Ирландский трон

24

СИРША

Я откладывала свой первый гала-ужин для фонда до тех пор, пока Коннор полностью не поправится. Я также задавалась вопросом, будет ли противодействие со стороны Королей. Но его демонстрация силы на собрании, когда он добивался справедливости над Финном О'Лири, напугала их всех и заставила подчиниться. Наступила новая эра Макгрегоров, и они с Лиамом оба правят с такой силой, что вместе они приносят на стол больше, чем когда-либо могли бы иметь порознь.

Все шло не совсем гладко. У Лиама и Коннора были свои разногласия и ссоры, но они решали это вместе, как братья, а не как противники. Мы с Коннором оба слишком упрямы, чтобы никогда не ссориться в нашем браке, но мы научились быть мягче друг с другом, добрее. Постепенно мы оба учимся верить в то, что каждый из нас хочет, чтобы другой был счастлив, чтобы этот брак был здоровым и успешным, а не постоянной борьбой желаний. Однако, мои отношения с отцом напряженные. Он воспринимает мою неспособность рассказать ему о встрече Коннора в Японии и его планах с Лиамом как личное оскорбление, как предательство по отношению к нему, но я рассматриваю это только как верность мужу, за которого он так сильно хотел, чтобы я вышла замуж. Но я верю, что со временем он увидит пользу от связи между Коннором и Лиамом и изменит свое мнение. У меня есть надежда, что разрушенные отношения тоже можно исцелить.

Больше всего я рада, что у меня есть муж, который рад за меня, что у меня тоже есть собственный источник самореализации, мое собственное счастье. Коннор полностью поддержал мои идеи, планы и надежды относительно фонда, предоставив мне полный доступ к своим собственным средствам, а также к моим, чтобы начать работу с нуля. Сегодня вечером мы празднуем не только мои успехи, но и его.

Он заходит в ванную, когда я собираюсь, легко целует меня в затылок, а его руки лежат на моей талии.

— Мне больше нравятся твои распущенные волосы, — шепчет он мне на ухо. — Но я люблю этот парфюм.

— Тогда я буду носить его каждый раз, когда мы куда-нибудь выходим, — обещаю я ему, откидывая голову ему на плечо.

Теперь, когда мы не чувствуем, что нам нужно бороться с проявлением привязанности друг к другу, наша повседневная жизнь стала намного лучше. Мы прикасаемся и целуемся, когда захотим, интимность в нашем браке выходит за рамки секса. Мы потратили время на изучение друг друга, ходили на свидания теперь, когда угроза насилия в отношении нас со стороны Королей осталась в прошлом, обнимались на диване или в нашей постели, читая или смотря любимые фильмы друг друга. Это похоже на брак, на который я никогда не смела надеяться, и я благодарна за это. Я надеюсь, что достаточно благодарна, чтобы никогда не принимать это как должное, и я все больше уверена, что Коннор чувствует то же самое с каждым днем.

Мы не говорим о том периоде времени, когда мы планировали встречаться с другими людьми после того, как я подарю Коннору наследника, или о том, как далеко мои отношения с Найлом раздвинули эти границы. Коннор сказал, что знает все, что ему нужно знать, и верит, что все кончено. Тем не менее, я абсолютно уверена, что это во многом объясняет, почему он предложил Найлу отправиться в Мексику для переговоров с картелем. Он, конечно, надеется на успешный исход ради Королей, но я думаю, что в глубине души он не счел бы большой потерей, если бы они просто покончили с Найлом.

Что касается меня, то сейчас я не испытываю такой грусти из-за разрыва отношений, как ожидала. Больше всего я скучаю по потере дружбы, которая возродилась между нами, по его внимательному уху, его советам и доброте, скрывающейся за его грубой внешностью. Сексуальная и романтическая сторона наших отношений привлекла меня, потому что он видел меня взрослой, любил меня, не желая, чтобы я менялась, чего я отчаянно хотела от Коннора и думала, что у меня никогда не будет. С исцелением моего брака пришло и чувство удовлетворения, ощущение того, что мои потребности наконец-то удовлетворяются мужчиной, которого я люблю, и я не чувствую потребности ни в чем другом.

