Иголки да булавки

Глава 23

— Как прикажете теперь с ними работать? — спросила Марина свое отражение.

Зеркальная копия смотрела грустно и устало, на бледном лице проступили признаки бессонной ночи.

— Я не смогу ходить вечно с непроницаемым лицом, как столичный фрукт, и не смогу улыбаться, как Денис. Не такая я толстокожая.

Марина вздохнула, а потом нахмурилась.

— Глупости! — заявила она себе. — Я смогу!

Она надела самый строгий из своих костюмов — черный, собрала волосы в деловой пучок, по губам прошлась лишь блеском, пусть рот выглядит тонкой суровой складкой.

На утреннее совещание Марина решила сама не ходить, только если ее позовут. Время обычного начала планерки прошло, а Марине так никто и не позвонил.

— Сегодня не идешь? — уточнила заместитель Анна.

— Теперь Платон Андреевич решает вопросы без совещаний, — ответила Марина.

Прошло некоторое время, и новый руководитель позвонил сам.

— Доброе утро, со мной связалась председатель профсоюза работников машиностроения. Помните, я представлял вас на выставке? Она очень интересуется нашим спецкомплектом для беременных. В дополнение к базовому мне нужны еще два варианта. До конца дня. А по базовому разработайте еще и упрощенную модификацию для снижения стоимости.

— Хорошо, — сухо ответила Марина и повесила трубку, не давая собеседнику шанса сказать что-нибудь еще.

Однако новое рабочее задание ее порадовало, оно не давало вязнуть в трясине самокопаний и сожалений.

Несколько раз Марине на мобильный телефон звонил Денис, она ни разу не ответила. Когда он позвонил на стационарный, едва узнав заговорившего по голосу, Марина положила трубку. Тогда настойчивый Денис прислал ей сообщение: «Мне нужно с тобой поговорить. Буду ждать в начале обеда на другой стороне улицы, рядом с киоском с кофе». Марина послала в ответ краткое «нет». Она чувствовала, что еще не готова спокойно выслушивать оправдания и объяснения. Она кинется обвинять, чем покажет, насколько ей больно, а это унизительно.

Марина с головой ушла в работу, находя там спасение от душевных мук.

Обеденный перерыв наступил неожиданно быстро, сотрудницы конструкторского отдела засобирались по магазинам.

— Добрый день! — раздался бодрый мужской голос и попытался развеять тягостную атмосферу кабинета. — Вы уже уходите? А я хотел узнать, все ли у вас в порядке. У нас уже несколько случаев неполадок с электронной почтой. Как у вас с ней?

— Все хорошо, — пожали плечами сотрудницы конструкторского отдела, им хотелось быстрее уйти по личным делам, а не заниматься проверкой чего-либо.

— Замечательно, — обрадовался Денис. — Я вас задерживать не буду. Если жалоб нет — значит, нет.

Довольные сотрудницы поспешили на выход.

— А как у вас, Марина Всеволодовна, с электронной почтой? В целом с работой компьютера? Нареканий нет? Давайте я все же проверю.

Марина понимала, что Денис задумал дождаться, пока все уйдут, и остаться с ней наедине. Но не сбегать же ей из собственного кабинета. Она освободила ему место за компьютером. Денис принялся усердно делать вид, что что-то проверяет. Представление продолжалось до тех пор, пока все сотрудницы Марины не ушли. Марина пересела за свободный стол и ожидала окончания процедур, рассматривая новые образцы ткани, присланные поставщиком.

— Я должен перед тобой извиниться, — проговорил Денис.

— Свое отношение к твоему поступку я уже выразила, — холодно ответила Марина. — Простить тебя я никогда не смогу.

— Понятно, — помрачнел Денис. — Я не хотел ничего плохого. Предполагался только легкий флирт и все.

Марина делала вид, что очень внимательно изучает образцы тканей в альбоме поставщика.

— Да, я сплоховал, — продолжил Денис покаянную речь. — Не ожидал, что так все развернется в первую же встречу.

«Теперь вместе с Платоном они будут считать меня легкомысленной! — высказала себе Марина. — Конечно, как такой доверишь управление?!»

— Как ты мог на такое согласиться? — сдерживая эмоции, бросила Марина.

— Мне очень нужны были деньги, — признался Денис. — Я попал в сложную аварию, средства, что были, ушли на ремонт мотоцикла. Еще и в долги влез. Потом конец обучения подошел, время экзаменов, а я не заплатил за последний год. Мне поставили условие, что не допустят до сдачи, пока не оплачу. На решение вопроса давалось всего несколько дней. Я хватался за что угодно, только бы нужную сумму наскрести. Тут Сорский и позвонил, сказал, что у него по старой памяти есть для меня работка.

