Истинная для крылатого (СИ)

Глава 2

— Но как он узнал обо мне?

— Имеешь в виду, как узнал, что именно ты прокляла его? Думаю, не узнал, пока ты не приехала. А потом навёл справки, мы, драконы, подозрительны, понял и возрадовался.

— Он дал объявление о найме, это случайность, что я откликнулась.

Я чувствовала себя так, будто меня приложили по голове костяной рукояткой веера. Больно, состояние оглушённости, но ты всё ещё в сознании и никак не возьмёшь в толк, зачем кому-то понадобилось это делать с тобой.

— От отчаяния, вероятно, дал. Всем известно, что вернуть Драконью искру почти невозможно. Как и отобрать. Можно отдать добровольно как залог или в случае если близкому угрожает погибель от лап другого дракона. Что ты с ним сделала, Оливия?

Я опустила взгляд на сложенные на коленях руки. Пальцы дрожали, но со стороны это могло быть не слишком заметно, я спрятала руки за столиком. И вспоминала.

В день похорон отца, убитого в пьяной драке с кредитором, я впервые поняла, что осталась одна. И что запуталась в бесконечном сне, состоящем из множества зеркал. Обычно они отражали всё, что со мной происходило днём, как было в детстве, потом, когда наложили печать, зеркала помутнели, а в день похорон они приоткрыли полог тумана, и я ясно увидела, что теперь ничто не будет прежним.

Тогда со мной произошла истерика, которую списали на шок от кончины отца. Мачеха этим воспользовалась.

Или она всё продумала заранее, я не знаю.

Я пожала плечами и опустила голову.

— В любом случае нам пора, — оборвал мои мысли Виктор, и поезд остановился на станции.

Я ещё никогда не бывала в столице, не хватало денег, и если бы не моя нынешнее положение пленницы, то с удовольствием полюбовалась бы стеклянной крышей, под которой на металлических сваях гнездились птицы. Станция была огромной и многолюдной, все торопились к выходу, не замечая больших тропических пальм в деревянных кадках, наполненных разноцветной галькой. Как на морском побережье, где я никогда не была.

И уже вряд ли окажусь.

— Это тебе на случай, если задумаешь бежать, — вполголоса проговорил Виктор, касаясь моего плеча и размазывая по коже печать. Красный след, будто от краски, в виде четырёхугольного узора, который становится тем ярче, чем больше нервничает тот, кому печать поставлена.

Снять её может тот, кто и наградил символом несмываемого позора. Ещё одно унижение, но я отреагировала на него вполне стойко.

— Я отомщу, — пробормотала сквозь зубы.

Виктора моё предположение рассмешило, но он не продолжил разговора, пока мы не сели в закрытый экипаж с эмблемой Управления Магического надзора: двух соколов, несущих в лапах магическую сеть.

— Кому ты собралась мстить?

Я не ответила, лишь посмотрела ему в глаза и спросила:

— Вам-то что до Рейнолда? Вы ведь хотите сделать плохо именно ему? Причиной тому не Исильда, значит, вы не хотите его возвращения на службу?

— У меня есть на то причины, — уклончиво ответил дракон. — Полукровке их не понять. Но ты, Оливия, мой главный трофей. Слышала, драконы честолюбивы? Это правда.

— Куда вы меня везёте? В тюрьму?

Я сыпала вопросами, ощущая некое ледяное спокойствие, будто я вся покрылась толстой кромкой льда, чтобы не рассыпаться на мелкие осколки. Если бы Виктор сейчас сказал, что так и есть, не удивилась бы, не надеялась, но продолжала бороться. Смерть матери сделала меня слабой, тогда казалось, что отец предал её, привёл в дом мачеху, но смерть отца уже показала: я у себя одна, я смогу выжить достойно, не опустившись на дно.

А сейчас, как бы я ни старалась, одинокой себя не чувствовала.

— Нет, Оливия, в мой дом. Пока ты будешь жить там.

— Пока?

— У меня уже есть для тебя первое задание. И если ты справишься, то можешь считать, что в деньгах, в разумных пределах, нуждаться не будешь. И в муже тоже.

Я слышала разговоры шёпотом, на что должны быть готовы несчастные, призванные на службу в Управление Магического надзора. По сути, это шпионы, верное оружие в руках королевского цензора, и слово «честь» приобретает другое, отличное от того, к какому привыкла дева, звучание. Я буду не содержанкой, но любовницей того, на кого укажут.

Внутренне содрогнулась, но решила пока не поддаваться отчаянию, хотя это стоило труда.

Отвернулась к зашторенному окну и попыталась ни о чём не думать, кроме того, что сейчас происходит на улицах столицы. Как здесь одеваются, каков окажется мой гардероб, ведь я потеряла даже то немногое имущество, которое привезла к Рейнолду. Нет, лучше о нём совсем не думать, иначе сойду с ума.

К счастью, долго ехать не пришлось. Вскоре экипаж остановился, и мы вышли около дома, окружённого непроницаемым высоким каменным забором. Это, конечно, не тюрьма, но я отсюда без позволения не сделаю и шага. Впрочем, у дома нас уже ждали.