Их любимая

Глава 52

Глава 52

Рита

В животе урчит, а во рту уже настоящая пустыня, смотрю на пустой стакан, что Дима оставил на столике и мечтаю попить. За окном небо алеет - закат.

Неужели Гриша до сих пор в игровой комнате? Аниматоры уже должны были сообщить кому-нибудь, сказать администратору, что ребенка никто не забрал. И меня ищут, наверняка.

Может, обратились в полицию.

А Гриша сказал, что хочет есть. И его покормили.

В очередной раз дернула руками. Содрала кожу. На запястьях кровь запеклась, и поначалу боль чувствовала, а сейчас уже свыклась с ней.

Когда-то это закончится, и я терплю.

- Дима! - позвала без всякой надежды.

Муж ушел давно, наверное, прошло несколько часов.

Ты должна быть наказана - сказал он.

Вышел.

И больше не появлялся, а я лежу тут связанная и гадаю, когда же ему надоест меня мучить.

Как жарко.

Одежда налипла на влажную кожу и даже волосы влажные, грязными сосульками торчат во все стороны. Мечтаю в душ сходить и переодеться, прижать к себе сына, и вместе с Гришей уснуть до утра.

Ничего плохого с ним не случится - внушаю себе. И снова кричу:

- Дима! Я хочу в туалет!

Прислушиваюсь к тишине. Где-то далеко бубнит телевизор или радио, и больше ничего. У соседей вечеринка, до меня слабо долетает музыка. Чтобы отвлечь себя, вспоминать начинаю, что в этом доме творилось, себя в форме горничной, первую встречу с Северскими. Как Севастиан швырнул мне ключи от Кадиллака и приказал помыть его тачку, как мы с другой горничной уронили гипсовую фигуру на машину Тима, библиотеку и Ареса, пистолет...

Грише пистолеты мы так и не купили.

Святые котики, что угодно готова отдать, лишь бы время назад повернуть. Я бы не вышла замуж за Диму и, вообще, никуда не уехала бы, и все сложилось бы по-другому. Северские бы не женились на моих подругах. И у Гриши был бы родной отец.

Никто ведь меня не бросал.

Почему любить можно только одного мужчину, кто так решил, почему нельзя всех троих? Я выбрать из них никогда не смогу.

Дверь спальни распахнулась так резко, что я вздрогнула. Даже шагов не слышала, в мысли ушла глубоко-глубоко. Уставилась на мужа, что вырос на пороге с подносом в руках и взглядом прилипла к стакану с водой.

- Даже узников принято кормить, - деловым тоном сообщил Дима и пересек спальню. Он поставил поднос на тумбочку и повернулся ко мне. - Без рук справишься, Марго?

- Развяжи, я хочу в туалет.

- Потерпишь.

- Мне надо.

- Сходи под себя, - отрезал Дима.

Щеки запекло.

Даже в бредовых фантазиях представить не могла, что он способен так обращаться со мной. Привязывать к постели, бросать на весь день, не отпускать даже в туалет.

Он невозмутимо стоит у тумбочки. Вилкой тычет в кусок жареного мяса. Забросив его в рот, мерно двигает челюстями и жует, прикрыв глаза.

- Вроде прожарилось, - вынес Дима вердикт, проглотив. Посмотрел на меня. - Ужинать будешь?

- Ешь сам, - задерживаю дыхание. Пахнет так вкусно, аромат специй плывет по воздуху и заставляет трепетать ноздри, во мне от всех волнений дикий голод проснулся, живот требовательно урчит.

Только я бы все равно съесть ничего не смогла, пока сын не рядом.

- Не будешь мясо? Твое любимое, - Дима изогнул бровь. - Надо есть. Или ты ослабнешь. Маргарита, лежать тебе здесь еще долго. И я бы на твоем месте не капризничал.

- Позвони в гостиницу. Пожалуйста, - попросила. - Нужно забрать Гришу.

- А зачем ты его там оставила?

