Исполнение желаний

Глава 1

Ланкашир, двадцать лет спустя

Жаль, что ему уже не удастся сказать, какое это счастье – вернуться в Англию.

Более четырех лет прошло со времени его последнего приезда. Господи, конечно же, он надеялся вернуться. И на самом деле вернулся… Но ему и в голову не могло прийти, что в день приезда он найдет брата мертвым.

Горе с новой силой захлестнуло его. В глазах потемнело от бессильной ярости. С губ рвались самые страшные ругательства, какие он только знал. Боже мой, подумалось ему, брат не просто умер… Его убили…

Дамиан Льюис Тремейн, сидевший верхом на великолепном черном коне, ни единым жестом не выдал своих чувств. Со стороны казалось, что и всадник, и конь буквально высечены из камня. А боль утраты все рвала и рвала ему душу, сердце ныло от безысходного отчаяния. Он рассеянно смотрел на лежавшую перед ним долину, но все его мысли были заняты одним…

Теперь он последний из Тремейнов.

«Первым, много лет назад, ушел отец, – горько подумал он. – Следом, буквально через пару лет, умерла мать. А теперь вот и Джайлз…»

У него сжалось сердце. Стояло необычно теплое для начала апреля раннее весеннее утро. Все вокруг было освещено мягким светом и наполнено жизнью. Купол неба над головой сиял бездонной голубизной. Склоны холмов были покрыты лютиками и бледно-желтыми нарциссами. Низины казались золотистыми озерами солнечного света. Воздух был свеж, и с каждым вздохом грудь наполнялась ароматами покрытых обильной росой трав.

Но в душе его царил зимний холод, а с лица не сходило выражение мрачного раздумья.

Вся ответственность лежит на нем – Дамиане Льюисе Тремейне. И не как на новоиспеченном графе Деверелле, а как на брате человека, умершего не своей смертью, погибшего от удара, нанесенного неизвестно за что чужой рукой…

Он отыщет убийцу брата. И увидит, как Джайлз будет отмщен, потому что иного ему не дано. Он не может потерпеть неудачу.

Охваченный решимостью, Дамиан вышел из задумчивости и тронул поводья лошади. Тогда-то он и увидел ее – девушку, что наблюдала за ним из-под искривленных ветвей росшего неподалеку старого дуба.

Она сидела на расстеленном прямо на земле пледе, подобрав под себя ноги, скрытые широкой юбкой. В одной руке у нее был альбом для рисования, а другой она водила по листу кусочком угля. Глаза их встретились. Догадавшись, что обнаружена, она замерла и каким-то виноватым движением прижала альбом к груди.

Дамиан подъехал ближе. Он остановил лошадь в нескольких шагах от молодой женщины, спешился и направился к ней. Она не тронулась с места, не поднялась на ноги. Его взгляду открылась стройная шея, когда ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть на него. Она смотрела широко распахнутыми испуганными глазами, словно увидела перед собой вышедшего из преисподней дьявола. Чего она так напугалась, удивился Дамиан. Рост у него, правда, намного выше среднего. Но одет он вполне обычно: в белую рубашку свободного покроя, черные брюки и кожаные сапоги, так что его внешний вид вряд ли испугал бы даже маленького ребенка.

– Доброе утро, – негромко поздоровался Дамиан.

Губы девушки слегка шевельнулись. На какой-то миг ему показалось, что она не решится ответить. Но нет, заговорила. Голос у нее оказался негромким и мелодичным. И он понял, что она вовсе и не напугана, а, возможно, лишь чуть насторожена.

– Здравствуйте, сэр.

У него едва заметно дрогнули уголки губ. Молодому человеку захотелось приободрить ее, и он доброжелательно сказал:

– Я просто не мог не заметить, что вы наблюдаете за мной. Вы делали с меня набросок?

– Да. Надеюсь, вы не против, – чуть замявшись, просто ответила она.

– Что вы, конечно, нет, – он мягко улыбнулся и, присев на корточки, поинтересовался:

– Можно взглянуть?

