Идеальный обман

Глава 8

Хадсон

В пятницу вечером мы сидим в романтичном ресторане со звездой Мишлен «Вилла Морено» в Верхнем Ист-Сайде, и я наполняю бокал Мари вином. На этой неделе мы не часто виделись, так как я работал дольше обычного, заканчивая проект государственной библиотеки в Нью-Джерси, но пришло время восполнить пробелы.

— Мари, я хотел бы познакомиться с твоими родителями, — говорю я.

Потянувшись к ближайшему стакану с водой, она делает пару глотков в надежде скрыть свой ошарашенный вид.

— Ты никогда не упоминал о том, что хочешь познакомиться с моими родителями, — говорит она, немного придя в себя. — На самом деле, я не хочу их в это вмешивать. Не могу так с ними поступить.

Повращав бокал в руке, я делаю глоток вина, а затем улыбаюсь ей улыбкой на миллион.

— Почему же? Я женюсь на их дочери.

— Это фиктивный брак, а значит, ты станешь моим фальшивым мужем, а они станут твоими фальшивыми родственниками. Вероятно, будет лучше, если они даже с тобой не будут знакомы.

— Почему это?

Она вздыхает.

— Честно говоря, ты не тот человек, которого они хотели бы видеть рядом со мной. Я даже не знаю, понравишься ли ты им. Если они увидят, что я выхожу замуж за человека, который не заслуживает меня, это разобьет им сердце.

— Ауч.

— Я всего лишь констатирую факт, Хадсон. — Она делает еще один глоток воды, полностью игнорируя бокал вина перед собой. — Ты не обаятельный и не дружелюбный. Не из маленького городка. Ты неприветливый, отчужденный и самоуверенный. Всегда занят и не веселишься. У них очень большие ожидания, и я не думаю, что они обрадуются, что их единственная дочь станет трофейной женой расфуфыренного архитектора.

— Трофейной женой расфуфыренного архитектора? — Я хихикаю. — Значит, вот кем, по-твоему, ты для меня станешь?

— По большому счету, так и есть, — кивает она.

— Мои родители такие же. Мама повесилась бы на своих жемчугах, если бы узнала, что от своей будущей жены я жду лишь того, чтобы она стала моей нелепой трофейной женой. Я ищу ровню, Мари. Умную. Добропорядочную. Решительную девушку. Ту, с которой нужно считаться. — Я смотрю ей прямо в глаза. — И ты обладаешь всеми этими качествами. Тебе только нужно быть собой, и мои родители будут любить тебя и считать, что ты абсолютно мне подходишь.

Мари откашливается, взглянув на салфетку, сложенную на коленях.

— Вау. Эм. Это... очень мило с твоей стороны... Мне теперь не по себе.

— Не надо. Ты была честна со мной. Я уважаю честных женщин. — Я делаю еще один глоток вина.

Официант подходит к столику, принимая наши заказы, и мой взгляд падает на еще нетронутый бокал вина Мари.

— Нет настроения пить вино? — спрашиваю я.

Она качает головой.

— Я совсем не пью. Прости.

— Я об этом не знал.

— Есть много всего, что ты обо мне не знаешь. — Она отвечает мне с улыбкой, которая через секунду дает мне ощущение, что я знаю ее больше двух месяцев. — По крайней мере, пока.

Поднимаю свой бокал вина, кивая в сторону ее стакана с водой.

— Тост?

Она чокается стаканом о мой бокал.

— За встречу, — говорю я.

— За встречу, — повторяет она.

Делаю еще один глоток, не в силах отвести от нее глаз. Под мерцающим светом свечи она сияет, светится изнутри. Ее светлые волосы откинуты назад, открывая шею, а тонкие бриллиантовые гвоздики украшают ушки. На ее губах розовый блеск, а ресницы темные и изогнутые. Она — воплощение грации, элегантности. На ней облегающее черное платье и туфли на каблуках, которые делают ее почти такой же высокой, как и я.

Мари прекрасно впишется в семью Резерфордов.

У меня на этот счет нет никаких сомнений.

Протянув руку через стол, я накрываю ее ладонь своей. Наши взгляды снова встречаются.

— Ты сегодня великолепно выглядишь, Мари, — говорю я. — Я собирался сказать тебе это еще когда заехал за тобой.

— Спасибо. — Она сжимает свои полные губы, подавляя польщенную улыбку.

Внезапно и без предупреждения я отчаянно хочу узнать, каковы они на вкус. И когда Мари меняет позу, наклоняясь немного вперед, ее грудь чуть не вываливается из декольте, и мой член напрягается и выпирает из моих брюк.

Боже, спасибо тебе за скатерти.

— Так как прошел твой день? — спрашивает она, наклоняя голову набок.

Но я не могу думать о том, как прошел мой день, и эта светская болтовня меня не интересует. Всё, что я могу делать, это смотреть на сексуальную штучку перед собой. И понимание того, что секс полностью снят с повестки дня, и что я буквально последний мужчина на Земле, с которым Мари захочет переспать, только заставляет желать ее еще сильнее.