Инверсия

Глава 18

Ферос тащил ничего не соображающую Клер за собой. Её взгляд стал абсолютно рассеянным, рассредоточенным. Она смотрела на него и в то же время будто бы совсем его не видела. Казалось, она вообще перестала понимать, что с ней происходит, просто плелась за ним, как сомнамбула.

Ферос взбесился. Узнала наконец-таки! Только когда ей под нос сунули его имя, полное настоящее имя, которым он ей представился тогда в Париже, только тогда она наконец соизволила его узнать! Хорошо же она помнит всех, кого пускает в свою постель!

Клер безропотно шла за ним и уселась туда, куда Ферос её посадил. Он затолкал вялую Клер на сидение к окну и плюхнулся рядом, закрыв её собой, чтобы другие пассажиры не увидели, что Клер крупно трясёт. Она выглядела больной, бледной и абсолютно потерянной.

Ферос поймал взгляд стюардессы и жестом попросил принести воды. Когда он перегнулся через подлокотник Клер, чтобы пристегнуть её ремень безопасности, она снова перевела на него ошалевший взгляд. В её глазах стояли слёзы, грозя вот-вот сорваться с ресниц.

А ещё в её взгляде плескались эмоции. Совсем не те, что Ферос ожидал. Он ожидал страха, испуга, стыда, а увидел совсем другое. Боль, нежность, неверие. И надежду. Она рассматривала его, будто не смела надеяться на то, что он находится перед ней.

Клер неуверенно потянулась дрожащей рукой к его лицу, но тут же отдёрнула её, будто боялась к нему прикоснуться. Она зажмурилась изо всех сил, прикрыла губы, руками, пытаясь сдержать рвущиеся из горла рыдания, и начала едва заметно качать головой. Из её глаз всё-таки медленно поползли слёзы.

Ферос, шипя сквозь зубы, отвернулся от Клер. Встречаться лицом к лицу с такой бурей чувств было попросту больно. Давно и надёжно запертый в его душе брошенный мальчишка, все эти годы живший дурной надеждой, бесы знают на что, поднял голову и заскулил что-то сочувственное. Ферос постарался затолкать это чувство глубже. Он всё ещё не хотел показывать ей своего сочувствия.

А Клер не отводила от него взгляда. Она смотрела на него, как на привидение. Ферос краем глаза видел, как она скользит взглядом по его лицу, впитывая каждую деталь. Её плечи дрожали, она беззвучно давилась слезами, не пытаясь больше придвинуться.

Наконец, Ферос не выдержал. Это было выше его сил. Он повернулся к Клер и повёл ладонями по её щекам, стирая с них слёзы. Клэр тут же поймала его руки и прижала к своему лицу.

— Кристоф… — сдавленно прошептала она. — Кристоф… Я подумать не могла… Кристоф…

Она лепетала что-то бессвязное, а Ферос без удивления, с какой-то обречённостью начал замечать, что ярость по отношению к этой женщине начинает засыпать. Давно уснула. Исчезла.

Его ярость начала исчезать в тот самый момент, когда он увидел её снова. Он сам пытался растравлять свою злость и обиду, но не преуспел. Он просто не мог ненавидеть свою Клер. Боль никуда не ушла, но ненависти больше не было. Лишь горечь.

Ферос открыл рот, закрыл, открыл снова. Слова, распиравшие его изнутри, никак не могли прорваться наружу. Он слишком боялся услышать ответ Клер. Но не мог унять жгучее желание знать. И пусть он уже не хотел ничего бередить, не хотел ничего вспоминать, но всё-таки задал ей вопрос, который мучил его на протяжении десяти лет.

— Почему ты сбежала тогда?

Сказать это было невероятно трудно. Трудно было выплюнуть из себя этот вопрос, показать ей, что это было для него важно. Он вообще никому не хотел показывать, насколько та история изменила его жизнь.

Ферос пытался сохранять невозмутимое выражение лица, но понимал, что получается у него из рук вон плохо, поэтому отвёл взгляд. А Клер вдруг отрицательно замотала головой. Она открывала рот, силясь что-то сказать, но чувства душили её, и она не могла вымолвить ни слова. Она закрыла лицо руками, продолжая качать головой. Ферос силой заставил её отнять руки от лица и повторил едва слышно:

— Почему ты сбежала от меня, Клер?

— Я не сбегала, Кристоф. Я… Тогда, накануне, на пороге моего номера в отеле появился человек. Очень страшный человек, Кристоф. Похожий на того, кто побывал вчера в моей квартире…

— Что?