Девушка заколебалась, борясь с неловкостью, но все же, хотя и неохотно, передала ему рисунок.

Дамиан внимательно вгляделся в него. Конечно, работа еще не закончена, однако ей удалось уловить и выразительными контрастными линиями передать его нынешнее дурное настроение – лицо было гневным и мрачным.

Рисунок ему не понравился. Дамиан неторопливо перевел взгляд на девушку.

– Мне бы хотелось оставить его себе, – напрямую заявил он.

– Но это же лишь сделанный наспех набросок! Его не стоит хранить! – Она покачала головой и твердо добавила:

– Мне было бы неловко оставлять в ваших руках столь посредственную работу.

– Напротив, мисс. Рисунок по-настоящему хорош, и мне на самом деле хочется его иметь. Цена не имеет значения.

– Что вы! Я рисую не ради денег, сэр. Это просто… просто не продается.

Дамиан вдруг подумал о самом простом выходе из затруднительного положения. Он твердо решил оставить рисунок у себя, ибо не в его характере обнажать перед первым встречным свои чувства. А эта девушка увидела и перенесла на бумагу то, что он предпочел бы запрятать как можно глубже. У него было такое чувство, будто его поймали за каким-то непристойным занятием.

Краем глаза Дамиан приметил небольшую двуколку, а рядом мирно пасшегося пони. И действительно, чего проще – в два прыжка оказаться рядом с жеребцом, вскочить в седло и ускакать. У нее не будет никаких шансов догнать его.

– Вы весьма скромны, – заметил он, слегка приподняв смоляную бровь.

Она озадаченно посмотрела на него, чуть прикусив белыми зубками пухлую нижнюю губу.

– Скромна? Да что вы, сэр, это совсем не скромность. Просто взять с вас деньги за незаконченную работу было бы чистым вымогательством, только и всего!

Дамиан сумел сдержаться. Почему она так упорствует? Тут он в первый раз внимательно посмотрел на нее и ахнул.

Молодая женщина была изумительно красива. В ней чувствовался некий утонченный изыск, хотя было видно, что светская мода явно обошла ее стороной. Платье было стареньким и поношенным, шнурки корсажа распущены из-за жары. Круглый вырез платья открывал безупречно гладкую, слегка загорелую кожу. Несомненно, она не из лондонских барышень, которые в солнечный день и шагу не сделают без капора или зонтика. Ее темные, почти черные волосы не громоздились на голове буйными завитками, как того требовала последняя мода, а свободной волной ниспадали на спину. Она была босая, и маленькие, изящные пальцы выглядывали из-под подола широкой юбки. Как цыганка, подумалось ему.

Но больше всего Дамиан был зачарован глазами девушки и даже слегка прищурился, чтобы не выдать своего восхищения. Он никогда не видел таких глаз, неодолимо влекущих, притягивающих своей фиалковой глубиной.

Цвет весеннего вереска…

Он пытался угадать, откуда она. Девушка из ближайшей деревни? А тогда где она научилась так хорошо рисовать? Прирожденный талант? И сомневаться не приходится, размышлял он. Но речь у нее отнюдь не простонародная. Может быть, она служанка из Локхейвен-Парка, владелице которого он после полудня намеревался нанести визит. От этой мысли у него все сжалось внутри. Он не стремился к встрече с мисс Хизер Дьювел, хозяйкой Локхейвена, ибо заранее предвидел, что это за особа, – сварливая, до отвращения расчетливая злюка, с внешностью под стать нраву. Неудивительно, что эта девица все еще пребывает в поисках мужа.

Дамиан решительно прогнал неприятные мысли. Лучше вообще не думать о Хизер Дьювел. Что скрывать, сейчас ему больше всего хотелось увезти к себе в гостиницу, сидевшую перед ним очаровательную девушку, и заниматься с ней любовью все оставшееся до отъезда время.

