Иголки да булавки

Глава 22

Второй снежный день уже не так удивлял, чудесный пушистый покров безжалостно топтали и счищали. Марина заставляла себя думать только о работе, а не о тех щемящих душу глупостях, которые беспокоили ее вчера. Ее отдел все же потерял двух человек, теперь нужно перестраивать работу и изменять распределение обязанностей — вот, что должно занимать мысли.

На третьем этаже у лестницы Марину окликнули:

— Марина Всеволодовна, мне с вами поговорить нужно, — заявила женщина в халате швеи.

— Слушаю.

Женщина подошла ближе и заговорила тише:

— Я вам вчера звонила. Я Пташкина. Корчук точно в Москву с концами укатила?

— Для оформления нужно время, но насколько мне известно, вопрос решен.

— Вот стерва! — повторила вчерашнюю фразу Пташкина. — А такое мне обещала! А я ей верила… Обещала мне шестой разряд за помощь. А теперь, выходит, дуля! Пролетаю!

— За какую помощь? — насторожилась Марина.

— Вы ведь тоже можете поднять мне разряд до высшего, если я вам помогу?

— В чем? — голос Марины становился все напряженнее.

— Вы же хотите стать здесь главной? А я знаю кое-что, что поможет вам обставить конкурента.

— Что? — недоверчиво спросила Марина.

— Я хочу шестой разряд, — напомнила Пташкина.

— Сейчас у вас какой?

— Второй, но это даже смешно, у меня умения гораздо больше, чем на второй, но Тюрина не хочет заморачиваться с документацией и оформлять мне повышение.

— Работаете у нас недавно? — уточнила Марина.

— Недавно, но это же не значит, что я умею только на второй разряд. Я раньше на фабрике фурнитуры работала, у станка, теперь тут. Я быстро учусь, быстрее, чем волокита с повышением.

— Вы должны понимать, что повышение разряда происходит не просто так, сначала…

— Это я знаю, но я и не об этом. Я о взаимопомощи, я помогаю вам, вы — мне. Я даю вам кое-какие сведения, и ваш конкурент летит к черту, а вы без всякой волокиты и аттестации повышаете мне разряд. С Корчук мы примерно так и договаривались. Я честно свою часть сделала, а она сбежала в столицу.

— Я так не работаю, и не думаю, что у вас действительно есть нечто, что позволит настолько вывести моего соперника из игры.

— Зря не работаете, вот Корчук понимала, что все средства хороши. Правильно помню, Платон Андреевич говорил, что любая из нас может прийти, кое-что рассказать и ей ничего не будет? Еще в силе?

Марина, которая уже собиралась отделаться от неприятной личности, поменяла свой настрой.

— В силе. Говорите.

— Это я.

— Вы — что? — спросила Марина, не желая ограничиваться догадками.

— Я машинки распорола — и здесь, и в Москве. Меня Корчук попросила, обещала повышение разряда за помощь. Сказала, что это для вас, шутка такая. Зло, видимо, на вас держала.

«Так я и знала», — подумала Марина, постукивая туфелькой по полу.

— Только это мелочи по сравнению с тем, что я Корчук отдать не успела. Если пообещаете повысить мне разряд, я вам расскажу.

— Повышение сразу на шестой будет выглядеть слишком подозрительно, — заметила Марина. — Давай начнем с четвертого? Затем, постепенно…

— Слишком постепенно меня не устроит.

— За четыре месяца.

— Очень долго, — скривилась Пташкина.

— Зато подозрений не вызовет.

— Плевать мне на подозрения! Если вы тут станете главной и повысите мне разряд, вам и слова никто не скажет.

— Но есть еще проверки из головного офиса, — Марина все же вошла в роль соучастника и покупателя секретов. — Предлагаю рассказать мне, что там за доказательства против Драгунского, а когда сработает, я запущу процедуру повышения разряда.

— Не пойдет. Сведения у меня такие, что повернуть можно по-разному. Если вы не согласитесь со мной договориться, я двину к вашему конкуренту. Тогда уж из гонки выкинут вас.

Марине очень не нравилась ситуация в целом и хитрая швея в частности, но угроза, что некие сведения могут обернуться и против Марины, подбивали пойти на сговор.

«Что же это может быть?» — лихорадочно думала она.

— Про то, как именно помогли Корчук, вы еще кому-нибудь рассказывали? — уточнила она у Пташкиной.

— Только вам. Пришла я именно к вам. Корчук считала, что руководителем тут станет Драгунский, но я думаю, что вы лучше. Так как? По рукам?

— Хорошо, — протянула Марина. — Что у вас за сведения? О чем?

— В обед встретимся у четвертого склада, я вам покажу.

На утреннее планерное совещание Марина пришла крайне озабоченной. Спрашивать, у себя ли ее соперник, не пришлось, знакомый аромат парфюма сообщил без слов.

«Вот так все на месте», — отметила про себя Марина и с удивлением заметила, как на душе потеплело.

После обмена приветствиями Платон сдержанно рассказал о своей поездке в Москву и о тех результатах, которых удалось добиться.

— По головке, конечно, не погладили, но и драму со служебным расследованием устраивать не будут. В целом, результаты нашей работы руководство устраивают. Подразделение не влилось в общую структуру окончательно и не заработало на полную мощность, но быстро набирает темпы.

Выслушивая положительно окрашенный рассказ Платона, Марина продолжала гадать: что же такого может знать Пташкина, что поставит под угрозу назначение кандидата на должность. Неожиданно в ее размышления вмешалось:

— В том кафе можно поесть?

Марина поняла, что полностью упустила суть беседы.

— В каком?

— В том, в которое вы ходите. Оно недалеко отсюда, что удобно. Так там хорошо кормят?

