Идеальная ловушка

1

– Господи боже, Эва, ты хотя бы знаешь, который час?!

– Четверть девятого, – спокойно ответила Эва, ни на мгновение не прерывая работу.

Она печатала так резво, что Бренда невольно залюбовалась. До чего быстро и ловко получается у Эвы, словно очередью из автомата выстреливает: тра-та-та – и одна строчка готова, тра-та-та – за ней вторая. А на краю стола уже скопилась приличная стопка отпечатанных на принтере листов. Тут же вспомнив, с чего, собственно, начался этот разговор, Бренда снова ринулась в атаку:

– Только не говори мне, дорогуша, что ты только что пришла! Судя по кипе разобранных бумаг и количеству напечатанных писем, ты ночевала в офисе!

– А вот и нет. Я пришла к половине восьмого.

– Невероятно! – обвиняюще воскликнула Бренда, словно Эва призналась, что в свободное от работы время торгует оружием и наркотиками. – К половине восьмого! Да ты с ума сошла! С такими перегрузками ты скоро загонишь себя, девочка!

– Ты как всегда преувеличиваешь, Бренда. Просто вчера я полдня угробила на поход к стоматологу, так что теперь приходится наверстывать упущенное. Кроме того, твои нагрузки куда выше моих, а ты до сих пор не только жива, но и здравствуешь!

Это было правдой: Бренда работала, воспитывала прелестнейших близнецов, вела дом, а в перерывах между выполнением многочисленных домашних обязанностей успевала ублажать дражайшего супруга. Эва диву давалась, как подруга все это успевает. Не иначе в ее сутках минимум тридцать пять часов вместо двадцати четырех, как у всех нормальных людей!

– Мои нагрузки, ха! Нашла с кем сравнивать! Мы с тобой в разных весовых категориях, дорогуша!

Бренда расправила плечи, демонстрируя свое физическое превосходство, и Эва не сдержала слабую улыбку. Бренда была старше ее на пять лет, тяжелее фунтов на сто и выше на целую голову.

– У меня уйма энергии, Бренда. Ты же знаешь, я как батарейка «энерджайзер»! – все еще улыбаясь, заверила Эва.

– Знаю, – проворчала Бренда, – и все же я беспокоюсь за тебя, Воробушек.

Это прозвище Бренда дала Эве восемнадцать лет назад, когда защитила пятилетнюю девчушку от злых мальчишек, вытерла ей слезы и отвела обратно в класс. С того дня Эва получила старшую сестру, подругу и опекуна в одном лице. Эва давно выросла, маленькие негодники превратились в ее горячих поклонников, один из которых – Генри Блэйр – даже сделал ей предложение, а Эва, кажется, на всю жизнь так и останется Воробушком…

– Я в полном порядке! – заверила Эва подругу самым жизнерадостным тоном. Чрезмерная опека Бренды перестала ее злить после того, как миновал мятежный подростковый период и Эва осознала, что Брендой руководила не какая-то блажь или желание подчинить младшую подругу, а искреннее беспокойство за нее. – А как насчет тебя, Бренда? Что ты делаешь в офисе в такую рань?

Ответить Бренда не успела, потому что на пороге приемной неожиданно появился босс собственной персоной.

Шесть футов и пять дюймов легированной стали. Внешний лоск и гладкость, до поры до времени скрывавшие сплошные выступы и острые углы. В стенах офиса компании Джастин Маккой олицетворял силу, уверенность, железную выдержку и неоспоримую власть. Он вполне мог стать символом величественной гималайской гряды в рекламном буклете какой-нибудь туристической компании – столь же неприступный и холодный. Однако Бренда уверяла, что под внешней мерзлотой и невозмутимостью скрывается самый настоящий вулкан, готовый проснуться в любую минуту. Бренде в этом вопросе стоило доверять, поскольку она работала в компании пять с половиной лет и застала времена, когда боссом был отец Джастина Маккоя.

