Из Загса - в драконье логово. Без права на пересмотр

Глава 34

— Леди Изабель, лорд Кайн просил предупредить, что за завтраком будете только вы вдвоем. — Мари скрылась за дверью.

Слова служанки повисли в воздухе, словно ядовитые конфетти. Алиса замерла, уставившись на запертую дверь, за которой исчезла Мари. Мозг, обычно проворный, как уличный воришка, отказывался воспринимать информацию.

Завтрак. Один на один. С Кайном.

Мысли начали приходить в голову со скоростью света.

Версия Аргила. Он нашёл её земную душу, на краю небытия и «спас», переместив в тело знатной невесты, которую злой лорд Кайн наверняка будет тиранить. Она была его тайным агентом, его щитом против Кайна. Логично? В тот момент, растерянная и напуганная, она купилась на эту сказку.

Но теперь... Теперь эта история трещала по швам. Аргил был слишком умен, слишком часто появлялся в самые... неудобные моменты. Его улыбка была похожа на результат тщательных расчетов, а не на искреннюю эмоцию. Он что-то не договаривал. Но что? Может, он не спасал её, а подставлял? Может, она была не щитом, а разменной монетой в какой-то его собственной, более сложной игре?

И тогда её мысли переключились на Кайна. Грубый, холодный, с провалами в памяти, из-за которых он то строил из себя владыку вселенной, то смотрел на неё с таким замешательством, что её сердце, против её воли, сжималось. «Бедняжка Изабель», чью жизнь она якобы заняла, была выдана замуж против воли. Но... а сам Кайн? Он что, страстно желал этого брака? Или он тоже был пешкой?

Мысль озарила её, как удар молнии. А что если они оба — жертвы? Что если этот брак, её попадание в это тело, провалы в памяти Кайна — всё это части одного большого, запутанного плана, режиссёром которого был тот самый «спаситель» Аргил?

— Боги, — прошептала она. — Я уже сама запуталась.

Это осознание не принесло покоя. Напротив, оно сделало предстоящий завтрак ещё более жутким. Что, если Кайн, наконец, что-то понял? Что, если эта уединённая трапеза — всего лишь способ вывести её на чистую воду без лишних свидетелей?

Собрав всю свою волю в кулак, Алиса принялась за сборы. Она облачилась в платье — достаточно скромное, чтобы не намекать на что-либо, но достаточно изящное, чтобы напомнить о её статусе. Рыжие кудри были уложены в сложную, но строгую причёску, которую она мысленно окрестила «короной неприступности». Последний взгляд в зеркало: перед ней была леди Изабель, холодная, собранная и готовая к бою. По крайней мере, внешне.

Дорога до столовой показалась бесконечной. Каждый портрет на стене смотрел на неё с укором, каждый слуга, встреченный по пути, казалось, знал её тайну. Она вошла в солнечную столовую, ожидая увидеть Кайна в его привычной позе — спиной к окну, с лицом, высеченным из льда.

Но реальность снова преподнесла сюрприз.

Кайн стоял у большого окна, глядя в сад. Но в его позе не было привычной напряжённости. Он выглядел... задумчивым. Почти уязвимым. На столе, вместо обычного официозного великолепия, стояли простые, но изысканные блюда. Было уютно.

Он услышал её шаги и обернулся. И это был не тот взгляд, которого она ожидала — не яростный, не подозрительный, не холодный. Его глаза были спокойными, немного усталыми, а в их глубине плескалась тень того самого смятения, что она видела прошлой ночью.

— Изабель, — произнёс он, и его голос был лишён привычных металлических ноток. Он звучал... нормально. Почти тепло.

Алиса, готовая к атаке или сарказму, почувствовала, как её защитные стены дают трещину. Этот человек был полной загадкой. Тиран, который мог быть нежным. Жертва амнезии, которая, тем не менее, помнила «ту ночь», да и вполне вероятно прошлую. И теперь — гостеприимный хозяин, устроивший частный завтрак.

Она медленно подошла к столу, чувствуя, как её заранее заготовленные колкости тают, как сахар в горячем чае. Игра начиналась снова. Но на этот раз правила были совершенно неизвестны. И её единственной стратегией было оставаться начеку и следить за каждым его словом, каждым взглядом. Возможно, именно за этим столом она, наконец, найдёт недостающий пазл. Или, по крайней мере, поймёт, в какую именно игру её втянули.