Марина нахмурилась, гадая, о чем идет речь, пока не вспомнила о своем вчерашнем вечере, она ведь действительно сидела в кафе, но была там впервые. Получалось, Платон тоже был вчера там, смотрел на нее, и она его узнала. Почему он показался тогда таким печальным? Марина вскинула на своего соруководителя глаза, а тот просматривал принесенные бумаги, от чего было не ясно, ждет ли он еще ответа.

После планерного совещания Марина занялась спешной проверкой признания Пташкиной: пересмотрела список тех, кто был во время приезда комиссии на рабочих местах, а в период поездки с машинами в столицу — отсутствовал. Фамилия Пташкиной в перечне нашлась. Очень аккуратно Марина расспросила о хитрой сотруднице у Тюриной. Та отозвалась о работнице не очень положительно, посетовала на лень и завышенное мнение о своих навыках, а еще добавила, что Виктория приятельствует с Ломак — главной зачинщицей бунта новеньких швей.

Собрав сведения, Марина дала себе время обдумать дальнейшие действия и впервые за день обратила внимание на то, что происходит в ее кабинете. Конструкторский отдел наполняла непривычная тишина, дизайнеры весело не перекликались, Ангелина не рассказывала о сериальных новинках, Антонина Ивановна не охала от взрывов чужих страстей. Мрачное уныние продолжало витать в воздухе, и в этом гнетущем прессе Марина ощущала обвинение в свой адрес. Она не смогла спасти своих работниц. Может, недостаточно старалась?

«Нужно собраться с силами и с мыслями, чтобы выиграть состязание за место руководителя, — заявила сама себе Марина, — тогда будет больше возможностей настаивать на возращении отделу двух единиц».

В обеденный перерыв вместо того, чтобы спокойно поесть и мирно попить с сотрудницами чай, Марина устремилась к складскому помещению номер четыре. Пташкина появилась через минуту и протянула Марине обрезки от картонных ящиков.

— Что это? — почти возмутилась Марина, которая рассчитывала получить обличительные документы, а не охапку мусора.

— Доказательства, — гордо заявила Пташкина, поскребла по одной из этикеток пальцем, поддела край наклейки и рванула за уголок, под первым слоем обнаружился второй, тоже с информацией о товаре.

Марина продолжала не понимать.

— Марка разная, — пояснила Пташкина. — На коробке указана одна: КОС-0150, а на наклейке другая — КОНЖ-0150. И на других точно так же, — она показала принесенные обрезки, на каждом стикер закрывал информационный штамп.

Марина внимательнее прочитала, что напечатано на коробке и что на наклейке.

— А что было внутри? — мрачно спросила она.

— То, что дешевле — стальные кнопки, — усмехнулась Пташкина. — И так не только с кнопками. Люверсы, блочка тоже не тех марок.

— Выходит, поставщик нас обманывает. Но чем это поможет завоевать кресло руководителя?

— Вас не удивляет, что я принесла не коробки, а обрезки? Просто всю тару сразу выкидывают, а фурнитуру пересыпают в ящики. Мастер за этим очень строго следит. На вид не отличишь, где сталь, а где нержавейка. По документам фурнитура качественная, а на деле — дрянь. Мне Тюрина постоянно выговаривает за то, что я плохо кнопки устанавливаю, но я тут не при чем. Качество фурнитуры паршивое. Плевать, что там по документам! В реальности не так. Я же работала на фабрике, где их делают, я разбираюсь. Мне никто не верил, только Корчук прислушалась.

— Я сама должна посмотреть, — сказала Марина.

— Магнитик есть? Захватите. Я, конечно, по-другому вычислила, но это очевиднее.

— А почему мы встречаемся именно здесь? — Марина показала на дверь склада.

— Вам же легко достать ключ. Там стоят еще не распакованные ящики, а на них такие же фальшивые наклейки. Проверьте и убедитесь, а мне в цех надо вернуться, иначе хватятся.

— Чем, кроме магнита, можно определить, что кнопки не той марки?

— На внутренней части разъема оттиск номера партии проставляется. Так вот, цифры у того, что в коробках совпадает, а буквы — нет.

Крайне озадачившись, Марина отправилась к завхозу за ключом, потом зашла к кладовщику и взяла там документы об отгрузке товара под предлогом поиска наиболее подходящего комплекта фурнитуры для нового изделия. На складе, облачившись в рабочий халат, Марина принялась перебирать ящики в поисках ответов на вопросы. Слова Пташкиной подтвердились, наклейки массово подменяли настоящую информацию о товаре. В ход пошел и магнитик, который уже не один год заменял в конструкторском отделе игольницу. Кнопки, блочки и люверсы дружно прилипали к нему, выдавая свое неблагородное происхождение. А по документам все служебные элементы шли высшего качества.

«Насколько же давно такое происходит? — ужаснулась Марина. — Претензии покупателей на некачественные застежки могут посыпаться в любой момент!»

Она хотела кинуться с полученными результатами к соруководителю, но засомневалась.

— Ответы не найдены, одни неувязки и подозрения, — напомнила себе Марина, — к тому же неясно, чем эта ситуация может навредить мне или ему.

После обеда Марина отправилась к Тюриной, чтобы расспросить о выявленных несостыковках, но застала в швейном цехе весьма накаленную обстановку. Мастер и Денис спорили с приглашенным слесарем по поводу причин очередной неисправности у машинок. Марина не могла остаться безучастной, вмешалась в разговор на повышенных тонах и очень далеко ушла от цели своего визита. Возможность спокойно поговорить с Тюриной появилась только на следующий день.

— Да, у нас стало больше фурнитуры из стали, — согласилась мастер швейного цеха.

— Но ведь для нас это шаг назад в качестве? — удивилась Марина. — Такая фурнитура быстро выходит из строя и ржавеет, тем более, на спецодежде.

