мундир, он бросил взгляд на сложенные на постели повседневные брюки и свитер.

— Да, конечно, - Саша опустила глаза и направилась к выходу.

— Макар передал нам вот это, - Роман указал на бутылку, которую принес с собой. – Это вино из граната. Как он заявил: «оно кислое, но по бокалу вы должны выпить в первый день вашей супружеской жизни, иначе, вся жизнь будет кислой.».

Роман засмеялся, прошел в купе и, осмотревшись, поставил бутылку на стол.

— Ну, после торта, думаю, это не самое страшное испытание, - Саша вышла из купе и направилась в кабину. Поезд тронулся, оставив ее прежнюю жизнь и маломальские планы позади. Теперь нужно было все планировать заново.

64.

Ночью Саша проснулась от толчка. Она поняла, что поезд остановился. Приехать к месту они должны были только засветло. Вечерние посиделки с новыми гостьями в части вагона, выполняющей роль гостиной, дали ей понимание того, что эти девушки – некий цвет местной элиты. Теперь, будучи замужней женщиной, Саша становилась для них серьезной компаньонкой, при которой нельзя было отпускать шуточки, хотя они все были примерно ровесницами.

Роман с удовольствием общался с княжной Марией, его кузиной и, что самое главное, средней дочерью царя. Такую гостью нужно было принимать совсем иначе, да и в списках ее имя не значилось. Видимо, это было сделано специально, для тайности ее поездки. В списках числилась совсем другая девушка.

Когда все разошлись по купе, Роман дал время Саше на переодевание и возможность улечься в постель без него. Две разные полки напротив друг друга, а не кровать, как в большом купе, где впервые в Пятигорье они ехали с матушкой, а сейчас спала княжна. Простенькая обстановка и отсутствие штор на окне… и тишина. Саша не слышала дыхания Романа. Перед сном он налил в два простых стакана вино, которое передал Макар, и они молча сделали по нескольку глотков. Оно и правда было кислым, но помогло расслабиться и крепко заснуть. Роман заснул раньше. Он не храпел, но дышал очень громко.

Сейчас, даже в полной темноте, Саша увидела, что его полка пуста. Она накинула пальто прямо на спортивный костюм, который взяла в дорогу в роли пижамы, сунула ноги в сапожки и вышла из купе. В коридоре тоже было тихо. Пройдя к кабине, она открыла дверь и увидела лежащего на полу Макара, рядом с которым сидел его сын.

— Он вдруг взялся за грудь и упал, - ответил Данила. Саша присела рядом.

— Ничего, ничего, девонька, все уже хорошо. Сердце… сейчас пройдет, и мы поедем дальше, - тихо сказал старик и улыбнулся.

— У вас есть хоть какие-то лекарства? – засуетилась Саша, расстегивая рубаху на его груди, потом осмотрелась и велела Даниле открыть дверь на улицу, чтобы холодный воздух сменил тепло кабины.

Роман был здесь же и, сидя на месте, где обычно ехал Макар, что-то размешивал в кружке:

— Мы перенесем его в наше купе. Саша, ты останешься с ним. Сейчас я напою его травами, а дома нас уже должен ждать доктор, - Роман был спокоен и рассудителен, как всегда.

— Откуда там взяться доктору? - спросила она и забрав у Данилы платок, полила на него водой из стеклянной бутылки, отерла улыбающееся лицо землистого цвета. Из открытой двери потянуло холодом. Макар задышал чаще, а потом, наконец, вздохнул глубоко. До этого вдохи были осторожными, неслышными. Видимо, боль в груди не давала вдохнуть полной грудью.

— Он придет с нашими людьми из поместья. Отец уже ждет их в Пятигорье, - ответил Роман. У Саши вдруг полностью открылись глаза на то, что она больше не хозяйка Пятигорья. Отец и сын полностью взяли на себя все дела, а она даже и не знала об их планах. Не было злости, а только ощущение, что очень важная нить выскальзывает из ее рук.

— Кто поведет? – коротко спросила Саша, осмотревшись.

