Хозяйка волшебного дома. Книга 2

Глава 29. Лео

Солгал той, которую полюбил. И стыдно, и нет. Мы с ней слишком разные, чтобы быть вместе. Как легко она пустила меня за закрытую дверь своей спальни. Почти нагая, прекрасная, смелая. И ведь я почти не устоял. Готов был последовать столь ясному приглашению.

Нет, так, конечно, не будет. Пусть эта женщина навсегда останется для меня только мечтой, неизведанным плодом. Зачем преступать порог запретного удовольствия, стыдного. Завтра в эту спальню так же легко сможет войти кто-то другой, кому Анестейша отопрет дверь. Поддамся соблазну и ещё больше увязну, с каждым днём, проведенным подле ведьмы, выбраться будет все тяжелей. Не смогу и не захочу расставаться. Но быть не единственным ее любовником я тоже никогда не смогу.

Вурдалак затравленно смотрит на нас из угла красными глазами, полыхающими, словно горячие угли. Смела ведьма, мало кому дано спать рядом с таким стражем. Меня и самого-то дрожь пробирает. Умом понимаю, что вурдалак вреда мне не причинит, а все равно сердце клокочет под рубахой.

Или это из-за ее красоты? Дикарка, бессовестно красивая, нежная. Как разлетелись ее волосы по одеялу, как сияет в свете луны щека.

Подошел к окну, чтобы унять сердце. Никогда ничего у нас не получится. Глупо об этом мечтать. Надо бежать. Впереди на горизонте морском уже разгорается полоска рассвета. Этим утром в город прибудет король со всей своей свитой. Я могу. Нет, я должен попросить его о подтверждении своего имени. Вернусь в замок, забуду все! И лишь только изредка, словно диковинный напиток в бокале, стану рассматривать в воспоминаниях прожитые здесь лучшие дни моей собственной жизни. Буду искать в других, подходящих мне по статусу женщинах, черты любимой. Навсегда оставлю ее в своей памяти лишь недостижимым миражом, бесплотной иллюзией.

Коснулся пуговиц на рубахе и тут же отдернул руку. Бежать! Прямо сейчас. Сегодня. Или не смогу никогда. И на всю жизнь останусь только постельной игрушкой среди многих других. Не стоит раздеваться даже для сна. Слишком великим станет соблазн нырнуть не под то одеяло, прикоснуться, прижаться, воспользоваться приглашением. Ведь не просто же так Анестейша предложила мне здесь остаться. Не просто так встретила меня без одежды, в одной лишь тонкой рубашке. Все ясно. И повезло, что девушка не проявила настойчивости.

Широким шагом вышел из комнаты, спустился по лестнице под перезвон колокольцев. Саша устроился перед камином, тянет из бокала горячий чай. В руке сжимает куриную ногу и, как будто, доволен. Неужели ему всё равно? Ведь я оставался так долго наедине с его женщиной. Он же сам говорил нам, что хотел бы вернуть еёсебе.

А теперь? Просто вгрызается зубами в сочный окорок и всё?

— Между мной и хозяйкой ничего не было.

— Угу-м, — продолжил он сладострастничать с куриной ногой.

— Неужели вы не ревнует, господин ювелир?

— Классно звучит. Господин ювелир!

— И все же? — не смог я остановить допрос. Слишком сильно он меня поразил своим безразличием к женщине.

— Не ревную.

— Но почему? Ведь дверь в спальню мне охотно открыла сама ведьма. Посреди ночи.

— И что? Ну, открыла, допустим. Задала целый ворох вопросов в духе, не забыли ли мы покормить рыбок в пруду.

— У нас есть рыбки? — подскочил Далет с дивана.

— Это я так, к слову. Настёна — натура романтическая. Ей нужны свершения. Тогда, может быть, что-то и выйдет.

— Свершения?

— Скажем, корабль под алыми парусами, и чтоб я драл с борта глотку, выкрикивая ее имя. В крайнем случае, можно перенести ее на руках через лужу. Способов много, Анджею только не говори. Спать-то где будешь? Свою кровать не отдам, учти.