Колин Маккой в противоположность сыну был милым, добрым и довольно слабохарактерным; посему дела шли кое-как, а доходы позволяли лишь держаться на плаву. Все кончилось, когда Колин решил отойти от дел, передав управление компанией в руки сына. Вот тут-то и настали, по выражению Бренды, тяжелые времена. Джастин Маккой оказался ярым борцом с ничегонеделаньем на рабочем месте: пустыми разговорами, пасьянсами и длительными чаепитиями – милыми слабостями, процветающими до его появления.

Для начала новоявленный босс прочитал вводную лекцию, из которой всем стало понятно, что безделье он считает настоящим преступлением, которое будет караться высшей мерой наказания – увольнением. О, Бренда очень хорошо помнит ту самую первую и самую страшную неделю, когда «извержения» и, как следствие, увольнения следовали одно за другим! Эва тоже не забыла ту неделю, хотя в то время не имела к компании никакого отношения и даже не думала, что будет это отношение иметь: Бренда постоянно держала ее в курсе дел.

Успешно «освежив» коллектив, Джастин с головой ушел в бизнес. Он знал, как заработать, сохранить и преумножить деньги, ценил каждую минуту своего рабочего времени и требовал от сотрудников полной отдачи. Неудивительно, что уже через год доходы компании увеличились в несколько раз, а по прошествии пяти лет Джастин превратил скромный бизнес своего отца в процветающий.

Эва работала в компании два с половиной года, она попала сюда благодаря информированности Бренды, которая сообщила о вакансии, и собственной удаче, позволившей благополучно пройти собеседование и обставить пять других претенденток на это место. Эва была горда собой и одновременно страшно боялась, поскольку рассказы Бренды о нраве босса были живы в ее памяти. Однако за время работы Эве посчастливилось избежать «извержений». Более того, она ни разу не слышала, чтобы босс на кого-нибудь повысил голос!

Впрочем, теперь Джастину не было необходимости напрягать голосовые связки: ему достаточно было взглянуть на забывшегося сотрудника и поинтересоваться, чем он в данный момент занят, как в ужас приходил не только виновный в нарушении режима, но и его коллеги, к своему несчастью оказавшиеся рядом. Подобное предупреждение – а также маячивший в перспективе суровый приговор – повергал несчастных в состояние шока, во время которого они на автопилоте принимались выполнять необходимые действия с такой скоростью, что удивлялись собственной работоспособности. Все эти неприятные моменты компенсировалось высокой заработной платой, премиями и многочисленными бонусами, так что желающих покинуть рабочее место не было.

Неожиданное появление Великого и Ужасного Маккоя было сравнимо с громом среди ясного неба: Бренда невольно втянула голову в плечи, стараясь сделаться как можно незаметнее – что при ее габаритах было довольно проблематично, – а Эва не только потеряла скорость, но и умудрилась сделать три орфографических ошибки в последней строке.

– Доброе утро, – опасно мягким голосом поздоровался босс, и у Бренды дернулась щека. Самым страшным злодеянием в стенах офиса считалось отвлечение от работы секретаря Джастина Маккоя, в данном случае Эвы.

– Доброе утро, мистер Маккой, – ответила на приветствие Бренда, выдавливая жалкую улыбку.

– Эва, письма готовы? – теряя интерес к Бренде, поинтересовался Джастин.

– Конечно, мистер Маккой. Кофе будет через пару минут. – Эва сделала вид, что не удивилась раннему появлению босса. Обычно по нему можно было часы сверять: он появлялся на пороге приемной ровно в девять ноль-ноль.

– Хорошо. – Джастин Маккой, гроза и благодетель своих сотрудников, скрылся за дверями кабинета.

– Когда я его вижу в таком настроении, у меня мурашки по спине бегут. Не понимаю, как ты можешь с ним работать, – пробормотала Бренда.

– Нормально, – коротко ответила Эва.

Работать с боссом как раз было одно удовольствие, хотя это понимание пришло к Эве не сразу. Поначалу она жутко комплексовала и – что уж греха таить! – даже побаивалась Маккоя. Но в один прекрасный момент она кое-что поняла, и именно с этого понимания началась бесспорная идиллия, которая продолжается и по сей день: они так сработались, что вот уже два года трудятся душа в душу!

– Что-то он рановато сегодня, а, Эва? – Бренда бросила быстрый взгляд на дверь, закрывшуюся за спиной Джастина Маккоя.

