Игра всерьез

Глава 13

«Ну давай же, Кейн! Сосредоточься! Напрягись! Это самый важный текст в твоей идиотской жизни! От него зависит и твое будущее, и будущее Оливии и ее брата, и вообще все! Давай, давай, думай!» — так вполголоса бормотал себе под нос Клайд, сидя за компьютером в интернет — клубе, к счастью, совершенно пустом в этот полуденный час.

Когда он увидел, что Оливию ведут к полицейской машине, он буквально разрывался на части. Одна его часть кричала ему: «Скорее к ней!» Другая же часть говорила: «Что толку будет в том, чтобы сейчас обоим оказаться под арестом? Гораздо лучше можно будет помочь, если остаться на свободе!»

Второй голос победил. Клайд спрятался за колонну, повернулся и быстро ушел через черный ход. На улице он подождал за углом, пока не уехала полицейская машина, и быстрым шагом направился в противоположную сторону. К счастью, в спортивном костюме и темных очках его никто не узнавал. Через пару кварталов он увидел интернет — клуб и зашел туда.

Первым делом следовало позаботиться об адвокате для Оливии. Мобильный телефон и записная книжка остались в отеле, куда сейчас соваться было бы слишком опасно: наверняка полиция следит за его номером, а может быть, и оставила в нем засаду. Пришлось действовать иным путем. После недолгих поисков в сети Клайд нашел нужный электронный адрес и отправил письмо своей давней знакомой — юристу Сандре Сэпир, которая прославилась тем, что готова была в любой момент мчаться хоть на край света ради того, чтобы помогать женщинам, попавшим в беду. Уж она — то — в этом Клайд был уверен — вырвет Оливию из лап самых свирепых детективов, причем дожидаться этого долго не придется.

Поскольку непонятно было, за что именно задержали Оливию, в письме к Сандре Клайд честно изложил всю историю, начиная с того, как он по воле своего деда оказался сотрудником эскортного агентства. О правиле, запрещавшем про это рассказывать, он даже и не вспомнил. Игра для него кончилась. Речь теперь шла только о реальной жизни любимого человека и еще многих других людей, которых Клайд не знал лично, но считал себя ответственным и за них тоже.

Сандра Сэпир откликнулась быстро. Она не только была готова выехать немедленно в Колумбус, но уже успела навести по своим каналам справки и сообщила Клайду такие вещи, от которых он несколько минут сидел с открытым от изумления ртом, вперив безумный взгляд в экран компьютера.

Придя, наконец, в себя, он потер виски и стал сосредоточенно размышлять. Четверть часа спустя план был готов. Клайд разослал еще с дюжину сообщений на адреса газет и телерадиовещательных компаний, а потом погрузился в сочинение коммюнике. Этот короткий, на одну страницу, текст должен был остановить разрастание скандала. Только так. Пан или пропал.

Комната, куда ее отвели после допроса, была без окон, из мебели — только привинченные намертво кресла вдоль стен. Яркий свет резал глаза. Оливия закрыла их и уткнулась лицом в ладони, уперевшись локтями в колени. Время, казалось, застыло в этой комнате. Нескончаемое, томительное, тревожное ожидание неизвестно чего. Дурные предчувствия делали это ожидание еще более тягостным. Но самыми мучительными были неотступные мысли о том, что своей авантюрой она окончательно погубила фирму Артура.

Ручка двери вдруг повернулась. Оливия встревожено посмотрела на входящих. Это был инспектор, допрашивавший ее, а с ним высокая, похожая на гвардейца дама с пышными светлыми волосами.

— Я Сандра Сэпир, лучшая из адвокатов между Чикаго и Майами, — представилась она без ложной скромности. — Здравствуйте, мисс Тимберлейк. Я слышала, у вас кое-какие проблемы.

— Здравствуйте, рада познакомиться, — наконец смогла ответить Оливия. — «Кое-какие проблемы» — это мягко сказано. Но кто вам рассказал? Ведь не сами же вы решили меня спасти?

— Один наш общий знакомый. Это сейчас не важно. Пойдемте, после поговорим. Я договорилась с инспектором, чтобы вас выпустили. Полиции пока достаточно ваших данных. В машине расскажете мне, в чем дело.

Они вышли из полицейского участка. Оливия попросила Сандру отвезти ее обратно в отель.

По дороге она рассказала ей всю историю, но по некоторым вопросам, которые задавала адвокатесса, Оливии показалось, что та уже не в первый раз ее слышит.

— Сандра, скажите, наконец, откровенно: какое отношение вы имеете к этому делу? Не поймите меня ложно, я вам очень благодарна за то, что вы меня вытащили из полиции, и вознагражу вас, естественно, за эту помощь, но… я ведь к вам не обращалась, я звонила только своему адвокату в Калифорнии, Джоэлу Грину. Это он вас сюда направил?