— Покупатели уже жалуются? — встрепенулась Тюрина. — Но это же не от моего цеха зависит, не от моих швей. По документации нам уже разрешают и такое использовать. Что поставляют, с тем и работаем.

— А то, что на коробках недостоверные этикетки доклеены, вас не смущает? Фурнитура же выдается за хорошую, хотя это не так.

— Мы пустую картонную тару у себя не складируем. Это запрещено.

— Избавляетесь от улик?

— Ну зачем вы так? — Тюрина оглянулась на швей. — Из них кто-то что-то сказал? — а потом резко выпрямилась и одернула свой жакет. — Кто бы что ни говорил, а мы используем то, что нам отписывают со склада.

Новым местом разбирательств стал кабинет специалиста снабжения. Пока Марина рассказывала о том, что выявила, ответственный специалист меланхолически кивал, а в конце задал поразительный вопрос:

— И что?

— Вы считаете это приемлемым?

Снабженец хотел что-то ответить сразу, но потом изменился в лице и выдал:

— Нет, на меня вам это не повесить. Я делаю то, что делаю. Что положено, делаю.

— Мы получаем фурнитуру не того качества.

— Покупатели жалуются? — уточнил снабженец.

— Будут, если так и продолжится. Я хочу увидеть, что проходит у нас по документам.

Изучение бумаг подтвердило подозрения Марины.

— Насколько фурнитура из стали дешевле тех же изделий из нержавеющего металла?

— Раза в три.

— И вы говорите об этом так спокойно? — поразилась Марина. — Мы платим в три раза дороже за тот некачественный товар, что получаем! Вы представляете, какие это убытки! И при этом вы все знали! Это, как минимум, увольнение! Служебное расследование с привлечением полиции, а потом увольнение и дальнейшие последствия!

— Вы так говорите, словно я присвоил себе эти деньги! — возмутился снабженец. — Не впутывайте меня! Я делал свою работу! Я искал поставщиков, организовывал сделки, передавал им условия оплаты и реквизиты. На этом мое участие заканчивается. Как и что у вас делится, я понятия не имею!

— У вас? — переспросила Марина. — Делится?

— Ну или что-то там происходит, — снабженец махнул рукой, — я много лет на этой должности, я умею не задавать лишних вопросов. Не делайте вид, что вы чего-то не знали. А если не знали, то это не моя вина. Если считаете нужным разбираться в этом вопросе, разбирайтесь, но не здесь, а в районе дирекции.

— Заберу документы с собой, — предупредила Марина.

— Как хотите.

Чем дальше разматывался клубок, тем меньше Марине это нравилось, участники странной цепочки не отпирались, а спокойно признавались, но не видели своей вины. Тогда кто виноват? Кто выгодоприобретатель?

— Расчеты — это прерогатива бухгалтерии, — рассудила Марина.

Но есть ли смысл туда идти? Будь Корчук на своем месте, надеяться на получение ответов не стоило, но сейчас, возможно, обида сподвигнет раскрыть тайны. Марина направилась в бухгалтерский сектор. Там она рассказала, с чем пришла, а последний оставшийся специалист равнодушно выслушала и кивнула на компьютер Корчук:

— Ищите, что хотите.

Марина раскрыла программу по бухгалтерии подразделения и утонула в цифрах. Выдернул ее из непонятных омутов звонок соруководителя:

— Звонила Изольда Борисовна. Наш с вами испытательный срок сократили. Решили, что не имеет смысла ждать именно шести месяцев. До конца дня каждому из нас нужно подготовить краткий доклад о своих достижениях и направить ей, а завтра она проведет для нас видеоконференцию и сообщит, кого назначат на должность руководителя подразделения.

— Почему так внезапно? — насторожилась Марина, понимая, что появился вопрос серьезнее изысканий.

— Видимо, достаточно себя показали.

Марине пришлось спешно садиться за свой опус успехов. Сначала казалось, что никаких достижений и не было, лишь небольшие положительные сдвиги, и тогда пришлось раздувать значение каждого удачного решения. Набралось несколько страниц. Пересмотрев написанное, Марина выкинула совсем уж сомнительные места, но тогда свершений осталось неубедительно мало, и опять в ход пошли преувеличения. Кое-как создав более-менее конструктивный перечень, Марина отправила его в головной офис, а потом ее накрыло волнение. Достаточно ли написала? На том ли делала акцент? Понятно ли изложила ситуацию? Правильно ли подобрала слова и выражения? А еще ей очень интересно было узнать, что напишет ее соперник.

К судьбоносной видеоконференции Марина готовилась с особой тщательностью, надела строгий костюм корпоративного серого цвета, собрала в пучок волосы, страницы доклада поместила в деловую папку. Очень пожалела Марина, что не носит очков, они придали бы образу недостающую солидность. Описание своих успехов Марина заучила практически наизусть. Осмотрев себя и пролистав распечатки, она решила, что готова выигрывать.

Ее соперник, севший напротив в директорском кабинете, на вид никак к столь ответственному моменту не готовился — просто, как всегда, был хорошо одет, собран, подтянут. Бумаг он принес в два раза больше, чем Марина.

«Что ж, посмотрим, что он себе в заслуги приписал», — ревниво подумала она.

Изольда Борисовна появилась на экране монитора, специально установленного сегодня на столе для посетителей. Она улыбалась и сначала завела торжественную речь, из с которой с трудом выбралась.

— Наша семья «Альянс-Текс-Ко» рада иметь в своем составе такие квалифицированные кадры. Вы оба очень хорошо себя показали — и оба достойны занять место руководителя подразделения, но кресло только одно, голова должна быть только одна. Озвучьте тезисно ваши доклады, — сказала она.