Марина резко повернулась к рассказчику:

— Ты был знаком с Сорским до того, как устроился к нам работать?

— Да. Он же до того, как уехать в столицу, часто к нам в «Тополиную рощу» заезжал, отдыхал, делишки свои проворачивал. Он меня кое к чему привлекал, за деньги. Нет, ты не думай, ничего предосудительного, небольшие услуги.

— Неужели? — с горечью усмехнулась Марина. — Ты был так убедителен, когда за мной увивался, что это совсем не походило на дебют. Значит, это Сорский свел тебя с Платоном нашим Андреевичем?

— Да, сказал, что он заказчик, у него определенные условия, что я с такой работой справлюсь. А Платон… Андреевич еще и на перспективную постоянную работу устроить пообещал.

«Какая же гнида Сорский! — с отвращением думала Марина. — Наверное, еще и рассказал, как легче меня подцепить, что именно мне нравится… Сволочь! Хотя не только он! Оба! Нет, трое!»

— Я и тебя с Сорским в «Тополиной роще» видел несколько раз, — продолжал Денис. — Ты-то меня, наверное, не помнишь. Разумеется, я же обычный официант. А ты еще тогда показалась мне очень привлекательной, но пока с тобой рядом находился Сорский, шансов не было ни у кого и никаких. И в тот раз, когда мы познакомились, способ Платон придумал, мне бы подобное и в голову не пришло. Да и не решился бы я, ты тогда такой строгой и деловой выглядела. Так что я не врал, когда говорил, что ты мне нравишься.

— Если я тебе нравлюсь, — в голосе Марины сквозила горечь, хотя она и старалась выглядеть равнодушной, — и ты не хотел ничего плохого, почему не признался раньше, что тебя подло наняли за деньги за мной увиваться?

— Договоренность соблюдал. И я ведь не делал ничего плохого. Мы же с тобой приятно проводили время, общались, а после той ночи у реки я ничего подобного себе больше не позволял. Трудно было, но я же выдержал. И таблеток перед ночью в палатке наглотался специально, чтобы не сорваться, и прочее… А в первую ночь я просто не ожидал, что ты такая…

Марина бросила на Дениса гневный взгляд, ожидая слишком откровенного приговора своему поступку.

— Такая страстная, — медленно закончил Денис, пытаясь разгадать смысл ее огненного взора.

Марина опять отвернулась к альбому с образцами.

— Все равно это подло, — заявила она. — Я ведь тебе доверяла, считала, что ты искренне ко мне относишься, а ты… Получается, помогал ты мне тоже за деньги?

— Нет, помогал я по-дружески и Платону об этом не рассказывал. Только про ночь в твоей чудо-палатке.

— Так он знал, поэтому ничему не удивлялся, — мрачно проговорила Марина.

— Очень надеюсь, что когда ты остынешь, поймешь, что человек я, в общем-то, неплохой, и мы можем продолжать нормально общаться. Обещаю, больше никаких амурных поползновений в твою сторону. У меня теперь есть девушка.

Горечь, боль, обида и злость жгли изнутри, но Марина стала понимать, что их стоит адресовать организаторам, а не исполнителю. Вины с Дениса, конечно, никто не снимал, но злость на него постепенно утихала, направляясь на других участников затеи. Марина молчала и раздраженно листала совершенно неинтересный сейчас альбом, но ведь ей было необходимо как можно быстрее собраться с мыслями, подавить чувства и вернуться в работу. До конца обеденного перерыва осталось совсем немного.

Денис тоже молчал, опасаясь сказать лишнего в такой сложной ситуации.

Ему позвонили на мобильный телефон.

— Да, привет, — бросил он неизвестном собеседнику. — Времени же до конца обеда совсем мало? Ладно, ладно. Ты где? Прямо около нас? — он встал и подошел к окну. — Да, вижу. А я в вашем конструкторском, видишь? — он помахал кому-то. — Да, у Марины техника немного барахлит, подправлять пришлось. Уже закончил, могу идти. Хорошо. Марина, — он повернулся к ней, — тебе привет от Ангелины.

— Ей тоже, — бесцветно ответила Марина.

«Значит, все-таки наша Ангелина, — мрачно подумала Марина. — Увели мальчика, — мысленно усмехнулась она, вспомнив предостережения подруги. — Только мальчик оказался еще тот…»

— Она все переживает, как у вас дела тут идут, — Денис закончил вызов и сунул телефон в карман, — расспрашивает меня постоянно. Сначала очень расстраивалась, что ее уволили, а я убеждал, что наоборот хорошо. У нас же здесь отношения между сотрудниками не поощряются, она, как и ты, мне этим в нос тыкала. Нельзя, ничего нельзя. Теперь она от этого свободна, и все можно. Она замечательная, — с чувством заявил Денис.

