Играй грязно

ГЛАВА 46

ДЖИА

Когда мы выходим из клуба, Ноа уже готов вызвать Uber, но я замечаю приближающееся свободное такси и машу ему, как маньяк.

— Что ты делаешь, дикая девчонка? — спрашивает Ноа.

Такси останавливается передо мной, и я, держа руку на ручке двери, оглядываюсь через плечо:

— Везу нас. Пойдем.

Ноа бежит догонять меня. Внутри машины он обхватывает меня за плечи и прижимает к себе.

— Адрес? — ворчит водитель.

Я отвечаю ему, а потом хихикаю, когда Ноа гладит меня по шее.

— Если вы думаете заняться сексом на заднем сиденье моего такси, подумайте еще раз. Это не мотель на колесах, — говорит водитель.

— Не беспокойтесь, сэр. Мы будем вести себя хорошо, — торжественно отвечает Ноа.

Водитель снова ворчит, но, по крайней мере, не выгоняет нас. Я прижимаюсь к Ноа, кладу голову ему на плечо, полностью ожидая, что он сдержит свое слово. Я должна была знать, что он не будет вести себя хорошо. Через пару минут после начала поездки он начинает мучить меня, он проводит пальцами вверх и вниз по моему бедру, с каждым движением приближаясь к моей киске. Я тру ноги друг об друга, пытаясь заставить пульсацию прекратиться.

Мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не застонать, когда его пальцы наконец достигают своей цели. Он проводит большим пальцем по моему клитору из стороны в сторону, создавая восхитительное трение между моими ногами. Желание нарастает быстро, и если он продолжит в том же духе, я кончу в ближайшую минуту. Мое дыхание неровное. Мне хочется прикоснуться к нему тоже, но я боюсь, что не смогу быть такой же незаметной, как он. Я точно не хочу, чтобы меня вышвырнули из такси до того, как мы доберемся до отеля.

Знакомый гитарный риф проникает в мой одурманенный вожделением мозг, и я с трудом верю, что сейчас играет именно эта песня.

— О, я обожаю эту песню, — говорит Ноа водителю. — Не могли бы вы сделать погромче?

— Конечно.

Громко звучит песня Guns N' Roses "Sweet Child O' Mine", заглушая все остальные звуки. Ноа не прекращает своих ласк. Он продолжает работать с моим клитором, но теперь, когда музыка звучит громко, это дает мне ощущение защиты. Как будто существует барьер, и если я издам хоть звук, водитель его не услышит.

Я напрягаюсь, когда наступает оргазм, и изо всех сил стараюсь не издавать стонов. Ноа подвигается ближе и шепчет мне на ухо:

— Вот так, детка. Я люблю, когда ты кончаешь для меня.

Я вздрагиваю, и с моих губ срывается слабый хнык. Волна моей кульминации медленно отступает, и тогда я боюсь, что была слишком очевидна. Но песня все еще играет громко, и водитель, кажется, ничего не замечает. Пальцы Ноа пропадают с моего пульсирующего клитора, и он сладко целует меня в щеку. Я снова закрываю глаза, расслабившись до такой степени, что могу заснуть. Но я этого не сделаю — не раньше, чем я оседлаю Ноа, пока мы оба не выдохнемся.

НОА

Когда мы приехали в отель, Джиа все еще в оцепенении, но уже не от алкоголя. Я вижу разницу. В холле отеля в этот час тихо — уже час ночи. Совсем другое дело, когда прибудут остальные члены нашей компании. Сомневаюсь, что эти идиоты будут вести себя тихо.

— Как ты думаешь, сколько времени у нас осталось до конца нашего уединения? — спрашиваю я ее, пока мы ждем лифт.

— О, у нас есть вся ночь, детка, — она одаривает меня коварной ухмылкой.

— Правда? — я вскидываю брови.

— Блэр подарила нам номер на день рождения, — Джиа достает из сумочки ключ-карту.

У меня отвисает челюсть:

— Серьезно?

— Ага, — кивая, отвечает девушка.

Я обнимаю ее и целую в уголок рта.

— Я должен поблагодарить ее позже.

Резкий писк возвещает о прибытии лифта. Не успели двери захлопнуться за нами, как я прижимаю ее к стене, прижимаясь к ней всем телом, и сжимаю ее руки над головой.

— Ты хоть представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас?

— Представляю. Ты им давишь на мой живот.

— Ты дерзкая девчонка, — ухмылка появляется на моём лице.

— А ты — непослушный мальчик.

Я провожу свободной рукой по всей длине ее тела, не торопясь, когда мои пальцы касаются нижней части ее груди. Она выгибает спину, прижимаясь своими великолепными сиськами к моей груди.

— Ты еще не видела, каким я могу быть непослушным, солнышко.

— Я не могу дождаться.

Мы доходим до ее этажа, который находится на самом верху. Я отстраняюсь от нее, переплетаю наши руки, и мы бок о бок идем к комнате. Я останавливаюсь на месте, когда замечаю, что на этом этаже всего две двери — обе двустворчатые.

— Мы не ошиблись? — спрашиваю я.

Джиа прищуривается на номер, написанный на связке ключей-карточек:

— Номер 1401.

Она сканирует карту, и свет загорается зеленым. Мы в нужном месте, она толкает дверь и медленно входит.

Я следую за ней и замираю:

— Ни хрена себе! Это место просто огромное.

— Не могу поверить, что она достала нам президентский люкс.

