Хозяйка найденного сада

Глава тридцать четвертая

- Вы что себе позволяете! – рявкнул на меня Венциан, когда я схватила его за руку. Он тут же схватил за руку меня, явно чтобы отбросить ее, но замер.

– Мадам, если вы считаете, что я ни на что не способен…- очень сдержанно произнес Венциан, убирая мою руку с себя. Пусть голос у него был и сдержан, но я видела ярость, плескавшуюся в синих глазах.

- Нет, я просто хочу помочь, - прошептала я, сама едва держась на ногах.

- Я премного благодарен за ваши душевные порывы, - заметил Венциан, натянуто улыбаясь. – Но впредь, когда у вас начнутся подобные порывы, душите их сразу!

Вместо того, чтобы отбросить мою руку, он приложил ее к губам, но не поцеловал.

- Ну что? – спросил он едким голосом. – Вы хотели, чтобы я погладил дракона, кажется?

Я бросила взгляд на хрипящего и связанного по лапам и крыльям огромного красного дракона, который смотрел на нас с ненавистью.

- Я его погладил, - так же едко заметил Венциан.- Надеюсь, мадам, вы довольны?

- Но я не погладила дракона, - прошептала я, глядя в синие глаза. Венциан и мой дракон – это одно и то же… До сих пор не могу поверить…

- Так в чем же дело? – усмехнулся Венциан, бросая холодный взгляд на поверженного врага. – Вперед! Можете гладить! Можете хоть обгладиться!

Я замерла, переводя взгляд на красного дракона, из огромных ноздрей которого с хрипами вырывались клубы черного едкого дыма. А потом перевела взгляд на Венциана. Только сейчас до меня дошло, что он сделал. Он притащил сюда живого дракона, которого не выпускали из подземелий, договорился с магами… И все для того, чтобы я выздоровела… Что-то странное кольнуло сердце, заставив застыть и попытаться понять, что это такое. Любовь, привязанность и благодарность, которую я испытывала к моему дракону смешивалась с холодом, опаской и недоверием, которые я испытывала к Венциану. Сейчас все это смешалось внутри, не давая мне возможности разобраться в своих чувствах.

Замерев на секунду в нерешительности, я поднесла руку к его щеке. На меня смотрели удивленные глаза. Мгновенье назад эти брови нахмурились, а сейчас удивленно приподнялись.

- Вы что делаете? – послышался тихий голос, когда я впервые осмелилась прикоснуться пальцами к его шраму. И это было совсем не страшно.

- Я… я глажу моего дракона, - прошептала я, вспоминая жесткую чешую и синие глаза.

- Я не ваш дракон! – внезапно опомнился Венциан, усмехнувшись. – Я – свой собственный.

- Вы… Вы просто невыносимы! – прошептала я, отдернув руку. Мне показалось, или потянулся к ней, но потом отвернулся.

- А теперь оставьте меня одного! – резко произнес Венциан, сверкнув глазами.

Я хотела последовать за ним, но меня поймала нянюшка, тиская до хруста ребер.

- О, моя девочка снова здорова! Мисс Жанетт! Я так рада! Куда?! Оставь его, пусть отойдет! Он очень вспыльчивый и гордый, - вздохнула нянюшка, глядя на меня просиявшими от счастья глазами. – Пойдем в дом! И вы все! В дом! Живо!

- Вообще-то мы тут ждем подкрепления! – заметил молодой чародей.

- Здесь вы его не дождетесь, сэр! Подкрепление вас ждет в доме! Я распоряжусь подать вам чаю! – строго заметила нянюшка.

Я сидела в кресле, глядя на пустые тарелки, вокруг которых хлопотала нянюшка. На диване лежал седой чародей. Его принесли его помощники и сложили на диван.

- Тридцать лет работы… И все дракону под хвост! А монографии? Сотня монографий… - причитал он, и вид у него был очень несчастным.

-

- Главное в драконах - это предлог. Покататься «на» драконе и «в» драконе – это две разные вещи! – проворчал мистер Квин, чувствуя себя не очень уютно в красивой обстановке дома, где ничего нельзя украсть.

- Настоящие драконы! – сияла Марианна. – Ущипните меня! Я их видела! Настоящие!