— Да, она хорошая девушка, — все так же сухо произнесла Марина.

— Простая, веселая, романтичная, наивная даже, — воодушевленно, как настоящий влюбленный, продолжал Денис.

У Марины в душе неприятно кольнуло.

— То есть, совсем не такая, как я? — вырвалось у Марины с неприязнью.

— Ты другая, — спохватился Денис. — Строгая леди-босс. С тобой я постоянно, как на уроке у доски или на экзамене. Боюсь оплошать, сказать что-то неправильно, не так сделать. А с ней просто, без всяких заморочек, — и тут Денис поймал на себе хмурый взгляд Марины. — Я пойду, — засуетился он, — не буду тебе надоедать. Но ты ведь не ела. Мы сейчас с Ангелиной в кафе зайдем пообедать, тебе чего-нибудь принести? Пирожки? Пирожные?

— Нет, аппетита нет, да и работа срочная ждет.

— Извини, — со вздохом раскаяния произнес Денис, — но ты знай, если понадобится помощь, всегда можешь обратиться ко мне.

Марина не нашла в себе силы кивнуть даже из вежливости, она пересела к своему компьютеру и сделала вид, что теперь полностью поглощена работой. Денис задержался всего на несколько секунд, еще раз вздохнул и поспешил к своей девушке.

Постепенно в отдел вернулись с обеда сотрудницы и работа закипела.

Позвонил Платон:

— Как у вас продвигается?

Хотелось ответить на это какую-нибудь колкость, но Марина решила не опускаться до мелких шпилек и лишь сухо произнесла:

— Продвигается.

— До конца дня успеете?

— Должны успеть.

— Зайдете ко мне, как только будет готово.

— Недостаточно будет, если пришлю вам на электронную почту все материалы? Там пояснения не требуются.

— Зайдете ко мне с документами, — повторил Платон.

— Уже самодурствует, — недовольно проговорила Марина, положив трубку, видеть нового руководителя ей стало еще неприятнее, чем Дениса. Громко она произнесла: — Платон Андреевич желает получить полные раскладки по моделям уже к вечеру. Придется ускориться и сосредоточиться именно на этой задаче.

Однако как ни спешил конструкторский отдел, до конца дня полностью разработать три варианта модели они не успели. Опыт и знания позволили бы им где-то в чем-то схитрить, чтобы получить менее качественные модификации быстрее, но никто не позволял себе халтурить.

За полчаса до конца рабочего дня Платон начал нетерпеливо названивать.

— Я же вас жду, почему вы не идете?

— Мы еще не закончили, — подчеркнуто холодно ответила Марина.

— Дело только в этом?

— Разумеется. Я даже думаю, что за сегодня мы и не успеем. Одна новая модель и упрощенный вариант старой почти готовы, но над вторым новым вариантом работы еще много. Насколько важно сдать вам их сейчас? Вы сегодня собираетесь их отправлять? До завтра, до полного завершения не подождет?

— Даю вам еще пятнадцать минут, и подходите с тем, что есть. Сам оценю, что и насколько готово, подойдет или не пойдет для показа.

В назначенное время никто не пришел, и Платон снова позвонил в конструкторский отдел.

— Что это значит? — ледяным голосом поинтересовался он. — Почему вас нет?

— Только сейчас закончили, — заявила Марина. — Сейчас принесу.

Своему коллективу Марина посоветовала уходить как можно быстрее.

— Рабочий день закончился, а Платон наш Андреевич этого не замечает или не считает уважительным поводом для прекращения работы, — сказала Марина. — Лучше вам вовремя разойтись по домам, пока ему не вздумалось настаивать на неофициальной внеурочке.

Сама глава конструкторского отдела отправилась к новому руководителю с явно сырыми разработками, раздраженно цокая каблуками.

«Ему власть точно не идет на пользу, — при этом думала она. — То ли еще будет».

— Рабочий день же закончился? — недовольно встретила ее появление в приемной секретарь.

Она уже надела куртку и собиралась уходить.

— У кого как, — мимоходом обронила Марина и направилась прямо к директорскому кабинету.

— Подождите! — возмутилась Людмила. — Я должна сообщить Платону Андреевичу, а он скажет, примет вас или нет, только если примет, вы пойдете. Теперь все опять по-старому, как при прежнем директоре, раз директора нам назначили.

Так Марине в очередной раз напомнили об ее утраченном статусе соруководителя. И кто напомнил? Та, кто еще совсем недавно лила слезы и просила прощения.

— Он меня сам вызвал, — заявила Марина.

