Интервью любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Роб Стоу выглянул на улицу из окна своего кабинета и тихо присвистнул: по дорожке к его дому приближалась женщина, вид которой вызывал невольное восхищение. Лет двадцати с небольшим, высокого роста, с длинными темными волосами, она плавно несла свою красивую гибкую фигуру, время от времени как-то по-особому изящно откидывая назад голову и поправляя свою роскошную гриву.

Какая изумительная женщина, подумал он. Она остановилась у его дома и внимательно осмотрелась. И тут Роба осенило: она из газеты вместо Брента Мэдисона. Вот уж неожиданность!

Было только три часа пополудни, но из-за холодного, пронизывающего ветра и тяжелых низких туч день казался тусклым и серым.

Нив Вильямс поежилась и поглубже запахнула свое длинное пальто из верблюжьей шерсти. Наконец она нашла этот старый, но прекрасно отреставрированный двухэтажный особняк в фешенебельном предместье Сиднея — Вуллахре. Он принадлежал Робу Стоу, к которому она и шла взять интервью для воскресного приложения к одной из сиднейских газет, где она работала.

Задание было неожиданным. Ее коллега, известный журналист, заболел, и ей пришлось бросить свои дела и изучать материалы для предстоящего интервью.

Помедлив в нерешительности, она открыла массивную железную калитку, поднялась на крыльцо, остановилась перед темно-бордовой входной дверью, а затем нажала на блестящую латунную кнопку дверного звонка.

Прошло больше минуты, прежде чем дверь наконец открылась. На пороге стояла женщина настолько эффектная и знаменитая, что от изумления глаза у Нив округлились. Это была кино— и телезвезда Молли Кондрен.

— Ах, вас, должно быть, прислали из газеты взять интервью вместо Брента Мэдисона? — спросила знаменитость.

Нив, по роду профессии привыкшая ко всяким встречам, пришла в себя и ответила:

— Да, но, к великому сожалению, не у вас, мисс Кондрен!

Молли Кондрен улыбнулась своей знаменитой неотразимой улыбкой и тряхнула не менее знаменитой золотисто-рыжей копной волос:

— Как мило с вашей стороны узнать меня.

Но поверьте, интервью с Робом — это тоже кое-чего стоит. Правда, Брента он не очень привечает и даже хотел отказать ему, но сейчас другое дело. Итак, входите! Вы, должно быть, страшно замерзли!

Просторный холл, оклеенный ярко-красными обоями и увешанный картинами, говорил об экстравагантном вкусе хозяина. Нив поправила волосы и окинула себя быстрым взглядом. Одета она хорошо — желтый джемпер, узкие облегающие замшевые брюки бежевого цвета, длинные сапоги из блестящей коричневой кожи. Молли не спускала с нее глаз, было видно, что она озабочена.

— Знаете, вы больше похожи на модель, чем на журналистку, — сказала она, слегка нахмурившись. — Не думаю, чтобы ему это понравилось.

— Спасибо за комплимент! Но, знаете, мисс Кондрен, внешность ведь так обманчива. Я журналистка до мозга костей и привыкла иметь дело с трудными собеседниками. Не думаю, что мистер Стоу окажется сложнее других.

— Охотно верю, — пожала плечами Молли, — но я решила, что обязана вас предупредить.

— О чем предупредить? — произнес раздраженный голос. — Пусть она, наконец, войдет, Молли.

Нив остановилась в дверях и окинула взглядом большую светлую и красивую комнату. В камине весело потрескивал огонь, а перед камином спиной к вошедшим сидел Роб Стоу в инвалидной коляске, даже не сделав попытки развернуться к ним лицом.

— Роб, познакомься, — начала Молли, — это журналистка, которая пришла взять у тебя интервью вместо Брента.

— Знаю, знаю. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Я пойду, приготовлю вам кофе. — Она послала Нив извиняющуюся улыбку и вышла, оставляя ее на произвол судьбы.

Девушка, однако, не шутила, когда говорила о своем профессиональном умении брать интервью у трудных собеседников. Она спокойно встретила насмешливый взгляд Роба Стоу, в свою очередь, оглядывая его.

Он был явно высокого роста, и даже инвалидное кресло не могло это скрыть, одет в спортивный свитер и джинсы. Темные волосы небрежно касались воротника свитера.