- Ты позвонишь или нет?

- Нет, - Дима бросил вилку, и та брякнула в тарелке. Муж вытер блестящие губы салфеткой и отпил воды. - Зачем я стану забирать чужого ребенка? Или ты думаешь, что я после всего, что ты натворила, буду продолжать его воспитывать? Пусть этим занимаются Северские. У нас будут другие дети.

Он говорит, и я в каждом слове слышу, как муж сходит с ума. Он знал, что я беременна, когда предлагал замуж за него выйти, он заверял, что чужих детей не бывает, что моего сына он будет любить, как своего.

И он не врал, он очень любил Гришу, считал его своим. Я заметила бы, если бы Дима, пусть даже на самую малость, относился к нему не по-доброму, обижал.

Как быстро все изменилось.

- Поужинаешь и пойдем в душ, - распорядился Дима. Наклонился, пригляделся к моим ободранным запястьям. - Зачем дергалась? Сама себе причиняешь боль.

- Развяжи меня.

- Любимая, - его лицо приблизилось к моему. Зрачки широкие и блестящие, словно он возбужден до предела. Над верхней губой испарина выступила, на щеках и шее аллеют красные пятна. Он говорит негромко, но от его вкрадчивого голоса продирает насквозь. - Ты не научилась верности сама, и тебя научу я. Я тебя не развяжу, просто смирись, Маргарита. Первые дни будет трудно. А потом ты привыкнешь. Да? Пойми, что у нас выбора нет. Пока ты здесь и связана - ты не натворишь глупостей. И как только до тебя дойдет, что ты поступила плохо со мной, как только я снова начну тебе верить - все станет по-прежнему. И все это, - он потянул за галстук, врезающийся мне в запястье, - нам не понадобится.

- Я поняла, что поступила плохо, Дима, - торопливо заверила.

- Ты опять мне врешь, - муж выпрямился. Снова взялся за вилку. И замер, когда в кармане его брюк пикнул мой телефон.

Он достал сотовый, а я взглядом впилась в его лицо, пытаясь по реакции угадать, что там.

- Опа, - Дима, пробежав глазами сообщение, усмехнулся. - Одна проблема решена - Гришу забрал твой любовник.

- Дай мне телефон, - потребовала и всем телом дернулась вперед.

- Пишет, что едет искать тебя, - губы мужа растягивает улыбка. - Только сначала завезет домой сына.

Дима замолчал. Наморщил лоб, а после запрокинул голову и вдруг расхохотался.

- Чего тебе весело? - не могу тревогу унять, она внутри расползается ледяными скользкими щупальцами, не могу на мужа смотреть - он будто вконец обезумел.

- Скоро поймешь, что я был прав, - Дима оборвал смех так же резко и посмотрел на меня. Сунул телефон обратно в карман, присел на постель. - Северские - это зло, Маргарита. Вся их семейка. В кого ты была влюблена, в этих убийц? Они даже друг друга не жалеют, милая, представь, что они сделали бы с тобой, если бы я не вмешался?

- О чем ты? - отодвинулась, когда Дима положил ладонь мне на колено.

Муж усмехнулся. И веселым тоном сказал:

- Я виделся с Тимом. Хотел разобраться по-мужски. Думал, я один против троих. И ошибся, родная. Эти братцы глотку друг другу перегрызть готовы. Вопрос времени, когда они друг друга перебьют, - он пожевал губу, помолчал. И продолжил, совсем тихо, так серьезно, что я сразу поверила. - Он мне ключи дал от квартиры старшего брата. Сказал: делай, что хочешь. И я сделал. Зря Арес вместе с твоим сыном домой едет. Н-да. Знаешь, пара алкашей за бутылку водки и ножичком могут порезать. Жаль Гришу. Но ты сама виновата. Так вышло, Марго, - добавил он грустно. И холодно закончил. - Скажу честно - сына ты вряд ли еще увидишь. И это к лучшему.