— Мы с Данилой, а тебе придется быть рядом с Макаром. Не спать и слушать его дыхание. Если что-то снова пойдет не так, будешь поить его этим, - Роман указал на кружку и присел на пол рядом с ней. Места в кабине было мало, и им пришлось тесно соприкасаться плечом к плечу.

Роман чайной ложкой нажимал на поверхность густой травяной мешанки, отчетливо пахнущий валерианой, чтобы в ложке набралось темной, как смоль, жидкости, потом вливал ее в рот Макара. Так он выпоил ему три ложки.

— Больше нельзя, только три, поняла? – Роман повернулся к Саше, и она почувствовала его дыхание на своей щеке. Оно пахло тем самым гранатовым вином.

— Да. Поняла, - Саша убрала влажную тряпку с груди Макара: в кабине было уже холодно.

Через полчаса, когда дед уже сыпал бранью, доказывая, что он может дальше ехать сам, Роман и Данила перенесли его в купе. Даниле пришлось остаться с ним, потому что Макар силился встать, «ибо нечего валяться в постели, как барышня».

— Придется тебе ехать в кабине, - Роман указал Саше на место, где она часто сидела, когда позволял Макар.

Машина загудела, потом словно огромное железное животное выдохнула, качнулась и легко тронулась. Саша смотрела на мужа и думала о том, чего она еще не знает о нем?

— Ты умеешь водить поезд? – спросила она, наблюдая за тем, как ловко и умело его руки касаются рычагов непонятного для нее, почти сакрального значения.

— Да, интересовался этим с десяти лет. Князю должно заниматься другими делами. Но когда отец позволил, поняв, что я не отстану, моя жизнь стала не такой скучной, - он говорил, качал головой, смотрел в светлое пятно дороги, освещенной фонарем, и казался Саше кем-то очень знакомым. У нее холодели руки от мысли, что он многое делает так, как делал Валентин. Она поняла, на кого он был похож, когда они жили в домике, скрываясь от недоброжелателей.

Нет, он не был похож внешне. Похожи были повадки, движения, походка. Несмотря на то, что телосложение было совершенно иным, Роман иногда точно так же упирался ладонью в колено, когда сидел.

— Что? – он заметил, как она рассматривает его.

— Ничего, - она опустила глаза, и оба замолчали.

— Нет, ты точно смотрела так, словно хотела что-то сказать…

— Нет, смотри за дорогой, - только и нашлась что ответить Саша.

Оханье Марфы, жены Макара, суета с его переносом в дом и ожидание доктора начались сразу, как только вторые сани с гостьями отъехали в сторону поместья. Саша осталась дожидаться врача, которого должен был привезти Иван-старший, помощник и конюх из поместья, увезший первую группу девушек. Роман успокаивал плачущую женщину и гарантировал ей, что у доктора есть необходимые лекарства и что он до завтра останется в их доме.

Саша не волновалась о том, как пройдет встреча новых девушек, потому что все домашние уже хорошо знали очередность дел. А матушке она передала письмо о том, что одна из гостий целая княжна.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Домой Роман и Саша попали уже после обеда, когда уверились, что Макар в надежных руках. Устроенное родителями молодожёнов застолье в честь свадьбы, которая, как выразился старший князь «прошла скомканно», радовало только самих родителей и домочадцев. Роман и Саша лишь дежурно улыбались и переглядывались. Все считали эти взгляды чем-то волшебным, словно зарождающейся любовью в новой семье, но муж и жена, договорившиеся не быть врагами, думали совсем о другом.

Половина бессонной ночи, страх за жизнь человека, ставшего, по сути, для Саши членом новой семьи, немного вина за столом к вечеру лишили девушку сил. Она быстро дошла до источника, искупалась и, почувствовав, как тело, наконец, начинает расслабляться, вернулась в дом.