Больше всего на свете мне жаль, что он пострадал, что то, что должно было быть простым, превратилось в такой запутанный беспорядок. Но я не могу сказать ему больше, чем уже сказала. Мы больше не разговариваем, как ради мира в моем браке, так и потому, что Найл, кажется, хочет держаться на расстоянии, но я хотела бы сказать ему, как я благодарна за то, что он спас меня. Но всякий раз, когда мы оказывались в одной комнате и я пыталась встретиться с ним взглядом или подойти к нему, он отворачивался. И я знаю, что должна уважать то, что он хочет от меня уединения, независимо от того, как сильно я, возможно, хочу загладить свою вину.

Я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, замечаю горячий взгляд Коннора поверх моего плеча, рассматриваю длинное розово-шелковое платье, которое я выбрала для сегодняшнего вечера, с разрезом сбоку, небольшим количеством мягкого кружева бледно-розового оттенка в верхней части разреза и у основания v-образного выреза, который оно образует между моими грудями, и тонкими бретельками-спагетти. Я часто слышала, что рыжеволосым не следует носить розовое, но мне всегда нравился контраст, и я дополнила его заколками из розового золота в волосах, украшенными жемчугом и розовым кварцем, и розовой помадой для губ, которая подходит к моему платью. В туфлях на каблуках с ремешками из перламутрового атласа от Chanel я почти такого же роста, как Коннор, я поворачиваюсь в его объятиях, откидываясь назад и любуясь его красивым лицом. Сегодня вечером он побрился, но оставил намек на каштановую щетину, как раз такую, какая мне нравится, и даже сшитый на заказ костюм и галстук не могут скрыть татуировки сбоку от шеи и на запястьях. Это добавляет ему остроты, ощущения опасности, и я чувствую, как что-то внизу моего живота сжимается и разогревается при мысли о том, что я запланировала для нас сегодня вечером, после гала-ужина.

И у него нет идеи.

— Давай, — говорю я ему, доставая свой клатч из розово-золотой коробки и беря его за руку. — Не стоило бы опаздывать на мой собственный бал.

Я арендовала место в Бостонской публичной библиотеке на ночь. Когда мы приезжаем, Мэгги уже там, она вместе с Сашей следит за обслуживанием и обустройством помещения. Она поворачивается и улыбается мне, когда я иду к ней, и я тоже не могу сдержать широкой улыбки на своем лице. Мэгги никогда не была ни на одном из многочисленных праздников, ужинов или вечеринок, которые мне приходилось посещать за эти годы, либо потому, что я считала слишком рискованным приглашать ее и вовлекать в орбиту других, либо потому, что она отказывалась, сказав, что у нее нет причин быть там. Но сегодня вечером она здесь ради меня. Нет причин бояться, потому что мой муж и его брат возглавляют одну из крупнейших преступных организаций на северо-востоке, и теперь их защита распространяется и на нее.

— Ты выглядишь великолепно, — говорю я ей, и она корчит гримасу. На ней элегантное сизо-голубое платье длиной до середины икры и черные туфли на высоких каблуках с ремешками, разрез на платье демонстрирует ее подтянутые ноги, а драпированный вырез даже намекает на ложбинку. Она зачесала свои рыжие локоны назад, убрав их с лица. На ней действительно макияж: кирпично-красная помада, всего на пару тонов темнее ее волос, и крылатая подводка для глаз, удивительно четкая для человека, которого я буквально никогда раньше не видела накрашенным.

— Это для тебя, и только для тебя, — говорит Мэгги с гримасой. — Эти каблуки причиняют боль, мое лицо похоже на масляное пятно от этого макияжа, а это платье такое тесное, что я не смогу съесть ни кусочка. Надеюсь, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

— Я помогла ей с макияжем, — признается Саша, подходя поприветствовать нас с Коннором. Она тоже выглядит прекрасно в клюквенно-красном платье похожего фасона с иллюзионным кружевом в v-образном вырезе и по спине, так что кажется, что пуговицы плавают по ее коже. Ее рыжевато-русые волосы были убраны набок. Она тоже выглядит немного неуютно на своих каблуках, но затем ее лицо озаряется, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что Виктор и Катерина тоже прибывают, а Левин и Макс следуют за ними.

Я бы поставила один к четырем, кого она так хочет видеть, и мои деньги были бы на священнике.

