Играй грязно

ГЛАВА 53

НОА

Я не могу поверить, что Николь сказала Джиа, что я не говорю по-французски. Это могло создать для меня много проблем. Я самый счастливый парень на свете, что моя девушка не рассердилась на меня за эту ложь.

После экскурсии по объектам Воинов мои родители настаивают на том, чтобы пригласить всю команду на ужин. Тренер Бедфорд и помощник тренера ЛаРу отказываются от приглашения, но все, как обычно, приходят. Шон, близнецы, Даррен и, как ни странно, Си Джей. Он по-прежнему ведет себя так, будто ему на всех наплевать, но в последнее время он делает вещи, которые заставляют меня думать, что Шон может быть прав на его счет. Си Джей не полный придурок — он таковым является, возможно, в восьмидесяти процентах случаев.

Во время ужина и Логан, и Си Джей флиртуют с моей сестрой. Она сидит между ними, ей нравится вся эта суета. Большинство парней не оценили бы, что их товарищи по команде ухаживают за их младшими сестрами, но это шутка для них. Они не знают Николь. Наблюдать за тем, как они борются за ее внимание, чертовски интересно.

Я наблюдаю за их общением совсем немного, прежде чем сосредоточиться на том, что действительно важно — на моей девочке. Она такая красивая и веселая. Видно, что мои родители влюблены в нее так же, как и я.

Когда мы, наконец, вернулись в квартиру Джиа, было уже за одиннадцать. Я решил подвезти Шона до арены. Я бы не хотел, чтобы Джиа ехала одна, даже если бы я ехал за ней на своей машине.

Я иду от ее машины к подъезду ее дома, прижавшись к ее боку, и снова думаю о том, как мне повезло. В лифте я набрасываюсь на нее, прижимаю к стене и прижимаюсь к ней всем телом, целуя ее шею.

— Ты же не собираешься снова ставить мне засосы? — шепчет она, уже наклоняя голову в сторону, чтобы обеспечить мне лучший доступ.

— Это зависит от обстоятельств, — я открыто целую ее ухо, и она вздрагивает.

— От каких?

— Ты не такая вкусная, как в прошлый раз?

Она отталкивает меня назад и пытается сровнять меня с землей взглядом. Не получается. В ее глазах уже плавает желание.

— Я не люблю носить водолазки, — она надулась.

— Тогда не носи, — мои губы кривятся в ухмылке.

— А как насчет того, чтобы не обгладывать мою шею?

— Ты уверена? Ты так возбуждаешься, когда я это делаю.

Она сужает глаза:

— Ты можешь есть что-нибудь другое.

Мои глаза слегка расширяются:

— О, ты можешь на это рассчитывать, детка.

Дверь лифта открывается, не позволяя мне приступить к закускам прямо здесь:

— Спасена звонком, — я обнимаю ее за плечи, и мы вместе выходим из лифта.

— Когда-нибудь я заставлю тебя кончить прямо тут.

— Это довольно быстрый лифт.

— Я уверен в своих навыках.

— Ты еще не заставил меня кончить только грязными разговорами, — напомнила она мне.

Я останавливаюсь на месте и смотрю на нее.

— Это вызов?

— Это не вызов. Ты обещал и не сделал.

— Я могу организовать. Я не виноват, что ты нетерпеливый котенок и всегда хочешь либо мой рот, либо мой член в своей киске.

— Может быть, сегодня я буду более терпеливой, — она нащупывает в сумочке ключ и открывает дверь.

Я даю ей пространство, но только до тех пор, пока мы не окажемся в ее квартире. Мой член уже упирается в трусы. Я ожидаю, что в ее квартире будет кромешная тьма — обычно в это время Харпер рано ложится спать.

Но сегодня гостиная залита оранжевым светом, исходящим от лампы, стоящей рядом с диваном. Но дверь в спальню Харпер закрыта, а ручку закрывает красный носок.

— Похоже, у Харпер гость, — шепчу я.

Джиа бросает взгляд на кухонный остров, где стоят два бокала с вином и пустая бутылка.

— Да, похоже на то. Но зачем ей надевать носок на ручку двери? Мы же не станем врываться к ней в комнату без стука.

— Не знаю. Может быть, потому что у нее в гостях никогда не бывает парней? — я смотрю на ее закрытую дверь. — Теперь мне любопытно.

У Джиа звонит телефон, и она хмурится.

— Кто бы мог звонить мне в такое время? — она достает телефон из сумки, и тут ее лицо теряет цвет, а руки начинают трястись.