— Думаю, нам стоит занять ту, комнату, которую приготовила твоя матушка, - Роман догнал ее на лестнице. – Они за это время освободили комнату доктора. Теперь там нет стеллажей, но остался стол для работы. Кабинет внизу, который ты облюбовала, теперь отдан новому врачу. Он сказал, что жить он будет там же, места достаточно…

— И здесь все решили без меня, - тихо ответила Саша, но спорить сил уже не было. Она спустилась на несколько ступеней обратно, чтобы шагнуть в сторону новой комнаты, которую ей придется делить с Романом.

— Ну и… не стоит давать волю слухам. Теперь нужно заняться обустройством этой комнаты, как спальней хозяев…

— Можешь этим заняться в любое время. Я доверяю твоему вкусу, - бесцветно ответила Саша, перебив его, и вошла в комнату, дверь которой он растворил перед ней.

— Ого! – только и смогла произнести Саша. Комната сияла чистотой: даже деревянный пол был натёрт до блеска. Большая кровать, застеленная белоснежным, непонятно откуда взявшимся новым бельем, коричневые бархатные портьеры на окнах, ковер в тон шторам и легкая ширма возле двери, ведущей в уборную, совершенно преобразили бывшую обитель Василия, заставленную полками и столами.

— Да, начали они еще до того, как мы уехали. Я случайно увидел там мастеров, которые собирали наше брачное ложе, - он хохотнул после слов о кровати, потом прошел и сел на край.

— Ну-уу, - Саша глубоко вдохнула и пошла к ширме, на которой висела ее сорочка, – даже с этим постарались, - она зашла за ширму и, сняв халат, надела рубашку.

— Ширму здесь поставил я, - ответил Роман. – Почему-то показалось, что ты будешь рада ей. А кровать очень широкая… так что, не думаю, что за пару недель мы хоть раз встретимся на середине.

65.

Саша проснулась оттого, что стало жарко. Незнакомый запах чужого тела сначала испугал ее, но, вспомнив, что спать ей теперь придется с Романом, она сдержалась, чтобы не оттолкнуть его. Она лежала на его руке, по-хозяйски закинув свою ногу на него.

Стараясь не разбудить мужа, Саша аккуратно убрала ногу и выдохнула: Роман продолжал равномерно сопеть. Когда она приподняла голову, оказалось, что часть ее волос находятся под его рукой.

— Черт бы тебя подрал, - прошипела она, вытягивая пряди.

— Ну, во-первых, не я перекатился на твою сторону. А во-вторых… ногу на меня закинула тоже ты, - пробурчал Роман, поднял руку, чтобы Саша смогла вытащить свои кудри, и перевернулся на другой бок, чуть не упав с кровати.

— Извини, что разбудила, - виновато прошептала она.

Встала, подошла к столу, где стоял графин с водой, налила в стакан и выпила залпом. Память о муже словно вылезла из глубокой холодной норы и, подсунув ей Романа, заставила тело повиноваться привычным движениям даже во сне.

Вернувшись к кровати, легла на самый край и уставилась в потолок. Роман снова засопел. «Вот уж беззаботное дитя», - подумала она и закрыла глаза.

Утром, к ее радости, его рядом уже не было. Саша встала, подошла к окну и увидела совсем другой, непривычный пейзаж: окна теперь были на другую сторону. И это было чертовски непривычно.

В столовой было уже тихо: все позавтракали, только матушка с Дарьей, усевшись на диване, распивали кофе, поглядывая в окно. Там купались девушки. Судя по тому, какой высоты поднимались брызги, им было весело.

— Спасибо, что вы все организовали, - тихо сказала Саша и присела в кресло рядом с ними.

— Ой, милая, устала вчера? Сейчас я потороплю с завтраком, - Дарья, загадочно улыбнувшись, побежала в кухню так быстро, как могла себе позволить корпулентная женщина ее лет.

— Мне только кофе… и, если найдется… конфету, - тихо ответила Саша и глянула на мать.

— Тебе понравилась ваша спальня? – матушка, видимо, ждала от дочери восхищения проделанной работой, и Саша решила ее не разочаровывать.

— Да, вы такие молодцы. Роману тоже понравилось.

