Игра со смертью

6

На следующий день к Тусе в палату заглянула нянечка, тетя Поля, пожилая, ворчливая женщина, которая делала замечания всем, включая главврача, но на нее никто не обижался, зная о ее добром нраве. Она недовольно посмотрела на Тусю, но, не найдя к чему придраться, сказала:

— Там к тебе посетитель, в коридоре на банкетке сидит. Выйди, проветрись. толькобудете курить — бычки в банку кидайте, а-то знаю я вас.

Туся хотела сказать, что никогда не курила, но промолчала. Она только кивнула в ответ и схватила с тумбочки небольшое зеркало.

Туся выглядела не так уж плохо. Проспав почти сутки, она хорошо выспалась, и хотя лицо оставалось по-прежнему бледным, это ей даже шло. Туся попросила маму принести ей одежду и теперь была в черных облегающих брюках и свободной бордовой блузке.

«Кто это?» — подумала она, и ее сердце учащенно забилось.

Она вышла в коридор и увидела Лизу, которая стояла к ней спиной, глядя в окно на желтеющие листья берез. И хотя Туся всей душой надеялась, что Лиза придет, она вздрогнула от неожиданности.

В мае они поссорились навсегда. И виновата была Туся.

Она взяла дневник Лизы, в котором та писала о любви к Егору, и сделала так, что тот его прочитал. Изо всех сил Туся старалась посеять вражду между Лизой и Егором, от которого сама была без ума. И почти добилась своего — Лиза возненавидела Егора за то, что тот выкрал ее дневник.

Но Максим Елкин, вечный борец за справедливость, рассказал Лизе о том, что случайно видел, как Туся похищала дневник. И тогда Туся решила отомстить Елкину: она оклеветала его, рассказывая небылицы о том, что он пытался ее изнасиловать. Егор, Сюсюка и Рябой избили Максима так, что он даже попал в больницу.

Но тайное всегда становится явным: Лиза догадалась обо всех кознях Туси и не простила ей лжи, клеветы и предательства.

Вспоминая события тех дней, Туся не могла поверить, что все это произошло с ней.

«Я не такая, — говорила она сама себе. Меня бес попутал. Сама бы я никогда не стала этого делать».

— Лиза? — окликнула она подругу.

Лиза повернулась на каблуках и прямо посмотрела на Тусю. В глазах у нее стояли слезы. Туся отметила, что Лиза сильно изменилась за лето: она загорела, похудела и покрасила волосы в красный цвет. Ей это шло, ведь рыжим людям к лицу все огненное. На Лизе была короткая юбка-клеш, хотя раньше она никогда не носила коротких юбок.

— Это ничего, что я пришла? — спросила Лиза.

— Это хорошо, — ответила Туся.

Она смотрела на Лизу и не могла поверить, что та сама пришла к ней и дружески разговаривает.

— Я узнала об этом вчера, — сказала Лиза, отводя глаза, — и целый вечер думала, не потревожит ли тебя мой приход.

— Потревожил, — улыбнулась Туся. — Но это хорошая тревога.

Внезапно она насторожилась и спросила: — Лиза, откуда ты узнала, где я?

— Егор. Он рассказал мне.

— А он-то откуда узнал? — Туся почувствовала, как краска бросилась ей в лицо.

— Ты помнишь, как он звонил тебе в день, когда… Ну, в этот злосчастный день?

— Да, помню, — кивнула Туся, хотя припоминала этот разговор с трудом.

— После разговора с тобой ему стало не по себе.

Он даже сказал, что его стали мучить нехорошие предчувствия.

— Я ему на что-то намекнула? — упавшим голосом спросила Туся.

— Нет, — успокоила ее Лиза, — но твой голос…

Он был каким-то чужим и далеким, по крайней мере Егору так показалось. И тогда он принялся тебе названивать, но уже никто не подходил к телефону. Он забеспокоился еще больше и пошел к тебе. Дома никого не было, Инна Дмитриевна приехала только вечером и рассказала ему обо всем, что случилось.

— Ну кто ее просил! — расстроилась Туся. — Теперь все подумают, что я психопатка!

— Во-первых, об этом почти никто не знает.

Каким бы дураком ни был Егор, он понимает, что кое о чем нужно молчать. А во-вторых, никто над тобой не смеется. Мы чуть с ума не сошли от страха, — и Лиза взяла Тусю за руку.

Говорят, что в дружбе всегда один — ведущий, а другой — ведомый. В отношениях подруг Туся всегда была лидером. Еще в детстве именно она придумывала новые забавы, а когда девочки стали постарше, именно она давала советы.

Но в глубине души Туся знала, что только Лиза в критической ситуации способна проявить смекалку и на нее можно положиться с легкимсердцем.

— Лиза, — начала она, — я должна объяснить тебе. Все, что случилось между нами, было…

Туся хотела сказать, что вся их ссора была ужасной ошибкой. И о том, как она раскаивается, что оклеветала Елкина, что пыталась настроить Лизу против Егора.

«Я любила, — хотела сказать она. — Я думала добиться его любви любой ценой, но эта цена оказалась слишком высока. Прости меня. Не уходи. Это не повторится».

Но Лиза не дала ей произнести ни слова.

— Не надо, — мягко сказала она. — Прошлое уже прошло.

— Мне так стыдно. — Туся взялась двумя руками за виски, как будто у нее болела голова. — Все подумают, что я отравилась, чтобы привлечь к себе внимание.

