История о двух сестрах (ЛП)

Глава 7

Двумя часами позже Шарлотта стала виконтессой. Еще через шесть часов она села в карету и попрощалась со всем, что было ей знакомо в этой жизни.

Нед увозил ее в Мидлвуд, его небольшое имение, которое располагалось всего в пятнадцати милях от ее собственного дома. Он не желал проводить брачную ночь в Торнтон-Холле, так он сказал. Его намерения требовали большей уединенности.

Свадьба прошла как в тумане. Шарлотта до сих пор была в таком состоянии шока, пораженная до глубины души романтичным предложением руки и сердца, что она не могла сконцентрироваться ни на чем, кроме того, чтобы сказать «согласна» в положенный момент. Она была уверена, что однажды услышит все сплетни, передаваемые из уст в уста гостями, которые ожидали, что другая невеста пойдет по проходу между рядами в церкви, но сегодня, по крайней мере, она ничего не слышала.

Они с Недом мало разговаривали во время поездки, но это было странно спокойное молчание. Шарлотта нервничала, и она должна была бы чувствовать неловкость, но ее не было. В присутствии Неда было нечто умиротворяющее и надежное.

Ей нравилось, что он рядом. Даже если они не разговаривали, ей была приятна его близость. Забавно, как такое глубокое чувство могло укорениться в такой короткий срок.

Когда они приехали в то, что, как она предположила, было ее новым домом — по крайней мере, одним из них, — Нед взял ее за руку.

— Нервничаешь? — спросил он.

— Конечно, — ответила она, не задумываясь.

Он рассмеялся, его теплый и глубокий голос был слышен из кареты, когда слуга открыл дверцу. Нед спрыгнул с подножки, а затем помог спуститься Шарлотте.

— Какое благословение — иметь честную жену, — прошептал он, позволив своим губам скользнуть мимо ее уха.

Шарлотта сглотнула, пытаясь не концентрироваться на теплой волне, которая, казалось, прошла через нее.

— Ты голодна? — поинтересовался Нед, увлекая ее в дом.

Она покачала головой. Думать о еде она не могла.

— Хорошо, — одобрительно отозвался он. — Я тоже не хочу есть.

Шарлотта огляделась, когда они зашли в дом. Это было не очень большое строение, но оно было элегантным и удобным.

— Ты часто приезжаешь сюда, — спросила она.

— В Мидлвуд?

Она кивнула.

— Я чаще живу в Лондоне, — признал он. — Но мы можем проводить здесь больше времени, если тебе хочется быть рядом со своей семьей.

— Хочется, — сказала она, затем, на мгновение прикусив нижнюю губу, она добавила: — Если ты не против.

Он подтолкнул ее к лестнице.

— Что произошло с бунтаркой, на которой я женился? Шарлотта Торнтон, которую я знаю, вряд ли будет спрашивать моего позволения для чего-либо.

— Теперь она Шарлотта Блайдон, — поправила она, — и я тебе уже сказала, что нервничаю.

Они дошли до верхней площадки лестницы, и он взял ее за руку, ведя по коридору.

— Нет никаких причин для беспокойства, — сказал он.

— Неужели?

— Ну, может быть, немного, — признал он.

— Всего лишь «немного»? — переспросила она с сомнением.

Он порочно ей улыбнулся.

— Ну, хорошо. У тебя куча причин нервничать. Я собираюсь показать тебе некоторые вещи… — он провел ее сквозь открытую дверь и захлопнул ее за ними, — которые будут для тебя очень, очень новыми.

Шарлотта задохнулась. В суете сегодняшнего дня ее мать забыла провести с ней положенную беседу мамы с дочкой. Она была деревенской девушкой и поэтому знала кое-что о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, но это не придавала особой уверенности, когда ее муж стоял рядом с ней, определенно раздевая ее глазами.

— Сколько раз тебя целовали? — спросил он, сбрасывая с плеч сюртук.

Она удивленно заморгала от такого неожиданного вопроса.