— Неважно, — буркнула секретарь и тут же отвлеклась на разговор с ответившим на ее звонок Платом, тот подтвердил, что ждет Темникову.

— Теперь идите, — согласилась Людмила и спешно кинулась собираться домой.

Зная, насколько принесенный материал не готов к серьезному разбору, Марина настраивалась защищаться от любых замечаний и нападок.

Платон взял документацию, довольно бегло пролистал, обронил: «Хорошо», — и положил бумаги в сканер.

«Он издевается?» — насторожилась Марина.

— Теперь перейдем ко второму вопросу, — объявил Платон, хотя до этого ни о каком втором вопросе не упоминал. Марина насторожилась еще сильнее. — Вы хорошо себя показали, — произнес Платон и нырнул взглядом в разложенные на столе бумаги, — грамотным специалистом, аккуратным и исполнительным работником. Ваши конструкторские идеи, а также творческий подход и нестандартные решения оценили. От себя добавлю, очень даже нестандартные решения, если вспомнить демонстрацию на мне дождевика и полевые испытания укрытий в парке.

«Он меня хвалит? — удивилась Марина. — Такой изощренный способ издеваться?»

— Вы неплохо работаете с персоналом, способны заставить его вам доверять и слушаться, можете повести за собой, пусть и собственным экстравагантным примером. Вы не подвержены формализму, спокойно переходите грань рабочего времени, если того требует ситуация, настроены на достижение результата, он для вас важен. Вы хорошо ориентируетесь даже в стрессовой ситуации, это показали наши приключения в клубе. В меру выдержаны, в меру расчетливы.

«Что происходит? — недоумевала Марина. — Пытается загладить свою вину? Или он, наконец, созрел до назначения меня руководителем производства? Давно пора!»

Эти соображения приободрили Марину, и она начала принимать хвалебные слова, как полностью заслуженные.

— Вы принципиальны, умны, решительны, самоотверженны. В вашей серьезной профессиональной подготовке никто не сомневается, ваши личные качества как работника и как руководителя тоже достойны хороших оценок. Вы способны ради интересов дела поступиться и где-то пренебречь собственными интересами. А еще, я надеюсь, вы начали понимать, что дорога к цели, даже чисто профессиональной, не всегда пряма и очевидна. Человеческий фактор никогда нельзя сбрасывать со счетов, а вот опираться на него бывает очень эффективно. Вы показали себя как надежный деловой партнер. Я лично убедился, что с вами, как говорится, можно идти в разведку. Вот, учитывая все сказанное, — Платон достал из папки лист и положил перед собеседницей, — я вас увольняю.

Последнее слово произвело странный эффект, Марине показалось, что реальность с оглушительным звоном разбилась, куски разлетелись, и все повисло в удушливом вакууме.

— Почему? — произнесла Марина совершенно не своим голосом.

По разбившейся реальности пошла нервная горячая дрожь, не дающая кускам соединиться обратно в целое.

— Будет вернее сказать: сокращаю, — поправил сам себя Платон и подвинул ближе к Марине беспощадное уведомление. — В целях оптимизации и уменьшения расходов должность руководителя производства и должность начальника конструкторского отдела сокращают, — сказал Платон, достал из сканера принесенную Мариной документацию и занялся ее повторным просмотром. — У вас законные два месяца с завтрашнего дня.

— Что будет с моим отделом? — глухо спросила Марина, реальность в ее восприятии все никак не желала вернуться в нормальное состояние, и новые дополнения с трудом пробивались к сознанию.

— Пока продолжает работу, но вертикаль управления поменяется. Он выходит из подчинения подразделению и переходит под руководство головного офиса — так же, как другие наши отделы, поэтому местный руководитель ему не понадобится. Как видите, места, достойного вашей компетентности, здесь больше не будет.

— Поэтому меня и увольняют? — горько усмехнулась Марина. — Оказалась слишком высокая компетентность? Абсурд.

— Вовсе нет. К тому же, как неоднократно говорилось, любовные связи в нашей организации не поощряются, — Марина сжала губы и метнула на собеседника убийственный взгляд, но Платон его так и не увидел. — Дело тут совсем не в моральном аспекте, как считают многие впечатлительные особы, а в том, что люди, связанные личными отношениями, так или иначе попадают в созависимость, и способны влиять на решения и поступки друг друга.