— Анестейша предложила остаться на ночь в ее спальне, — предпринял я последнюю попытку растревожить душу этого странного человека.

— Поздравляю! Тебя возвели в статус лишайного кота. Ты знаешь, это много значит. Мне такого высокого статуса за всю семейную жизнь достичь не удалось.

— Что вы имеете в виду?

— Настёна всегда заботится о сирых и убогих. У них же лапки! Это я могу сам себе погреть суп, а они корм в миску сами себе не насыплют. Поэтому самые тепленькие местечки Настя всегда отдает безнадежным.

— Благодарю, я вас понял, — поклонился я и вышел из дому. Короля я встречу на входе в ратушу. Будут милостивы ко мне боги, он меня вспомнит по прежним заслугам. И всю историю с рабством сочтет лишь забавной шуткой. Недели две двор погудит о произошедшем и забудет.

— Вы обещаете позаботиться о малыше? — спросил я уже в дверях.

— Обещаю. Надумаешь пропасть, пришли ей записку, чтоб зря не искала по канавам.

— Всенепременно, — убил бы его, да нет в этом смысла.

Далет

Лео ушел на рассвете, и я не думаю, что он соберётся вернуться обратно. Что ж, каждый выбирает свою судьбу сам, и он тоже вправе сделать свой выбор. Жаль только, что ушел, не попрощавшись со мной, обидно. Впрочем, я сам добровольно отказался от свободы. Сам. Договоры прошлого не имеют больше никакой силы.

Впереди только будущее. Светлое для меня и дочери Морриган. Повезет, и для моей Мари тоже, но на это я зря надеюсь. О невозможном мечтать слишком глупо.

Саша придремал в кресле. Иномирянин. Добрый и наглый, он напоминает чем-то кота. Где приласкали, где поставили миску, там жить и станет. Что ж, для нас с хозяйкой это не плохо.

Поднялся, прошёлся по дому. Впервые один, пока все ещё спят. Выглянул в окно, позволил себе минуту покоя. Жизнь — как лучшее блюдо. Требует того, чтоб ей наслаждались неспешно, смакуя все приятные впечатления.

Сад укутан росой и туманом. Рассветное солнце жадно слизывает с растений влагу. Стремится утвердить свое право на будущий день.

Коза неторопливо обжирает кусты именно там, где я ее привязал. Страшная, как все мое прошлое, но богатая на молоко. Вынул из пузатого шкафа глиняную крынку. Скоро проснется малыш, потребует еды.

Славный он. Повезло, что Лео не решился оборвать эту хрупкую жизнь. Здесь, в доме, вообще собрались на редкость добрые люди. Даже ко мне, к рабу, к каторжнику, к убийце хорошее отношение. Ни одного слова грубого не услышал. Разве что, когда мы тащили шкаф стазиса, дом наполнился бранью. Н-да, Лео и тут учудил. Надеюсь, его жизнь сложится. Жаль только, что он оказался не способен слышать свое сердце. Был бы я на его месте, ни за что бы никуда не ушел. Разве можно продать счастье за пепел прошлой жизни? Титул, богатства, в них нет ничего, пустые слова. Счастье, оно мимолётно. И великий грех оставлять свою любовь позади. Это лучший из всех подарков богов. Самый сладкий и такой редкий. Один только раз за всю жизнь везёт его получить. И то не каждому.

Дурак ты, герцог. Ведь я-то видел, как ты смотрел на Анестейшу. Все бы я отдал за то, чтоб иметь возможность быть рядом с любимой, кем бы она ни была.

Теплые струи молока бьют по дну глиняной крынки, рассыпаются бисером по коричневым стенкам. Вымя теплое, мягкое, чуть покрытое нежным пушком. Да и коза молодец, никуда не уходит, спокойно даёт себя выдоить. Не зря Лео выбрал именно эту. Страшненькая, но хорошая. Зря только герцог выбрал прошлую жизнь взамен той, которая была у парня здесь. Его воля, не стану жалеть.