— Интересно, они так и будут вечно строить друг другу глазки или действительно что-то предпримут по этому поводу, — шепчу я Коннору, который морщится.

— Зная, Макса? Готов поспорить на первое. Она застенчивее цветка ранней весной, а он никак не может смириться с тем фактом, что на самом деле он больше не священник.

— Я не одобряю такие шансы, — говорит Мэгги, морщась.

— Каковы мои шансы потанцевать сегодня вечером?

Мэгги резко отворачивается в сторону, чуть не спотыкаясь на своих высоких каблуках, когда Джейкоб встает между ней и мной, одаривая Мэгги лихой ухмылкой.

— Я лучший друг Коннора, а ты Сирши, так что нам стоит получше узнать друг друга, тебе не кажется?

— Совсем не кажется, — твердо говорит Мэгги, в то же время, что и я.

— Я стараюсь держать ее подальше от мафиозных кругов, — твердо говорю я Джейкобу. — Фонд исключение.

— Это всего лишь танец, а не предложение руки и сердца, — говорит Джейкоб, и его улыбка смягчается, превращаясь в приветливое выражение. — Но как пожелаешь.

— Все выглядит прекрасно, Сирша, — говорит Катерина, подходя и становясь рядом со мной. — Ты проделала выдающуюся работу по планированию.

— Я бы не справилась без твоей помощи, — твердо говорю я ей. — Ты собираешься вернуться в Нью-Йорк после?

— На некоторое время, — подтверждает Катерина. — Макс и Саша вернутся с нами. Но мы проведем совещание для встреч, как Виктор и Лука для встреч королей. — Она мягко улыбается. — И теперь, когда все мальчики поладили, я уверена, мы будем чаще ездить в Бостон.

— Кстати, о том, как ладить, — бормочу я, когда входят Лука и София, а с ними Лиам и Ана. Ана настояла на том, чтобы прийти несмотря на то, что я сказала ей соблюдать постельный режим, пообещав, что она не будет засиживаться слишком поздно и переутомляться. На ней великолепное изумрудное платье, балетки вместо каблуков, ее светлые волосы собраны в пучок балерины и закреплены бриллиантовыми заколками. Я должна признать, что они с Лиамом идеально смотрятся вместе, и, наблюдая, как они входят вместе, а его рука нежно касается ее спины, поддерживая, я не могу отрицать, что любовь между ними настоящая, искренняя и всепоглощающая. Возможно, какое-то время это причиняло боль и раздоры, но в конце концов все уладилось, и я не могу представить себе другую жизнь, ту, где вместо нее я с Лиамом. Но я хочу увидеть не Лиама и Ану, или Луку, который выглядит расслабленным и довольным своим присутствием здесь, а высокую, великолепную брюнетку рядом с Лукой и красивого голубоглазого мужчину рядом с Лиамом и Анной…

Найл игнорирует меня, направляясь мимо Коннора к бару. Но Лука и София останавливаются рядом с нами, и София поворачивается ко мне, в ее темных глазах тревога. На ней малиновое платье и помада в тон, ее беременность начинает проявляться, и она сияет, ее темные волосы сочными волнами спадают на плечи.

— Мне жаль, что мы поссорились, — тихо говорит София. — Я знаю, напряжение между нами никому не пошло на пользу. Ты должна понять, Сирша, Ана была моей лучшей подругой задолго до того, как я узнала что-либо о мафии, до того, как я узнала о связях моего отца, или о том, что я была обещана Луке, или о чем-то еще. Я защищаю ее, и этого невозможно не делать. Она через многое прошла, и я часто чувствовала, что это моя вина… что, если бы мы никогда не были друзьями, если бы она не стала моей соседкой по комнате, она была бы сейчас прима-балериной, танцевала перед многотысячной толпой, воплощая в жизнь все свои мечты. Поэтому, когда у нее появился шанс на счастье, с Лиамом, я хотела бороться за то, чтобы у нее это было, чтобы убедиться, что она не потеряла все. И когда я подумала, что ее отошлют с ним, далеко от меня и моей семьи…