Платон уступил Марине возможность говорить первой. Она бодро назвала перечень того, что ставит себе в заслугу, поведала о длинном, сложном пути к пошиву надувных машин, упомянула, что изделия, отобранные для участия во всероссийской выставке, полностью были разработаны их подразделением. Изольда Борисовна слушала снисходительно, как давно прочитанное и не слишком цепляющее.

Настала очередь соперника.

— Доклад мой вы видели, — сказал тот Изольде Борисовне, — не имеет смысла его пересказывать. Хотелось бы обратить внимание на другое. Как уже сказала Марина Всеволодовна, важную часть производственной нагрузки в подразделении несет конструкторский отдел. Именно его разработки попали на выставку, именно его изделия позволят нам заняться новой сферой деятельности.

Платон продолжал говорить в том же духе, расхваливая совсем не свою зону ответственности и при этом не пытаясь ничего присвоить себе. Изольда Борисовна, как и Марина, смотрели на докладчика с изумлением. Более того, от четкости и корректности хвалебных речей Марине стало не по себе. Она не знала, куда деть глаза. В самом конце речи Платон еще и заметил, что продолжение эффективной работы во многом зависит от сохранения конструкторского отдела в прежнем составе.

— Кто-нибудь хочет еще что-нибудь добавить? — поинтересовалась Изольда Борисовна, глядя на соискателей должности.

Марина подумала, что сообщение об обнаруженных ею странностях с закупками могло бы добавить ей баллов в глазах временного руководителя, но, к сожалению, в этой истории еще не все было ясно, особенно роль менеджера по оптимизации. Марина решила не рисковать.

— Если добавить нечего, то я поблагодарю вас обоих за проделанную работу, — объявила Изольда Борисовна. — Это были напряженные месяцы, новые вопросы, новые вызовы, но вы хорошо преодолели возникающие трудности, и, надеюсь, также эффективно продолжите трудиться в интересах нашей семьи «Альянс-Текс-Ко». Хочу заметить, что ваши доклады были внимательно рассмотрены, также внимательно была изучена документация по работе подразделения, на основе этих данных и вынесено решение.

Марина непроизвольно напряглась и выпрямилась.

— Руководителем подразделения с завтрашнего дня назначается Платон Андреевич, — радостно объявила Изольда Борисовна. — Уверена, подразделение попадает в хорошие, профессиональные руки.

Платон сдержано кивнул, словно ничего особенного не произошло.

«Вот черт! — мысленно выругалась Марина. — Почему не я?! Чего мне не хватило?!»

— Надеюсь, и вы, Мариночка, продолжите создавать новые интересные изделия для нашей семьи, — ободряюще обратилась к ней Изольда Борисовна.

Марина вела себя так же сдержанно, как и победивший конкурент, но давалось ей это с огромным трудом, внутри бушевала обида: «Почему не я?! Надо было сказать про махинации с закупками! Тогда бы он не сидел такой спокойный! Он даже не радуется! Может, ему и не слишком нужна эта должность? Или он знал все заранее, а в неизвестности держали только меня?»

Изольда Борисовна произнесла еще несколько воодушевляющих фраз, пообещала далекие горизонты и светлое будущее новому подразделению под новым руководством и завершила видеоконференцию.

В директорском кабинете повисло напряженное молчание. Бывшие соруководители остались один на один.

— Как вы смотрите?.. — нарушил тягостное молчание Платон, но Марина его перебила:

— Поздравляю, — сухо произнесла она, встала и быстро ушла.

С завтрашнего дня она утрачивает полномочия соруководителя, но у нее осталось незавершенное дело, поэтому стоило спешить.

Марина зашла в свой отдел, и уже по ее лицу сотрудницы поняли, что должность руководителя подразделения досталась не ей.

— Что сказали? — сочувственно поинтересовалась Анна.

— Что мы хорошо поработали, наш отдел хвалили, даже Платон Андреевич высказался за сохранение полного состава, но не сработало. Мне показалось, что решение принято давно, а мне его просто максимально театрально преподнесли. Непонятно, зачем было так усложнять.

— И что теперь? — нетерпеливо спросила Татьяна.

— Пока не знаю. Перемены начнутся с завтрашнего дня, когда приказ о назначении вступит в силу.

— Но тебя-то на должность руководителя производства назначат? — спросила Антонина Ивановна.

— Я на это рассчитываю, — немного приободрилась Марина. — Претензий к моей работе не было, чем второй кандидат оказался лучше — непонятно, но и других претендентов на роль руководителя производства нет.

— Получается совсем неплохо, — заметила Анна, — Поменяете с Платоном Андреевичем кабинеты и продолжите работать.

— А ты займешь мое место? — улыбнулась Марина.

Обсудив с коллегами грядущие перемены, Марина вернулась в бухгалтерию. Около часа она просматривала документацию предприятия, но так и не определилась, что именно ищет. Глядя на ее упорство, специалист бухгалтерии сжалилась.

— Что вы найти хотите?

— Я вижу часть схемы, понимаю, что она должна идти дальше, но не нахожу продолжения. Где найти, например, оплату по договорам, в рамках которых поступала эта фурнитура? — Марина показала накладные и акты приемки.

— Легко, — отозвалась бухгалтер, зашла в нужный раздел, выгрузила перечни оплат, отфильтровала список.

Все платежи осуществлялись в несколько частей.

— Хм, — озадаченно произнесла бухгалтер, — часть денег за фурнитуру переводилась на один счет, а другая часть — на другой.

— Возможно, это условия договора? — предположила Марина.

Они вместе прочитали копию договора поставки, но в разделе «Платежные реквизиты» ничего не нашли, не содержалось никаких указаний о разных счетах в пунктах про условия оплаты.

— Что это может значить? — спросила Марина у специалиста.

