Искатель – 15

Глава 23

— Кхм, да, — я поспешно прокашлялся, стряхивая с себя остатки расслабленности. Разговор становился серьёзным. Мои жёны — не просто семья, а мой самый главный совет. И сейчас мне придётся не просто объявить о решении, а «продать» им его, убедить, что это единственно верный путь. Я старался, чтобы мой голос звучал максимально деловито и уверенно, хотя внутри всё сжималось от груза ответственности.

— Кордери — не просто кусок земли, это одна из крупнейших провинций Бастиона, почти нетронутая, — я начал загибать пальцы, перечисляя преимущества, как заправский риелтор. — Там полно дичи, и это означает, мы никогда не будем голодать. Огромное озеро, леса, где навалом древесины, рыбы, пушнины. Короче, куча природных ресурсов, которые только и ждут, чтобы их взяли. К тому же провинция расположена достаточно близко к Тверду, а это, — я сделал значимую паузу, — открывает колоссальные возможности для торговли. Мы сможем сбывать излишки и закупать то, чего нам не хватает. И пока мы держим границу, наличие дикой природы прямо у нашего порога не недостаток и не угроза, а огромное тактическое преимущество.

— Мы сможем добывать больше ресурсов, не кланяясь каждому мелкому лорду, выпрашивая разрешение, — тут же подхватила мою мысль Ирен, кивнув. Взгляд у неё стал острый, она уже прикидывала экономическую выгоду. Я мысленно поставил ей плюс — именно это я и хотел донести.

— Именно! Также открываются возможности торговать с любыми дикими племенами, которые найдём, заключать с ними союзы, — я развил мысль, вкратце объясняя свои планы, не забыв упомянуть про необходимость найти или вырастить собственного Фазоискателя для создания порталов, чтобы не зависеть от чужой милости, про разведку диких земель, где нам поможет Кору с её навыками следопыта, про отслеживание угроз на дальних подступах, чтобы они не превратились в очередную осаду, от которой волосы дыбом встают. Я старался показать им не ворох проблем, а поле возможностей.

— А потом мы сможем навестить Клариссу и посмотреть, как у неё дела с малышом! — с восторгом добавила Лили.

Эта простая, по-детски искренняя фраза, как лучик солнца, пробившийся сквозь тучи, вернула в наш суровый военный совет толику простого человеческого тепла. Будущее — это ведь не только руда, золото и бесконечные битвы, нельзя забывать о друзьях, семье и новых жизнях. Я благодарно улыбнулся ей.

Кору одобрительно хмыкнула. Короткий гортанный звук, вырвавшийся из груди воительницы, стоил больше, чем иные цветистые речи. В её глазах я увидел понимание, она мыслила теми же категориями: территория, ресурсы, безопасность.

— Похоже, ты находишь друзей куда бы ни отправился, Артём, даже в разгар войны.

Я криво усмехнулся.

Друзей, жён, детей, иждивенцев… Каждый новый человек в моём клане означал ещё одну жизнь, за которую беру ответственность.

— А теперь у него появятся твои порталы, которые сделают путешествия и поиски новых «друзей» ещё проще! — с хитрой ухмылкой вставила Зара, глядя на Кору.

— Прошлой ночью он сделал меня женщиной. Мы друзья, и… — она на мгновение замолчала. В её голосе, обычно таком жёстком, прорезалась удивительная глубина чувств.

Кору решительно продолжила, и её голос обрёл мощь клятвы, произносимой перед богами и предками.

— Я пролью свою кровь за своего мужчину и наших детей. Я пролью её за вас, мои сёстры, и за ваших детей, и, надеюсь, вы сделаете то же для меня. Мы — племя, и хочется верить, что однажды вы тоже увидите во мне члена семьи, — она замолчала, не моргая, глядя прямо в глаза Лейланне.

Я затаил дыхание. Чёрт возьми, речь Кору прозвучала сильно, не как признание в адюльтере, а как обет верности, принесённый по всем законам её воинственного народа. Она не просила принять её как ещё одну любовницу в гарем, она клялась стать щитом нашего клана и предлагала не своё тело, а свою кровь и свою жизнь.

