Храни меня

Глава 12

Намерения

Реджи

"Держи". Я скольжу обратно в машину Роана и вручаю ему пропуск в гараж, который я только что забрала в лизинговом офисе. Я решила, что не стоит торопиться с покупкой новой машины, раз уж в обозримом будущем у меня есть личный шофер. Ему не очень понравилось, что я так выразилась.

Он приклеил наклейку на лобовое стекло и ворчит. "Это не делает меня твоим чертовым шофером".

"Как скажешь", — пою я, все еще находясь под кайфом от кражи телефона. Я переворачиваю его в руке, когда мы заезжаем в гараж и начинаем закручивать байки. Он паркуется в нескольких метрах от места взрыва, цемент над ним почернел от дыма и горящего металла. На том же месте припаркована другая машина, как будто ничего не произошло.

"Интересно, почему копы до сих пор не пришли поговорить со мной", — размышляю я вслух.

"Я позаботился об этом".

Мы выходим из машины, и мне приходится спешить, чтобы не отстать от его длинных шагов. "Что это значит?"

"Это значит, что я позаботился об этом". Как и все, что говорит Роан, это коротко и плоско, и я чувствую, что стону от отсутствия ответа. Он напрягает челюсть, мышцы сжимаются, как будто он знает, что сейчас скажет что-то, чем не хочет делиться. Со вздохом он сдается. "Официально это был несчастный случай. Проблемы с электричеством в сочетании с неисправной батареей".

"А неофициально?"

Роан осторожно кладет руку на пистолет, пока мы проходим через двери, соединяющие гараж с квартирой. "Неофициально, — продолжает он, просканировав пустой коридор, ведущий к моей квартире, — паре агентов ATF не придется беспокоиться об учебе своих детей в колледже".

"Щедро. Есть новая информация о том, кто это устроил?" спрашиваю я, шагая за Роаном, пока он вставляет ключ в дверь моего блока.

"Она не заперта", — холодно шепчет он, его рука замирает на ручке. Другая его рука разгибается и прижимает меня к стене рядом с дверью. Его выражение лица тут же меняется на солдатское: спокойное, безэмоциональное, настороженное. Сердцебиение мгновенно отдается в ушах, адреналин выплескивается, и я втягиваю воздух через нос.

"Не двигайся. Если только не услышишь выстрелы, тогда беги". Он сжимает свой телефон в моей дрожащей руке. "Позвони по первому номеру в избранном, и кто-нибудь, кому ты можешь доверять, приедет и заберет тебя".

Я горячо киваю, а он опускает подбородок и смотрит на меня своим каменным взглядом. Его рука тянется к моей щеке, но останавливается в дюйме от нее и сжимается в кулак. " Поняла?"

"Да", — вздыхаю я, и он кивает, его глаза бросаются на мои приоткрытые губы, а затем он фокусируется на двери и достает пистолет. Мой желудок скручивается, когда он открывает дверь, а сердце громко стучит и колотится. Мне вдруг до боли захотелось почувствовать его ладонь на своей щеке, я проклинаю себя за свои глупые правила и жалею, что он их нарушил.

Он заходит внутрь, и я готовлюсь к выстрелу, зажмурив глаза в ожидании грохота выстрелов. Я прислоняюсь головой к стене и делаю глубокий вдох, наполняя легкие, готовясь к бегу.

"Господи Иисусе", — слышу я выдох Роана. Смутившись, я отталкиваюсь от стены, чтобы прислушаться.

Сразу же раздается голос, который я узнаю. "Регения?"

Я высовываю голову из-за угла. "Папа?"

Зайдя внутрь, я обнаруживаю, что на диване сидят мой отец и его наниматель Анхель. Рядом с ними стоит Даниэль, солдат и водитель моего отца. Роан убирает пистолет в кобуру, а Даниэль держит свой, скрестив руки перед бедрами, — силовой прием.

"Что это?" спрашиваю я отца, поймав взгляд Роана. Он старается оставаться пассивным, его лицо не читается, но я могу сказать, что он внимательно изучает меня, чтобы понять, знал ли я об этом неожиданном визите.

"Рад видеть тебя в безопасности, милашка". Мой отец встает, чтобы поприветствовать меня в моем собственном чертовом доме.

"Hola, princesa^[4]", — тепло говорит Анхель, вежливо кивая в мою сторону.