— Крайне низко, — не сдержалась Марина, — ставить мне в вину нарушение запрета, когда вы сами подстроили эти амурные отношения. Вам не кажется, что вы перешли грань не только разумности, но нравственности? Вы слишком далеко позволили себе зайти! Но даже не попытались извиниться! — эмоции забурлили, и слова полились горячим потоком. — Проводить на человеке испытания?! Эксперимент?! А при этом вам не захотелось брать амурную функцию на себя! За деньги нашли другого! Зачем? Боялись сами не справиться потому, что не способны на чувства?! Нашли того, кто оказался в сложной жизненной ситуации и согласился участвовать в подлости?! Вы же гораздо хуже, чем он в таком случае! Вы это придумали и спланировали! Подстроили! Но у вас, видимо, и мысли не возникло, что это недопустимо! Подло! Мерзко! Вы думаете только о себе! О своих целях и как их достичь! На остальное вам плевать! Любыми методами вы хотели получить кресло руководителя! Побоялись, что честными способами меня не обойти, так вы пустили в ход грязные интриги! Я уверена, что посылки хоть и отправляли по указке Сорского, но с вашей подачи! А бутылки вы Корчук подговорили подбрасывать? Задурили головы своим подленьким помощничкам разными обещаниями, и они вам поверили! Вляпались вместе с вами в эти мерзкие махинации! Вот только людей вы не цените! Видимо, никого, кроме себя! Люди для вас только средство для достижения целей! Ваши способы работы — бесчеловечность, которую ничто не оправдывает! Вы абсолютно не хотите понимать, что работники не ваша собственность, не ваши бесправные рабы! У них есть своя жизнь помимо работы! Там тоже что-то случается, на нее тоже нужно время и силы! Нельзя бездумно пользоваться тем, что кто-то может пожертвовать своим личным временем ради работы! Если у вас нет личной жизни, это не значит, что и другим на свою наплевать!

Марина на мгновение сделала паузу, чтобы перевести дух, и Платон все же отложил бумаги.

— Да, я понял, что в ваших глазах я полон достоинств, — спокойно произнес он, полез в ящик стола, достал коробочку и поставил перед Мариной, — поэтому вот, — пальцем нажал на кнопку, крышечка поднялась и на бархатной подложке заблестело кольцо, — я предлагаю вам выйти за меня замуж.

Опять реальность в восприятии Марины задребезжала, не желая собираться воедино. Марина услышала слова, поняла их значение, но сделанное предложение настолько не укладывалось в голове, что никак не могло встроиться в общую картину. Несколько мгновений Марина пораженно смотрела то на кольцо, то на Платона, а потом глухо произнесла:

— Вы издеваетесь? — но не дав ничего ответить, Марина вскочила с места. — Думаете, таким можно сразить любую? Нет! И вообще, с меня хватит! Я все равно не смогу работать с таким руководителем, как вы! Незачем ждать два месяца! Даже две недели мне не нужны! Вам, полагаю, тоже! Заявление об увольнении напишу завтра же утром! Всего хорошего! — развернувшись, она решительно пошла к двери.

— Марина Всеволодовна, не принимайте скоропалительных решений, — полетело ей вслед. — Разговор еще не окончен. Вернитесь, пожалуйста, на место.

То спокойствие, с которым звучал голос Платона, стало худшим из раздражителей.

«Непробиваемый!» — негодовала Марина, сжимая кулачки и не останавливаясь.

Она распахнула дверь кабинета. В приемной уже никого не было.

— Марина Всеволодовна, вернитесь, — настаивал Платон, — мы не договорили. Марина Всеволодовна!

С особым удовольствием и смачностью Марина оглушительно хлопнула дверью директорского кабинета, рассчитывая навсегда оставить в прошлом невыносимого Платона и иже с ним. Она зло процокала по затихшим коридорам двух этажей, стремительно вошла в опустевший конструкторский отдел и здесь громко, со всего размаха, хлопнула дверью, подтверждая свою решимость уйти навсегда. А потом еще и заперлась на ключ, для верности.

В родном кабинете, где ее уже никто не видел, Марину накрыл нервный озноб, сердце барабанило в груди, пальцы мелко тряслись, но она не стала дожидаться, пока успокоится. Ринулась к компьютеру, попыталась с наскока хоть что-то доделать, потом бросила, переключилась на сбор личных вещей из ящиков стола, из тумбочки с посудой, но не доделала и это, опять вернулась к компьютеру. Завершить модель, которую сегодня не успели, ей показалось важнее, чем сбор чашек и записных книжек.

Однако, негодование и прочие чувства продолжали бушевать, вмешиваясь в рабочие размышления и заставляя думать совсем о другом.

«Хотел меня обескуражить своим предложением! — гневно думала Марина, резкими движениями вырисовывая выкройку на компьютере. — Не удалось! Думал, что я поверю! Рассчитывал, что поведусь! Растаю, как любая девчонка! А потом что?! Начал бы веревки из меня вить?! Кормил бы обещаниями, что не уволит?! Чего-нибудь бы добивался!»