Худое лицо с резкими чертами приковывало к себе взгляд. Глубокие морщины вокруг рта и тени, залегшие под мятежными темными глазами, свидетельствовали о несчастье. Рот сурово сжат в одну линию. Однако Нив помнила фотографии, где он улыбался. На тех фотографиях лицо излучало юмор и бьющую через край энергию.

Можно ли вернуть то лицо назад? Но, увидев, что ее бесцеремонно разглядывают, Нив решила не проявлять инициативу.

Однако он нахал! Девушка напряглась, почувствовав пристальный взгляд на своей груди, потом на стройной тонкой талии, бедрах и длинных ногах. Дерзкий и раздевающий, этот взгляд вызывал раздражение.

Нив не привыкла к такой бесцеремонности и вся подобралась, холодно сощурившись.

— Вот как, — мягко прозвучал его голос. — А вы, оказывается, надменная особа, мисс… забыл ваше имя? — Он насмешливо выгнул брови.

— Вильяме, — ответила она. — Нив Вильяме. Мистер Стоу, я не против такого мнения о себе, но, если вы передумали давать интервью, вам нужно лишь сказать об этом, и я немедленно избавлю вас от своего присутствия.

Произнеся эти слова, Нив представила себе лицо редактора, напутствие которого запечатлелось в ее мозгу: Без интервью не возвращайся, Нив. Впервые за два года он согласился на интервью. Это будет настоящая сенсация. Значит, отступление исключается.

Легкая улыбка скользнула по ее губам.

— Но в таком случае меня могут уволить, мистер Стоу, — закончила она, слегка пожав плечами.

— И все-таки что вы сделаете, если я откажусь? — Его насмешливый взгляд вновь неторопливо заскользил по ней.

— Уйду. Извините; но я не собираюсь ни перед кем унижаться. Возможно, я действительно слегка высокомерна, — сказала она с насмешливой улыбкой, — иначе при моей профессии об меня каждый будет вытирать ноги.

— Фиалковые глаза, — задумчиво протянул он без всякой связи с предыдущим. — Никогда раньше не приходилось видеть глаза настоящего фиалкового оттенка. Ах, простите, садитесь же.

— Благодарю вас. — Нив опустилась на лилово-розовую кушетку, стоявшую под прямым углом к инвалидной коляске, затем вытащила из сумки блокнот, карандаш и миниатюрный магнитофон. — Вы не возражаете против записи, мистер Стоу?

— При условии, что я смогу потом отредактировать пленку.

Нив сверкнула фиалковыми глазами.

— Как пожелаете. Она будет в вашем распоряжении, и вы отредактируете все интервью.

— Вас это не расстраивает? — Он внимательно глядел на нее. — Обычно журналисты терпеть не могут, когда их зачастую неточные версии событий приводят в порядок.

— Лично я предпочитаю решить проблему к обоюдному удовлетворению, — холодно ответила она.

Взгляды их встретились. Они пристально всматривались друг другу в глаза до тех пор, пока на его губах не появилась легкая улыбка.

— Интересно, что вы предпочитаете в постели, мисс Вильяме. С такой фигурой у вас наверняка отбоя нет от желающих встретиться с вами на этом… поприще.

Спокойно, приказала себе Нив. Но не выдержала.

— Интересно, способны ли вы бросить мне такой вызов, мистер Стоу?

Каково же было ее изумление, когда он рассмеялся!

— Намек понял, — мягко произнес он. — Я знал, что вы не так холодны и сдержанны, как хотите казаться. Да и какая женщина сможет остаться спокойной и не ответить на унизительные сексуальные инсинуации?

Нив закусила губу.

— Можем ли мы считать, что у нас ничья, мистер Стоу?

— Почему бы нет, мисс Вильяме. Вот сколько она будет длиться — другой вопрос. С чего мы начнем?

Нив осмотрелась вокруг и постаралась собраться с мыслями.

— Мой редактор предложил привести некоторые факты из вашей биографии, хотя, конечно, многим они уже известны. — Она помолчала. — Как вы справились с последствиями аварии, приковавшей вас к инвалидной коляске? Когда вам вынесли приговор, что вы не сможете больше ходить, вы не смирились с ним и, я верю, будете ходить. Какую роль здесь играют ваши человеческие качества?