"Как бы я ни любила сюрпризы, но почему ты здесь?" скептически спрашиваю я.

"Кто-то пытался убить тебя, Регения. Я рад, что Роан уберег тебя, но нельзя винить отца за то, что он хочет убедиться, что с его маленькой девочкой все в порядке". Он кладет руку мне на плечо и смотрит на меня теми глубокими карими глазами, в которых я всегда чувствовала себя в безопасности. Даже когда он приходил домой в рубашке, пропитанной кровью, или когда наш дом обыскивала полиция в поисках чего-нибудь, что можно было бы инкриминировать моему отцу. Он смотрел на меня, и я знала, что все будет хорошо. Вот почему так трудно поверить, что за этими убийствами стоит он, но у меня просто нет достаточных доказательств в ту или иную сторону, и это заставляет меня чувствовать себя потерянным.

Он сжимает мое плечо с небольшой улыбкой, как бы заверяя меня, что все будет хорошо. Он поворачивается к Роану. "А у меня есть дело к твоему брату. Не мешало бы сделать это лично. Давайте потом встретимся за ужином, хорошо?"

"Звучит неплохо, сэр". Роан протягивает руку. Они сцепляют руки в крепком рукопожатии, затем мой отец похлопывает его по спине. Я чувствую, как Роан напрягается, явно не ощущая товарищества, которое сделало бы такой шаг не покровительственным.

Дэниел торжественно кивает мне, когда они выходят, и я заставляю себя тепло улыбнуться и кивнуть. "Дэниел". Я морщусь, когда за ними закрывается дверь.

Прошло десять лет, а легче все еще не стало. Время только продлевает боль.

Я выхожу из своей комнаты, широкие штанины красных атласных брюк колышутся на белых ковбойских сапогах, когда я иду по коридору. В последний раз опускаю взгляд вниз, чтобы поправить подходящий красный топ и убедиться, что тонкие бретельки ровно сидят1.

Дойдя до гостиной, я поднимаю глаза и вижу, как Роан прочищает горло. Подняв глаза, я вижу его узкие черные брюки, натянутые на сильные ноги, когда он расслабляется на диване. Верхние пуговицы черной рубашки расстегнуты, обнажая темные вихри татуировок, когда он опирается руками на спинку дивана. Черт, этот человек хорошо одевается.

Жаль только, что с характером.

Мое горло сжимается, когда я встречаюсь с его глазами, темными и голодными. Я вдруг чувствую себя маленькой, зажатой под взглядом льва, когда он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и закрывает рот рукой. От жгучих, сырых эмоций в его глазах мне становится жарко, и я борюсь с желанием свернуться в клубок.

Вместо этого я пытаюсь притвориться, что мое тело не гудит при виде его черного костюма, а его свежевыбритые волосы добавляют жестокую грань к его общей привлекательности. "Ты готов, или так и будешь сидеть и пялиться на меня всю ночь?" Несмотря на все мои старания, в моих словах нет ни капли остроты, и он это знает: на его губах появляется злобная ухмылка.

Он не стесняется бросить голодный взгляд на мое тело, закатывая рукава, и вены проступают на его гибких предплечьях. Он подходит ко мне, и я замираю, когда его палец убирает прядь волос с моего лица. Это настолько легкое прикосновение, что его едва ли можно назвать прикосновением, ведь он никогда не расчесывал ничего, кроме волос. "Расслабься, Кортес. Ты выглядишь так, будто у тебя вот-вот случится аневризма".

Я отталкиваю его руку, а он грубо смеется, и звук вибрирует у меня внизу живота. Черт бы его побрал. Мы выходим вместе, но мысль о том, чтобы сидеть с ним в машине, кажется удушающей.

"Давай пройдемся", — говорю я.

Он поднимает бровь. "Это почти две мили. Сможешь ли ты пройти их в таких туфлях?"

"Позволь мне побеспокоиться о своих туфлях, Фокс". И прежде чем он успевает запротестовать, я прохожу мимо двери гаража и направляюсь к лифту, который доставит нас на улицу.

К тому времени как мы добрались до "Лисьей норы", обедающие уже были в сборе. Но как только мы вошли, хозяйка узнала Роана и сразу же повела нас к длинному столу. Мой отец, Анхель и…

"Санти!" зову я. Мой брат встает из-за стола и крепко обнимает меня. "Ну, это сюрприз, против которого я не возражаю. Папа не сказал мне, что ты тоже в городе".