Лейланна долго молчала, её серое лицо застыло, став похожим на эльфийскую сталь. Она внимательно, изучающе смотрела на Кору, и я бы не взялся гадать, какая буря бушевала в её душе. Наконец она медленно, очень медленно кивнула один-единственный раз.

Я шумно выдохнул. Фух, пронесло! Это не было тёплым приёмом с объятиями и слезами радости, но выглядело признанием. Признанием силы, чести и верности. Лейланна приняла клятву. Первый и самый трудный шаг сделан, мой клан выдержал.

— Хорошо, — отрывисто сказал я, намеренно повысив голос, чтобы разорвать затянувшуюся паузу. Эмоциональный взрыв миновал, пора возвращать всех в рабочее русло. Я хлопнул ладонью по колену. — Раз с этим разобрались, вернёмся к делам. Эмоции — это важно, но сами по себе они крышу над головой не построят и ужин не приготовят. У кого-нибудь есть вопросы или опасения по поводу переезда и восстановления Кордери?

И вот теперь словно прорвало плотину, видимо, вопросы мучили всех, и их оказалось много. Очень много.

— Выдержат ли раненые?

— Как перевозить стариков?

— Хватит ли нам повозок?

— Где мы будем жить в первую неделю?

Вопросы сыпались со всех сторон, и я понял, что лёгкой прогулки ждать нечего.

Мы снова расселись, на этот раз уже в пещере на пыльном каменном полу, положив перед собой развёрнутую карту. Марона присоединилась к нам, оказавшись бесценным источником знаний. Она, как опытный правитель, указывала на узкие места маршрута, советовала, где лучше сделать привал, и объясняла, как организовать колонну из полутора тысяч человек так, чтобы она не растянулась на километры и не стала лёгкой добычей для разбойников. Её советы были сугубо практическими, без всякой аристократической шелухи. Я слушал её и в очередной раз убеждался, что эта женщина не просто красивая любовница, а сильный и умный союзник.

Её, впрочем, скоро позвали слуги, чтобы координировать отправку беженцев и пленных гномов обратно в разрушенную Терану и решать её собственную головную боль. Она ушла, оставив нас с нашими проблемами.

Спустя ещё час обсуждений я понял, что мы завязли, пытаясь спланировать, сидя на месте, то, что нужно решать только на месте.

— Стоп! — я поднял руку. — Так мы до утра просидим, продолжим по дороге.

Жёны посмотрели на меня с удивлением, но я настоял на своём.

— Мы никогда не сможем предусмотреть всего, лучше начать двигаться и решать проблемы по мере их поступления, чем сидеть здесь и до бесконечности переливать из пустого в порожнее. Мы отправимся в Терану вместе с группой Мароны, а это значит, что нам нужно собирать вещи и готовить людей прямо сейчас.

Встал вопрос, не стоит ли заглянуть в наше старое поместье.

— Возвращаться в Мирид нет никакого смысла, — отрезал я, возможно, резче, чем следовало. — Оно разрушено до основания. Всё ценное, что можно было спасти, мы давно вывезли в Последнюю Твердыню Гурзана во время эвакуации.

— Наш первый дом остался в прошлом, — эта мысль кольнула сердце острой занозой. На мгновение перед глазами всплыла картина: вот я укладываю первый камень в фундамент, а вот мы с Зарой сидим на крыльце, глядя на закат. Именно в Мириде я впервые почувствовал себя не просто выжившим, а хозяином своей судьбы.

Сжав зубы, отогнал воспоминания. Не время для сантиментов, прошлое не вернуть, нужно строить будущее.

Мы оставили малышей, мирно возившихся на траве, под присмотром Кловис. Гоблинши уже раскинули над ними небольшой тканевый навес для защиты от солнца, и оттуда доносился беззаботный смех. Я на секунду задержал взгляд на детях. Вот ради кого всё это. Вот он, мой главный стимул не раскисать.