— Справился? Плохо справился, — сказал Роб Стоу. — Молли подтвердит мои слова. Не так ли, Молли, милая? — добавил он небрежно, когда Молли внесла в комнату поднос.

— Зачем мне подтверждать глупости? Напротив, ты был великолепен, Роб! Своим примером ты вдохновляешь многих людей. Не позволяйте ему вводить вас в заблуждение! — добавила она, глядя на девушку.

— Я вижу только две чашки, — сухо заметил Роб.

— Я иду к парикмахеру, дорогой, нужно сделать маникюр и депиляцию. Думаю, это надолго. Но, я уверена, вы не будете скучать. До свидания. — Она помахала на прощание рукой.

— До свидания, — попрощалась Нив, в то время как хозяин дома не произнес ни слова.

Молчание затянулось. Нив, с сочувствием глядя на него, сказала:

— Так о чем вы сами хотели бы поговорить, мистер Стоу?

— Да обо всем, что в голову придет. И знаете — мы можем и не записывать наш разговор на магнитофон. Вам решать. — Он подумал немного, затем лукаво улыбнулся. — Расскажите-ка мне о себе.

— Хорошо, — сказала она спокойно и не стала включать магнитофон. — Мне двадцать шесть, родилась в Западном Квинсленде на овечьей ферме. Получила степень бакалавра по английскому языку в Квинслендском университете. Работала в «Курьер-мейл», сначала младшим репортером, а затем парламентским репортером. В Сидней приехала три месяца назад, решила отойти от политики на некоторое время. — Лицо ее осветила лукавая улыбка. — Правда, сразу сделать это не удалось. Сейчас вот появился шанс поработать для воскресного приложения к газете.

— Ммм, — задумчиво протянул он. — Мне как-то довелось прочесть парочку ваших интервью. Я в восторге: для такого молодого журналиста они очень содержательны и глубоки.

Нив была удивлена.

— Спасибо. Я люблю свою профессию и стараюсь совершенствоваться, ну а когда встречаешь интересного собеседника, работа над материалом вдвойне интересна.

В его глазах зажглись насмешливые искорки.

— Вы замужем?

— Нет. И не обручена, и нет друга. — Она пожала плечами. — Наверное, слишком занята. Ну а вы?

— Я полагаю, что в отношении меня все и так ясно.

— Если вы имеете в виду мисс Кондрен…

— Конечно, я имею в виду Молли, кого же еще, — сказал он с досадой.

— Можно мне использовать это в интервью?

— Нет.

— Хорошо, — кивнула она. — Вам хотелось бы узнать обо мне что-нибудь еще?

— Да. По-моему, вам бы нужно было пойти на телевидение. У вас прекрасная внешность, и вы, несомненно, умеете владеть собой. Никогда не думали об этом?

Нив улыбнулась.

— Ну отчего же. Было дело. Но такая работа с неба не падает. Кроме того, я люблю писать. Мне хотелось бы написать книгу.

— Итак, вы добились успеха, Нив Вильяме? Хорошая карьера. С овечьей фермы — в преуспевающие журналистки. Берете интервью у богатых и знаменитых.

— Вы тоже преуспели в жизни, я полагаю, — сказала она спокойным тоном. Он лукаво посмотрел на нее.

— Значит, мы с вами хоть в чем-то похожи? Она отрицательно помотала головой.

— Нет. Мне пришлось пройти долгий путь, прежде чем я достигла моего сегодняшнего положения.

— Как бы там ни было, я чувствую наше сходство. Вас не затруднит налить кофе? Без сливок и кусочек сахара.

Нив поднялась.

— Я тоже всегда пью черный с одним кусочком. — Она поставила чашку с кофе на столик рядом с ним.

В следующее мгновение в комнату влетел большой золотистый Лабрадор. Пес тут же стал выражать свое дружелюбие, норовя лизнуть девушку в лицо. Нив изо всех сил пыталась отвернуть голову, чтобы избежать собачьей пылкости. При этом она невольно подалась назад и, потеряв равновесие, упала и перевернула столик, где стоял кофе. Горячий напиток выплеснулся на Роба Стоу.

Тотчас же в двери появилась девочка лет двенадцати с длинными рыжими волосами. Она изумленно вскрикнула, но было видно, что ей хочется рассмеяться.