"Я был занят сегодня утром". Он бросает на меня взгляд, который означает, что мы поговорим позже, и я киваю в знак понимания. Он поворачивается к Роану, протягивая руку. "Сантьяго Кортес. Спасибо, что уберег мою младшую сестру". Он бросает на меня дразнящий взгляд. "Уверен, она не облегчает тебе задачу".

Роан не клюет на приманку. "С удовольствием". Он слегка приподнимает подбородок и расправляет плечи. Тонкие изменения, которые я могла бы не заметить, если бы не проводила с ним так много времени. На самом деле, если бы я не знала ничего лучше, я бы подумала, что он даже обиделся на то, что мой брат так копается во мне.

Мужчина подходит к Роану сзади и обхватывает его за плечи, притягивая к себе. У него волчий оскал, а в глазах, несмотря на чистый вид и дорогой костюм, плещется неприкрытая свирепость. "Кэш Фокс", — шепчет он, протягивая мне руку для пожатия.

"Реджи, приятно познакомиться". Я сразу узнаю это имя; мало кто в Джун Харбор не узнает его. Процветающий бизнесмен, щедрый филантроп и опасный криминальный босс. Он обладает природной харизмой, которая одновременно пугает и притягивает. И хотя я знаю, что он старший брат Фокса, в нем есть какая-то детская непосредственность, из-за которой он кажется чуть ли не младше Роана. А может быть, дело в том, что Роан несет на себе тяжелое бремя, пелену вековой боли, из-за которой он кажется старше, чем есть на самом деле.

Кэш обращается к людям, собравшимся вокруг длинного стола. "Садитесь, садитесь. Дела закончены, давайте есть! Джуэл, — он машет рукой официанту, — по пинте на стол.

Мой отец, Анхель и Сантьяго садятся в кабинку у стены, а Кэш и Роан выдвигают стулья по другую сторону стола. Я чувствую неожиданный разрыв в выборе стороны, куда сесть. Решение принимается за меня, когда Роан выдвигает кресло рядом с собой. Я чувствую на себе пристальный взгляд отца, и не знаю, одобряет ли он вежливый жест Роана или, как и я, задается вопросом, не была ли эта пара изначально опасной идеей.

Джуэл возвращается с двумя кувшинами темно-янтарной жидкости, а рядом с ней идет другая женщина с подносом матовых пинтовых стаканов. "Чуисл, тебе не стоит работать". Кэш вскакивает со своего места и забирает у нее поднос, обнажая под черным платьем круглый детский бугорок.

"Господи, — простонал Роан, закатывая глаза на выходки брата.

"Все, — обращается Кэш к столу, словно собираясь произнести тост, что только заставляет Роана еще больше зарыться лицом в ладони. "Это Харлоу, моя прекрасная невеста и предполагаемый партнер по криминалу". Это вызывает смех за столом. Светлые щеки Харлоу краснеют, и она занимает место рядом с Кэшем, который все еще сияет от ушей до ушей.

Остаток ужина проходит с обильными порциями пива, бурным смехом, историями о близкой смерти и без разговоров о том, зачем мы вообще здесь собрались. До тех пор пока не начинается дождь, бьющий по большим окнам, и я замечаю входящего Дэниела. Плечи его куртки намокли, и он стряхивает капли с коротких волос, стоя у двери. У меня сводит желудок, когда я вижу, что с ним обращаются как с собакой, оставляя под дождем. Но, как хороший солдат, он занимает свою позицию внутри, одна рука в кармане, другая на бедре, где, я уверена, под пальто спрятан пистолет.

На протяжении всей трапезы я замечаю пару мужчин, явно из охраны Кэша, которые "играют" в шахматы за столиком у входной двери. Их глаза больше обращены на дверь и на тех, кто приходит и уходит, чем на доску. Я знаю, что отцу нужна собственная охрана, но в груди у меня клокочет от мысли, что это должен быть Дэниел.

"Может ли Дэниел присоединиться к нам? У нас есть свободное место". Я киваю на пустой стул рядом со мной.

Мой папа делает медленный глоток бурбона. Он опускает стакан и кладет руки на стол перед собой. "Дэниел знает свою работу".