— Один, — ответила она.

— Полагаю, это был я? — мягко поинтересовался он.

Она кивнула.

— Это хорошо, — сказал он, и только в этот момент она поняла, что он расстегнул манжеты.

Она наблюдала, как его пальцы переместились к пуговицам на рубашке, во рту у нее пересохло, когда она спросила:

— А сколько раз целовали тебя?

Его губы изогнулись в улыбке.

— Один.

Ее глаза сразу переместились на его лицо.

— Как только я поцеловал тебя, — хрипло сказал он, — то понял, что все остальные поцелуи были недостойны этого названия.

Казалось, что сквозь комнату прошел разряд молнии. Воздух был пронизал электричеством, и Шарлотта больше не была уверена в своей способности стоять на ногах.

— Но я верю, — прошептал Нед, сокращая расстояние между ними и поднеся обе ее руки к своим губам, — что не закончу свои дни с одним-единственным поцелуем.

Шарлотта смогла лишь слегка покачать головой.

— Как же это произошло? — прошептала она.

Он удивленно вскинул голову.

— Как же произошло что?

— Это, — ответила она, словно это короткое местоимение могло все объяснить. — Ты. Я. Ты мой муж.

Он улыбнулся.

— Я в курсе.

— Я хочу, чтобы ты кое-что знал, — сказала она поспешно.

Он выглядел слегка позабавленным ее серьезностью.

— Что угодно, — тихо сказал он.

— Я сначала не хотела, чтобы так вышло, — сказала она, понимая, что этот момент очень важен. Ее брак был поспешно заключен, но он будет построен на честности, и она должна ему сказать, что в ее сердце. — Когда ты попросил меня занять место Лидии…

— Не говори так, — перебил он, его голос был тихим, но в нем чувствовалось напряжение.

— Что ты имеешь в виду?

Его голубые глаза полыхнули завораживающим огнем.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что заняла чье-то место. Ты моя жена. Ты. Шарлотта. Ты мой главный выбор, мой единственный выбор. — Его руки крепко сжали ее ладони, и напряжение в его голосе возросло. — Я благодарю Бога за тот день, когда твоя сестра решила, что ей необходимо в жизни больше поэзии.

Шарлотта почувствовала, что от удивления ее губы приоткрылись. Его слова заставили ее почувствовать себя больше, чем любимой; она почувствовала себя желанной.

— Я хочу, чтобы ты знал… — повторила она, опасаясь, что если слишком сильно сфокусируется на его словах, а не на своих, то растает в его объятиях прежде, чем скажет то, что ей нужно сказать. — Я хочу, чтобы ты знал, что я знаю, каждой клеточкой своего сердца, что я сделала правильный выбор, когда вышла за тебя этим утром. Я не знаю, откуда я знаю, и не думаю, что во всем этом есть какой-то смысл, а небеса знают, что ничто я так не ценю, как здравый смысл, но… но…

Он привлек ее к себе.

— Я знаю, — сказал он, его слова были заглушены ее волосами. — Знаю.

— Я думаю, что, возможно, люблю тебя, — прошептала она ему в рубашку, найдя в себе мужество произнести эти слова только, когда не смотрела ему в глаза.

Он застыл.

— Что ты сказала?

— Извини, — пролепетала она, чувствуя, как упало ее сердце от его реакции. — Я не должна была ничего говорить. Не сейчас.

Его ладони коснулись ее щек, и у нее не было другого выбора, кроме как посмотреть ему прямо в глаза.

— Что ты сказала? — повторил он свой вопрос.

— Я думаю, что люблю тебя, — прошептала она. — Я не уверена. Я никогда не любила раньше, поэтому не очень знакома с этим чувством, но…

— Я уверен, — его срывающийся голос был переполнен эмоциями. — Я уверен. Я люблю тебя, Шарлотта. Я люблю тебя и не знаю, что бы я сделал, если бы ты не согласилась выйти за меня замуж.