— Порция! — загремел Роб Стоу. — Сколько раз я тебя просил не пускать Оливера в комнату! Ты видишь, сколько от него неприятностей — гостья упала, я обжегся…

— Прости, Роб. — Порция выдернула из-под вазы с цветами салфетку и, подойдя к нему, стала промокать остатки коричневой жижи у него на коленях. Потом вытолкала из комнаты пса и улыбнулась Нив, которая отряхивала брюки. — Надеюсь, он не сильно ушиб вас!

Нив очень понравилась эта рыжеволосая девочка в клетчатых легинсах и темно-зеленом джемпере.

— Вы Порция Кондрен? — спросила она и, выпрямившись, вдруг почувствовала боль в ноге и скривилась. — Кажется, я растянула лодыжку.

— Да, я Порция Кондрен, — ответила девочка. — Как вы догадались? Но… — Тут она обратила к мужчине умоляющий взгляд больших темных глаз. — Роб, что я должна сделать?

— Сними с нее сапог. Проклятье! — процедил он сквозь зубы, и Нив застыла от страха, увидев, как он с трудом выбирается из коляски.

Не обращая внимания на ее испуганные возгласы, Роб взял прислоненный к коляске костыль и с его помощью выпрямился. А затем, помогая себе костылем, осторожно опустился на пол возле девушки, заметно побледнев от усилий, нащупал застежку молнии и расстегнул ее.

— Я потяну за сапог, а вы очень осторожно тяните ногу на себя.

— Не надо, прекратите. Зачем вы встали? — разволновалась Нив. — Я…

— Прекратите болтовню и делайте то, что вам говорят. — Его слова были резкими, но взгляд, напротив, был необычайно мягок.

Нив судорожно глотнула. Они принялись за дело, и вскоре ее нога была благополучно извлечена из сапога. Под тонким носком хорошо была видна вспухшая лодыжка. И когда Роб осторожно стащил его с ноги, кожа вокруг поврежденного места уже начала наливаться синевой. Он слегка дотронулся до синяка, и лицо девушки тотчас же исказилось от боли.

— Возможно, перелом… Порция! — позвал он.

— Вот ужас! — простонала Порция, глядя на распухшую, посиневшую лодыжку.

— Надо позвонить моему врачу, — решил Роб Стоу. — Там на кресле мобильник, набирай номер, а впрочем, я сам ему позвоню. Передай мне телефон.

— Послушайте, — сказала Нив, — будет лучше, если вы вызовете мне такси и я поеду к своему врачу. Кроме того, я уверена, что никакого перелома нет…

Но Порция уже возбужденно тараторила:

— Доктор Берри, это Порция. Нет, нет, с Робом все в порядке. Пострадала его гостья. И все из-за меня. Оливер сбил ее с ног, и мы боимся, что у нее сломана лодыжка. И еще: Роб вставал с кресла, а вы же ему запретили вставать… правда? — Она обернулась к ним и сказала взрослым тоном: — Он уже едет.

— Что с твоей ногой? Зачем ты пришла? — такими словами на следующий день встретил ее в своем кабинете редактор.

Нив, прислонив костыль к его столу, осторожно опустилась в кресло.

— Я растянула связки.

— Понятно. Но интервью состоялось? Я предупреждал, что с ним трудно иметь дело, ты знала, на что шла!

— Джордж, — сказала она спокойно, но с иронией, — спасибо тебе за заботу о моей ноге. Интервью нет по причине травмы. Кстати, могу я требовать компенсацию? Это же случилось при исполнении служебных обязанностей.

Джордж Мэйтленд недоуменно заморгал.

— Расскажи мне обо всем подробно.

— Рассказывать не о чем. Я хотела плюнуть и уйти. Он ничуть не лучше других мужиков, постоянно делал всякие сексуальные намеки. Уж очень ему хотелось поставить меня на место. Он открытым текстом выразил свое мнение, весьма невысокое, о журналистах и задавал мне вопросы личного характера.

— Как ты все это выдержала? — неуверенно произнес Джордж. — С твоим характером, гордостью… С другой стороны…

— Джордж, ты когда-нибудь слышал, чтобы я позволила себе грубить на работе? — Нив была шокирована.

Он пожал плечами.