— Как только вы отправитесь в путешествие, мы сделаем там полный ремонт. Все, как ты любишь: персиковые оттенки, никаких рюшей, темный пол…

— Куда мы отправимся? – переспросила Саша, перебив мать.

— В путешествие. Князь Ясенской сказал, что делает вам подарок: через две недели вы едете в Тюмень. Там вы пробудете несколько дней при дворе, а потом…

— А меня кто-то спросил? А кабинет? Кто решил, что я хотела бы его освободить? Мама… - Саша с трудом остановилась, чтобы не повысить голос.

— Александра, никто не собирался лишать тебя твоего статуса и места… но поскольку ваш брак был столь поспешным, что нам не удалось организовать свадьбу… Твой свекор сделал все, что мог, чтобы вы в первые же недели совместной жизни не погрязли в рутине. Он взял на себя все вопросы, касаемые безопасности, перевез к нам своего доктора, а весной привезет архитекторов, ведь ты хотела построить еще корпус…

— Мама, я хотела сделать это сама, понимаешь? Мне очень не нравится, что вы что-то делаете за моей спиной. Наш брак – необходимость, и не больше. Ты, надеюсь, это понимаешь. Никаких романтических чувств у нас нет, и этот вояж, о котором ты говоришь…

— Если тебе интересно, я тоже был против, но мой отец сделал такое лицо… будто его предали, - Роман прошел в столовую и присел рядом с Сашей. Дарья, заметив Романа, принесла кофейник, за ней шла Надежда с чашками и конфетницей, полной трюфелей, которые Саша просто обожала.

Весь день Саша искала и находила дела, чтобы не стать участником разговора матушки или свекра, а когда семья собиралась вместе, она «вдруг» вспоминала, что забыла отправить телеграмму швее.

Поздно ночью, снова проснувшись, будто от шума на улице, Саша встала и подошла к окну. Кто-то только что прошел за угол. Тень все еще была видна. Она посмотрела на часы. Они показывали половину третьего ночи.

Саша свела брови и задумалась. Много кто ночью ходил здесь: это и Иван, если не спалось, и Лаврентич, если у него была бессонница. Но сейчас, ей показалось, что силуэт, который она видела лишь пару секунд, женский.

Переживая, что это может быть одна из девушек, она накинула халат, бросила взгляд на спящего Романа и выскользнула из комнаты. Внизу она надела валенки, накинула пальто и вышла на улицу. Дверь была открыта. Домашние на ночь закрывали двери. Ключи были у Надежды, Дарьи и Матушки.

«Забыли закрыть? Или правда кто-то вышел?» - подумала Саша и обошла дом, остановившись под своими окнами. Прошла до очередного угла и замерла. Было тихо: ни шагов, ни голосов.

Выглянув из-за угла, Саша увидела домик Лаврентича, света в котором тоже не было. Светильники на улице горели вполсилы. «Может, кто-то вышел на воздух, а я снова ищу заговоры» - подумала было Саша, но ей снова показалось, что она слышит женский голос.

Она обошла дом и теперь выглядывала из-за угла в сторону дороги из поместья. Она отчетливо видела там, на дороге женскую фигуру. Она торопилась. Нет… даже бежала к лесу.

— Стой, - закричала Саша, - Стой! Нельзя ночью уходить в лес!

— Кто там? – голос Романа за спиной напугал ее так, что она чуть было не подпрыгнула.

— Не знаю. Кто-то вышел из дома. Сейчас ее почти не видно, но она точно ушла по дороге в сторону станции, - Саша указывала на движущуюся точку, но Роман, похоже, не видел.

Однако он поверил. И в куртке, накинутой на пижаму, побежал туда, куда указывала Саша.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

66.

В доме загорелся свет, потом на крыльце Лаврентича загорела лампа, а следом выбежал он и старший князь. Было тихо, но люди начали выходить на улицу. Следом за Романом уже бежали мужики из слуг и терялись в темноте за освещенным кругом, куда свет не доставал. Саша шагала к дороге.