О Господи, подумал он, почувствовав, как от желания у него заломило низ живота. Если бы эта милашка пожелала, он бы незамедлительно освободил ее от одежды, не оставив и нитки, и забылся, погрузившись в жаркие глубины ее тела. Пожалуй, лучшего способа избавиться от душевной боли и не придумать.

– Сударыня, а у вас есть имя?

Снова уже знакомое колебание. Она, молча, глядела на него из-под длинных густых ресниц и наконец, едва слышно ответила:

– Меня зовут Алис.

– Прекрасно. Ну что ж, Алис, я так и не сумел убедить вас отдать мне рисунок?

По правде говоря, рисунок перестал его интересовать. Дамиану вдруг расхотелось уезжать, и он понял, что в глубине души надеется, что она пригласит его остаться и присесть рядом с собой.

– Думаю, что не сумели, сэр, – слегка покраснев, мягко ответила Алис.

– Тогда, похоже, у меня нет выбора.

Он вернул девушке рисунок, мысленно прикидывая, что она должна быть небольшого роста. Плечи у нее худенькие, талия тонкая, а руки совсем как у ребенка. Ему вдруг страстно захотелось, чтобы она встала. Походка у нее, скорее всего легкая и грациозная. Дамиан представил себе, как обнимает это хрупкое тело, и она страстно приникает к нему, приоткрыв губы для поцелуя.

Порыв теплого ветра, словно искушая, натянул легкую ткань ее платья, под которым четко вырисовывалась высокая молодая грудь.

Заметив, как он уставился на ее корсаж, девушка еще больше покраснела и пугливо выставила перед собой руку, заслоняясь от столь откровенного разглядывания.

– Ну, Алис, не надо прятать такие прелести.

Лицо ее выразило явное огорчение, хотя Дамиан не мог взять в толк почему. Наверняка он не был первым мужчиной, оказавшим ей внимание.

– Сэр, – еле слышно выдохнула девушка, – вы весьма развязны.

Увы, он уже начал сожалеть о сказанном, потому что не в его правилах было осыпать любезностями даму, которая не принимает его ухаживаний.

– Вполне возможно, – с легкой улыбкой согласился Дамиан. – Но я не буду больше смущать вас, Алис. Хочу пожелать вам всего наилучшего. Надеюсь, что мы еще встретимся и тогда, вы позволите мне исправить допущенную оплошность.

Слегка поклонившись, он направился к лошади. Путь до постоялого двора «Эппингстон инн», где он остановился, был короток. Постоялый двор, построенный из кирпича, бревен и камней еще сто лет назад, был местом, где отдыхали путешественники и где собирались по вечерам жители окрестных деревень, искавшие передышки после тяжких дневных трудов. Полы, сделанные из широких, грубо оструганных досок, немилосердно скрипели при каждом шаге, как бы напоминая о том, сколько гостей за все эти годы прошло по ним. В воздухе даже в ранние утренние часы стоял крепкий запах эля, к которому примешивался аромат жарящегося на кухне мяса.

В общем зале в большом сложенном из камня камине весело горел яркий огонь. Дамиан направился через зал к себе на второй этаж. В этот час за колченогими столами, придвинутыми поближе к камину, никого не было, что чрезвычайно обрадовало молодого человека. Не хотелось ни с кем разговаривать. Какое-то странное беспокойство не оставляло его на протяжении последних нескольких часов.

Дамиан не мог выбросить из головы девушку Алис с фиалковыми глазами. Мягкая, околдовывающая красота ее лица безудержно притягивала его. Он уже не помнил, когда испытывал подобное чувство к женщине. Дамиан с трудом удерживался от соблазна броситься вон из комнаты и искать, искать Алис до тех пор, пока не найдет.

Хватит, мысленно прикрикнул он на себя и смачно выругался. Вскочив с кровати, он начал торопливо одеваться. Он приехал сюда по весьма серьезной причине, а вовсе не для того, чтобы улечься в постель с девчонкой, какой бы красивой она ни была. Пора приниматься за дело, мрачно напомнил себе Дамиан.