В дверь кабинета постучали.

— Марина Всеволодовна, мне нужно с вами поговорить! — раздался из коридора голос Платона, затем дверь дернули, но она не поддалась. — Откройте, пожалуйста. Мне нужно с вами поговорить.

Марина не стала не только открывать дверь, но даже откликаться.

— Я знаю, что вы там, — не отступал Платон. — Откройте, пожалуйста. Давайте не будем превращать все в детские игры. У меня к вам серьезный разговор.

«Кто еще тут играет, — зло подумала Марина, выстукивая на клавиатуре описание деталей. — Это вы любитель психологических игр! Специалист поиздеваться! Но я в такие игры не играю! Как он вообще мог подумать, что я соглашусь?! Вот так вдруг! Ни с того, ни с сего! Хотя чему я удивляюсь?! Он уверен в себе и своей неотразимости!»

— Марина Всеволодовна, я знаю, что вы меня слышите! — повысил голос Платон. — Зачем вы заперли дверь? Я хочу только поговорить! Но разговор важный! Откройте, пожалуйста!

«Не зря запирала, — усмехнулась про себя Марина. — Предполагала, что примчится, начнет уговаривать! Не ожидал, что я не соглашусь! А еще строит из себя потомственного интеллигента! Сорский, например, тоже всегда в себе уверен, но он в облаках не витает, а трезво смотрит на вещи. И понимает, где шансы есть, а где и время тратить не стоит. В моем случае точно не стоит!»

— Марина Всеволодовна! — Платон начал активно дергать дверь. — Откройте, пожалуйста! У меня действительно важный разговор! Я не могу вести его через дверь! В конце концов, это глупо — запираться и молчать! Не будете же вы сидеть здесь до утра? Я, например, могу себе такое позволить! Меня никто не ждет! Но у вас-то не так! Давайте не будем тянуть время! Откройте дверь!

Марина перестала печатать и озадаченно подумала: «Меня тоже никто не ждет, потому что… — Марина представила свою пустую темную квартиру. Да, конечно, недалеко жили ее родители и другие родственники, но ведь тут другое, а потом растерянность сменила новая вспышка гнева. — Что это вообще за методы? Сначала вывести из себя, а потом в любви признаваться! Добиваться! Ломиться в запертые двери! Ах, нет, в такой глупости, как любовь, он даже признаваться не стал! Сразу решил меня огорошить: выходи за меня! Бред! Бред рассчитывать, что я хотя бы задумаюсь над таким предложением!»

— Марина Всеволодовна! — продолжал атаковать дверь Платон. — Проявите благоразумие! Нет смысла в том, чтобы затягивать эту ситуацию! Откройте дверь! Мы спокойно поговорим! И я отвезу вас домой!

— Оставьте меня в покое! — нарушила молчание Марина, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. — Я работаю! Мне еще много нужно сделать! Это как раз в ваших интересах! В ваших и бесчеловечной «Альянс-Текс-Ко»!

— Я как раз хочу с вами поговорить о предприятии! Об интересах! — оживился Платон. — Откройте дверь! Пожалуйста! Не вынуждайте меня ее взламывать!

— Будет очень интересно! — язвительно бросила Марина. — Что вы скажете вызванным специалистам? Что строптивая работница не пускает вас, своего директора, в кабинет? А зачем вам так срочно нужно в него попасть, тоже скажете? И что именно?

Разговор продолжался на повышенных тонах для того, чтобы собеседники слышали друг друга через преграду.

— Я только скажу, что замок опять сломался и дверь не открывается!

— А если я не поддержу вашу версию?

— Надеюсь, вы не станете доводить до такого!

— Согласна! Не будем доводить! Уходите! Я занята! Работаю! А вы меня отвлекаете! Всего хорошего!

— Марина Всеволодовна! Прекратите это ребячество! Хватит! Мы должны вести себя, как взрослые люди! А взрослые люди всегда могут договориться!

— Только не с вами! Уходите! Не мешайте мне работать!

Платон от слов перешел к делу и принялся не только дергать дверь и ручку, но и принялся атаковать деревянную преграду плечом, пробуя на прочность.

Несколько минут Марина лихорадочно работала, в горячем возбуждении быстро выполняя то, на что раньше уходило немало времени. Ее мысленный гневный монолог также продолжался, от чего ей казалось, что собеседник рядом, слушает, но не смеет возразить. Только спустя некоторое время, когда напряжение спало, Марина поняла, что в дверь больше никто не ломится.

— Ушел? — спросила сама у себя Марина. — Ну и хорошо.