В качестве награды за молоко вручил козе сухарь белой булки. Пряное дыхание животного ударило в нос. Тмин, мята, ива. Будто вдохнул аромат травяного чая. Она хрустит так жадно, что самому хочется погрызть сухарей.

Бесшумно, как умеют только берсерки, вошёл в дом. Саша так и спит в кресле. Теперь уже крепко, даже немного храпит.

В комнате, которую заняла Анна, слышны причмокивания ребенка. Пора бы его покормить, пока не раскричался во все горло. Тихонько поскреб ногтями о дверь, но мне никто не ответил. Значит, можно войти. Если увижу в комнате что-то непристойное, просто выйду обратно и постучу уже громче. Только хозяйке все равно придется обо всем доложить. Предателей в ее доме не будет. Чуть толкнул дверь. Анна раскинулась на постели, Анджей спит на полу. Одна рука молодого мужчины лежит на колыбели эльфенка. Качал, да уснул.

Зря я плохо подумал об этих людях. Осторожность не лишняя, но эти двое чисты душами перед моей госпожой. Оба одеты, и девушка даже не расплела своих локонов.

Ухмыльнулся и освободил руку бастарда от непосильной задачи. Подсунул ладонь под теплое тельце младенчика, поднял. Подумать только, сейчас я держу на руках будущее всего эльфийского царства. Кроха морщит носик, раскрывает бесшумно рот.

Здесь поить его точно не стоит. Пусть спит подруга хозяйки, пусть отпугивает демонов своим храпом от обоих жених. Славные люди, честные, добрые.

Дочь Морриган отгоняет от дома все тени дурных чувств. И я этим счастлив. О плохом думать не буду.

В гостиной сполз с кресла на пол Саша и тоже сладко храпит. Пусть так. Не стану здесь проходить в кухню и грохотать посудой.

Осторожно взял в свободную руку ещё теплую крынку парного молока. Эликсир жизни, скольких детей всех видов и рас оно воскресило. Больных на ноги ставит. И эльфенок на нем подрастет, станет сильным, привяжется к нам, будет считать родными. Придет час, и забота окупится сторицей. Эти крохотные ручки смогут поднять настоящий меч. Встанет Великий лес на защиту Анастейши.

Хотя, если признаться себе самому, я бы и без этого стал нянчить кроху. Иначе не смог бы поступить. Теперь уже точно.

Чуть поправил на нем одеяльце, — одной рукой неудобно, — и вышел сквозь двери в квартиру. Здесь гораздо прохладней, зато ни я, ни дитё не нарушим чужого сна. Положил малыша на диван и принялся хлопотать у плиты.

Процедил сквозь ткань молоко в небольшую бутылку, все, конечно, не поместилось. Поставил баночку в кастрюльку с водой и провернул рукоять странной плиты.

Сполоснул под водой особую соску, Саша сказал, что это нужно делать. Не знаю, по-моему, это лишнее, но пускай так.

Капнул немного молока на запястье и ничего не почувствовал, ни жара, ни холода. Значит, пора кормить. Вон как машет ручонками. Да, с ягненком было бы проще, он хоть на ногах стоит с первого дня. Ничего, справлюсь и с этим малышом.

Осторожно взял на руки, приставил искусственный сосок к губкам. Сосет, да ещё как жадно! Крепкий воин получится из него со временем. Все приметы о том говорят. Ещё бы писать не в штаны научился.

За окном сумрачно, крупными каплями падает дождь, чирикает сумасшедшая птица. Здесь время не торопится, отстаёт от нашего на добрую четверть суток.

Вдруг я услышал, как повернулся ключ в дверном замке. Гости хозяйки? Она не говорила, что ждёт кого-то.

— Саша, я иду тебя убивать! — прокричала женщина, и ребенок дернулся в моих руках. Бежать в дом уже поздно. Да и зачем? Хозяйка все равно спит, будить не велела.

— Александр, вы поступили с матерью дурно!

— Толик, иди, сама разберусь, — и снова в крик, — Александр!

Уж не дракон за ли пожаловала к нам в гости? Или демоница? Вот черт. И Лео нет. Никто не поможет встречать гостей.