Исцеление любовью

Глава одиннадцатая

Ее плечи напряглись, и он подумал, что она не станет отвечать. Но она ответила:

Когда Барри не стало, Ранди обвинил меня в ее смерти. Его ведь в то время не было в городе, но, вернувшись домой, он сразу стал мне мстить. Я и так была просто убита и сама остро чувствовала свою вину! Могла ли я предотвратить эту смерть? Может быть, мне изменил материнский инстинкт? Господи, это же моя, моя дочь! — Нависло тяжелое молчание. — Прошло много времени, прежде чем чувство вины оставило меня. Он мог бы мне помочь, но не помог. Его просто не было со мной. Я в нем так нуждалась, а его не было.

Она высвободилась из объятий Джека и отошла, остановившись у камина и посмотрев на семейные фотографии.

А знаешь, я пришла сюда не без причины!

Что же это за причина?

У меня есть студент, Грэг Гарсия, юноша лет восемнадцати-девятнадцати. — Она провела руками по волосам, собираясь с мыслями. — Я занималась с ним отдельно, потому что он отставал по алгебре, но, в конце концов, подтянулся. А в последнюю неделю он перестал появляться на занятиях. Сегодня наконец пришел и сказал мне, что бросает учебу. — Она присела на ближайшее кресло, уперлась локтями в бедра и сжала руки. — Я была ошеломлена. Он делал такие успехи…

Джек сел напротив нее.

Он объяснил тебе почему?

Нет. Но его определенно что-то гложет. В нем не стало прежней живости. Он перестал улыбаться. Словно кто-то держит пистолет у его виска.

Ты думаешь, что можешь ему чем-то помочь?

— Я думаю, ты можешь ему помочь!

Джек выпрямился.

Как?

Я спросила его, не нужен ли ему юридический совет, и он пробормотал что-то невнятное в ответ. Я пообещала ему бесплатную квалифицированную юридическую помощь, и он немного приободрился. — Она вынула из кармана листок бумаги. — Здесь его имя и номер телефона. Позвони ему, пожалуйста, в выходные и договорись о встрече. Он обещал мне, что не уйдет, пока не поговорит с тобою.

Джек взял у нее бумажку и положил на стол рядом с собой.

Ты не догадываешься, в чем тут дело?

Он хороший мальчик. Цельный. Надежный. Работает на двух работах и учится успешно. Не похоже, чтобы он связался с какой-нибудь бандой или пристрастился к наркотикам. Не похоже!

— Неприятности с девушкой?

Она пожала плечами.

Может быть. Не знаю. Он очень скрытен. Но я убеждена, что тебе удастся его разговорить.

Ты слепо веришь в меня!

Вовсе не слепо! Я знаю, что ты для меня сделаешь все! А еще я справлялась о тебе. Мне сказали, что ты замечательный адвокат.

Кто тебе это сказал?

Мой младший брат Брукс. Он учится на втором курсе университетского колледжа и клянется, что они изучают, как ты ведешь дела, особенно, как строишь свою защиту. Он мечтает, чтобы ты преподавал в их колледже!

Джек встал, прошелся по комнате и повернулся к окнам.

Меня уже просили об этом.

Просили?

И не однажды, — сказал он, закрыв дверь.

Ты примешь это предложение?

Еще не решил.

Он выключил лишние лампы и вернулся к ней. Она снова растерялась. Может быть, все дело в том, что он не может остаться здесь?

— Послушай, Тренер. Давай прокатимся, выпьем где-нибудь чашечку кофе с десертом или пойдем в кино…

Хочешь полакомиться чем-нибудь калорийным?

У тебя есть другие предложения?

Он обнял ее и притянул к себе. Она прижалась к нему.

Если бы на мне сейчас была бейсболка, я бы ее повернула козырьком назад!

Почему?

Потому, что это обычно предшествует поцелую!

Только если это делаю я!

Она уронила руки на грудь, недовольно запыхтела, а потом притворно захныкала. Фли пробудился от глубокого сна. Дважды тявкнув, он присоединился к скулящему дуэту, становящемуся все громче и громче по мере того, как они входили во вкус собственного маленького спектакля.

Какое трогательное представление, — Джек захохотал, указывая на пса, чья мордочка смешно копировала глупое выражение лица Мики.

Есть только один способ заставить меня замолчать!

Он обнял ее и привлек к себе.

Это жертва, которую должен принести мужчина! — вздохнул он.

