Истинная: Яблоневый Сад Попаданки

Эпилог

Прошло восемь лет. Восемь циклов, за которые зимы в Багровых Пиках стали мягче, а летние дожди – щедрее. Я стояла на высоком балконе крепости, глядя на свои земли. Там, внизу, до самого горизонта раскинулась долина, и она была живой. Зеленые ковры полей сменили каменистые пустоши, в предгорьях белели новые деревни, а по реке, ставшей полноводной, тянулись торговые баржи. Мир, который я когда-то увидела суровым и враждебным, расцвел.

Мы правили вместе. Каэлен – огнем и сталью своей воли, несокрушимой скалой, о которую разбивались любые угрозы. Я – тихим шепотом земли, мудростью корней, даром созидания. Лорды соседних кланов, когда-то видевшие во мне лишь чужеземку, теперь приезжали в наш сад за советом, как исцелить свои земли, как найти гармонию с природой. Я стала Хранительницей, и это имя звучало для них весомее любого титула.

Дверь на балкон тихо скрипнула.

— Мама, мы можем ехать? Папа сказал, что драконы не любят ждать.

Я обернулась. На пороге стояла Лиара, моя старшая. Семь лет. Копия отца – те же пепельные волосы, тот же упрямый подбородок, та же врожденная стать. Но глаза у нее были мои, цвета мха, и в них плескался тот же живой, неугомонный интерес к миру. Рядом с ней, вцепившись в ее платье, пряталась Аэли, наша пятилетняя огненная искра с волосами цвета расплавленной меди.

— Конечно, можем, милая, — я улыбнулась, протягивая им руки. — Драконы – существа нетерпеливые. Особенно один, которого я знаю.

Сегодня был особенный день. Мы ехали в Сад Зари. Теперь это было не мое личное убежище, а священное место, сердце наших земель, куда приходили паломники в поисках исцеления и покоя. Но для нашей семьи это был просто дом. Наш первый, настоящий дом.

Сад встретил нас буйством красок и ароматов. Он разросся, окреп, наполнился пением птиц и жужжанием пчел. Колючий барьер давно исчез. Теперь сад защищала сама его жизненная сила, его добрая воля, не впускавшая тех, чьи сердца были полны тьмы. В его центре, как и прежде, стоял Камень Хранителей. Он больше не сиял ослепительно, а мягко светился изнутри ровным, спокойным изумрудным светом, и казалось, от него исходит тихое, ровное биение – пульс этой земли.

Девочки с радостным визгом бросились к Камню, их смех эхом разнесся по поляне. Они любили играть здесь, чувствуя его тепло и доброту. Я смотрела на них, и сердце наполнялось тихим, полным счастьем.

Я отошла в сторону, к небольшому, заранее подготовленному участку земли у ручья. Из кармана платья я достала маленькую, вырезанную из дерева шкатулку. Внутри, на подушечке из мха, лежало несколько сморщенных, темно-коричневых яблочных семечек.

Я хранила их все эти годы. Семена самой обычной яблони с Земли, из сада моей бабушки. Они не были волшебными. Они не давали силу, не обостряли чувства. Они были просто… памятью.

После Ритуала Возрождения, когда мой камешек-артефакт стал частью Камня Хранителей, моя магия изменилась. Я больше не могла «создавать» чудеса, вплетая в плоды свою волю. Мне это было и не нужно. Я сама стала частью чуда, частью жизненной силы этой земли, ее проводником. Я могла исцелять прикосновением, чувствовать боль каждого ростка, слышать песню каждого ручья. И этого было достаточно.

Я опустилась на колени, разгребла руками теплую, рыхлую землю. Это был не магический ритуал. Это был простой, человеческий акт. Я осторожно положила одно семечко в лунку и присыпала его землей. Я сажала не просто дерево. Я сажала свое прошлое в почву своего настоящего, соединяя два мира, две жизни, что теперь стали одной.

— Оно будет расти долго. И яблоки у него будут самые обычные.

Голос Каэлена раздался за спиной. Я не слышала, как он подошел. Он опустился на колени рядом, его сильная рука легла мне на плечо.

— Они будут самыми вкусными в этом мире, — сказал он, глядя на маленький холмик земли. — Потому что их посадила ты.

Он помог мне подняться. Мы стояли, глядя на наших дочерей. Лиара пыталась научить маленькую Аэли плести венок из полевых цветов, и они обе хохотали, запутавшись в стеблях.

Каэлен притянул меня к себе, и я прислонилась головой к его груди, чувствуя ровное биение его сердца, которое теперь билось в унисон с моим. Закат заливал небо золотом и пурпуром, окрашивая снежные шапки на вершинах гор в неправдоподобно нежные тона.

Он зарылся лицом в мои волосы, вдыхая их запах.

— Моя Хранительница. Мой дом, — прошептал он, и в его голосе была вся нежность, вся сила и весь покой, который он обрел рядом со мной.

Я подняла голову, посмотрела в его синие, как вечернее небо, глаза. Посмотрела на наших детей, беззаботно играющих у сияющего Камня. На этот сад, ставший символом нашей любви и возрождения целого края. На этот мир, который я когда-то ненавидела и который теперь был моим единственным домом.

Я прижалась к нему теснее, чувствуя себя на своем месте. Абсолютно, безоговорочно.

— Мой Дракон, — ответила я. — Мой мир.