— Нет, конечно. Но я остаюсь при своем мнении насчет твоего характера. Именно благодаря ему из тебя вышел такой классный специалист. Но все-таки, почему тебя оттуда пришлось выносить?!

Нив залилась смехом, глядя на ошеломленного редактора.

— Джордж, успокойся. Ты понимаешь все буквально.

— Значит, интервью все же состоится? — взволнованно произнес Джордж, когда Нив поведала всю историю. Правда, и словом не обмолвилась о Молли, упомянув только о Порции. — Да тебе идет в руки шикарный материал! Не упусти его, я имею в виду Стоу! Что хочешь делай, но любыми способами подружись с ним.

Нив лукаво отвела глаза в сторону. В этот момент в дверь постучали, и Джордж, поморщившись от досады, разрешил войти. В кабинет вплыла огромная корзина цветов, а за ней сгибающаяся под ее тяжестью секретарша Джорджа. Она поставила корзину на пол возле Нив и произнесла:

— Для вас.

— Спорим, это от Роба Стоу! — голос Джорджа зазвенел от энтузиазма. — Думаю, букет тянет на несколько сотен долларов. Смотри: здесь розы, тюльпаны, лилии и орхидеи!

Нив потянулась за запиской, пришпиленной к ленте. Губы ее изогнулись в улыбке.

— Между прочим, цветы от собаки. Джордж ухмыльнулся:

— А собака случайно не пишет, когда можно прийти и закончить интервью?

— К сожалению, нет. Джордж, оставь свои мечты, ты любой пустяк стараешься обыграть, лишь бы был материал.

Джордж пожал плечами.

— Ну, Нив, тебя как журналиста должно это задеть. Мне непонятно твое равнодушие. Нив вздохнула.

— Почему ты молчишь? Болит нога? Но это же временно, через пару недель ты будешь…

— Нет, дело не в этом. Думаю, что он не хочет давать интервью, Джордж. Мне так кажется.

— Но он же согласился!

— Ты прав, тогда согласился, а сейчас жалеет об этом. Возможно, несмотря на его антипатию к Бренту, с ним ему, скажем так, проще, чем со мной: не надо сдерживаться, быть вежливым…

— Нив, по-моему, ты не совсем понимаешь его. Как ты думаешь, почему он вообще согласился на интервью? Да потому, что ему грозит опасность остаться инвалидом и он с этим явно не смирился. Стоу считает, что его пример мог бы вдохновить и других людей, приговоренных к инвалидному креслу.

Нив помолчала.

— Скажи мне, Джордж, он сам согласился на интервью или ты его втянул в эту авантюру, сыграв на его благородных чувствах?

Джордж заморгал.

— Нив, мы имеем дело с одним из самых жестких бизнесменов своего времени.

— Ну, сейчас-то он уже не такой жесткий.

— Достаточно жесткий, чтобы отделаться от тебя. Просто собака постаралась вывести тебя из строя раньше, чем он. Есть только один способ разрешить эту проблему. — Он потянулся за телефонной трубкой.

— Не надо… — начала было Нив, но он уже не слышал ее, требуя от секретаря, чтобы та связала его с Робом Стоу.

Нив слушала Джорджа и думала: почему она охладела к этому интервью?

Она мысленно вернулась назад, к вчерашним событиям. После инцидента с собакой остальная часть дня больше походила на вечеринку. Врач Роба, доктор Берри, веселый и жизнерадостный гигант, усадил Роба назад в коляску, после чего быстро и ловко принялся врачевать больную лодыжку Нив, предварительно заставив ее принять болеутоляющие таблетки. Порция приготовила свежий кофе. Они все уселись вокруг камина и принялись весело болтать.

Порция Кондрен закидала Нив вопросами о работе журналиста и вообще вела себя как взрослая леди. Нив стало ясно, что Роб относится к Порции с большой любовью. Она внимательно следила за шустрой юной особой, и ей даже показалось, что в темных глазах девочки мелькало кое-что, наводившее на определенные размышления. Неужели она… дочь Роба Стоу?

Вернулась Молли и присоединилась к веселой компании. Открыли бутылку шампанского, которое окончательно сблизило всех.