Эва пожала плечами и сделала выразительный жест – давай, дескать, выметайся! Едва Бренда ушла, Эва схватила стопку распечатанных писем одной рукой и поднос с кофе – другой. Открыв дверь в кабинет босса носком туфли, она вошла в святая святых.

– Когда-нибудь ты опрокинешь кофе на ковер, и я устрою тебе взбучку, – пообещал ей Джастин, наблюдая за стремительными передвижениями Эвы по кабинету.

– Это будет самый черный день в моей жизни, – ответила она.

Ни один из них не улыбнулся, но этот обмен репликами был неким ритуалом, игрой: Джастин делал вид, что всем недоволен, Эва – что он наводит на нее точно такой же ужас, как и на остальных сотрудников.

Эва положила письма на край стола и ловко поставила поднос перед Джастином.

– Ты уже подготовила документы к сегодняшней встрече? – поинтересовался он, рассеянно перебирая стопку, принесенную Эвой.

– Да, босс. Что-то не так?

Она, как всегда, остро среагировала на его настроение. За внешней непробиваемостью Эва безошибочно разглядела беспокойство.

– Как будто все так, – обронил он и отпил глоток кофе.

– Тогда почему у вас минорное настроение?

Джастин насмешливо приподнял брови, улыбка едва коснулась уголков его губ.

– Неужели это так заметно?

Скулы Эвы порозовели, потому что она внезапно поняла причину: сегодня невеста Джастина, прелестная Оливия Данинг, на две недели улетает в Европу. Физическое совершенство Оливия умело подчеркивала изумительными нарядами, отдавая предпочтение французским и итальянским кутюрье и периодически совершая набеги на европейские бутики. Бренда уверяла, что суммы, которые Оливия оставляет в домах моды Италии и Франции, составляют половину валового дохода этих стран. Но кто осудит красавицу за эти милые слабости? Несравненная, божественная, утонченная – вот лишь некоторые эпитеты, которых была удостоена невеста Джастина Маккоя. Фотографии красавицы то и дело появлялись в глянцевых журналах, несколько лучезарно улыбающихся Оливий в обрамлении золотых рамочек присутствовали на столе Джастина. Но самое большое восхищение вызывало их совместное фото: Джастин обнимает Оливию за талию, а прелестница обворожительно улыбается в камеру. Они были чудесной парой – словно два божества, сошедшие с Олимпа, красивые и недоступные. Они встретились на грешной земле, поняли, что им суждено быть вместе, и решили связать себя узами Гименея. Кажется, это событие должно состояться примерно через полгода. Сей факт неизменно повергал Эву в уныние. Она объясняла это тем, что с женитьбой Джастина все обязательно изменится, а Эва не любила перемены, особенно значительные. И уж совсем она не желала, чтобы ее босс менялся в то время, когда в работе они достигли гармонии.

Джастин Маккой был в равной степени строг к себе и к своим сотрудникам. Он не позволял себе расслабляться на рабочем месте. Личные звонки были такой же редкостью, как снег в середине июля во Флориде. Но после свадьбы наверняка все будет по-другому. И кто осудит молодожена, плененного красотой и обаянием прелестной супруги? Эва представила себе Джастина, сидящего за столом с мечтательным выражением на лице, и летающих вокруг его головы маленьких купидончиков, символизирующих направление его мыслей. Эти пухленькие малыши наверняка уже изрешетили сердце бедного Маккоя!

– Эва?

Она моргнула, мгновенно низвергнувшись с заоблачных высей на грешную землю. Осознав, что пропустила мимо ушей все, что босс ей только что говорил, Эва невольно залилась румянцем.

– Простите, – пробормотала она.

– Ты себя плохо чувствуешь?

– Просто я переживаю из-за сегодняшних переговоров! – выпалила Эва первое, что пришло ей в голову.

Джастин посмотрел на нее долгим взглядом. Эва переступила с ноги на ногу, преданно таращась на него.

– Я уверен, что все будет отлично, – наконец сказал Джастин, отставил пустую чашку и пододвинул к себе стопку бумаг. Это означало: «Конец разговорам, пора за работу!». Эва забрала поднос и выскользнула из кабинета.