Роан опирается рукой на спинку моего стула и оглядывается через плечо на дверь. Он поворачивается обратно к столу, но оставляет руку в непринужденном положении. Тон моего отца меняется, и он смотрит на Роана серьезным взглядом. "Надеюсь, Роан понял".

"Сэр?" Роан садится ровнее, и я ловлю взгляд Кэша, который мечется между ними двумя и сжимает челюсть.

"Я просто напоминаю тебе, что плачу тебе — хорошо плачу — за работу. Ты еще дышишь, значит, что-то делаешь правильно. Моя дочь — взрослая женщина, я не собираюсь диктовать ей жизнь вне или внутри спальни…"

"Папа…" Он поднимает руку, и я закрываю рот.

"Просто помни, что ты выполняешь работу, которую я не хочу сорвать, а она — Кортес, независимо от того, кто согревает ее постель". Стол накрывает густая тишина, и он ясно дает понять: если я переступлю эту черту с Роаном, то вернусь в его мир, и неважно, с кем я буду спать, я всегда буду Кортес, и моя верность всегда будет лежать там.

"Рафаэль, уверяю тебя…" начинает Кэш, но Роан прерывает его.

"Я не переступал границ профессионализма. И не собираюсь". Его слова тверды и уверенны, и в них чувствуется обида, которая проникает немного глубже, чем мне хотелось бы признать.

"Я не утверждаю, что это так. Просто дружеское напоминание о том, какие роли мы все играем". Мой отец сигнализирует об окончании разговора, поднимая свой стакан и заканчивая его так же, как и начал, — долгим, медленным глотком.

Сантьяго окидывает меня оценивающим взглядом, а я бросаю на него едва заметный взгляд, говорящий, что все в порядке. Затем он прерывает молчание призывом принести текилу, и напряжение исчезает, но остается висеть в воздухе.

Через несколько минут Джуэл приносит порцию текилы с клиньями лайма. Все, кроме Харлоу, хватают один из крошечных стаканчиков, и ирландцы передают друг другу соль и лайм.

"¡Salud!" — кричит Санти, поднимая свой стакан.

"Slàinte Mhaith", — отвечают Роан и Кэш, когда все остальные поднимают свои.

Мой бокал сталкивается с бокалом Роана, и он устремляет на меня свой опьяненный взгляд. Огоньки, которые всю ночь едва мерцали в глубине моего желудка, вспыхивают дразнящим жаром. Его глаза по-прежнему закрыты, а язык высунут и проводит широкую дорожку по соли на его руке. У меня перехватывает дыхание, когда он опрокидывает рюмку и засасывает ломтик лайма, не отрывая от меня горящих глаз. То, как они буравят меня, — это угроза, вызов и обещание.

Я пытаюсь отмахнуться от пьянящего чувства и закатываю глаза. "Гринго", — ругаюсь я, потягивая текилу вместо того, чтобы пить.

Ужин и прощание проходят без происшествий, но в моих костях появляется новый зуд. Я все время чувствую на своей коже пристальный взгляд Роана, но когда я смотрю на него, его глаза никогда не обращены на меня. Когда приходит время уходить, прохладный воздух так приятно прижимается к моей разгоряченной плоти, а текила и напряжение делают мою грудь и щеки горячими на ощупь.

Даниэль держит дверь машины открытой для моего отца, когда женщина, идущая по тротуару, натыкается на Анхеля. "Эй, осторожнее!" — кричит он, отпихивая ее в сторону.

Она поднимает глаза от земли, растерянная, тушь стекает по щекам, каблуки в руках. "Ой, простите…" Она икнула, покачиваясь на босых ногах. "Простите". Она явно пьяна и расстроена, на ней коктейльное платье и наброшенный на плечи мужской пиджак.

Она продолжает спотыкаться на тротуаре, а Анхель присоединяется к моему отцу на заднем сиденье, бормоча: "Puta estúpida". Я прикусываю язык, понимая, что не могу назвать своего второго отца женоненавистнической задницей в присутствии персонала.

Дэниел закрывает за собой дверь и смотрит на женщину, которая восстанавливает равновесие на краю здания в нескольких метрах от него. Он снова поворачивается ко мне. "Она не должна ходить одна ночью".

Он прав, она — ходячая мишень. "Я вызову ей такси", — предлагаю я, и он кивает с облегчением, беспокойство в его глазах исчезает.