Ее губы дрогнули в неожиданной усмешке.

— Ты бы нашел способ убедить меня — сказала она.

— Я бы занялся с тобой любовью прямо там, в библиотеке твоего отца, если бы это потребовалось, — ответил он, его губы дьявольски усмехались.

— Я верю, что ты так бы и сделал, — медленно произнесла она, ее собственный рот тоже начал расползаться в усмешке.

— И я заверяю тебя, — прошептал он, касаясь легким поцелуем ее уха, — что я был бы очень, очень убедительным.

— Я и не сомневаюсь, — ответила она, но ее дыхание сбилось.

— Вообще-то, — пробормотал он, в то время как его пальцы трудились над пуговицами на спинке ее платья, — мне, пожалуй, надо убедить тебя сейчас.

Шарлотта резко вдохнула, ощутив спиной прохладный воздух. Теперь в любой момент лиф ее платья мог упасть, и она предстанет перед ним, как только жена стоит перед своим мужем.

Он был так близко, что она могла ощутить жар, исходящий от его кожи, уловить малейший отзвук его дыхания.

— Не беспокойся, — прошептал он, его слова коснулись ее уха, как ласка. — Я обещаю, что тебе будет хорошо.

— Я знаю, — ответила она дрожащим голосом. А затем все же улыбнулась: — Но я все равно имею право быть нервной.

Он прижал ее к себе, сотрясаясь от смеха.

— Ты можешь быть, какой захочешь, — сказал он, — до тех пор пока ты принадлежишь мне.

— Навсегда, — поклялась она. — Навсегда.

Он сделал шаг назад, чтобы скинуть рубашку, оставив Шарлотту стоять, прижимая к себе лиф платья, удивляясь холодному потоку воздуху на своей спине.

— Хочешь, чтобы я ушел? — тихо спросил он.

Ее глаза расширились. Этого она не ожидала.

— Чтобы ты побыла наедине, прежде чем заберешься в кровать, — пояснил он.

— О. — Она моргнула. — Это так делается?

— Так это обычно делается, — сказал он. — Хотя это должно быть по-другому.

— А как ты хочешь это сделать? — прошептала она.

В его глазах разгорелся огонь.

— Я хочу снять с тебя каждый клочок одежды сам.

Она вздрогнула.

— А затем я хочу положить тебя на постель, чтобы я мог смотреть на тебя.

Ее сердце начало учащенно биться.

— А потом, — сказал он, скидывая рубашку на пол и делая шаг к Шарлотте, — я думаю, что захочу поцеловать каждый дюйм твоего тела.

Она перестала дышать.

— Если ты не против, — добавил он с обольстительной кривоватой улыбкой.

— Я не против, — выпалила Шарлотта и покраснела, когда поняла, что именно она сказала. Но Нед только рассмеялся, когда его руки накрыли ее и легко спустили вниз лиф ее платья. Шарлотта задержала дыхание, когда стояла обнаженная перед ним, не в силах отвести взгляда от его лица — или сдержать приступ гордости, которую она ощутила, увидев восхищение в его глазах.

— Ты так прекрасна, — выдохнул он, и в его голосе слышалась почтительность с налетом благоговейного трепета. Его ладони накрыли ее грудь, словно изучая ее тяжесть, и на мгновение ей показалось, что он испытывает боль. Его глаза были закрыты, по телу прошла дрожь, а когда он вновь на нее посмотрел, в выражении его лица было нечто, чего Шарлотта никогда не видела.

Это было выше желания, сильнее необходимости.

Он помог ее платью соскользнуть на пол, затем поднял ее на руки и отнес на кровать, остановившись на мгновение, чтобы снять с нее чулки и туфельки. Затем в мгновение ока он освободился от остатков одежды и накрыл ее тело своим.

— Знаешь ли ты, как сильно ты мне нужна? — прошептал Нед, застонав, когда прижался крепко своими бедрами к ее. — Можешь ли понять?