— О том, что ты именно в этой больнице, знаем только я, Егор и Елкин. Остальным скажем, что тебе вырезают гланды. К тому же все хорошо, что хорошо кончается.

Тусю удивило, что Лиза отчужденно назвала Максима по фамилии, ведь их роман ни для кого не был секретом.

— У вас с Максимом что-то не так? — спросила Туся. — Вы поссорились?

Что касалось чужой личной жизни, интуиция никогда не подводила ее, но когда речь шла о своей…

— Нет, — как будто нехотя ответила Лиза. Мы расстались. Навсегда.

— Не может быть! — воскликнула Туся. — Вы же были идеальной парой. Наверное, он сейчас так убивается!

Лиза загадочно улыбнулась.

— Не думаю, что он убивается. А если и страдает, то вместе с Верой.

— Что-о? — удивилась Туся.

На какую-то долю секунды она даже забыла, что говорит с подругой в больничном коридоре. Ей показалось, что она снова в школе, что не было ни ссоры с Лизой, ни этого проклятого лета.

— Теперь он встречается с этой короткошерстной мымрой?

— Туся! — с упреком сказала Лиза. — Вера не мымра. И потом, они действительно любят друг друга.

— Ты великодушна, как всегда, — заметила Туся. — А я бы этого не потерпела! Не хочешь рассказать, как все произошло?

— Не сейчас. Я обязательно расскажу тебе, но в другой раз. Наши отношения с Максимом были похожи на уютный камин около которого можно обогреться, если продрог, и высушить одежду…

— Так это же то, что нужно, — печально проговорила Туся.

— А мне бы хотелось настоящего огня, пожара, костра, — разгорячилась Лиза.

— Угу, — подтвердила Туся. — Эти костры известны еще со времен инквизиции.

Туся подумала о себе. Любовь к Егору была таким костром — ярким, но уничтожающим, и Туся сейчас была бы совсем не прочь посидеть около камина с чашкой кофе.

«Смешная Лизка, — думала она, — отказывается от теплых и прочных отношений, и ради чего? Ради того, что ее уничтожит».

Тусе казалось, что она знает наверняка: любовь — это зло, любовь — это то, что ранит и убивает.

— Зайдешь еще как-нибудь? — спросила она Лизу, стараясь придать голосу беззаботность.

— Ага, — отозвалась Лиза. — Завтра. И каждый день.

Простившись с подругой, Туся хотела вернуться в палату, но почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она оглянулась и увидела, что на лестнице, куда вела приоткрытая дверь, на подоконнике сидит и курит странный человек.

— Ой, — от неожиданности вскрикнула Туся.

— Ты меня испугалась? Неужели я такой страшный? — невозмутимо спросил незнакомец.

Туся пригляделась к нему и отметила, что он постарше ее, что у него длинные густые волосы, завязанные в хвост, брови, сросшиеся на переносице, и смуглое лицо.

«Какой странный, — подумала Туся. — Никогда не встречала людей с такой яркой внешностью».

И действительно, у незнакомца были вишневые, как будто подведенные губы и темно-карие, бездонные глаза.

— И давно ты подслушиваешь? — спросила Туся.

— Я и не думал подслушивать, просто вышел покурить, — и после паузы добавил: — Но слышал все.

Туся оторопело смотрела на незнакомца. Обычно люди, даже если и подслушивают, считают нужным это скрывать. Но незнакомец был не похож на других людей.

— Значит, уютный камин. Так, Туся?

— Откуда ты… — начала Туся, но остановилась на полуслове. Она хотела спросить, откуда он знает, как ее зовут, но глупо об этом спрашивать человека, который подслушал историю всей твоей жизни.

— Кстати, меня зовут Герман, — сказал он и соскочил с подоконника. — И я — то, что ты ищешь.

Туся заметила, что Герман очень высокого роста, на полторы головы выше ее самой.

«Какое редкое имя — Герман. И красивое, подумала она. — Интересно, что он здесь делает?»

— Ты, наверное, думаешь, что я здесь делаю, неужели я тоже ненормальный?

Герман произнес эти слова, кривляясь, нарочито испуганным голосом, и Туся засмеялась.

— Так?

— Ну, почти, — все еще смеясь, ответила она.

— Я — в норме, — уже серьезно сказал Герман. — Меня сюда родители устроили, чтобы от армии откосить. Знаешь, как это делается? Напишут в карте, что я псих, и не придется два года в сапогах маршировать.

— А-а-а, — понимающе протянула Туся. Ясно.

— Я все слышал. Похоже, у тебя большое разочарование. У меня тоже, и мне кажется, мы могли бы друг другу помочь.

Герман посмотрел на Тусю так, что ей стало неловко, и она отвела глаза. Она знала, что понравилась ему, и от волнения ей казалось, будто тропический цветок распускается у нее в животе.

«Он красивый, — думала Туся. — Если бы не Егор, я бы, наверное, смогла его полюбить. — Но тут же одернула себя. — Я только что его встретила. И встречу в больнице нельзя назвать романтической. Я совсем его не знаю».

— Мне надо идти, — произнесла она, но не сдвинулась с места.

— В какой ты палате? — спросил Герман. Туся назвала.

— Я как-нибудь зайду к тебе вечерком. Договорились?

«Какая наглость!»— подумала Туся.

— Договорились, — сказала она вслух.