"Вы, ребята, езжайте домой, а мы подождем с ней", — говорит Кэш мне и Роану, когда Дэниел садится в машину и заводит двигатель.

"Ты уверен?" спрашиваю я.

"Абсолютно. Мы все равно побудем здесь какое-то время". Он улыбается и хлопает меня по плечу, чтобы успокоить.

Мы с Роаном начинаем идти домой, но уже скоро холод начинает пробираться по моим голым плечам, и, несмотря на все мои усилия скрыть дрожь, я чувствую, как куртка Роана обхватывает меня. "Мне не нужно…"

"Тебе холодно". Это не вопрос. Это даже не приказ. Но почему-то мне кажется, что так и должно быть. Я натягиваю куртку, запах кожи и насыщенного одеколона окружает меня и заставляет мой желудок сжиматься.

"Спасибо". Я смотрю на него, но он смотрит прямо перед собой и принюхивается, сжимая переносицу. Он как будто отказывается смотреть на меня, но почему он должен это делать? Я не сделала ничего плохого. Если уж на то пошло, сегодня я вела себя лучше, чем в любую другую ночь, которую он проводил со мной.

Никаких скрытых серрано или пролитых напитков. Не притворялась, что иду на свидание с его братом, и не открывала перед ним двери. Очень больно, когда тебя обкладывают льдом без причины. И вдвойне больно от того, что это беспокоит меня. Я не хотела, чтобы он был здесь с самого начала. Я крепче обхватываю себя руками и иду быстрее.

Он не смотрит на меня, пока мы не заходим в лифт в моем здании. А когда смотрит, я жалею, что он этого не сделал. Он прислоняется к поручню напротив меня, обхватывает его обеими руками и наклоняет голову, чтобы прожечь меня взглядом. Он лениво опускает взгляд вниз по моим ногам, затем медленно поднимается обратно, делая паузу, чтобы подышать на мою обнаженную грудь. Его лицо не поддается прочтению, если не считать сильного сжатия челюстей.

Лифт грохочет по полу, двери раздвигаются, но он не двигается, только вздергивает подбородок. Его ледяные серые глаза мрачно смотрят на меня. Он всего в нескольких футах от меня, но я чувствую себя в ловушке. Я стряхиваю с себя его невидимую хватку и иду первой, не останавливаясь и не оглядываясь, пока не дохожу до своей двери.

Я останавливаюсь на пороге, роясь в сумочке в поисках ключа, готовая наплевать на его нелепое правило и спрятаться в своей комнате до утра. Рука хлопает по двери рядом с моей головой, и я чувствую, как сзади приближается он. Я стою неподвижно, как статуя, пока его другая рука вставляет ключ в замок. Его мужественный запах плывет вокруг меня, и я чувствую, как его дыхание трепещет на моей шее. Он полностью окружает меня, подавляя все мои чувства, но при этом не прикасается ко мне.

В коридоре становится мучительно тихо, когда он поворачивает замок, звук движущегося металла почти оглушителен. Но вместо того, чтобы открыть дверь, его кулак сжимается вокруг ручки, и я слышу, как он глубоко сглатывает, прежде чем его пиджак мягко сдергивают с моих плеч. Я позволяю ей упасть, вздрогнув от вздоха.

Он придвигается ближе, не касаясь меня, но его тело шепчет мне в спину. У меня перехватывает дыхание, когда он опускает голову и наклоняется вперед, чтобы упереться лбом в дверь надо мной. Я осмеливаюсь поднять на него взгляд и вижу, что его глаза зажмурены, а из ноздрей вырывается тяжелое, рваное дыхание. Наконец он поворачивает ручку и распахивает дверь, но мы так и застываем, его лицо нависает прямо над моим и рядом с ним.

Свет над плитой — единственное, что бросает слабую полоску света на темную квартиру перед нами. Есть что-то в темноте, сладкая сирена, умоляющая нас раствориться в ней, обещающая, что то, что происходит в тени, не существует на свету.

Я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы повернуться, когда напряженный, неровный шепот требует: " Заходи, Кортес". Я неосознанно поворачиваю голову в сторону, открывая шею для его слов, его дыхания… его прикосновений. Мое сердце замирает между ударами, ожидая, что он примет предложение. Вместо этого он рычит, одновременно угрожая и умоляя: "Не делай из меня лжеца.

1. Wait for Me — Maya Isacowitz