Не спрашивая, я беру аппарат и вижу, что это анонимный звонок. Ярость, которую я почувствовал, когда узнал о Мартине, и когда Атлас намекнул, что она шлюха, возвращается с новой силой. Я нажимаю на зеленую кнопку и жду. Сначала раздается тяжелое дыхание, а затем роботизированный голос начинает говорить о ней кучу ужасных вещей. Я прерываю его.

— Это ее парень, ублюдок! Лучше прекрати ей звонить, а то я тебя найду и переломаю тебе все кости. Ты меня понял? — мой голос повышается. — Я буду бить по твоей никчемной роже, пока даже твоя мать не сможет тебя узнать.

— Ты думаешь, я боюсь тебя, маленький щенок?

— Если нет, то ты глупее, чем я думал.

— Ты не можешь найти меня, но я знаю, где ты живешь.

— Ну, давай. Нанеси мне визит, ты, кусок дерьма. Если осмелишься.

Звонок заканчивается, но моя ярость еще жива. Дверь в спальню Харпер открывается, и она со своим спутником выходит оттуда с изумленным видом. Мне уже все равно, кто он такой. Я слишком чертовски зол и в то же время беспокоюсь за Джиа. Она смотрит на меня широкими, испуганными глазами, в которых стоят слезы. Черт побери! Я не хотел ее пугать.

— Что случилось? — спрашивает Харпер.

Я притягиваю Джиа к себе, и она прижимается щекой к моей груди, пряча лицо. Я провожу пальцами по ее волосам, пытаясь успокоить ее. Кто-то из нас должен успокоиться.

— Джиа по телефону преследует аноним.

Высокий и татуированный блондин, стоящий рядом с Харпер, кажется, шокирован этой новостью:

— Как давно это происходит?

Она высвобождается из моих объятий и поворачивается к ним лицом.

— Несколько недель.

Блондин на мгновение сжимает челюсть, а затем спрашивает:

— Райдер знает об этом?

Ого. Почему он заговорил о бывшем Джиа?

— Нет, и ты не скажешь ему, Адриан.

Сукин сын. Это Адриан Стил, парень, который работает с Харпер и обманул ее. Я смотрю на нее, но она избегает моего взгляда, опустив глаза в пол.

— Давай, детка. Пойдем спать. Извините, что потревожили вас, ребята.

Я веду Джиа в ее спальню и закрываю дверь. Как робот, она садится на край матраса и прячет лицо в ладонях. Ее трясет. Может быть, мне не стоило отвечать на звонок. Моя стычка с ее преследователем только усугубила ее положение. Чувство вины закрадывается в мое сердце, делая его тяжелым и тесным. Я сажусь рядом с ней и притягиваю ее к себе.

— Все будет хорошо, детка, я обещаю. Никто не причинит тебе вреда. Мы выясним, кто тебя преследует, и заставим его прекратить.

Она поворачивается ко мне.

— Я должна пойти в полицию. Я не хочу, чтобы ты пострадал или, что еще хуже, оказался в тюрьме из-за меня.

— Я не попаду в тюрьму, солнышко. Не волнуйся. А если ты захочешь сообщить об этих звонках, я буду с тобой.

— Спасибо. Я не знаю, это такая каша, — она издала дрожащий вздох.

— Что я могу сделать, чтобы тебе стало легче?

— Я просто хочу, чтобы ты обнял меня. Ты не против?

— Конечно, солнышко. Все, что тебе нужно.

Мы раздеваемся и ложимся под одеяло, оставшись в одних трусах. Секс — это самое последнее, о чем я думаю, когда я притягиваю ее к себе. Она кладет голову мне на грудь и проводит одной рукой по моему животу.

— Я хочу, чтобы это прекратилось.

— Прекратится, — я делаю паузу, не зная, стоит ли говорить о том, что проносится у меня в голове, или нет.

— Тебе, наверное, интересно, почему Адриан спросил, знает ли Райдер о звонках.

— Экстрасенс. Это приходило мне в голову.

Она проводит ленивые круги по моему прессу, оставляя за собой дорожку мурашек. Я не хочу возбуждаться, но моему члену все равно. Он вышел из себя. Я игнорирую эрекцию, давящую на трусы, и сосредотачиваюсь на ее голосе.

Когда я начала работать в "Воинах", обо мне ходили слухи, и они стали еще хуже, когда я предала гласности свои отношения с Райдером. Каким-то образом он положил конец этим слухам. За все время наших с ним отношений ни один тролль не осмеливался говорить обо мне плохо.