А дело заключалось в том, чтобы поймать убийцу.

Действительно, именно клятва сделать это привела его в Ланкашир. Дамиан решительно сжал губы и расправил плечи. Громко топая, он начал спускаться вниз по скрипучим ступеням узкой деревянной лестницы.

– Никак по делам собрались, мистер Льюис? – донеслось до него из угла зала.

Дамиан обернулся и увидел хозяина постоялого двора Симпсона, который, сидя за одним из столов, чистил столовое серебро. Сдерживая нетерпение, он неторопливо приподнял шляпу, приветствуя дородного усатого джентльмена.

– Вы угадали, мистер Симпсон. У меня после обеда назначена встреча в Локхейвен-Парке с мисс Хизер Дьювел. Надо договориться о месте управляющего поместьем.

– Ах да. Робин так неожиданно покинул нас.

Факт, конечно, печальный, но какой подарок судьбы! О том, что управляющий поместьем Локхейвен скончался и что Хизер Дьювел подыскивает ему замену, Дамиан узнал от Камерона, следователя, которого он нанял себе в помощь для поисков убийцы Джайлза. Дамиан сразу ухватился за ниспосланную небом удачу и не замедлил направить ей письмо. Для оправдания его присутствия здесь лучшего места и быть не могло – жить в поместье, спокойно следить за мисс Хизер Дьювел… и дожидаться долгожданной добычи.

– Мне сказали об этом, – кивнул Дамиан и негромко добавил:

– Такая беда, эта смерть. Но признаюсь, я рад подольше задержаться в Ланкашире.

Голова мистера Симпсона согласно качнулась вверх-вниз:

– Как говорит моя женушка, там дышит сам Господь. – Он положил вычищенную вилку на стол. – Лучшей женщины, чем мисс Хизер, вам не найти. Она честна и всеми уважаема. Да что там, настоящая святая, как называет ее моя благоверная. Удивительно, что она выросла в семье графа и графини Стоунхерст. Граф взял ее к себе после того, как ее родители убились в перевернувшейся карете.

Дамиан согласно покивал. Камерон рассказал ему, что в эту историю верили все вокруг. Но в действительности было не совсем так. Дело в том, что мужчина, погибший в карете, не был ни мужем ее матери, ни тем более ее отцом…

Потому что отец ее до сих пор жив, да будет проклята его черная душа!

Легкая тень скользнула по лицу мистера Симпсона, и он вздохнул, осуждающе качая головой:

– Это такой стыд…

Дамиан внутренне подобрался и весь обратился в слух, ожидая продолжения. Но Симпсон замолчал основательно. Молодой человек вытащил из кармана часы и глянул на циферблат:

– Пожалуй, пойду. Не хочется опаздывать.

– Удачи вам, – напутствовал его хозяин. Дамиан прошел на конюшню и взнуздал Зевса, любимого жеребца брата. Вскочив в седло, он досадливо потер ладонью грудь – снова защемило сердце. Господи, он готов отдать все-все – лишь бы его брат был жив…

Настроение у Дамиана упало, и душа наполнилась знакомой болью утраты. Зевс не спеша трусил по дороге, направляясь к выезду из деревни. Местные жители с любопытством поглядывали ему вслед. Две темноволосые женщины, торговавшие плетеными корзинами на обочине, о чем-то оживленно беседовали, то и дело, заливаясь веселым смехом. Дамиан позавидовал их беззаботности.

Неподалеку от домика швеи боролись два мальчугана, неистово катаясь по грязной земле. Дамиану тут же вспомнилось, как они с Джайлзом с удовольствием предавались этому занятию, стремясь ни в чем не уступить друг другу. В детстве они были очень дружны, даже спальня у них была общая. На пару они доводили почти до сумасшествия своего домашнего учителя и далеко за полночь вдохновенно выдумывали новые шалости. Вместе они строили великие планы на будущее, когда их счастливое детство останется позади.