— Он в десять раз больше моей крошечной комнаты в общежитии.

— Наверное, больше, — она смеется.

— Скажи? И посмотри на эту изящную мебель.

Я смотрю на L-образный кожаный диван, который выглядит чертовски привлекательно. Он черный, что, наверное, очень удачно для гостиничного номера. Справа от нас еще одна двойная дверь, ведущая в спальню. Со своего места я вижу двуспальную кровать.

Мы оба подходим к панорамным окнам, из которых открывается прекрасный вид на город. Я прижимаюсь лбом к стеклу и смотрю вниз.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

— Проверяю, нет ли у меня еще головокружения, — когда приходит ощущение, что я падаю с неба, я делаю шаг назад. — Да. Все еще есть.

— Я никогда раньше не пробовала так делать.

Она копирует мою позу, но держится дольше, чем я. Через мгновение она отступает назад.

— Неа, я в порядке.

В моей голове появляется идея:

— Может быть, есть способ вылечить мое состояние? — я становлюсь позади нее. — Пока не оборачивайся.

— Хорошо.

Я провожу рукой по ее обнаженной спине — комбинезон у нее с открытой спиной — и наблюдаю, как по ее коже бегут мурашки.

— Где молния на этой штуке, котенок?

— С правой стороны.

Я нахожу ее и медленно тяну вниз, и это упражнение в самоограничении, чтобы не дернуть быстро и не сорвать ткань с ее тела.

— Мне нравится твой наряд, но еще больше он мне понравится в куче у твоих ног.

Она освобождается от обуви, и я помогаю ей выйти из него. Теперь она стоит в черном кружевном белье, которое настолько хлипкое, что я могу разорвать его на две части, просто сильно потянув. Мой член, кажется, увеличивается от одного только вида этого белья.

— Хочешь знать, почему я надела его сегодня вместо платья? — спросила она, уже задыхаясь.

— Почему?

— Из него должно было быть трудно выбраться. Если бы на мне было платье, я бы нашла темный угол в том клубе и трахнула бы тебя.

Я стону, теряя контроль над собой. Я хватаю ее за бедра, впиваясь пальцами в ее кожу.

— Ты коварная лиса. Знаешь, сколько раз я думал о том, чтобы сделать это с тобой? И поверь мне, твой сексуальный комбинезон меня бы не остановил.

Она тянется к моему затылку и, наклонившись ко мне, захватывает в кулак мои волосы:

— Что же тебя остановило?

— Я не хотел похищать тебя с твоей же вечеринки, — я целую ее в шею. — Теперь нам нужно кое-что наверстать.

Я поворачиваю ее и прижимаю к окну, а затем не спеша осыпаю ее поцелуями по пути на юг.

— Ноа… — она прижимает ладони к стеклу и слегка раздвигает ноги.

Стоя на коленях, я смотрю вверх:

— Да, солнышко?

Она молчит, просто смотрит на меня пару секунд. Я хочу знать, о чем она думает, но ее киска прямо перед моим лицом, и она зовет меня. Не разрывая зрительного контакта, я отодвигаю в сторону кружевную ткань ее трусиков и длинными движениями лижу ее клитор.

Она хнычет, проводя пальцами по моим волосам:

— Почему ты так хорошо владеешь языком?

— Потому что я ем тебя, детка. Ты делаешь мне хорошо.

Я не торопясь играю с ее клитором, обращая внимание на ее реакцию. Что заставляет ее стонать громче или сильнее дергать меня за волосы.

— О, это так приятно. Я уже близко, детка, — прохрипела она.

Я знаю, что она близка, и это мой сигнал к началу второй фазы. Я вскакиваю на ноги и поднимаю ее с пола, прижимая ее спиной к стеклу.

Ее глаза расширяются:

— Что ты делаешь?

— Делаю так, чтобы ты закончила как следует.

Держа ее одной рукой, я опускаю молнию и освобождаю свою эрекцию, затем трусь членом о ее влажную киску.

— О Боже, — выдыхает она.

— Мне нравится, как ты становишься мокрой для меня, солнышко, — я проникаю в ее жар и дрожу. — Черт, ты такая тугая.

— Подожди. Мы что-то забыли?

Я останавливаюсь, а потом вспоминаю. Черт.

— Мне так жаль, — Я начинаю вырываться, но она ловит меня ногами.

— У меня чистые анализы, и я принимаю таблетки.

— То же самое, — я целую ее, но останавливаюсь, когда она хихикает, прижимаясь к моим губам. — Что?

— Ты тоже принимаешь таблетки?

— Заткнись, — я целую ее крепче, одновременно подаваясь бедрами вперед и полностью погружаясь в нее.

Теперь она не смеется. Без презерватива трах с ней кажется еще более потрясающим, а значит, гораздо сложнее не кончить слишком рано.

Я не возражаю против того, чтобы Джиа кончила почти мгновенно. Я уже подвел ее к краю, ей нужен был лишь небольшой толчок.

Она сжимает мой член на пике оргазма, и я не могу удержаться, чтобы не последовать за ней.

— Блядь, — промурлыкал я, теряясь в ощущениях. — В тебе так хорошо, детка.

— Никогда не прекращай трахать меня, — она хватает меня за лицо и надвигается своим ртом на мой.

Я продолжаю двигаться, позволяя ей высасывать из меня все, и замедляюсь только тогда, когда она отстраняется и смотрит мне в глаза.

— Отнеси меня в постель.