Кивнув своим мыслям, я развернулся и вместе с жёнами направился обратно в просторную жилую пещеру, чтобы начать, возможно, самое сложное дело в моей новой жизни, организовывать великое переселение моего народа. Работа предстояла колоссальная.

Стоило ступить под каменные своды, как тут же попал в совершенно другой мир. Снаружи солнце, свежий горный воздух, здесь полумрак, гул сотен голосов, отражающийся от стен, и тяжёлый спёртый запах, смесь сырости, дешёвого табака, дыма от бесчисленных костров и едкой вони сотен немытых тел. Как в переполненном вагоне метро в час пик, только в тысячу раз хуже, в лёгкие будто залили затхлую воду.

Огромная пещера, служившая долгое время убежищем сотням людей, гудела, как растревоженный улей. За время осады беженцы успели обжиться, если это слово вообще применимо к такому существованию. Они отгородились от входа несколькими завалами из гигантских каменных колонн, соорудив примитивную, но как оказалось, эффективную защиту от шальных стрел и заклинаний.

Мой взгляд скользил по толпе, выхватывая знакомые лица, и я с облегчением увидел среди деловито снующих гоблинов крепкую фигуру Река. Он тащил какой-то мешок, набитый, судя по форме, початками кукурузы. При недавнем сражении с гномами я видел, как в него угодил шальной огненный шар, и в груди неприятно ёкнуло при воспоминании.

— Рек, подожди! — окликнул я, направившись прямо к нему.

Он обернулся, на лице промелькнуло удивление, сменившееся радостью. Я без лишних церемоний оттянул ворот его потрёпанной рубахи. На шее, прямо над ключицей, темнел уродливый багровый шрам от ожога. Выглядело паршиво, но кожа уже стягивалась, рана заживала.

— Чёрт, парень, ну и везучий же ты, сукин сын! — я не сдержал вздоха облегчения. — Ещё пара дюймов в сторону, и попрощался бы с головой.

— Я ношу его с гордостью, — с мальчишеской улыбкой заявил молодой гоблин, расправляя плечи. Шрам действительно впечатлял, что ни говори, всё-таки метка, полученная при боевом крещении. — Теперь найдётся что рассказать, чтобы впечатлить будущих подруг.

Я усмехнулся и дружески хлопнул его по плечу. Хороший парень растёт! Уже не тот испуганный юнец, которого я встретил когда-то, появился стержень.

— Думал насчёт переезда в Кордери? — спросил я, переходя к делу. Подхватил с земли другой мешок, закинул на плечо, и мы вместе пошли в сторону импровизированного склада. Разговоры разговорами, а работа сама себя не сделает. — Твои люди с нами?

Лицо шурина сразу стало серьёзным, он замялся, подбирая слова.

— Мне нужно посоветоваться с отцом, — сказал он, и я видел, что он взвешивает каждое слово. — Мысль о жизни у самой границы… Возможность исследовать и охотиться в настоящей глуши, не опасаясь, что люди разозлятся на наше присутствие, это соблазнительно, очень, но отец наверняка скажет, что там и опасностей куда больше, — он посмотрел на меня, ожидая не столько ответа, сколько подтверждения своим словам. Рек мыслил уже не как простой гоблин из племени, а как будущий лидер, думая о своём народе. И это достойно уважения.

— Что ж, постараюсь свести эти опасности к минимуму, — с кривой усмешкой пообещал я. Это была не пустая бравада, а моя работа, моя прямая обязанность как лидера.

Мы шли вглубь пещеры, и гнетущая атмосфера давила всё сильнее. В полумраке, освещаемом лишь редкими факелами и отблесками костров, теснились десятки низких, похожих на юрты домов, слепленных из шкур, жердей и всякого хлама. Один из боковых туннелей, вдоль которого протекал ледяной подземный ручей, служил одновременно и источником воды, и уборной, и местом для сброса отходов. Дальше по течению, разумеется. Примитивная санитария, но хоть какая-то. И всё же смрад стоял невообразимый. Уверен, вернись мы на пару недель позже, застали бы здесь не лагерь беженцев, а очаг эпидемии и братскую могилу. Люди выживали, но жизнью на грани, да и моральный дух тоже был на исходе.