Губы Шарлотты раскрылись, но единственным словом, которое она смогла произнести, было его имя.

Его дыхание участилось, когда он провел ладонями по ее бокам до бедер и ниже, пока он не сжал ее ягодицы.

— Я мечтал об этом с тех пор, как увидел тебя, желал так отчаянно, даже когда знал, что это неправильно. А теперь ты моя, — простонал он, опустив голову так, чтобы поцеловать ее шею. — Навеки моя.

Он проследовал губами по элегантной линии ее горла до ключицы, затем к мягкой округлости ее груди. Накрыв ее одной рукой, он ласкал ее плоть, пока ее сосок не приподнялся. Он был мягким и розовым, и устоять было абсолютно невозможно. Он заставил себя остановиться, чтобы посмотреть на нее и запомнить этот момент, но дольше сдерживаться он не мог. Он накрыл ее грудь губами, прервавшись только, чтобы улыбнуться, когда она вскрикнула от удивления.

Вскоре она всхлипывала от наслаждения и изгибалась под ним, определенно желая чего-то еще, чего она даже не понимала. Ее бедра прижимались к его, и каждое движение его рук, прикосновение, ласка заставляли ее стонать.

Она была воплощением всего, о чем он мечтал в женщине.

— Говори мне, что тебе нравится, — прошептал он, целуя ее кожу. Он погладил ее сосок ладонью. — Это?

Она кивнула.

— Это? — На этот раз он накрыл рукой всю ее грудь и легонько сжал.

Она вновь кивнула, ее дыхание участилось.

И затем он скользнул рукой между ними и коснулся ее в самом интимном месте.

— А это? — спросил он, повернув лицо так, чтобы она не могла видеть его порочную улыбку.

Она издала только тихое «О!».

Но это было идеальное «О!».

Так же как она была самим совершенством в его объятиях.

Он коснулся ее более глубоко, скользнув одним пальцем внутрь, чтобы подготовить ее к его вторжению. Он безумно желал ее и никогда не думал, что может ощутить такую острую необходимость в ком-то. Это было больше, чем похоть, глубже, чем желание. Он хотел обладать ею, поглотить ее, крепко прижать ее к себе и не отпускать, пока их души не сплавятся в одну.

Это, подумал он, спрятав лицо в изгибе ее шеи, и есть любовь.

Ничего подобного он никогда не испытывал. Это было гораздо больше, чем он надеялся и мечтал.

Это было совершенство.

Даже больше, чем совершенство. Это было благословение небес.

Ему было нелегко, но он держал свое желание под контролем, пока не убедился, что она готова принять его. И даже тогда, хотя его пальцы были влажными от свидетельства ее страсти, он все равно должен был удостовериться, должен был спросить ее:

— Ты готова?

Она посмотрела на него вопросительно.

— Думаю, да, — прошептала она. — Мне хочется… чего-то. Я думаю, что мне нужен ты.

Он не думал, что сможет желать ее еще сильнее, но ее слова, простые и искренние, добавили огня в его кровь, и все, что он мог сделать, — это не ворваться бездумно в нее здесь и сейчас. Сжав зубы от всепоглощающего желания, он расположился у входа в ее лоно, пытаясь не обращать внимания на зовущий жар ее тела.

Тщательно контролируемыми движениями он двигался вперед и отступал, пока не достиг доказательства ее невинности. Он понятия не имел, причинит ли он ей боль; он подозревал, что может причинить, но даже если и так, этого все равно нельзя было избежать. И поскольку ему казалось глупым предупреждать ее о боли — это определенно заставит ее нервничать и не даст расслабиться, — он просто резко подался вперед, наконец позволив себе в полной мере ощутить ее плоть вокруг своей.

Он знал, что должен остановиться, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке, но, во имя всех святых, он не смог бы перестать двигаться, даже если бы от этого зависела сама его жизнь.

— О, Шарлотта, — простонал он. — О, Боже мой!