Губы Дамиана скривились в слабом подобии улыбки. Джайлз мечтал стать капитаном огромного океанского корабля, на котором будет сто человек команды. Он будет бесстрашно прокладывать курс через океаны и моря, и его имя прославится во всех портах мира. Дамиан тоже не страдал излишней скромностью и видел себя богатым и знаменитым основателем великой империи, которой еще не видывал свет и в которой все будут счастливы…

Но их детские мечты так и остались мечтами. В жизни все обернулось по-другому. Неожиданно умерли отец и мать. Заботу о сиротах взяла на себя тетя Гертруда, вырастившая обоих братьев. Смерть отца положила конец всем мечтам Джайлза, ибо он унаследовал титул и стал графом Девереллом. В плавание по морям отправился не он, а Дамиан, Джайлз за эти годы окончил Кембридж. Дамиан уехал в Америку, оставив все дела графства в руках своего старшего брата.

Молодой человек нахмурился и пришпорил коня. Поднырнув под нависающий над дорогой толстый сук дуба, он развернул коня и направил его в объезд заросшего сочной травой холма. Челюсти у него непроизвольно сжались, как бы в ожидании жестокой схватки. Правда, напомнил он себе, схватка предстояла не с мисс Хизер Дьювел… Она была лишь орудием в руках своего отца.

И тут перед его взором предстало поместье Локхейвен-Парк. Руки сами натянули поводья, и конь остановился. Хотя открывшийся вид был ему хорошо знаком, всякий раз, доезжая до этого места, Дамиан останавливался, чтобы насладиться завораживающей душу картиной. По обеим сторонам прямой аллеи росли стройные могучие деревья, казалось, упиравшиеся прямо в небо. Аллея плавным широким полукружием вела к дому, со всех сторон окруженному весело зеленеющей лужайкой. Фасад, сложенный из красного кирпича, и блистающий белизной портик придавали постройке аристократический вид. И в самом деле, подумал Дамиан, Локхейвен был очень похож на его поместье Бейберри в Виргинии.

Дамиан направил Зевса вперед и вскоре уже спешивался перед высокими двойными дверями. Взяв в руку медный дверной молоток, украшенный витиеватой гравировкой, Дамиан несколько раз резко постучал.

Изнутри донесся звук приближавшихся неспешных шагов. Двери широко распахнулись, и на пороге возник сутулый дворецкий с неприятным лицом. Он вопросительно посмотрел на посетителя.

– Чем могу служить, сэр?

– Вот что, любезный, – отрывисто произнес Дамиан. – Я – Дамиан Льюис. У меня назначена встреча с мисс Хизер Дьювел.

– А, так вы мистер Льюис, – проговорил дворецкий и оглядел молодого человека с ног до головы.

Видимо, он произвел благоприятное впечатление, потому что изрезанное глубокими морщинами лицо слуги расплылось в улыбке.

– Мисс Хизер ждет вас, сэр. Пожалуйста, входите.

Дамиан шагнул в холл. Дворецкий закрыл двери и, повернувшись к гостю, указал рукой в направлении длинного коридора:

– Меня зовут Маркус, сэр. Я провожу вас. Мисс Хизер у себя в кабинете.

Дамиан двинулся следом за дворецким, старательно умеряя свой шаг, чтобы идти с ним в ногу. Они прошли мимо гостиной и комнаты для музицирования. Он обратил внимание на прекрасно натертые полы, отделанные дорогими панно стены, высокие, светлые окна, омытые теплым солнечным светом, и на мягкие диваны и кресла, которые просто притягивали к себе усталого человека. Он вдруг почувствовал какое-то странное душевное волнение, граничащее с раздражением. Все увиденное вновь живо напомнило ему Бейберри. А он совсем не хотел, чтобы ему хоть что-нибудь понравилось в Локхейвен-Парке: ни дом, ни обстановка, ни тем более сама хозяйка…

– Вот мы и пришли, сэр, – бодро проговорил Маркус.