Десять раз она перебрала в голове момент, от которого проснулась. То ли скрип двери, то ли разговор, но вспомнить никак не могла. Когда фигура подошла к углу дома Саша явно увидела женщину: длинная юбка, пальто, шаль или платок на голове. Да и мужчины в поместье все намного крупнее. Эту тоже хрупкой не назовешь из-за одежды, но все равно…

В какую-то секунду она поняла, что именно ее насторожило: тень двигалась очень осторожно и шла за дом. Был момент, когда она представила, что Лизавета тайком уходит ночью к Лаврентичу: ведь замечала, как они переглядываются. Но потом вспомнила, что отец Романа живет у него. Значит, прошла она там только затем, чтобы, двигаясь по периметру дома, не стать замеченной из окон. А обойдя его, на дорогу можно выйти уже правее, ведь туда выходят окна девушек, танцевальная комната и кабинеты.

На улицу очень тихо вышла матушка с Дарьей. Все молчали и лишь перешептывались, стоя в тени. Саша видела, как Дарья указала матушке на нее, и та опустила плечи, видимо, успокоившись, что с дочкой все хорошо.

Когда, наконец, на дороге появились силуэты, Саша успела замерзнуть: голые ноги быстро обнесло морозным воздухом, но Саша будто не замечала этого. Первым шел Иван, за ним Роман… и правда, он вел девушку, которая будто не хотела идти рядом и ему приходилось подталкивать ее.

Когда ни вышли на освещенный участок, Саша узнала Софью. Та не смотрела вперед. Голова ее была опущена, руками она обнимала себя так, будто старалась защититься.

— Софья? Какого черта ты пошла в лес? Ты же знаешь, что это опасно. Макар болен сейчас, и под присмотром врача… замерзла бы там, - Саша подхватила ее было под руку, но та стряхнула ее ладонь, как гремучую змею.

— Ты только и делаешь, что следишь за всеми, никакой жизни с тобой! – буркнула Софья, и Саша, опешив, остановилась и замерла.

Роман провел ее в дом, за ним пошел отец. Остальные мужчины разошлись, а матушка стояла, ожидая Сашу.

— Идем в дом, Дарья, пусть Надежда всем сделает чаю, - Саша улыбнулась матушке, которая не слышала слов Софьи, и быстро забежала на крыльцо. В прихожей на полу валялось Сонино пальто, валенки, в которых ходила Надежда, и ее же шаль. Конечно, у девушки только сапожки да платки. Матушка ее, видать, совсем не знала, каковы планы дочери на ночи в Пятигорье, оттого и собирали самое красивое.

Роман с Софьей сидели в столовой. Саша вошла и присела на кресло. Матушка с Дарьей и отец Романа вошли последними и закрыли за собой двери. Все были в халатах и пижамах, и скинутая верхняя одежда показала, что все собирались впопыхах. Кроме Софьи: из-под её юбки торчали штанины спортивного костюма, верх от него был надет прямо на платье.

— В поход собралась? Или за подснежниками? – не смогла сдержаться Саша. Надежда, вынесшая чайник, и Авдотья, следующая за ней с кружками, прыснули от смеха, но Дарья цыкнула и принялась помогать с чаем.

— Я хотела уйти, - ответила Софья, но сейчас Саша видела не ту, приветливую добрую девушку, которая так счастлива была работать здесь, что даже отказалась от учебы, от спокойной жизни с небедной матушкой. А самое главное: не той неуверенной в себе и краснеющей от любого комплимента. На Сашу смотрела взрослая, самодовольная и, если читать по лицу, циничная особа.

— А письмо хотела Деду Морозу оставить? – вставил Роман и вытащил из кармана пижамы конверт.

Глаза Софьи загорелись не злостью даже, а ненавистью, и не только к мужчине, поймавшему ее на пути к возможной смерти в лесу, Соня осмотрела всех сидящих. Видимо, в том письме было то, что не позволяет ей и дальше носить маску, которую все считали ее истинным лицом.