— Я понимаю, — тихо говорю я ей, и я понимаю. — Я так же упорно боролась за Коннора и за нашу жизнь. Это то, что ты делаешь для тех, кого любишь. Но мы помирились, все мы. Я больше не обижаюсь на нее за то, что она вышла замуж за Лиама… у нас с Коннором все сложилось лучше, чем я могла когда-либо надеяться. Из-за всего этого Коннор сейчас дома, и его отношения с братом налаживаются с каждым днем. Среди мафии, Братвы и королей воцарился мир и, если Найлу повезет, скоро к нам присоединятся и картель Сантьяго. Лиам также многое выложил на стол, информацию от Бет из Вашингтона, будущее с картелем. Виктор организует обучение ассасинов для Синдиката, и с Алессио на стороне Луки, мы надеемся, что скоро у нас будут более прочные связи в Чикаго. Временами было напряженно, но, в конце концов, все сошлось. И я тоже не хочу, чтобы между нами было напряжение, София. Все мы, жены, должны стараться работать вместе, как и наши мужья. — Я прочищаю горло, беря ее за руку. — Когда Ана научится лучше справляться с этим, я собираюсь попросить ее также войти в правление фонда. Мы можем помириться, как Коннор и Лиам. И мы все вместе сможем идти в будущее.

— Я бы хотела этого, — мягко говорит София и сжимает мою руку.

Я чувствую умиротворение, когда помещение начинает заполняться гостями, и мы все занимаем свои места за ужином, чего я давно не испытывала. Все наши жизни так долго были полны опасностей, но теперь есть надежда на будущее. Так много всего еще может произойти, и впервые я чувствую, что с нетерпением жду этого, а не со страхом.

Торжественное мероприятие проходит настолько идеально, насколько я могла надеяться. Подача изысканная, музыка в точности такая, как я просила, и мы с Коннором танцуем вместе больше, чем на нашей свадьбе, кружась по танцполу, пока у меня не начинают болеть ноги. Мы все тоже танцуем друг с другом, жены и мужья ходят туда-сюда, даже мы с Лиамом.

— Я рада за тебя, — искренне говорю я Лиаму, пока мы раскачиваемся вместе с другими парами взад-вперед. — Я знаю, сначала мне так не казалось, и что между нами были напряженность и злость. Я сожалею о том, что я с тобой сделала. Я надеюсь, мы сможем оставить все это позади.

— Мне тоже жаль, что я причинил тебе боль, — говорит Лиам, глядя на меня сверху вниз своими спокойными зелеными глазами. — Я никогда не хотел причинить тебе боль, Сирша. Но я должен был следовать зову своего сердца. Что касается того, что ты сделала со мной перед королями, я никогда не винил тебя и не злился. Если бы ты отказалась, последствия для тебя могли быть такими же плачевными. Мы оба были жертвами архаичных, устаревших правил. Правила, которые мы с Коннором сделаем все возможное, чтобы изменить в будущем. — Он делает паузу, глядя на меня сверху вниз. — Я тоже рад за тебя, Сирша. Я счастлив, что ты нашла то, чего заслуживаешь, с Коннором. Я думаю, вы оба делаете друг друга лучше. И я рад этому.

Даже Мэгги выглядит так, будто ей весело. Я мельком вижу ее с Джейкобом, она позволяет ему потанцевать один танец, и я приподнимаю бровь, глядя на нее через танцпол. Она яростно трясет головой, но потом он заставляет ее рассмеяться, и я не могу удержаться от ухмылки.

Когда ночь, наконец, подходит к концу, я нахожу Коннора, который заключает меня в объятия.

— У меня для тебя сюрприз, — говорю я ему. — Теперь, когда ты наконец исцелился. Но сначала мне нужно заехать домой и переодеться.

— Сюрприз? — Коннор поднимает бровь, и я ухмыляюсь.

— Тебе понравится, — обещаю я, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его. На вкус он как виски, смешанное с моим шампанским, и я не могу удержаться от тихого стона, когда он прикусывает мою нижнюю губу, во мне резко нарастает желание провести остаток ночи с ним.

Я переплетаю свои пальцы с его пальцами, потянув его ко входу в библиотечный зал.

— Пошли. С меня хватит вечеринок. Пойдем, насладимся остатком ночи.

— Твое желание для меня закон, — поддразнивает Коннор и следует за мной до самой машины.