Ферос уставился на Клер. Страшные подозрения сдавили его горло. Если… Если только…

— Этот человек сказал мне, что я отвлекаю тебя от важной работы и что я должна немедленно покинуть страну, если хочу остаться невредимой, — запинаясь лепетала Клер.

Шестерёнки вертелись в голове у Фероса, набирая обороты. Голову начал наполнять гул, а зрение становилось всё более острым. Его Клер угрожали? Да ещё так глупо… Что за бред?

— А ещё он сказал, что тебе всего пятнадцать, — выпалила Клер, будто это волновало её больше всего.

— Мне было семнадцать, — сухо бросил Ферос, но Клер не отреагировала.

— Он тогда вывел меня из отеля, не дав толком собрать вещи, усадил в машину, где сидели ещё трое мужчин, и отвёз в аэропорт. Он заставил меня купить билет на ближайший рейс в Москву и пригрозил мне, что если я попытаюсь с тобой связаться, то он подаст заявление о растлении малолетнего. Я была в ужасе, Кристоф.

— Семнадцать, — повторил Ферос отстранённо. — А по французским законам даже за связь с пятнадцатилетним не привлекли бы. В пятнадцать мы имеем право голоса в таких делах, я бы подтвердил, что насилия не было…

Клер не ответила. Её плечи судорожно тряслись, губы побелели, из глаз неостановимым потоком текли слёзы. Она разваливалась на части на его глазах. Ферос бездумно положил руки на её вздрагивающие лечи и начал поглаживать их в попытке согреть.

«Вот, значит, как» — думал Ферос. «Шли толпой. Значит, приказ отдал мэтр. Хм… Заметил, что перспективный щенок стал пропускать свои дежурства, и устранил проблему. Устранил Клер.»

— Мне было семнадцать, — повторил он в третий раз. — На тебя никто не имел права заявить в полицию.

— Я не знала, Кристоф. Я этого не знала…

Всё встало с ног на голову. Она не сбегала — её вышвырнули. Вышвырнули и припугнули топорно, грубо и эффективно, как только умеют это делать дуболомы мэтра. Наверное, Клер умолчала о чём-то. Возможно, они пригрозили ей чем-то ещё, чтобы перепуганная тепличная девочка ни за что не попыталась сунуть нос в Париж. Более, чем вероятно.

Кристоф закрыл лицо руками. Все его эмоции пребывали в полном раздрае. Всё смешалось, всё изменилось. Она не сбегала от него.

— Я хотела остаться, Кристоф. Я правда хотела остаться, ты слышишь меня? Я хотела сбежать с посадки на самолёт, но меня в него затолкали. Они не отходили от меня, — шептала Клер.

Ферос сидел, стиснув зубы. Он не мог ей ответить, он вообще не мог говорить сейчас. Десять лет он верил в то, что любовь всей его жизни кинула его и сбежала. А на самом деле всё это подстроил мэтр.

Он нашёл доверчивую домашнюю девчонку, натравил на неё своих мордоворотов, наверняка подобрал тех, что выглядели пострашнее, велел наплести всё, что взбредёт в голову, и выкинуть из страны. Конечно, этого хватило, чтобы напугать её до полусмерти! Она же не росла на улицах и не привыкла видеть такие рожи каждый день!

В душе Фероса вспыхнуло ярость. Всепоглощающая ярость. Такая привычная, тёплая и уютная. Ярость снова наполняла его силой, она оплетала его скелет, делая его стальным. Ярость поддерживала его все эти годы, но теперь она была направлена на человека, который разрушил его жизнь до основания и превратил его в сошедшего с ума от одиночества цепного пса. В зверя, не знающего пощады и промаха.

Да. Его ярость снова была с ним, но она была другой. Теперь у ярости была цель.

— Как выглядел тот человек? — глухо спросил Ферос, не отнимая руки от лица.

— У него маленький шрам под глазом был. Единственное, что помню, — так же тихо ответила Клер.

— Немо, — пробормотал Ферос.

Это был Немо, один из ближайших соратников мэтра. Значит, приказ действительно шёл лично от него. А так ли спонтанен был нынешний приказ мэтра устранить «переводчицу»? Он не мог не знать, кто она. Может, он заметил, как Ферос отреагировал на неё, и просто уцепился за повод?

В душе Фероса полыхало ярким пламенем очень привычное, очень яркое и очень понятное чувство — неудержимое бешенство. Ферос смог убрать руки от лица. Его глаза были сухими, а разум — ясным, как никогда. Клан. Ферос разберёт его по кирпичикам. И выпотрошит мэтра. Лично.

Приказ убить Клер был второй ошибкой мэтра. Первой ошибкой было вышвырнуть её из его жизни. Мэтр хотел получить послушную шавку, которая будет кусать любого, на кого он укажет, а вместо этого получил страшного врага, возможностей которого даже не представляет.