Она хотела вернуться к работе, но исчезновение настойчивого Платона ее слишком зацепило. Марина прислушалась. Никаких звуков из коридора не доносилось. Не поверив, что Платон отступил, Марина подошла к двери и снова прислушалась. По ту сторону царила тишина.

— Странно, — проговорила Марина. — Но разумно. Молодец.

Однако именно после этого Марине стало не по себе. Ее снова бросили? С таким жаром рвались, уговаривали, а потом отчаялись и отступили?

Марина вернулась к компьютеру, влилась мыслями в работу, но продолжала помимо воли прислушиваться. Никаких звуков из коридора так и не донеслось. Усилием воли Марина заставила себя сконцентрироваться на работе. На некоторое время это удалось, а потом в окно вдруг постучали. В окно третьего этажа! Марина вздрогнула и впилась взглядом в черный прямоугольник. На улице давно стемнело, ближайшие фонари от здания предприятия располагались слишком далеко, чтобы их свет рассеивал здесь мрак, но то, что вплотную прижалось к стеклу, Марина рассмотрела — лицо Платона. Сердце бешено запрыгало в груди.

— Вы что вытворяете?! — воскликнула она. — Уходите оттуда! Немедленно!

— Откройте хотя бы окно! — закричал с той стороны Платон. — Мне, правда, очень нужно с вами поговорить! Серьезно поговорить!

— Вы с ума сошли! Уходите! — Марина быстро подошла к окну и глянула вниз.

Платон стоял на узком ненадежном кирпичном карнизе, по которому уже когда-то лазал Денис, а далеко внизу чернел асфальт парковки.

— Уходите немедленно! — настаивала Марина.

— Открывайте! — не сдавался Платон. — Не пускать меня в такой ситуации бесчеловечно! Путь обратно опасен! Откройте окно! Я влезу, и мы спокойно поговорим! К сожалению, долго я не продержусь и извинительную серенаду спеть не успею! От холода окоченели пальцы! Я их практически не чувствую! Откройте, пожалуйста!

— Вы — бесчестный манипулятор! — заявила Марина, но все же дернула за ручку рамы и распахнула окно.

В кабинет ворвался морозный воздух, и Марина тут же оценила, насколько на улице холодно, а Платон вышел в свой опасный путь, разумеется, без пальто.

— Спасибо, — выдохнул Платон и попытался ухватиться за внутреннюю часть окна, чтобы влезть.

— Давайте помогу, — вмешалась Марина и потянула его за руку.

— Не надо, я сам, — запротестовал Платон.

— Я помогу, — настаивала Марина.

Что именно случилось, никто из них не понял, но Платон вдруг ускользнул в темноту ночи, а потом послушался глухой звук удара.

Марина высунулась в окно, и сердце ее оборвалось, пол под ногами качнулся и куда-то уплыл. Внизу, на сыром асфальте распластался Платон, неестественно вывернув ногу. Ни о чем больше не думая, Марина кинулась к двери, отперла ее, стремглав помчалась по коридору к лестнице, в какой-то момент поняла, что бежит слишком медленно, скинула туфли и устремилась вниз уже босиком. Выскочив из двери черного хода, Марина промчалась по парковке, не замечая ни холода, ни слякоти, добежала до лежащего Платона, и тут ее обдало волной болезненного жара.

— Дурак вы, Платон Андреевич! — гневно выпалила Марина, задыхаясь от дикого волнения.

— Можно просто Платон, — произнес тот и тепло улыбнулся.

— Все равно дурак! — непримиримо бросила Марина, а потом упала рядом на колени и разрыдалась. Открыто и как-то беззащитно, совсем по-детски.

Безумное напряжение последних месяцев, эмоциональные бури последних дней, ужас и переживания последних минут — вырвались потоками горячих слез, потекли по щекам, закапали с подбородка, давая выход накопившемуся.

— Не надо, не плачь, — попросил Платон, и голос его прозвучал так удивительно мягко, что Марина на мгновение замерла и пораженно посмотрела на него. — Не плачь, пожалуйста.

Однако слезы не желали останавливаться, они душили, рвались наружу, наказывая за то, что их сдерживали так долго.

— Я совсем не умею успокаивать, и женские слезы ставят меня в тупик, — признался Платон. — Что мне сделать, чтобы ты перестала? Все не так страшно, как кажется. Я привык к травмам. Я же говорил, что занимался единоборствами, а когда понял, что опыта спортивных боев мне недостаточно для защиты, пошел на бои без правил. Там случалось всякое, так что мне не привыкать.

Марина резко вдохнула и выдохнула. Ее пытался успокоить человек, который упал с третьего этажа, который не выл от жуткой боли и еще оставался в сознании только потому, что находился под влиянием шока, но спасительное обезболивание быстро пройдет, так что времени раскисать не было.