Он открыл последнюю дверь справа по коридору и отступил в сторону, чтобы Дамиан мог войти.

– Возможно, мы скоро снова увидим вас, сэр.

– Будем надеяться, – перехватив его взгляд, негромко ответил Дамиан.

С легкой улыбкой он прошел мимо старого слуги в кабинет. Маркус подмигнул ему и осторожно прикрыл дверь. Дамиан поднял голову. Нервы его были напряжены до предела в ожидании встречи с мисс Хизер Дьювел, дочерью убийцы его брата…

Но самым первым, что привлекло его внимание, стала висевшая на стене картина, поражавшая своей зловещей мрачностью. На ней был изображен горбун, стоявший на вершине холма. По небу над его головой летели черные клубящиеся тучи. Лица у горбуна не было.

– Мистер Льюис?

Дамиан перевел взгляд туда, откуда раздался голос. Машинально он отметил про себя массивность письменного стола красного дерева, занимавшего весь дальний угол кабинета. За ним, положив перед собой маленькие руки, сидела миниатюрная женщина.

У Дамиана все поплыло перед глазами. Это была она, его утренняя цыганочка. Ошибки быть не могло. Старенькое платьице уступило место туалету из дорогого серого муслина. Волосы были аккуратно собраны в небольшой строгий пучок. И выглядела она теперь старше, чем ему показалось утром. Но прелестное, тонкое лицо осталось тем же, как и огромные фиалковые глаза, смотревшие на него.

Дамиан едва заметно улыбнулся, чтобы скрыть волнение, всколыхнувшее его душу.

– Итак, Алис, – негромко проговорил он, – вот мы и встретились.

– Да, – без улыбки подтвердила она. – Полагаю, что встреча эта оказалась, неожиданной для нас обоих.

Говорила она спокойным, негромким голосом, однако в какой-то момент взгляд ее снова стал настороженным.

– Готов с вами согласиться, – чуть пожал плечами Дамиан.

– Прошу вас, – проговорила она безразлично вежливым тоном, сделав приглашающий жест, – присаживайтесь, сударь.

Вот, значит, как. Выражение лица Дамиана стало холодным. Он боролся с начавшим разгораться озлоблением. Ей следовало быть уродиной. Абсурд какой-то. Господи, ну почему все так вышло! Ведь в ее жилах течет кровь убийцы его брата. «Прекрати, – мысленно одернул он себя, – ты судишь слишком поспешно и пристрастно».

Уверенным шагом Дамиан пересек комнату и подошел к столу.

– Прошу меня извинить, – проговорил он. – Я не только дурно воспитан, но и просто невежлив. Позвольте представиться – Дамиан Льюис.

И он дерзко взял ее за руку. Маленькая ладошка буквально утонула в его широкой загорелой ладони. Отпуская ее пальцы, он заметил, что она смотрит на его руки. Дамиан вдруг обрадовался, что у него такая шершавая, мозолистая ладонь. Ведь он частенько трудился в поле наравне со своими работниками. Будь он городским денди, игра была бы проиграна еще до ее начала.

Дамиан поудобнее уселся в широкое кожаное кресло бордового цвета, стоящее прямо напротив нее. Сбоку к столу была прислонена деревянная трость с серебряной ручкой, наличие которой показалось ему неуместным.

Он небрежно вытянул перед собой ноги и послал ей непринужденную улыбку:

– Признаюсь, что чувствую некоторую неловкость. Надеюсь, ваш муж присоединится к нам?

– У меня нет мужа, сэр. Вы видите перед собой единственную хозяйку Локхейвен-Парка.

Если он и надеялся привести ее в замешательство, то явно потерпел неудачу. Ответила она мгновенно и самым безмятежным тоном. Черт его дернул задать вопрос, ответ на который он сам прекрасно знал. Ему действительно многое было известно о мисс Хизер Дьювел. Например, то, что она выросла под опекой Майлза Грейсона, графа Стонхерста, который жил всего в пяти милях от поместья. А вот почему это произошло, он не знал. Возможно, из-за того, что ее отец последние двадцать лет своей жизни провел в Ньюгейте.