— Если бы дело не касалось нашего предприятия, — протянула бухгалтер, — у меня возникли бы подозрения, что наш контрагент по одному счету проводит оплату в белую кассу, а по другому — в черную. Даже похоже на сговор, особенно, если выяснить, куда идут деньги с неофициального счета продавца.

— Это возможно?

— Нет. Нам остается только догадываться, почему мы принимали эти неофициальные условия и шли на поводу у странных пожеланий контрагента. Этой частью занималась Корчук сама. Я не в курсе дела.

«Мы многое, оказывается, принимали без вопросов, — подумала Марина, — фурнитуру с липовыми наклейками, понижение ее качества, махинации контрагента. Но мы же неспроста закрывали глаза и прятали пустую тару?»

— Спросите лучше у снабжения, — посоветовала бухгалтер, — они договариваются с поставщиками, именно они и знают, почему мы идем на подобные уступки. Вообще-то, разбивка закупок и проведение их только на уровне подразделения как раз и делаются для того, чтобы привлекать нужных поставщиков, с которыми есть особые договоренности.

— Какие, например?

— Продать более дешевый товар по бумагам более дорогого, а разницу поделить между участниками. Такова самая простая схема. Но, конечно, на нашем предприятии никто никакими махинациями заниматься не будет. Поговорите со снабженцем, возможно, он знает о причинах таких условий оплаты, — сказала бухгалтер.

Марина поблагодарила за совет, но к специалисту снабжения больше не пошла. Круг участников становился понятен.

«Корчук, разумеется, все знала, — рассуждала Марина, — поэтому ходу сведениям Пташкиной не дала. Вместе с Платоном они уговаривали меня подписывать разбитые по частям закупки, делая вид, что заботятся так о благе предприятия. А сами набивали карманы? Почему молчит Тюрина? Снабженец? Все в курсе? Никто ведь не удивился моему рассказу. Выходит, одна я ничего не знала! Меня просто использовали для согласования закупок! Это низко!»

Вот теперь и пришло время потребовать ответа у менеджера по оптимизации. Марина без промедления явилась в приемную, но секретарь сообщила, что Платон уже уехал.

Неожиданно позвонила Изольда Борисовна.

— Мне очень жаль, что назначили не вас, Мариночка. Вы себя прекрасно показали как профессионал. Возможно, все эти странные истории про палатки, про бутылки, про неприличные подарки внесли свою отрицательную лепту. Тем не менее уверена, что у вас все впереди. Но пока наши менеджеры, в том числе и иностранные, больше доверяют управленцам — мужчинам. Они отдали голоса за Платона Андреевича. О вас же доходили довольно двусмысленные сведения…

— Кара тоже высказался против меня?

— Нет, он как раз отзывался положительно. Теперь все, что я вам посоветую — засучить рукава, удвоить натиск и новыми достижениями доказать, что вы продолжаете совершенствовать свои умения и навыки.

После работы позвонила Лена, она требовала немедленно кинуться отмечать повышение и в запале не сразу поняла, что Марина убеждает ее в отсутствии повода.

— Неужели назначили вашего фрукта? — поразилась Лена. — А почему? Что сказали? Как объяснили?

— Никак. Хвалили, а назначили все равно не меня. Но я и не слишком расстраиваюсь, я на место руководителя всего подразделения и не замахивалась. Меня устроит и должность руководителя производства.

— Ну да, конечно, — недоверчиво протянула подруга. — А с этим назначением не прокатят?

— Не должны. Хвалят же, даже сам фрукт положительно обо мне при Изольде высказывался.

— Все равно я думаю, что стоит отметить! — вернулась к бодрому настрою Лена. — Расслабишься, отвлечешься! Я знаю пару свободных парней, они с удовольствием составят нам компанию.

— Это те сноубордисты? — поморщилась Марина.

— Два инженера, с моей фабрики. Вроде бы нескучные.

— Нет, сегодня у меня никакого настроения, а вот о выходных можно подумать.

— Решено! — весело заявила подруга.

На следующее утро Марина специально сама не пошла на совещание, давая новому руководителю решить, продолжатся планерки в старом формате или будут преобразованы.

Позвонила секретарь и сухо произнесла:

— Зайдите к Платону Андреевичу.

«Теперь уже вызывает к себе, — недобро усмехнулась Марина, — начинает проявлять свою власть».

На утреннюю встречу Марина взяла не только документы на подпись, но и материалы по вскрытой махинации при поставках.

Кроме Марины на планерное совещание никто не пришел.

— Хочу обрисовать вам схему дальнейшей работы, — объявил Платон. — С сегодняшнего дня ваша доверенность отозвана, не злоупотребляйте правами, сдайте ее секретарю. После обеда представьте мне схему нового распределения обязанностей в вашем отделе. Подход в нашем производстве меняется, делается упор на наращивание объемов пошива. Вам нужно продумать максимальное упрощение наших базовых моделей, чтобы сократить время изготовления на каждую единицу.

— Я хочу задать вопрос, — объявила Марина, выложила на стол собранные материалы, рассказала, что выяснила о махинациях, и произнесла: — Как вы это объясните?

Платон бегло просмотрел документы.

— Считаете, это нуждается в объяснении? — поинтересовался он, не поднимая на собеседницу глаз.

— Да, считаю. Пусть я больше не ваш соруководитель, но могу поднять вопрос перед столичным руководством и как обычный работник. Так как вы это объясните? Особенно то, кому уходят средства, которые организация оплачивает сверх реальной цены фурнитуры.

— На самом деле, в этом одна из причин, почему на пост руководителя подразделением назначен я, а не вы. В силу своей неопытности вы не понимаете или просто не знаете, что в любом бизнесе имеются скрытые финансовые потоки. Они — как подземные реки, они обязательно есть, но видим мы их редко. Вот перед вами следы одного из ручейков, который несет свое содержимое в более полноводную артерию. А вы хотели найти виновного? Например, меня?