Сгрузив мешок, оставил Река и, свернув в один из боковых ходов, наконец нашёл, кого искал. Там, у подземного ручья, в отгороженной грубой решёткой запруде, жили Триссела и мой сын Сёма. «Жили» — громко сказано, скорее существовали. Вода оказалась ледяной, но для русалок, как я знал, это не имело значения. А вот для меня имело. Огромное.

Подойдя ближе, я увидел картину, от которой внутри всё похолодело. Моя возлюбленная и первенец-русал обитали в самой настоящей клетке посреди подземной реки, которая служила для всего лагеря и водопроводом, и канализацией. Да, их запруда находилась выше по течению, но сама мысль… Я заставил себя улыбнуться, подходя к решётке. Сёма, заметив меня, радостно забултыхался в воде, взмахивая своим маленьким хвостиком.

— Привет, чемпионы! — как можно бодрее сказал я, протягивая руку и шевеля пальцами. Сёма подплыл и попытался схватить их.

Но моя улыбка быстро угасла, стоило мне взглянуть на Трисселу. Она держалась на воде рядом с сыном, но её глаза казались… пустыми, а руки слегки дрожали. Она смотрела куда-то сквозь меня.

— Как ты тут, милая? — тихо спросил я.

Триселла вздрогнула, словно очнувшись, и попыталась натянуть на бледное лицо улыбку. Не получилось.

— Тут… Странное ощущение, Артём, — тихо сказала она. Её голос был едва слышен за шумом воды и гулом голосов из пещеры. — И это место… Оно слишком сильно напоминает мне канализацию.

Одно слово, «канализация», меня как током ударило, я всё понял и в одно мгновение перестал видеть в окружающем временное убежище, посмотрев на всё её глазами.

Триселла выросла рабыней и никогда не вдавалась в подробности, оберегая меня, но я знал главное: бывший хозяин, садист и ублюдок, бросил её умирать именно в городской канализации, попросту запер в том кошмаре в ледяной воде и нечистотах. Она медленно умирала там в темноте и отчаянии, пока её чудом не спасли.

И я, её защитник, её мужчина, притащил несчастную сюда, в место, которое каждой своей каплей, запахом, каждым тёмным углом возвращало русалку в её личный ад! Я запер её и нашего сына в клетке посреди сточной канавы!

Во рту появился горький привкус, ярость, смешанная с чувством вины, обожгла изнутри.

Это стало последней каплей.

К дьяволу это место, к дьяволу все планы, логистику и предосторожности! Мы должны убраться отсюда как можно скорее. Немедленно!

Мой сын больше не останется ни минуты там, где его мать заново переживает самый страшный кошмар своей жизни. Я молча сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, не просто принимая решение, а давая клятву вытащить их отсюда как можно скорее, чего бы мне это ни стоило.

Моя мрачная решимость, похоже, оказалась заразительной. Перспектива переезда на новые нетронутые земли, пусть и опасные, вдохнула в измученных людей осторожную, но ощутимую надежду. Густой депрессивный туман, висевший в пещере, начал понемногу рассеиваться, уступая место деловитой суете. Решения принимались быстро, почти на лету. Мы с жёнами разделились, чтобы опросить каждую группу беженцев, и к середине дня у меня начала складываться общая картина.

Гоблины, как и говорил Рек, пока выжидали. Их старейшины решили провести ритуал и посовещаться. Я понимал и не давил, у них свой путь и свои традиции.

А вот мои люди, арендаторы с земель Мирида, которых я вывел из-под удара, почти в полном составе решили следовать за мной. Когда об этом доложила Белла, у меня потеплело на душе. Это уже нечто большее, чем вассальная покорность, это доверие. Значит, я всё-таки для них не просто феодал, который собирает налоги, а лидер, которому они готовы вверить свои судьбы. Такая мысль придавала сил, но и ложилась на плечи дополнительным грузом.