Она допечатала оставшиеся письма, потом занялась подготовкой договоров, параллельно принимая и переадресовывая звонки и встречая посетителей. Тяжелый день, хотя и вторник, решила Эва примерно через час. Обычно совершенно сумасшедшей была пятница. У Эвы даже сложилось впечатление, что все стараются решить проблемы, накопившиеся за неделю, именно перед уик-эндом.

Дверь приемной приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулась голова Бренды. Войти в приемную Бренда почему-то не решилась.

– Эва, ты собираешься на ланч или нет?

– Проклятье, – вполголоса пробормотала Эва, взглянув на часы. Время пролетело незаметно. – Уже иду, только предупрежу босса.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – поинтересовалась Бренда, когда они направлялись в небольшое кафе, расположенное тремя этажами ниже.

– Босс тоже сегодня интересовался моим самочувствием. Я плохо выгляжу?

– Ты выглядишь совершенно замученной. Слушай, поехали после работы ко мне. Сегодня же вторник, Джордж приготовит на ужин что-нибудь вкусненькое…

Это было традицией семьи Конелли: Джордж, владелец и по совместительству шеф-повар итальянского ресторана, во вторник и четверг оставлял бизнес на своего помощника и готовил ужин для домочадцев. Наверное, таким образом он пытался компенсировать свое отсутствие дома в уик-энд, когда в ресторане был наплыв посетителей.

– Извини, я не могу. Сегодня у босса важная деловая встреча.

– Ну конечно, у босса встреча, и ты, как всегда, вернешься домой поздно вечером, голодная и озябшая, и некому тебя, бедняжку, будет успокоить и приголубить…

Эва невольно рассмеялась.

– Если мне будет уж совсем одиноко, я позвоню тебе, и ты меня успокоишь и приголубишь.

– Это совсем не то, что я имела в виду, – поморщилась Бренда. – Как насчет того, чтобы позвонить Генри?

– Он все неправильно поймет.

– Иными словами…

– Иными словами, Бренда, мы были, есть и будем только друзьями.

– Господи боже! Ее расположения добивается такой славный парень, а она твердит про какую-то там дружбу! Он делает ей предложение, готов бросить к ногам все сокровища мира и достать Луну с неба, а она отвечает, что они вовсе не созданы друг для друга, и советует ему обратить внимание на кого-то другого! Куда катится мир?!

Эти нарочито горестные причитания вызвали у Эвы смех.

– Ты мне нравилась гораздо больше, когда грозилась оторвать ему… мм… некоторые части тела, если он еще раз обидит меня.

– Это было очень давно. Черт возьми, почему? – прервав себя на полуслове, изумилась Бренда.

– Потому что, когда негодуешь, ты напоминаешь мне прекрасную воинственную амазонку. А сейчас ты похожа на сварливую мамашу, которая пытается хоть кому-то сбагрить свою дочурку, опасаясь, что она останется старой девой!

– Дочь моя! – трагически возвестила Бренда, тут же входя в роль сварливой мамаши. – Одиночество – не лучший способ времяпрепровождения!

– Спасибо за совет, маменька, я приму его к сведению.

– Лучше бы ты приняла его как руководство к действию.

Подруги рассмеялись.

Слова Бренды Эва вспоминала, возвращаясь, как и предсказывала подруга, поздно вечером, голодная и замерзшая. На нее накатила какая-то странная апатия, у Эвы даже мелькнула мысль: «А почему бы и в самом деле не позвонить Генри?». Она знала, что он примчится, невзирая на промозглую погоду и поздний час. А что потом? Вряд ли Генри удовлетворится ролью жилетки, в которую можно поплакаться. Нет, он непременно вообразит, что приглашение Эвы имело подтекст, начнет его разгадывать и напридумывает то, чего и в помине нет. А ей потом объясняться и неизвестно за что извиняться. Перспектива, нарисованная воображением, выдернула Эву из ватного кокона апатии и вернула в обычное состояние. Пусть еще один одинокий вечер, но завтра она снова окажется на работе, и все отойдет на задний план. Она замужем за своей работой, и другого ей пока не нужно.