— Я хочу разобраться, — жестко ответила Марина, — особенно в том, в чьих интересах течет ручеек.

— Разумеется, в интересах компании.

— Можете это доказать?

— Если у вас были сомнения в том, кому уходят средства, почему вы не использовали этот аргумент в борьбе за пост? Наверное, если ничего не знать, выглядит так, будто я действую в корыстных целях. Почему же вы не подняли этот вопрос раньше? Вероятно, потому, что у вас нет полной уверенности в моей вине. Еще вчера, как моему соруководителю, я мог бы открыто ответить на эти вопросы, предоставить убедительные сведения, рассказать о схемах и причинах, но сегодня вы уже практически рядовой сотрудник, и для вас эта информация закрыта по служебным соображениям.

«Какой же он расчетливый гад!» — возмутилась про себя Марина.

— Не надейтесь, что ваш отказ говорить меня остановит, — предупредила она.

— Я вам очень не советую заниматься этой темой дальше, а тем более кому-либо рассказывать, так вы выдадите свою полную неосведомленность. Вас не воспримут всерьез.

— А, когда я получу назначение на пост руководителя производства, эти сведения уже станут мне доступны? — вскинула голову Марина.

— У вас достаточно первоочередных производственных задач, чтобы оставить этот вопрос полностью без внимания. Он не вашего уровня.

— Возможно, сейчас, но после назначения…

— Вы же должны понимать, — перебил Платон, — исход нашего «состязания» был известен заранее. Пост руководителя подразделения, которое находится в активной стадии преобразования, не мог быть отдан неопытному сотруднику. Тем более женщине.

— Хотите сказать, — вспыхнула Марина, — что соревновательный период был фикцией? Меня в качестве кандидата серьезно не рассматривали?

— Именно так.

— Но зачем тогда было устраивать показуху?

— Такова стратегия компании. Странно, что мне приходится объяснять вам столь очевидные вещи. Переходный период всегда сложен, и чтобы провести изменения быстро, эффективно и как можно безболезненнее, у руля ставится кого-то из местных работников. С ограничением полномочий, разумеется. Вы хорошо выполнили свою роль. Коллектив не слишком раздирали волнения.

«Выходит, у меня была роль свадебного генерала», — зло подумала Марина, сверкнув глазами.

— Могу признать, — продолжал Платон, — что выбор сделан правильный, ваша фигура очень удачно вписалась в процессы оптимизации. Но для руководителя подразделения вам многого не хватает. Например, умения лавировать и применять гибкость или твердость в зависимости от ситуации. Проверки на эмоциональный коэффициент зависимости вы прошли с натяжкой.

— Проверки чего? — не поняла Марина.

— Моя личная методика. Так как эмоциональная сфера женщины катастрофически влияет на ее профессиональные качества, обязательно нужно проверять ее устойчивость. Проверку на подверженность неделовому общению с противоположным полом вы прошли не слишком успешно.

Марина продолжала скептически смотреть на собеседника, вынуждая его объясняться еще проще.

— Вы не смогли игнорировать флирт, направленный на вас.

Марина нахмурилась, пытаясь понять, какие свои действия в отношении нее Платон мог назвать флиртом. На ум ничего не приходило.

— Я вас не понимаю, — призналась Марина, при этом напряжение и раздражение быстро разрастались, грозя накрыть ее с головой.

— Имеются в виду ваши отношения с Денисом.

У Марины на щеках предательски вспыхнул румянец.

— Никаких отношений нет, — поспешно бросила она.

— Да, но могли бы, если бы Денис действовал в личных интересах, а не в интересах «Альянс-Текс-Ко».

— В каком смысле в интересах «Альянс-Текс-Ко»? — глухо проговорила Марина.

Ответ уже прозвучал в глубине ее души, как догадка, вызвал там огненный взрыв, смешал все чувства, тряхнул основы и теперь жаром гнева поднимался на поверхность, чтобы сжечь все и здесь. Заслон сдержанности и рассудительности встал барьером на пути лавины эмоций, но долго эта преграда выдержать не смогла бы. Марина в напряжении замерла, ожидая ответа.

— Денис действовал по моей просьбе. Само ваше знакомство — с момента, когда он остановился на мотоцикле у служебной машины — моя инициатива. Дальнейший его приход к нам на работу и так далее — тоже.

Платон говорил очень спокойно и убежденно, а Марине казалось, что внутри у нее ревет водопад, который обличительно проносит в памяти картины мерзкого обмана со стороны человека, от которого она подобного совершенно не ожидала — Дениса. Получалось, что его цепляющий прием знакомства, признания в глубокой симпатии, вздохи и страдания от неразделенной страсти — фикция. А что тогда в его отношении к ней правда? А есть ли там правда?

«Какая же я дура! — выло растоптанное самоуважение. — А еще и сама кинулась ему на шею в первый же день знакомства! Дура! Он и воспользовался! А потом врал и притворялся каждый день!»

Пока Марина пыталась хоть немного справиться с внутренним ураганом и облачить свое лютое возмущение в слова, Платон занялся подписыванием бумаг, которые принесла Марина. Такое поведение ясно давало понять, что он считает тему исчерпанной. Его пренебрежительное отношение только подстегнуло Марину.

— Вы считаете, — голос ее вибрировал от дикого напряжения, — что имели право так поступать? Имели право устраивать такие проверки? Вы перешли всякие границы! Это личная сфера! Никакой работодатель не смеет проникать в сферу личных отношений и диктовать свои условия! Подобные эксперименты — низость и подлость!