Но теперь она получила шанс высказаться и не упустила его:

– Я весьма надеюсь, мистер Льюис, что это не явится для вас препятствием. Хотя знаю, что некоторые сочли бы такое заявление сознательной дерзостью со стороны женщины. Так что я пойму, если вы решите прервать наше деловое свидание…

– Напротив, мисс Дьювел, напротив. Продолжим наш разговор.

В глазах Дамиана вспыхнул озорной огонек. Он интуитивно почувствовал, что именно этого она и хотела.

Тонкие, подвижные пальцы непроизвольно сжались, затем она вновь спокойно положила перед собой руки. Однако слова ее оказались полной противоположностью тому, что он ожидал услышать.

– Ну что ж, тогда перейдем к делу. Должна признаться, мистер Льюис, что ваше письмо произвело на меня большое впечатление. Похоже, вы прекрасно знаете, как следует себя преподать.

Последние десять лет его табачные плантации в Виргинии приносили весьма неплохой доход, и Дамиан, потакая своему самолюбию, с удовольствием размышлял о том, что процветание стало возможным лишь благодаря его знанию всех тонкостей дела.

– Рискуя показаться самонадеянным, мисс Дьювел, все же скажу, что согласен с вами.

Чуть склонив голову набок, она внимательно посмотрела на него. Гладкий лоб перерезала тонкая морщинка.

– У вас какой-то незнакомый акцент, – задумчиво проговорила она.

Он довольно рассмеялся, стараясь быть как можно более обходительным:

– Это вполне объяснимо… Родился я в Йоркшире, где и провел почти всю свою юность.

Дамиан предусмотрительно не упомянул, что является вторым сыном графа. Разговор следует вести крайне осторожно, чтобы ни в коем случае не разоблачить себя. Нельзя доверять никому… Особенно ей.

– А когда мне исполнилось шестнадцать, – продолжил он, – я решил отправиться на поиски славы и богатства и, в конце концов, оказался в Америке.

– В шестнадцать лет! – удивленно воскликнула она. – Вы начали самостоятельную жизнь таким юным! С вами, конечно, путешествовал кто-то из взрослых?

– Да нет, что вы, – он отрицательно покачал головой и беспечно рассмеялся. – Я выглядел старше своих лет, да к тому же еще делал вид, что мне палец в рот не клади. Я осел в Виргинии и начал работать на табачных плантациях, а со временем стал управляющим.

Дамиан незаметно перевел дыхание. О многом удалось умолчать, но не солгал ни разу.

– Понятно. – Она задержала взгляд на его лице. Он почти мог видеть работу ее мысли, оценивающей и взвешивающей его слова. – Не могли бы вы поподробнее рассказать о своих обязанностях?

– Конечно, мисс Дьювел. Все конторские книги хранились только у меня. Я же отвечал за посадку табака – главной культуры на плантации – и сбор урожая. Я покупал и заказывал провиант и вдобавок присматривал за тем, чтобы у работников был кров над головой и самое необходимое.

– Ясно, – кивнула она. – И все-таки, мистер Льюис, что привело вас обратно в Англию?

Дамиан сделал неопределенный жест рукой, давая понять, что обдумывает ответ.

– Хоть я и провел много лет в Америке, моя родина здесь, – задумчиво проговорил он. – И, в конце концов, не важно, Ланкашир это или Йоркшир. Я вернулся и готов признать, что это было внезапным решением. Так что рекомендательными письмами, увы, не запасся.

Он замолчал и, затаив дыхание, стал ждать ответного хода.

Девушка кивнула, но он сразу почувствовал, что она сомневается.