Но, безусловно, центром компании был Роб Стоу. Он источал энергию и юмор, сыпал остротами, был внимателен и добродушен. Но в какой-то момент лицо его внезапно осунулось, проступили морщины, и все заметили, что он устал. Доктор Берри дал понять присутствующим, что больному нужен отдых.

Нив тут же вынула из сумки мобильник и вызвала такси. Уже на пороге она еще раз попрощалась, и при виде уютной группы, по-семейному расположившейся у камина, у нее заныло сердце. Все это Нив вспоминала, слушая своего шефа.

— Как поживаешь, Роб?.. Отлично, рад слышать… Да, с ней тоже все в порядке. Она ковыляет здесь по офису с костылем, говорит, что это всего лишь растяжение… Да, цветы только что прибыли, она просит поблагодарить Оливера от всей души. Роб, мы хотели бы знать, не желаешь ли ты продолжить интервью. Нив считает, что ты этого не хочешь. Работать именно с ней. Но Брент может отсутствовать несколько месяцев, а я запланировал твое интервью в паре с другим — о девушке-жокее, которая сломала себе шею и в настоящий момент обездвижена. Девушка тоже полна решимости снова научиться ходить и… — Он в течение минуты слушал, а затем снова заговорил: — Так ты согласен?.. Замечательно!.. Да, о чем разговор! Непременно. — Он что-то записал в блокнот, попрощался, положил трубку и победно глянул на Нив. — В пятницу днем, в одиннадцать, если ты уже сможешь самостоятельно передвигаться. Поставим его в следующий выпуск, это интервью стоит того, Нив. Кстати, можешь взять отгул до пятницы. Я уверен, что ты отлично справишься. Знаешь, Нив, только пусть это останется между нами, ты справишься гораздо лучше Брента. Последнее время, по-моему, его перестало вдохновлять это направление нашей работы.

К пятнице Нив рассталась с костылем, но слегка прихрамывала, так как лодыжка все еще оставалась припухшей. Она надела мягкие замшевые туфли на плоской подошве, джинсы и длинный хлопчатобумажный бежевый джемпер. Потом подумала, вынула из глаз контактные линзы и надела очки, решив, что они придадут ей солидность.

К сожалению, неловкость, которую она испытывала, ничем нельзя было замаскировать.

Нив бросила взгляд на свой заваленный бумагами стол и решила просмотреть всю имеющуюся информацию о Робе Стоу в дополнение к той, которая уже имелась в архиве редакции, а также к скудным записям Брента.

Его взлет на вершину славы был стремительным, и информации оказалось более чем достаточно. Один из четверых детей в семье школьных учителей, он прекрасно учился и довольно рано обнаружил в себе способности к коммерции, что позволило ему купить первую компанию, правда, обремененную долгами, всего в двадцать три года. Вскоре товарный знак компании стал символом спортивной одежды Австралии. Благодаря чутью и умению молодого бизнесмена ориентироваться на биржевом рынке миллионы долларов потекли к нему в карман. Однако в центре внимания он оставался и по другим причинам, одной из которых была страсть к риску.

Роб Стоу гонял по горным рекам на потрепанном надувном плоту в спортивной одежде своей — уже бывшей — компании, которую продолжал рекламировать. Он объездил Австралию вдоль и поперек на мотоцикле. В реках, кишащих крокодилами, ловил рыбу удочками, которые изготавливала его другая компания. Принимал участие в Национальном чемпионате по лошадиному ралли — гонках на выживание, проезжая по 160 километров в день в седле, которое было изготовлено еще одной из его компаний.

У него был не только талант к торговле и коммерции, но и выдающиеся способности в продвижении товаров на рынки.

Другой отличительной чертой его характера была любовь к благотворительной деятельности. Он ежегодно выделял крупные суммы на проведение различных художественных и спортивных мероприятий и конкурсов.

Казалось, не будет конца такой жизни, насыщенной, бурной, полной волнующих опасностей, но обычная автомобильная авария два года назад превратила Роба Стоу в инвалида.

Нив перекопала груды информации: его общественная жизнь была освещена всесторонне, личная оставалась за семью печатями. Был ли он когда-либо женат? Сведений об этом нигде не нашлось. Были ли у него романы? Пожалуй, известно только то, что он жил с Молли Кондрен и, вполне вероятно, с их общей дочерью.