Большинство беженцев из разорённой деревни Меларон, которых привела с собой Сафира, тоже согласились, но с оговоркой: для них Кордери — лишь временный перевалочный пункт на пути обратно на север, к своим домам. Что ж, честная и понятная позиция: я предоставляю им защиту и кров на время, они свои рабочие руки. Справедливая сделка.

Зато бывшие рабы, освобождённые Ирен во время нашего рейда, переезжали все до единого. Когда Ирен сообщила мне об этом, в её глазах стояли слёзы. Этих людей Кордери манила не просто новизной, она стала как бы символом новой жизни и свободы. Их не мучили воспоминания о прошлом, к которому хотелось бы вернуться, мы стали их будущим.

К моему удивлению и одновременно к облегчению Мароны, к нам захотели присоединиться и многие коренные жители Тераны, чьи дома оказались уничтожены во время осады. Их здесь больше ничего не держало, кроме руин и могил, люди видели во мне человека, способного построить что-то с нуля, что являлось лучшей рекомендацией.

Но самым большим сюрпризом стало то, что к нам примкнула значительная часть беженцев с севера. Эти закалённые независимые люди предпочли не возвращаться на пепелище, а попытать счастья на новом месте под моим началом, выказав авансом своё доверие. А скот, который они каким-то чудом умудрились пригнать с собой через все кордоны, станет поистине бесценным подспорьем для новой провинции. Молоко, мясо, тягловая сила… Мой внутренний хозяйственник довольно потирал руки, он сорвал джекпот.

Я как раз обсуждал с одним из старост-северян, как лучше упаковать их ткацкие станки, когда сквозь гул пещеры прорвался знакомый зычный окрик.

— Артём!

Я обернулся и не успел даже рта раскрыть, как в меня врезался небольшой, но мощный вихрь в лице Савы. Девушка без всяких церемоний с разбегу бросилась мне на шею, и я едва устоял на ногах. Прежде чем успел что-то сказать, она впечатала в мои губы крепкий, пахнущий дымом и пылью поцелуй. Я на секунду опешил, а потом усмехнулся, приобняв её в ответ. Жилистая, крепкая, как натянутая тетива лука, вся сплошной комок энергии и жизни.

— Проклятье, а ты хорош! — выдохнула она, отстраняясь и с восхищением глядя на меня, её глаза горели. — Сэр Артём… Ой, или теперь, наверное, лорд Артём? — она вдруг смутилась, вспомнив о субординации.

Я рассмеялся, стирая тыльной стороной ладони след от её поцелуя.

— Можно просто Артём, как и раньше. Рад видеть тебя в добром здравии. Как вы тут?

Сава поморщилась, и её лицо на миг стало мрачным.

— Как в поговорке, из огня да в полымя. Сбежали от этих проклятых Отверженных, нашли Терану пустой, сунулись в эту дыру в земле, а потом нас заперли гномы-землекопатели, — она натянуто улыбнулась, но в глазах плясали весёлые искорки. — Спасибо, что вышвырнули их отсюда. Кстати, о сборах. Твоё предложение переехать в Кордери ещё в силе?

— Конечно! Не знаю, как там на самом деле, но, судя по картам, обширные равнины, много воды. Для разведения скота и ранчо прост идеальное место.

— На это мы и рассчитываем, — решительно кивнула она и крепко схватила меня за руку. — Пойдём, я познакомлю тебя с родителями, они должны поблагодарить нашего будущего лорда лично.

Мать Савы, Сана, и отец, Орнуд, оказались именно такими, какими я их и представлял. Люди из тех, кого называют «соль земли», крепкие, обветренные, с мозолистыми, привыкшими к тяжёлой работе руками и прямым честным взглядом. Отец Савы, увидев меня, кажется, впал в ступор, когда я, лорд и, по сути, правитель их будущей родины, протянул ему руку для рукопожатия. Он долго смотрел то на мою руку, то на моё лицо, прежде чем несмело ответить. Я крепко стиснул жёсткую ладонь, стараясь показать своё уважение. А вот мать не волновали никакие формальности, в её глазах плескалась только материнская тревога.