– Буду честной, мистер Льюис, – медленно начала она. – Мне нужен человек, способный исполнять свои обязанности умело и твердо, однако я вовсе не стремлюсь получить управляющего, которого будут бояться мои арендаторы. До сих пор мне не удалось найти подходящую замену Робину, а время уже поджимает. Но в Ланкашире не сеют табак, мистер Льюис. Здесь разводят овец и другой скот, да выращивают то, что требуется для пропитания обитателей поместья и арендаторов.

– Не могу сказать, что я уж такой невежда в этом деле, – перебил ее Дамиан. – Ферма моей тети в Йоркшире очень похожа на ваше поместье, а там я провел почти всю свою юность.

– Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, мистер Льюис…

– В таком случае, мисс Дьювел, у меня есть деловое предложение. Вы нанимаете меня управляющим, и первый месяц я буду работать бесплатно. – Он пошел на это, понимая безнадежность ситуации, но сумел не подать виду. – Если вы будете мной недовольны, то просто уволите меня. В этом случае, мисс Дьювел, вы не понесете никаких убытков.

Она заколебалась. Искушение было велико. В сердце Дамиана затеплилась надежда, однако он боялся одним неверным словом все погубить. Поэтому просто молча, смотрел на нее. Время, казалось, тянулось бесконечно. Когда он уже начал думать, что все его планы рухнули, она не спеша встала из-за стола. И впервые за все время их разговора легкая улыбка тронула ее губы.

У Дамиана перехватило дыхание. Еще утром он понял, насколько эта девушка привлекательна, но, Боже милосердный, сейчас она была просто неотразима.

– Мистер Льюис, вы умеете убеждать. Я принимаю ваше предложение, но при одном условии: жалованье вам будет идти с первого дня работы. Кроме жалованья, – она назвала весьма крупную сумму, – управляющему поместьем предоставляется право пользоваться домиком, что около восточного пастбища. Конечно, это скромное жилье, но я надеюсь, оно вам понравится. Условия устраивают вас, сэр?

– Несомненно, мисс Дьювел.

– Хорошо. Когда вы сможете перевезти свои вещи?

– Завтра, мисс Дьювел. И я сразу могу приступить к своим обязанностям.

– Замечательно. Жду вас завтра в десять в конюшне, я покажу вам поместье.

– Не замедлю явиться, мисс Дьювел. – Дамиан поднялся и взял шляпу.

Она встала из-за стола, и у него вдруг возникло ощущение, что разговор еще не окончен.

– Что-нибудь еще, мисс Дьювел? – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Да. Еще кое-что…

Впервые после их утренней встречи он видел ее такой взволнованной.

– Мистер Льюис, скажите, пожалуйста… вы вполне уверены, что это именно то, что вам нужно? Видите ли… мне подумалось, что жизнь в Ланкашире вам может быстро наскучить. – Наша деревня невелика и…

– Мисс Дьювел, если бы я искал городских развлечений, то, скорее всего, отправился бы в Лондон, – перебив ее, мягко заметил Дамиан, глядя прямо в невероятно фиалковые глаза.

– Вы правильно поняли, что я имею в виду, мистер Льюис.

В два быстрых шага он преодолел расстояние до стола и взял ее за руку. Рука была маленькой и нежной и очень женственной. Дамиан стоял, охваченный противоречивыми чувствами. Ему хотелось сжать эту руку изо всех сил, раздавить ее, как отец этой девушки раздавил его брата. И в то же время он страстно желал осторожно вытащить шпильки из ее волос и с наслаждением пропустить сквозь пальцы блестящие темные пряди, потом медленно приблизить свои губы к ее трепетному рту. Он умирал от желания прижать к себе эту хрупкую, грациозную фигурку.

– Мне хотелось устроиться в тихом, спокойном месте вроде вашего, мисс Дьювел. Так что прошу вас больше не тревожиться, – проговорил Дамиан и поднес ее пальцы к своим губам. – Могу заверить вас, что в Локхейвене меня устраивает все. Я человек простой и люблю работать.

С этими словами он вежливо поклонился и вышел из кабинета. План заработал.

Теперь оставалось лишь набраться терпения и ждать.