Девушка взглянула на часы и решила, что пора ехать. По пути в Вуллахру Нив мучилась сомнениями. Любя свою профессию и уже завоевав себе репутацию журналистки, умеющей собирать нужные сведения и освещать внутреннюю суть, а не внешнюю сторону жизни людей, выискивать такие черты их характера, о которых сами они даже не подозревали, она детально исследовала исходный материал и на основе этого отбирала правильные вопросы. Сейчас она понимала, что пришла на первое интервью с Робом Стоу совершенно неподготовленной. Но и на втором вряд ли что-либо изменится, тем более что она уже очарована этим человеком.

Странно: почему от его взглядов ей становится не по себе?

Задав себе этот вопрос, она поняла, что боится ответа на него.

Дверь открыла домоправительница. Она сообщила Нив, что извещена о ее визите, но мистер Стоу очень занят и просит ее подождать.

Нив ответила, что с удовольствием подождет. Она разделась и прошла в уже знакомую комнату с лилово-розовой кушеткой. Через двадцать минут появилась домоправительница и пригласила ее в кабинет, заставленный книжными шкафами и оборудованный различной оргтехникой, среди которой выделялся компьютер.

Роб в голубом вязаном джемпере и джинсах сидел за письменным столом. Он сразу же извинился перед Нив за то, что ей пришлось ждать, и поинтересовался, зажила ли нога.

— Почти, вот только пришлось надеть такие простые туфли, но они очень удобны.

Нив нарочно заговорила о туфлях, чтобы разрядить атмосферу напряженности, вызванную и ее волнением, и его высокомерным видом. Да, в прошлый раз, подумала она, Роб казался более открытым и доступным.

Но, может быть, она чересчур чувствительна? Может быть, он действительно был очень занят и не мог сразу принять ее?

— Ну, туфли ерунда, — сказал Роб, — главное, чтобы нога поправилась, а все остальное элегантно и очень идет вам — и очки, и волосы, стянутые в узел, — серьезная журналистка именно так должна одеваться, — и он насмешливо приподнял брови. — Садитесь, Нив, давайте побыстрее начнем. Дела донимают, особенно в связи с кризисом на азиатских фондовых биржах.

— Мы бы могли начать именно с этих событий, если вы не против. — Нив мгновенно перехватила инициативу в свои руки.

Он удивленно поднял брови.

— Что вы имеете в виду? Она вынула из сумки блокнот, ручку и магнитофон.

— Я хочу знать, что вы думаете о причинах кризиса и о его последующем влиянии на события в мире бизнеса, и вашего в частности?

— Вы серьезно? — Роб нахмурился, не зная что отвечать и нужно ли.

— Вполне. Ведь пока это то, чем вы можете теперь заниматься большую часть своей жизни.

— Нив, — произнес он нетерпеливо, — мое желание — только дать надежду людям, попавшим в экстремальную ситуацию. Я не эксперт по финансовым кризисам.

— Я и не требую этого от вас, но ваше личное мнение, мнение крупного бизнесмена, что-нибудь да значит для людей.

— Моя деловая и общественная жизнь не является тайной, равно как и взгляды на различные экономические и политические стороны жизни общества.

Но Нив не так легко было выбить из седла.

— Не все взгляды, мистер Стоу. Существует очень много пробелов.

В комнате наступило напряженное молчание.

— Послушайте, — сказал он мягко, но с едва скрытым раздражением, — бог знает зачем я только в это ввязался. Но вы напрасно думаете, что вам повезет там, где другим не повезло. Я не могу предоставить никаких сенсационных фактов для вашей статьи.

— Неужели вы думаете, что я охочусь за пикантными подробностями вашей личной жизни? — Нив оставалась невозмутимой. — Хотя не буду отрицать, это было бы настоящей сенсацией и вызвало бы большой интерес у многих читателей…

— Не говоря уже о вас самой?

— Ваши подозрения необоснованны и не заслуживают моего внимания, мистер Стоу, — ответила она спокойно. — Но если вы намерены ограничиться только рассказом о ваших страданиях и о том, как вы с ними справились, — это ваше право. Если вы, человек, которым восхищаются большинство австралийцев, хотите держать свою личную жизнь в секрете, я ничего не имею против. Но чтобы эта статья получила широкий отклик читателей, необходимо сделать ее интересной для всех: и инвалидов, и здоровых.