Ферос наконец повернулся к Клер. Видимо, лицо его было так перекошено злобой, что женщина в испуге отшатнулась от него, всё так же не отнимая рук от прыгающих губы.

— Я не убегала, Кристоф, я клянусь тебе, — лепетала она невнятно.

Ферос не мог говорить. Он просто потянулся к ней и притянул её к своей груди. Клер послушно ткнулась в его плечо и сжалась в комочек. Ферос постарался прижать её к себе поближе и согреть, но Клер никак не могла успокоиться и продолжала причитать:

— Я… я… не знала, что мне делать. Я просто не знала, что мне делать, Кристоф.

— Тихо маленькая, — прошептал Ферос.

Он сам удивился, услышав, как охрип его голос. Он уткнулся носом в её макушку и вдохнул родной запах.

— Тихо, маленькая, всё будет хорошо. Больше никто не обидит. И никому больше не верь. Только мне.

Клер без движения сидела в его объятиях во время всего взлёта и набора высоты. Она не пыталась ни вырваться, ни ответить на объятие, она просто сжалась в его руках и не шевелилась. А Ферос поглаживал её по спине, пытаясь добиться того, чтобы эти сведённые мышцы расслабились.

Через час, наконец, Клер начала оттаивать. Она отлепилась от его груди и подняла взгляд, её лицо было абсолютно заплаканным. Ферос протянул ей салфетку, и Клер по-детски в неё высморкалась, вызвав у него усмешку.

Она смогла подрагивающими руками принять у него чашку воды, а затем — и кофе. Только спустя ещё целый час. Она смогла заговорить снова.

— Это… это был твой мэтр да это? Это он приказал?

— Да, — ответил Ферос. — И он поплатится за это, я тебе клянусь.

Клер с удивлением посмотрела на него. Ферос хмыкнул.

— Я пытался найти тебя, ты знаешь? Имя не совпадало. Не было в Москве переводчицы Клер, была переводчица Светлана, но я об этом не знал.

Лицо Клер снова болезненно исказилось.

— Ты не виновата, — тут же проговорил Ферос. — Я знаю, что ты ни в чем не виновата.

Клер снова прильнул к нему и всхлипнула.

— Ты не виновата, маленькая.

— Маленькая, — вдруг горько усмехнулась Клер. — Я ведь старше тебя на десять лет.

— На восемь, — мягко поправил Ферос.

— Ну на восемь, какая разница? — Клер неопределённо взмахнула рукой.

— Ты права! Никакой! — твёрдо ответил Ферос, зная, что она хочет до него донести.

— Я ведь думала, мы примерно ровесники. Какая же я маленькая?

— Ты — моя маленькая, — прошептал Ферос ей в макушку. — Моя маленькая Клер.

— А сколько тебе лет? — глухо спросила Клер.

— Да какая разница? Будто это что-то значит, — Ферос поморщился.

— Большая разница! Я старше! — заупрямилась Клер.

— Ну и что?

— У нас женщины в тридцать пять считаются уже престарелыми, — буркнула Света, не глядя на него.

Ферос отодвинул Клер от себя и взглянул ей в глаза. Если это ей бывший муж наплёл, то не помешает и ему начистить рыло.

— Что за дурость? — спросил он раздражённо и, не дожидаясь ответа, притиснул её к себе. — Плевать мне, что ты старше, поняла? Абсолютно плевать. И всегда было плевать. Ведь я знал, что ты старше меня даже тогда, когда мы были вместе. Не знал, насколько, но знал, что старше. Для меня это не имеет абсолютно никакого значения. Я хочу, чтобы ты запомнила это раз и навсегда. Ничто не имеет значения, кроме того, что мы чувствуем друг к другу. Все детали мы обсудим позже, Клер. Сейчас просто побудь рядом со мной. Я скучал.

— И я скучала, — ответила она шёпотом.

Ферос прижал к себе свою женщину, и её объятия были такими правильными, её тело ощущалось так уютно в его руках. Ему было тепло от её присутствия рядом. Ему нравилось держать её близко-близко. Ему нравилось ощущать её запах, чувствовать, как поднимается и опускается её грудь, ощущать её рядом с собой.

Теперь всё было правильно. Его Клер была с ним, а со всем остальным он разберется. Он снесёт всё и всех, кто попытается снова их разлучить. Больше он этого не позволит. А мэтр — Ферос доберется до него. Доберется, чего бы ему это ни стоило. Он разорвет его голыми руками и будет наслаждаться этим.

За все эти десять лет, отнятые у него. И у неё.