Ее ответ был равен ее желанию — движение ее бедер, стон на ее губах — и Нед понял, что она была, как и он, захвачена желанием, и любая боль была забыта.

Его движения ускорились, и вскоре каждая клеточка его тела была сконцентрирована на том, чтобы он не излился в нее до тех пор, пока она не достигнет высшей точки наслаждения. Как ему говорили, это необычно для девственницы, но это была его жена — это же была Шарлотта — и он не знал, сможет ли потом жить в мире с самим собой, если не доставит ей удовольствие.

— Нед, — простонала она, дыша все чаще и чаще. Она выглядела такой красивой, что у него навернулись слезы. Ее щеки покрывал румянец, глаза были подернуты желанием, и он никак не мог прекратить думать: «Я люблю ее».

Он видел, что она почти достигла пика. Он не знал, как долго еще сможет сдерживать возрастающую потребность своего тела, и поэтому он скользнул рукой между их телами, его пальцы нашли ее самую чувствительную точку.

Она закричала.

Он потерял контроль над собой.

И затем, как в отлично поставленном танце, они оба застыли и выгнулись в один и тот же момент, движение прекратилось, дыхание прервалось, пока они просто не рухнули на кровать, уставшие и выжатые.

И блаженно счастливые.

— Я люблю тебя, — прошептал он, желая еще раз произнести эти слова, пусть даже и в подушку.

И затем он скорее почувствовал, нежели услышал ее ответ:

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.

Он приподнялся на локтях. Его усталые мышцы запротестовали, но ему было необходимо видеть ее лицо.

— Я сделаю тебя счастливой, — поклялся он.

Она обольстительно ему улыбнулась:

— Ты уже сделал.

Он хотел сказать что-нибудь еще, но не находил слов, чтобы выразить, что у него на сердце, поэтому он лег снова на матрас и притянул ее к себе.

— Я люблю тебя, — сказал он снова, поражаясь своему желанию ежеминутно повторять ей эти слова.

— Это хорошо, — ответила она, — и он почувствовал, что она хихикнула.

Затем она внезапно повернулась, и они оказались лицо к лицу. Она замерла, словно только что подумала о чем-то поразительном.

Он вопросительно приподнял бровь.

— Что, как ты думаешь, сейчас делают Руперт и Лидия? — спросила она.

— А не все ли мне равно?

Она легонько ударила его по плечу.

— Ну, хорошо, — вздохнул он. — Полагаю, мне не все равно, учитывая, что она все еще твоя сестра и что он на самом деле спас меня от брака с ней.

— Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются? — настаивала она.

— Если им повезло, — ответил он, — то тем же, чем и мы.

— Их жизнь будет нелегкой, — признала Шарлотта. — У Руперта нет ни гроша за душой.

— Ну, не знаю, — сказал Нед зевая. — Я полагаю, что они как-нибудь справятся.

— Ты так думаешь? — спросила Шарлотта, закрывая глаза и откидываясь на подушки.

— М-м.

— Почему?

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты настырная девица?

Она улыбнулась, хотя он и не мог этого видеть.

— Почему? — повторила она свой вопрос.

Он закрыл глаза.

— Не задавай слишком много вопросов. А то нечему будет удивляться.

— Я не хочу удивляться. Хочу все знать.

Он рассмеялся, услышав ее слова.

— Тогда знай, моя милая Шарлотта: ты вышла замуж за чрезвычайно умного мужчину.

— Правда? — пробормотала она.

Этот вызов он не мог не принять.

— О, да, — сказал он, перекатившись так, чтобы вновь оказаться над ней. — Определенно.

— Очень умного или просто слегка умного?

— Очень — очень — умного, — задорно заявил он. Его тело, возможно, было слишком уставшим для повторения, но это не означало, что он не мог помучить ее.

— Я могу потребовать некоторые доказательства этого ума, — сказала она. — Я … ох!

— Достаточно доказательств?

— Ах!

Ее стоны разорвали тишину комнаты.