Впереди были выходные, два дня без всяких обязательных дел. Мики бросила взгляд на Джека, когда они въехали в гараж. Сливочное мороженое, которое они ели, внезапно произвело в ее желудке эффект кипящей лавы. Что теперь? Они принадлежали друг другу только прошлой ночью — и все! Но ей хотелось большего. Гораздо большего.

Он выключил зажигание и повернулся к ней.

Можешь провести у меня ночь, если хочешь!

Она посмотрела на его руки — пальцы крепко сжимают руль, костяшки белые от напряжения. Мики поняла, что его одолевают комплексы не меньше, чем ее. Она быстро закрыла глаза. Ей хотелось быть справедливой по отношению к нему. Он хороший, добрый человек и заслуживает справедливости.

Я лучше, пожалуй, пойду домой и высплюсь в одиночестве!

Ты думаешь, что, если останешься здесь, тебе не удастся вволю… поспать?

Я пытаюсь поступить правильно, Джек.

Тренер, я большой мальчик! И уже взвесил все «за» и «против». И все же я прошу тебя провести со мной ночь!

Не могу, — тихо произнесла она, испытывая соблазн принять его предложение.

Она отвернулась и услышала его тяжелый вздох.

О'кей, — сказал он, словно в чем-то убеждая себя. — О'кей.

Они молча прошли к ее пикапу. Когда она поднялась на ступеньку, чтобы залезть в кабину, он остановил ее, взяв за талию. Она повернулась.

Интересно, — он поднял на нее взгляд и обеими руками обхватил ее за талию, — никогда не целовал женщину выше себя!

Она прильнула к его губам.

Спокойной ночи!

Спокойной ночи, Тренер! Приятных снов.

Держа руки в карманах, он наблюдал, пока задние огни машины не скрылись из виду, а потом направился домой. Фли соскочил со своей подстилки возле камина в гостиной и выбежал ему навстречу, и Джек несколько минут говорил ему всякие глупости и трепал его за ушами.

Увидев из окна гостиной четвертинку луны, он вышел на веранду и, наклоняясь к перилам, стал смотреть в сторону домика для гостей, отчаянно желая, чтобы Мики передумала, и сомневаясь, что она это сделает.

Он лениво снял через голову рубашку и развязал волосы. Потом прошел в ванную, включил воду, чтобы принять ванну, вернулся к перилам и стал ждать, пока нагреется вода.

Иногда она казалась ему такой хрупкой, словно он мог посадить ее на ладонь и унести с собой. А иногда представлялась невидимкой. Его привлекала ее сложность, он прекрасно понимал это. И все же, так хотелось простоты в отношениях! Просыпаться утром вместе, проводить вместе день, предаваться любви по ночам. Смеяться, болтать, дарить покой и принимать его. Что за нереальные мечты!

Стянув с себя шорты, он попробовал воду — она дала ему желанное расслабление. Кричали совы; ветер шевелил листья; воздух был пропитан запахом сосны. Он не знал, сколько времени прошло; он не знал, сможет ли заснуть. Его все еще мучила мысль, откроет ли она снова свое сердце и поймет ли, что любит его.

Устав от этих мыслей, он резко встал, вышел из ванной и остановился как вкопанный.

Перед ним, словно видение, стояла Мики, облаченная в белоснежный халат.

Приглашение еще в силе? — спросила она тихим, будто легкий ветерок, голосом.

Он закрыл глаза, надеясь, что, когда он их откроет, она никуда не исчезнет. Она не исчезла. В нем пробудилось болезненное желание, развеяв все его сомнения. Последствия ощутятся завтра. Сегодня же он будет лишь любить ее и сам будет любим.

Пройдя несколько шагов, разделяющие их, он провел пальцами по ее щеке и почувствовал, как она трепещет.

Хочешь принять горячую ванну? Это поможет тебе расслабиться.

Ванну я приняла дома. Не помогло. Я все не могу забыть твою огромную постель!

Он скользнул рукой под отворот ее халата и остановился на упругом бугорке ее груди.

Только постель?

И тебя. В основном тебя, — сглотнув, поправилась она.

Джек стянул халат с ее плеч, и тот упал к ее ногам. Кожа Мики, теплая и влажная после ванны, блестела, соски набухли.

— Ты хочешь чего-то особенного, Мики?

Она вздернула подбородок. Ему всегда это нравилось.

Мне хочется гораздо большего, чем то, что было между нами прошлой ночью.

Намекни!

Он заставлял ее быть подстрекательницей, потому, что хотел, чтобы эта ночь навсегда осталась в ее памяти, ночь осуществленных фантазий и исполненных желаний.