— Не надо драмы, вы же разумный человек. Легкий флирт никакого вреда вам не принес.

— Вы так считаете?! — выпалила Марина. — Считаете, что был только легкий флирт?!

Платон в той же непробиваемой манере хотел спокойно ответить: «Конечно, только флирт. Я знаю», но по выражению лица собеседницы и звучанию до предела напряженного голоса Платон догадался о том, что скрывалось за гневным вопросом. Платон изменился в лице, на мгновение посерел, но потом зрачки сузились в точку, кровь ударила в голову. Платон вскочил с места и кинулся прочь из директорского кабинета.

Марина опешила от такой необъяснимой стремительности и озадаченно замерла, но через пару мгновений бросилась за новым руководителем.

Людмила, спокойно листавшая в телефоне ленту модных новостей, взвизгнула от испуга, когда дверь директорского кабинета с грохотом распахнулась. Затем секретарь удивленно проследила за выскочившим в коридор Платоном. Едва она успокоилась и собралась вернуться к чтению, как дверь кабинета опять с шумом открылась, и из нее уже выбежала Темникова и тоже кинулась в коридор.

— Что происходит? — бросила ей вдогонку Людмила, но Марина не услышала.

Платон мчался по коридорам, как тайфун, шумно, смертоносно и неодолимо, распугивая проходящих мимо сотрудников. Ворвался в кабинет системного администратора, схватил того за грудки и швырнул в стену, крича:

— Как ты мог?! Как ты мог?! Мы же договорились! Что ты ее и пальцем не трогаешь!

— Что? Кого? Чего? — затараторил растерянный Денис, не ожидавший такого натиска.

А его уже впечатали в стену и занесли разящий кулак для удара. Денис дернулся было в сторону, но его слишком крепко держали. Кулак ринулся вперед, но в последнее мгновение Платон смог сдержаться и нанес удар в стену, рядом с головой Дениса.

— Подожди! Зачем так сразу?! — задергался в руках напавшего Денис, рассчитывая все же вырваться. Но его не отпустили, швырнули в сторону на тумбочку с запасными деталями.

Та опрокинулась, то, что лежало на ней, с шумом разлетелось в стороны, а сверху упал сам Денис.

— Я признаю! Виноват! Прекрати! — примирительно бросил он и попытался подняться.

Разбросанные инструменты, коробки и детали, попадаясь под руки и ноги, не давали быстро вернуться в горизонтальное положение.

— Никакие признания тебе не помогут! — прорычал Платон, снова схватил его за грудки, рывком поднял на ноги и швырнул в дальний угол.

По пути Денис задел стул, рухнул на пол раньше, чем достиг стены, рукой ткнул шкаф, и с него полетели вниз папки и рулоны бумаги. Платон опять кинулся на Дениса, снова рывком поднял с пола и тряхнул.

— Ты не должен был!.. — рычал Платон в лицо провинившемуся. — Не должен был!.. А только то, на что договаривались!

— Извини! Сплоховал! Не сдержался! Всего один раз! — горячо оправдывался Денис, вцепившись в руки нападающего.

Тут в кабинет системного администратора ворвалась Марина, она бесстрашно влетела в драку и вцепилась в Платона:

— Отпустите его! Что за детский сад?! Немедленно прекратите! Вы сами во всем виноваты! Сами это затеяли! Вы же взрослые люди! Вы на работе!

Платон зло скрипнул зубами, но внял голосу разума, оттолкнул Дениса, одернул свой пиджак, поправил галстук. Глаза еще возбужденного горели, но в остальном Платон уже взял себя в руки.

— Спасибо. Ты вовремя, — попытался улыбнуться Марине Денис.

Она резко повернулась к нему и дала пощечину, хлесткую и злую, потом еще один разворот на каблуках, и Марина решительно покинула разгромленный кабинет.

Мужчины остались один на один, и повисла опасная пауза, которая могла вылиться во что угодно: от продолжения драки до молчаливого ухода.

Денис попытался сгладить ситуацию.

— Да ты зверь, — криво усмехнулся он, потирая одной рукой щеку, а другой — ушибленное плечо.

— А ты, видимо, анархист, — ледяным голосом произнес Платон. — Немедленно наведи в кабинете порядок. Такое состояние рабочего помещения неприемлемо.

От удивления и возмущения Денис даже не нашел, что сказать, а Платон и не собирался этого дожидаться. Он покинул кабинет системного администратора с таким непроницаемым лицом, словно это совсем не он еще минуту назад крушил там все вокруг.

В распахнутую дверь робко заглянули сотрудницы из соседних помещений.

— А что случилось? — пораженно спросили они, видя полный разгром.

— Вот не пойму, то ли я такой неаккуратный, то ли мебель хлипкая, — бесшабашно проговорил Денис, разводя руками, — чуть задел, и все разлетелось.

Стремительным шагом новый руководитель подразделения вошел в приемную.

— Платон Андреевич, — бросила ему секретарь, — звонила Изольда Борисовна, просила вас перезвонить.

— Есть что-то на подпись? Почта? — холодно спросил Платон.

— Да, вот папка, — услужливо подскочила к нему секретарь, но прежде, чем отдать бумаги, воскликнула. — Что у вас с рукой?

Платон бросил взгляд на пострадавшую кисть, после удара о стену кожа на костяшках оказалась содрана, раны кровоточили.

— Помогал системному администратору с аппаратурой и немного повредил руку. Ерунда.

— Нет, надо обработать! — всполошилась Людмила. — У меня есть аптечка, а там бинт, перекись… Как же вы так неаккуратно?

— Спасибо, — сухо произнес Платон.

После произошедшего Марина не могла сразу вернуться в конструкторский отдел. Ее трясло от нервного напряжения, от попыток осознать и пережить предательство со стороны Дениса. Она позвонила своему заместителю:

— Аня, я схожу в аптеку, голова просто раскалывается. Если кто-то будет искать, скажете, что скоро буду.