— Вы не видели в Тверде нашего сына, Ханара, милорд? — без обиняков спросила она.

Я с сожалением покачал головой.

— Там сейчас полный хаос, госпожа Сана, тысячи беженцев. Но не отчаивайтесь, губернатор как раз организует перепись и создаёт списки, чтобы семьи могли найти друг друга. Мы проедем через Тверд по пути в Кордери, и вы сами сможете всё проверить.

— Я уверена, он там, мама, — твёрдо сказала Сава, обнимая мать за плечи.

— Мы можем попросить людей леди Мароны, которые там этим занимаются, чтобы они разыскали его, — добавил я, пытаясь дать им хоть какую-то надежду. — Они передадут, чтобы он шёл к нам в Кордери. А в будущем, когда наладим портальную связь между Тераной и нашей провинцией, это вообще не будет проблемой.

— Правда, что у тебя есть Проходчик? — с живым нескрываемым интересом спросила Сава. — Я слышала, как люди шептались. Такая штука роскошь даже для столичного города!

Я ухмыльнулся. Приятно, что слухи о моей силе работают на меня.

— Пока один, но как только изыщем возможности, появятся ещё. Порталы слишком ценный стратегический ресурс, чтобы ими пренебрегать.

Обменявшись ещё парой слов, я собрался уходить, дел было по горло. Сава прошла со мной несколько шагов, и когда мы оказались в тени одной из каменных колонн, она чуть замедлила шаг и стрельнула глазами в сторону тёмного укромного алькова. Во взгляде, в лёгком движении бёдер, в едва заметной улыбке читалось прямое недвусмысленное приглашение, и я понял намёк более чем ясно.

И, чёрт возьми, мне бы хотелось. Эта девушка была дикой и необузданной, как степной ветер, глоток свободы в мире интриг и ответственности, но перед глазами тут же встала сцена с Лейланной и Кору. Припомнились напряжение, которое можно было резать ножом, молчаливое признание, хрупкое равновесие, которое я только что с таким трудом смог установить. Мои жёны, которые и так терпели очень многое, заслуживали внимания и верности, минутное удовольствие могло стоить мне недель, если не месяцев, семейных войн.

Приоритеты, чёрт их побери!

Я лишь тепло улыбнулся Саве на прощание, вкладывая в эту улыбку благодарность за предложение, сожаление, обещание «как-нибудь в другой раз», и двинулся дальше, вглубь гудящей, готовящейся к исходу толпы.

Подготовка почти полутора тысяч человек к переходу, даже такому короткому, заняла весь день. К вечеру гул в пещере наконец-то начал стихать, сменяясь усталым бормотанием, плачем детей и скрипом тяжело гружёных повозок. Марона, скрепя сердце, объявила, что выступаем завтра на рассвете, и это означало провести ещё одну ночь в каменном вонючем мешке.

За прошедший день я вымотался до предела. Кости ломило, голова гудела от бесконечного шума и сотен принятых решений, а веки казались тяжёлыми, как свинцовые гири. Единственное, чего хотел, так это добраться до нашего закутка, зарыться в ворох одеял и шкур, обнять своих жён и просто лежать рядом, чувствуя их тепло, ни о чём не думая. Они, я знал, хотели того же.

Но дела никак не заканчивались. Нужно было выставить охрану у пленных гномов, которые, несмотря на понесённые потери, всё ещё представляли угрозу. Я устало вздохнул.

— Беру первую смену, — объявил всем, пресекая любые возражения. Лидер должен подавать пример, даже когда единственное его желание — завалиться спать и не просыпаться до весны.