— Оливия, милочка, успокойтесь, я приехала за вами потому, что меня попросил об этом один человек, но он же просил и не называть до времени его имя. По поводу моего гонорара вам, кстати, тоже не надо беспокоиться.

— Тогда я, кажется, догадываюсь, кто это был, — в задумчивости произнесла Оливия. Воспоминания о спорах с Клайдом по поводу оплаты счетов снова всплыли в ее памяти. А они потянули за собой воспоминания о прекрасном ужине в номере отеля, о цветах в ее комнате, потом о последней ночи… Это стало невыносимо. Оливия едва сдержала стенание, рвавшееся из ее груди. Ну почему все должно было быть сперва так прекрасно, а потом так плохо и так больно? Почему она опять позволила мужчине забраться к ней в сердце и разгромить там все, как слону в посудной лавке? Какой подлец, обманщик, предатель! Он бросил ее в такую минуту, когда бросать женщину нельзя, просто нельзя, так не делают!

— Да, птицу видно по полету, — донесся до нее сквозь воспоминания и горестные мысли голос Сандры. Та, однако, отвечала на последние слова, сказанные Оливией, а не на то, что она теперь думала. — Этого парня сразу узнаешь по его манере все время думать о том, как кому-то помочь.

Последняя фраза привела Оливию в некоторое замешательство.

— Вы про… Гарри?

— Гарри? Вы имеете в виду вашего Гановера? — Губы Сандры скривились в презрительной усмешке. — Ну уж нет, этот многоженец ни для одной из своих несчастных жертв не стал бы нанимать адвоката, а тем более лучшего!

— Многоженец? — изумилась Оливия. — Вы не путаете? Нам ничего не было известно о том, что он вообще был когда-либо женат.

— Милочка, этот Гарри Гановер — впрочем, похоже, что это не настоящее его имя, но как его на самом деле зовут, мы пока не, знаем, — так вот, он обманул минимум шестерых женщин в разных странах, женившись на них «как порядочный мужчина». И всех потом бросал без гроша в кармане, трех с детьми. Наконец полиция его начала искать, он узнал об этом и теперь скрывается. Поселился где-то в глуши. Никакой агорафобии у него нет, просто он не показывается на людях, потому что его могут опознать.

Оливия слушала, не веря своим ушам. Значит, не она одна устроила гигантскую мистификацию, а сам Гановер тоже был мистификатором!

— А книга? «На старт! Внимание! Любовь!» — с ней он тоже как-нибудь нажульничал? — ужаснулась она, представив себе, как на издательство теперь еще и подадут в суд за издание краденого текста.

— Как ни странно, похоже, что нет, — ответила Сандра. — Судя по тому, что женился он не на богатых, этот мужчина действительно любвеобильный и знающий толк в амурных делах. Ему ничего не нужно было воровать, у него есть свой богатый опыт, который он и изложил в этой книжке, — дельная, кстати, книжка! И написана умело. Единственное, чего он не умеет, — это остановиться. Его заело, как пластинку, и он повторяет один и тот же путь от знакомства с женщиной до женитьбы на ней вот уже который раз подряд. Я думаю, не случайно в книге последняя глава посвящена тому, как сделать предложение: что делать после свадьбы, он и сам не знает.

— Надо же! А мне это и в голову не пришло! — поразилась Оливия. Теперь вся история, каждая ее деталь приобрела совершенно новый смысл. Вот почему Гановер не только отказывался выступать публично, но даже не согласился, чтобы фотограф издательства «Тимберлейк» снял его для портрета на суперобложке книги. И две написавшие письма женщины, которых Оливия с Клайдом сочли за сумасшедших или мошенниц, были, скорее всего, действительно брошенными женами. А когда поднялся шум, Гарри — или как там его, — наверное, залег на дно и перестал подходить к телефону. Может быть, он снова ударился в бега. В чем-то этого человека даже можно пожалеть, подумала Оливия. Как бы то ни было, если книга в самом деле написана им, то хотя бы с этой стороны опасности бояться не приходится. Но все равно — скандал, а значит, магазины скорее всего вернут книгу издательству, чтобы избежать возможных неприятностей. Для «Тимберлейка» сейчас это верная смерть. Бедный Артур! Это убьет его! Ужасно! Да в придачу ко всем неприятностям это глупое сердце опять разбито!

Тревога и печаль, снова нахлынувшие на Оливию, грозили перейти в полное отчаяние. Слезы сами собой покатились у нее из глаз. Машина была уже перед отелем, и она с ужасом думала, что сейчас ей предстоит в таком состоянии появиться перед людьми в холле.

— Может быть, вы поставите машину в подземный гараж и я там сяду в лифт? — спросила она Сандру. Та покровительственно похлопала ее по плечу:

— Я поднимусь с вами и помогу вам нести вещи.