Положение тяжелое, Марина это сразу поняла. Платон смог лишь немного приподняться на локтях, морщась от боли, правая нога так и осталась неестественно вывернутой, что ясно говорило о переломе. Открытый тот или закрытый — оставалось непонятно, черные брюки ничего не выдавали.

— Я вызову скорую, — схватилась за телефон Марина.

Кое-как она объяснила диспетчеру, что случилось и где они находятся, получила наставление не перемещать пострадавшего и успокоительные уверения, что помощь выехала.

— Значит, у нас есть время поговорить, — слабо улыбнулся Платон.

— Я сбегаю за пальто, за твоими вещами, — завила Марина и вскочила.

Только активная деятельность спасала ее от нервной дрожи и боли сопереживания. Не слушая протестов пострадавшего, она побежала к нему в кабинет, сдернула с вешалки пальто, отыскала портфель, после чего кинулась к себе, захватила свое пальто и помчалась обратно.

Пошел снег, и теплая одежда оказалась очень кстати. Свое пальто Марина, как могла, подсунула Платону под голову и спину, а его пальто стало одеялом.

— Сейчас очень кстати оказалась бы твоя куртка-убежище, — задумчиво проговорил Платон, глядя вверх. — Пожалуй, я его недооценил, а лежа под снегопадом на холодном и мокром асфальте, на многое смотришь по-другому.

Марина хотела возмущенно заявить, что сейчас не время говорить о работе, но потом решила, что так наоборот правильнее, им обоим станет легче продержаться до приезда медиков, если разговаривать о чем-то отвлеченном.

— Что ты так рвался со мной обсудить? — спросила Марина, устроившись на краешке своего пальто и прижимаясь к пострадавшему бедром, чтобы хоть чуть-чуть согреть и дать почувствовать, что он не один.

— Точно, — спохватился Платон и стал неловко рыться в карманах, кривясь и слегка постанывая от собственных действий, в итоге он вытащил бархатную коробочку, которую уже видела Марина, и маленький пакетик с несколькими кусочками ткани. — Возьми, — протянул он Марине сомнительные ценности.

— Нет, — запротестовала та.

— Возьми, — настаивал Платон. — Здесь, — он показал пакетик с лоскутками, — основа нашего проекта, я бы даже сказал, твоего проекта. Оформляю последние бумаги по регистрации и по кредитам, у нас будет свое предприятие по пошиву, сама догадываешься, чего. Но контракт государственный, нужны особые гарантии, в том числе и личные. В таком сегменте крепкие связи, порука и тому подобное — дополнительный плюс на неофициальных торгах, поэтому вот, — Платон снова протянул ей коробочку с кольцом.

Марина нахмурилась. Выходит, она была права и брак для Платона только способ выиграть новое деловое соревнование. Марина хотела отказаться сразу и резко, потом подумала о состоянии, в котором находится пострадавший, и попыталась мягко увильнуть от ответа.

— Возьми, — спокойно повторил Платон, без всякого нажима, — в больнице оно мне точно ни к чему. А вдруг потеряется? Возьми, пусть побудет у тебя.

Марина кивнула и по-деловому серьезно приняла образцы ткани и коробочку, с такой же серьезной миной положила их в жакет, убеждая себя, что это временно, потому что никаким словам и уговорам она верить не собирается. Вот только случившееся несчастье затмило прежние обиды, сделав их мелкими и неважными, на первый план вышло то, что происходит здесь и сейчас.

Снег продолжал падать. Крупные пушистые хлопья кружили в воздухе и медленно опускались на землю, даря окружающему миру холодное умиротворение. Наконец, подъехала машина скорой помощи. Из нее выскочили медики, засуетились. Достали носилки и положили рядом с Платоном, фельдшер осмотрел пострадавшего.

— Как же вас угораздило? — поинтересовался медработник, призывая своим тоном не падать духом.

— Любовь, — пожал плечами Платон и выразительно посмотрел на Марину, — хотел совершить романтический поступок.

У Марины задрожал подбородок, и по щекам снова потекли слезы. От захлестнувшей волны эмоций она не смогла ничего сказать, но ее судьба решилась в этот момент. Те чувства, что она так долго и упорно скрывала от себя и других, переполнили сердце и окрылили душу. Марина сжала руку Платона и этим отчаянным жестом безмолвно признала, что все взаимно.

Снегопад становился все гуще и гуще, превращая обыденность в белоснежную сказку. Проблесковый маячок скорой помощи задорно мигал, напоминая о гирляндах и грядущих новогодних праздниках. Марина еще не знала, где будет встречать Новый год, но теперь точно знала — с кем.