Измена без срока давности

Глава 6

На линейку пригласили не всех - только первые, пятые, девятые и одиннадцатые классы. А это несколько сотен человек: учеников, родителей, неравнодушных родственников. Введенные пару лет назад ограничения никак не уменьшили количество людей, которые выстраивались перед школой в этот торжественный день. Каждый считал необходимым запечатлеть свою кровинушку с букетом цветов на школьном крыльце, с друзьями, с классным руководителем и с собой, конечно же.

Первый “А” кучковался слева от центрального входа, со всех сторон меня окружали родители, и с учтивым и вежливым обращением “Паулина Андреевна, а можно спросить?” закидывали вопросами.

- А можно Олечку посадить на ряд у стены, а то я боюсь, что ее сквозняком продует, но только не дальше третьей парты.

- А у нас будут самые новые учебники? Мы столько денег на них сдали!

- А сегодня будет чаепитие?

- А до скольки дети учатся, а то мне еще на работу успеть надо.

- Мы так рады, что попали в ваш класс! Это была наша мечта!

В выходной на рынке такого галдежа не услышишь, как сегодня на школьном дворе.

Я оглянулась вокруг своей оси в поисках ребенка, который волновал меня сейчас больше всего. Иррационально, но я чувствовала за него ответственность. Все ученики в классе теперь в некотором роде и мои дети тоже, но Рома… у него вообще не было никого кроме меня. Не было даже букета цветов, чтобы не выделяться среди прочих.

- А это новенький? - услышала я вопрос от мамы Оксаны Селезневой. Девочка была сообразительной и скромной, в отличие от родительницы - слишком деятельной и озабоченной всем сразу. Иногда ее любопытство и знания простирались до тех областей, до которых не должны были.

- Да, вчера узнала, что у нас будет еще один ученик.

- А кто его родители? Нужно взять у них телефоны, добавить в общий чат с учителем и без учителя и попросить сдать деньги на хозяйственные нужды, кружки, экскурсию на молокозавод через неделю, бассейн и…

- Раз… раз-два… - спасена началом официальной части звонка.

Подняв выше табличку с наименованием класса я выстроила детей в линейку. Рома встал передо мной. К счастью, несколько любопытных глаз, пристально изучавших незнакомого ребенка ранее, переключились внимать официальную и совершенно выверенную речь директора. О том, как этот праздник важен, о том, как этот день нужен, что он дает начало важному этапу в жизни каждого маленького человека, ведь взяв в свои руки еще почти что пустые головы и неокрепшие умы преподаватели возлагают на себя великую миссию по их наполнению знаниями и моральными ориентирами… и так далее и тому подобное. Затем последовали стихи и осенний вальс, затем звонок и организованное шествие учеников по классам.

Я не отпускала Рому ни на секунду, крепко держа за руку. К счастью он не сопротивлялся и был молодцом.

Классный час длился два стандартных урока. На партах детей уже ждали их учебники и рабочие тетради (кроме одного комплекта), под моим столом родители приготовили небольшие приветственные подарки в виде набора карандашей и альбомов для рисование (кроме одного комплекта), и даже количество продуктовых наборов, которое сегодня выделили вместо завтрака, было ровно тридцать.

Но переживать из-за этого я физически не успевала. Сын Егора будто бы и сам все прекрасно понял, тихо проследовав за последнюю свободную парту, пустую и неприветливую. Он сел ближе к окошку и почти все полтора часа безотрывно смотрел на улицу.

В одиннадцать, когда прозвенел звонок и дети шумно и весело подхватив свои рюкзаки и все, чем они пополнились, хлынули в сторону выхода, Рома не сдвинулся с места.

- Как ты? - это был неловкий и неправильный вопрос, но я не знала о чем еще его спросить.

Впрочем ответить ему не дали. За моей спиной дверь открылась и в класс вошла Елизавета Николаевна Бутц, еще один преподаватель начальных классов. В этом году она набрала Первый “Е” и еще с июля клялась, что уволится и перейдет в частный колледж.

- Линочка, у тебя все детки слиняли? Мы устраиваем небольшой фуршет, чтобы отметить начало учебной каторги… Ой, - она заметила за моей спиной ребенка. - А что это за опоздун? Может побежишь уже к родителям? Тебя наверно заждались.

Не только родители могли быть совершенно бестактны, но и некоторые учителя. Бутц, конечно, ни о чем не догадывалась, но все же я никак не могла припомнить ни одного случая за все эти годы, когда бы мы вместе отмечали хоть что-то.

- Елизавета Николаевна, этот молодой человек обещал мне помочь донести цветы до дома, а я со своей стороны обязалась угостить его мороженым в благодарность за помощь и в честь начала учебного года. Так что простите, у меня тут своя тусовка.

Было немного невежливо, то как я двинулась в ее сторону и настойчиво выдворила за пределы класса.

Я думала, что все самое страшное позади и мне почти удалось пережить этот день, когда услышала сначала тихие, а потом вполне отчетливые и насадные рыдания у себя за спиной.