- Ох, это ж сколько стоило!– причитала экономка мисс Чипстоун. – Нам же наверняка придется платить деньги за порчу чужого имущества!

- А ниче, что он нам чуть усадьбу не разнес? Парк сгорел! Столько ценных сортов дерева! – нахмурился мистер Квин. – А? Так что мы квиты!

- И что теперь писать про драконов? А? – убитым голосом стонал седой.

- Ну, напишите, что главное в драконах - это предлог. Покататься «на» драконе и «в» драконе – это две разные вещи! – заметила няня. – Очень полезная, между прочим, информация. Я бы почитала!

- А если узнают, что драконы на самом деле разумны? Я же защищал эту научную работу при всей коллегии магов. – А если люди узнают! Слуги расскажут, и все будут знать?

- Не переживайте, мы никому не скажем, что вы идиот, - вздохнула нянюшка, неся фарфоровую кружечку с кофе и усаживаясь в кресло.

Она сделала глоток и поморщилась.

– Фу, какая гадость! – выдавила она. – Ужасная, отвратительная гадость!

Потом сделала еще глоток и снова поморщилась.

- Дрянь несусветная! Что только люди в нем находят? – спросила нянюшка, кривясь и болтая ложечкой.

- Не знаю, но я нашел волос, - произнес мистер Квин, подозрительно рассматривая чей-то волос на свет. – Седой!

- После такого, он может принадлежать кому угодно! – воскликнула нянюшка. – Эх! Налью-ка я себе еще немного этой несусветной но увлекательной гадости!

Я слушала их через слово, пытаясь понять, что я сейчас чувствую. Ненависть смешалась с любовью, доверие с недоверием, и это было невыносимо!

- Мадам, - послышался тихий голос Марианны. Она тихонько подкралась ко мне, пока все были увлечены руганью. - У меня тут письмо… Не могли бы вы мне его тихонько прочитать. Но потом…

- Как? Вы продолжаете переписываться? - удивилась я, видя мятое письмо в ее руках.

- Ну как переписываться? - замялась Марианна, осторожно доставая целую стопку писем, перевязанных лентой. Я их еще не читала, поэтому не отвечала…

Я осторожно встала, видя, как нянюшка яро доказывает свое знание драконов седовласому магу. И сейчас он покраснел, поскольку нянюшка была не только знатоком мужчин.

Только вы вышли в коридор, Марианна посмотрела на меня масляными глазами.

- Ну что там? – спросила она, пока мы искали укромный уголок. Письма были длинными.

- Моя таинственная и прекрасная леди! Если бы я был бы волен над своим сердцем, которое мне было вверено судьбой, то я бы распорядился им не иначе, как подарив его вам. Картина моего сердца все так же неизменна, пусть ваше молчание и ранит меня страшнее стрелы. Ваш драгоценный образ, который я поклялся беречь всю жизнь, заставляет мое сердце биться чаще. Вы, как портрет, который впечатался в мое сердце, отныне и довеку. Я слишком горд, чтобы умолять вас о взаимности, но приказать своему сердцу не смею… Я не смею ему перечить… Вы вольны делать так, как считаете нужным, но если в вашем сердце есть хотя бы искра любви, то прошу вас, зажгите ее для меня парой строчек, о которых я мечтаю, – прочитала я первую записку, чувствуя, что начинаю завидовать Марианне.

У меня не было таких красивых писем, поэтому я читала с чувством и с выражением. А закончив, мечтательно вздохнула.

- Ух-ты! Красиво-то как! – так же мечтательно вздохнула Марианна. – Непонятно, но очень красиво! Че он хочет?

- Чтобы вы ответили ему, - пожала я плечами.

- Че? И все? – спросила Марианна, глядя на исписанный лист. – И вот нужно было марать столько бумаги, чтобы спросить, какого я не отвечаю? Нет, ну надо же! Вы только на него посмотрите! Целый лист исписал!

Казалось, она разошлась ни на шутку.

- Руки есть – жены не надо! Тоже мне! Кабыздошек! Нашел дурочку! Места он не находит! Его место рядом с женой! А справа или слева, пусть сам определяется! – обиженно заявила Марианна.