— Без пальто? — удивилась заместитель, но в телефоне уже послышались гудки.

Обеспечив себе спокойные полчаса, Марина вышла из здания предприятия и направилась в сторону аптеки. О холоде Марина не думала. Первый снег растаял, оставив после себя грязную слякоть, но Марина не замечала и этого, быстро стуча каблуками деловых туфель по тротуарам. Внутри у нее клокотало от гнева, от стыда, от горечи. Выходило, что все слова и поступки Дениса — ложь; признания, тяжелые вздохи, страстные взгляды, жгучие поцелуи, соперничество с Платоном за ее внимание — мерзкая игра и притворство. Но кто бы мог подумать, что Денис и Платон в сговоре? Да еще и в таком низком и подлом сговоре?!

«Какая же я была дура! — ругала себя Марина. — Поверила ему! Сама кинулась на шею! Сама в штаны залезла! А он попользовался! Потом еще и притворялся! А я верила! Даже жалела, что мне сейчас не до отношений! Дура! Надо было в руках себя держать! Расслабиться ей захотелось! Вот и расслабилась на свою голову! Выглядел таким приятным, таким искренним. Неужели я просто не могу понравиться мужчине? Даже этот столичный фрукт не видит во мне девушки. Возиться со мной не стал, Дениса подрядил. А я и попалась!»

От обиды и сожалений из глаз рвались слезы, но Марины кусала губы и держалась.

За жгучей волной испепеления, наступила эмоциональная истощенность. Марина дошла до аптеки, что-то купила и пошла обратно, дрожа от выплеска переживаний, а не от холода.

— Нельзя заводить на работе никаких отношений, — выговаривала она себе. — Правило не зря придумали. И пора научиться разбираться в людях. От слишком обаятельных одни проблемы! Наступала же уже на эти грабли с Сорским, но нет, не хватило, опять вляпалась. Вечно меня тянет на что-то посложнее, поинтереснее. С обычными мне, видите ли, скучно. А вляпываться, значит, не скучно. Надо же быть такой дурой. Строить из себя серьезную и продуманную, а сама!.. И поделом мне. Рано еще в кресло руководителя, ветра в голове много, и глупости амурные слишком волнуют. Хватит вестись на интересные обложки, лучше выбирать простое содержание. Вон Ленины сноубордисты — обычные ребята, без рабочих заскоков, такие варианты и нужно рассматривать.

Правая ладонь странно горела, как будто еще ощущая последствия звонкого удара, Марина потерла ее второй рукой. А ведь Марина первый раз в жизни дала кому-то пощечину, даже слишком любвеобильный Сорский ни разу такого не заслужил. Получалось, что ситуация задела Марину сильнее, чем выходки бывшего.

Денис решил подождать до конца рабочего дня, как будут развиваться события. Восстановил в кабинете порядок, разложил разбросанное по местам, поправил мебель, успел выполнить несколько рабочих задач, но никаких новый известий не поступило. Никто не звонил и не приходил, оставляя Дениса в растерянности, недоумении и неприятной неопределенности.

Потерпев еще час, Денис пошел сам.

— Я к Драгунскому, — привычно бросил он секретарю и направился в кабинет руководителя производства.

— Во-первых, он не там! — выпалила Людмила. — Он же теперь в директорском кабинете. А во-вторых, в директорский без доклада нельзя. Я сообщу, что ты пришел.

— Я сам, — отмахнулся Денис и стремительно вошел к новому руководителю.

Платон бросил быстрый взгляд на вошедшего и тут же снова нырнул глазами в монитор.

— Я тебя не вызывал, — сказал он визитеру.

— Да, я явился сам, — Денис подошел к столу. — Хотел уточнить, мне заявление об увольнении по собственному сегодня писать или можно до завтра подождать?

— Нашел работу получше? — обронил Платон, не переставая что-то печатать.

Денис удивленно вскинул брови, после чего сел в кресло для посетителей и протянул:

— Нет, — в глазах заплясали искорки интереса.

— Тогда какой смысл увольняться?

— Мне показалось, что таков твой план развития событий.

— Я тебе уже говорил, не пытайся просчитать мои ходы. Выше головы прыгнуть тебе не удастся.

— Ну, кое-что меня все же удалось, — усмехнулся Денис. — Например, установить на твой компьютер шпионскую программку.

После этих слов Денис, наконец, удостоился пронзительного взгляда от нового хозяина кабинета.

— Неужели? Хочешь сказать, что способен взломать такую серьезную защиту, как у меня?

— Нет, конечно, — Денис с независимым видом поводил пальцем по столу, — моих знаний на такое бы не хватило, но есть добрые люди, которые не отказали в помощи.

— Зачем ты это сделал? — продолжал прожигать Дениса взглядом руководитель.

— Стало интересно, что же ты там такое защищаешь, если нужны такие суровые меры безопасности.

— И что?

— Весьма интригующе, надо сказать, — солнечно улыбнулся Денис, — я не против поучаствовать. Дело серьезное. Думаю, смогу быть полезен. Хоть для меня такое и в новинку, но надувные авто мы же осилили.

Платон повернулся к компьютеру и продолжил что-то сравнивать с бумажными документами.

— По-моему, тебя ждет работа, — обронил он.

— Да, ждет, — Денис встал с кресла и направился к выходу. — Кабинет я привел в порядок, можно и потрудиться. — Дойдя до двери он обернулся. — Не обижай ее, она хороший человек, — серьезно сказал он, а потом с долей игривости добавил: — И, между прочим, красивая девушка.

— Я знаю, — сухо ответил Платон, не отрывая глаз от бумаг.