— Интересно, как ему это удалось. Может быть, мне стоит ему позвонить?

Она поднимает лицо и смотрит на меня:

— Тебя это не беспокоит?

— Беспокоит, что он позаботился о тебе, когда тебе нужна была его помощь? Ничуть. И если у него есть возможность выяснить, кто тебя сейчас преследует, можешь не сомневаться, я попрошу его о помощи.

— Это самая романтичная вещь, которую мне когда-либо говорили.

Я смеюсь.

— Правда? Умолять твоего бывшего о помощи — это по-твоему романтично?

— Да. Не многие парни отбросят свою гордость и сделают это. Они скорее попытаются разобраться во всем сами, чтобы доказать, что они лучше.

— Я стану лучшим мужчиной, когда с этим преследователем будет покончено навсегда. Если для этого придется иметь дело с Райдером, то так тому и быть. Я хочу, чтобы ты снова чувствовала себя в безопасности.

— Сейчас я чувствую себя в безопасности с тобой, — она перекатывается на меня, укладывается и трется своей киской о мой ствол. Ее трусики делают трение еще лучше. Сохранять спокойствие становится чертовски трудно.

— Солнышко… Я думал, ты просто хочешь пообниматься, — говорю я сдавленным голосом.

— Я передумала, — она проводит большим пальцем по моей нижней губе, покачивая бедрами.

Я хватаю ее за запястье и втягиваю большой палец в рот. Ее веки опускаются наполовину, и ее глаза фиксируются на моем рте. Свободной рукой я сдвигаю ее трусики в сторону и направляю свой член к ее входу. Не требуя никаких уговоров, она приподнимает бедра и медленно насаживается на мой твердый член. Мои яйца уже чертовски тугие, и когда она начинает двигаться, мне приходится сосредоточиться, чтобы не кончить раньше времени. Я отпускаю ее большой палец, чтобы схватить ее бедра обеими руками.

— Мне нравится, как ты двигаешься, детка.

Она прижимает ладонь к моему правому плечу и увеличивает темп. Ее грудь колышется передо мной, и я не могу устоять перед соблазном. Я наклоняю свое тело вперед и беру в рот ее левый сосок, крепко посасывая его.

— Ноа… черт…

Я ослабляю давление и провожу языком ленивые круги по ее тугому бутону. Она стонет, как коварный котенок, доводя меня до безумия. Мне нужно больше — больше кожи, больше поцелуев, больше киски. Я перекатываюсь на бок, увлекая ее за собой, и меняю положение.

Она вскрикивает, но прежде чем она успевает возразить, я приникаю губами к ее губам и поднимаю одну из ее ног, закидывая ее себе на плечо. Этот новый ракурс обостряет все мои и, главное, ее ощущения. Она сжимает свои внутренние стенки, накачивая меня, и я вхожу в нее без всякой пощады. Каркас кровати ударяется о стену, и я знаю, что ее соседи будут жаловаться. Дребезжание сбивает ночник, и свет гаснет, погружая нас в темноту. Я не останавливаюсь. Обычно мы не трахаемся так жестко, когда рядом ее соседка, но сегодня нам с Джиа это необходимо. Так много всего произошло, и мне нужно соединиться с ней на таком глубоком и необработанном уровне.

Она кричит мне в рот, ее тело дергается подо мной, а когда она царапает мне спину, резкая боль заставляет меня потерять контроль над собой. Моя сперма стремительно вырывается в нее, заполняя ее, и неистовая дрожь сотрясает мое тело. Первобытный стон пробирается в мое горло. В этот момент ничто не имеет значения, кроме звуков, издаваемых нами вместе.

Ее тело замирает под моим, и она со вздохом прижимается к моим губам. Я в последний раз подаюсь бедрами вперед, прежде чем рухнуть рядом с ней с сердцем, бьющимся со скоростью сто миль в час. Некоторое время в комнате слышно только наше тяжелое дыхание. В темноте я нахожу ее руку и соединяю наши пальцы.

— Спасибо, — шепчет она.

— За что?

— За то, что любишь меня.

Я поворачиваюсь к ней лицом и, хотя вижу только ее силуэт, чувствую эмоции в ее глазах:

— Спасибо, что позволила мне, — я притягиваю ее к себе и целую в макушку. — Ты всегда будешь моей девочкой, Джиа. Всегда.