- Может, я не буду читать дальше? – спросила я, поглядывая в сторону окна. Мне ужасно хотелось проведать свой сад.

- Нет, нет, нет, - взмолилась Марианна, заглядывая в глаза. – Вы читайте!

- О, я никогда не думал, что от пары строчек будет зависит моя жизнь. Я чувствую, как сердце встает, когда в комнату входит слуга… - начала я следующее письмо, поглядывая на Марианну, которая слушала это, как шелест листьев.

- Переведите мне с вашего языка на наш, простой! – попросила Марианна.

- Он надеется на ответ, - пожала я плечами, лаская взглядом каждую строчку, словно они были посвящены мне.

- И все? А буков-буков то сколько понаписал! Ей-боги! Заняться ему нечем! Сидит себе, перо слюнявит! Написал бы просто: «Че не отвечаешь?», - развела руками Марианна.

Остальные письма «Че молчишь?», «Нет, ну что ответить сложно?» и «Я тут извелся!», я вернула Марианне. Оставалось еще одно письмо. Самое первое.

- Ну, - потерла руки Марианна, нехорошо усмехаясь. – Что наш кабыздошек гулящий пишет? Тоже мне! Хвостом виляет каждой бабе! Я бы на месте жены хвост ему чик-чик! Мне хвостом вилять не надо!

В ее голосе было столько гнева и недовольства, что я думала, о стоит ли читать это письмо.

- ... скажу вам то, что является страшной тайной. Я готов вверить ее вам. Может, разум мой и противится этому, но сердце шепчет, что вам можно доверить тайну. Я уже месяц, как вдовец. Мою супругу пристрелили, но я не вправе сообщать об этом всем. Чтобы не бросить тень на ее семью и на нашу, отец решил, что мы дождемся положенного срока и объявим ее скончавшейся родами, - прочитала я.

- И? – спросила Марианна. – Вы просто когда читаете, я тут же спать начинаю! Теперь понятно, как у вас принято девок в постель затаскивать. Пока всю эту нудотню слушает – засыпает. А ты ее хвать и все! Делов-то!

- Его жену пристрелили. Он вдовец, - заметила я, удивляясь и ужасаясь одновременно.

- Ой, - тут же выдохнула Марианна. – Бедненький лордик. Он, оказывается, вдовец…

Меня схватили за руку и с азартом потащили к себе в комнату.

- Будем писать ответ! – прокашлялась Марианна, которая в этот момент казалась такой забавной. – Так! Пишите! Лорд! Я вся ваша! Забирайте! Платье белое, фата длиннющая, карета с цветочками и …

- О, мой дорогой друг, - написала я. – Я приношу вам глубочайшие соболезнования в связи с преждевременной и трагичной кончиной вашей супруги. Надеюсь, что словами о ней, я не потревожила покой вашего сердца, не причинила вам боль? Примите же мои слова скорби. И пусть они облегчат вашу участь. Обещаю сохранить вашу тайну. Я пишу вам, так как не смею отказать в ответе. И всем сердцем и всей душой с вами. Не откажете ли вы мне в любезности ответить на это письмо? Марианна.

Я прочитала его вслух.

- А где платье? Где «вся ваша»? – спросила удивленная Марианна.

- Я все написала. Вот! Не откажете ли вы мне в любезности ответить на это письмо! – удивилась я, глядя на нее.

- А он точно поймет? – прищурилась она. – Эх! Главное, что вдовец! А вы не могли бы отнести письмо?

- Марианна, - сощурилась я. – А почему ты сама не можешь его отнести?

- Слугам запрещают из дома… - начала Марианна.

- Я сейчас же пойду к Венциану и спрошу, почему он запрещает слугам выходить! – возмутилась я, вставая с места. – Это что за новости!

- Ой, не ходите, прошу вас! – вцепилась в меня Марианна. – Я… Я все расскажу… Не запрещают никому! Это я все придумала. Просто… Просто… Солнце слишком яркое… А у меня моя мазь кончилась…

- Какая мазь? – спросила я, видя, как она достает баночку.

- Эх, не следовало бы мне это говорить, - замялась Марианна, теребя свой передник. – Нельзя мне на солнышко без мази! Никак нельзя! Если только по тенечку прятаться!