Ко мне, разумеется, тут же присоединился Лиан, мой верный оруженосец. Вместе мы дошли до дальнего, самого холодного угла пещеры, где вповалку, связанные и злые, как цепные псы, сидели пленные гномы. Им бросили несколько одеял и кусок брезента, но этого было слишком мало на всех, так что они жались друг к другу от холода и непрестанно ворчали на своём гортанном лающем языке, иногда выкрикивая проклятия и бросая на нас исподлобья полные ярости взгляды. После пары попыток побега, жёстко пресечённых людьми Мароны, гномы притихли, но их злоба никуда не делась. Мы стояли на страже, не теряя бдительности.

Только сейчас у меня появилась возможность нормально поговорить с парнем. Весь день он пахал как проклятый, помогая моим людям и присматривая за теми пленными.

— Ну, рассказывай, как вы тут, — сказал я, прислонившись к холодной влажной стене. Разговор помогал бороться с усталостью.

Но Лиан, сгорая от любопытства и нетерпения, засыпал меня вопросами о сражении с Балором, поэтому пришлось первому начать мне. Я поведал ему обо всём, что произошло с момента нашей разлуки: о битве с Отверженными Балора, о сражении с гигантским пауком в подземелье, о поездке в столицу и аудиенции у короля, сознательно опуская самые кровавые и жуткие подробности, но делясь тактическими ходами, своими ошибками и выводами, которые из них сделал. Это был не просто рассказ, а скорее урок. Я видел, что парень впитывает информацию как сухая губка. Он задавал на удивление умные вопросы о стратегии, о разнице между боем с тупыми монстрами и разумным хитрым противником. Лиан не просто слушал, а учился, готовил себя к будущему.

Да, парень далеко пойдёт, если выживет.

Потом он рассказал свою историю: как они выживали в Твердыне Гурзана, как узнали, что город и поместье Мирид сожжены дотла, и наконец об осаде гномами.

— Леди Марона не позволила мне сражаться, — серьёзно сказал юноша, глядя мне прямо в глаза. — Но если бы хоть один гном прорвался к вашей семье, милорд, я бы их защищал до последнего!

Я молча положил руку ему на плечо, зная, что это не пустая похвальба, а учитывая, что некоторые из гномов выше него на двадцать, а то и тридцать уровней, такое решение требовало недюжинной смелости.

— Спасибо, Лиан, — тихо сказал я, пытаясь выразить этими простыми словами всю свою искреннюю благодарность. — Ты хороший оруженосец, а теперь стал и верным другом. Буду рад, если ты останешься со мной, но пойму, если захочешь вернуться к своей семье, помочь им восстановиться. Я даю тебе выбор.

Лиан выпрямился, и в его глазах вспыхнула гордость. Он тщательно обдумал ответ.

— Я должен навестить семью, убедиться, что они в порядке, но если вы позволите, милорд, сочту за честь остаться вашим оруженосцем, сейчас это важнее, чем когда-либо, — он протянул мне руку.

Я крепко пожал её.

— Польщён, — усмехнулся я. — И твоя помощь в восстановлении Кордери мне очень пригодится.

Его лицо тут же изменилось, стало по-детски нетерпеливым и восторженным.

— Я так рад стать частью этого! Это правда, что вы планируете построить целый город, как вы хотели сделать с… Артёмбургом? — он запнулся. — И вы планируете провести водопровод во все здания?

— Помимо всего прочего, — с лёгкой усмешкой подтвердил я.

— Тогда наш город станет самым роскошным и процветающим центром цивилизации, пусть даже и на границе! — с энтузиазмом воскликнул он. — Мы построим нечто невероятное!

Я смотрел на горящие глаза Лиана, слушал его восторженный голос, и усталость начала отступать. Его юношеский оптимизм, вера в прекрасное будущее посреди грязной вонючей пещеры, полной сломленных и отчаявшихся людей, стали глотком чистого воздуха.

— Я тоже с нетерпением жду, когда мы сможем начать, — сказал, глядя на тлеющие угли костра и видя на их месте нечто большее: ровные улицы, крепкие дома, дым из печных труб. Мирную жизнь. — Думаю, это будет действительно нечто, только…