То, что мальчик именно рыдал выдавали не протяжные стоны и детский плач, а сдавленные всхлипы. Из тех, что ты обычно пытаешься сдержать закусывая щеку и сжимая губы так плотно, что кажется еще чуть-чуть и они склеятся. Слезы льются градом, крупными бусинами по щекам, почти карикатурно очерчивая овал лица и останавливаясь на подбородке. Они зависают и медленно падают с весьма ощутимым звуком разбиваются о ближайшую горизонтальную поверхность - школьную парту.

И хотя все действо выглядит слишком картинно в нем нет фальши. Нет лжи.

Только боль и одиночество.

Откуда у семилетнего мальчика такая потребность в том, чтобы держать свои чувства под контролем, в то время как большинство детей используют весь арсенал своих переживаний лишь бы получить все, что им вздумается?

- Знаешь, нам не обязательно тащить все цветы домой. Достаточно взять с собой несколько букетов, чтобы не походить на ходячие клумбы, - я мягко улыбнулась, сделала несколько шагов вперед и присела на второй стул за его партой.

Было не очень удобно - у детей в младшей школе стулья соответствовали их росту.

Рома кивнул головой в знак несогласия и кулачками вытер слезы, которые продолжали катиться. Чем больше и интенсивнее он старался их убрать, тем хуже у него получалось. Я знала, что он думал о чем-то фатальном, почти невозможном. Мальчик злился и негодовал, с каждой новой мыслью собственное положение казалось ему самому еще более безнадежным и отчаянным.

- Рома, - я перехватила его руку и сжала влажные пальцы. - Мне жаль, что сейчас тебе приходится быть здесь. Ты наверняка не о таком первом сентября мечтал, не так себе его представлял.

Маленький Титов кивнул.

- Но сегодня у нас нет другого вариант. И, - положив вторую ладонь ему на щеку я вытерла еще одну мокрую дорожку с его щеки, - на счет мороженого - это чистая правда. Мы обязательно сходим чем-нибудь угоститься. Согласен?

Рома снова кивнул и кажется выровнял дыхание. Я видела, как на секунду его глаза зажглись интересом. По крайней мере это уже маленькая победа. Не знаю почему для меня это стало таким важным, но видеть ребенка в слезах казалось выше моих сил.

Я попросила его собрать вещи, хотя собирать было особо нечего, а сама выбрала несколько букетов, чтобы отнести их домой. Три вручила Роме, захватила ноутбук и свою сумку, сунула в карман айфон и мы покинули класс. К счастью никто из преподавателей на встречу нам не попадался и никаких лишних вопросов и интереса к ребенку в моем сопровождении не проявил.

Но это только сегодня. Как быстро вспыхнет любопытство и будут сопоставлены все факты - оставалось только догадываться.

Дома я попросила Рому переодеться из школьной формы во что-то менее формальное. Сама достала джинсы и простой светло-синий кроп-топ с длинным рукавом. Волосы собрала в высокий хвост и накинула джинсовку, чтобы прикрыть оголенную часть живота.

Пока мальчик собирался набрала Егора, но вместо ответа услышала автоответчик.

“Титов! Ты не можешь вечно слоняться по командировкам или в больнице у бывшей любовницы. Тащи свою задницу домой и занимайся своим сыном! Если у тебя хватает ума управлять огромной компанией и десятками людей, то не должна пугать и перспектива общения с ребенком”.

К концу послания мой голос был похож на шипение ведьмы. Я отключила голову и мысли о том, что муж спал с Кристиной (пришлось признать, что у прошлого Титова было весьма реальное имя) когда мы уже готовились к свадьбе, и с этой болью и проблемой я разберусь позже.

Но как он мог жить и спать спокойно зная, что где-то в этом городе живет, растет и ходит его ребенок?

Егор не холодный и небезразличный. У него отличные (хотя и своеобразные) отношения с братом. Они с Максом очень разные и все же сложно представить, чтобы один отказал другому в помощи и поддержке.

Я все еще не до конца понимала сути происходящего и к чему это в конце концов нас приведет. Мое доверие не только разрушено. Сам факт уверенности в завтрашнем дне с Титовым поставлен под сомнение, и я знала, что это теперь никогда не даст мне покоя.

Спустя час, сидя в кафе я смотрела на темноволосого мальчика, уплетающего шоколадное мороженое. Он перестал плакать, кажется, совсем забыл о том, что его совсем недавно тревожило - это суперспособность детей, которая всегда меня поражала.

Рома сначала нехотя, но потом более свободно рассказывал мне о том, что ему нравится. Манная каша и бутерброды с сыром по утрам, щи и куриные котлеты, фильмы про супергероев и Гарри Поттер. Он рассказал, что дома у него есть коллекция фигурок почти всех героев этой сказки, а еще огромное Лего Хогвартса, которое мама ему подарила на прошлый новый год.

- Твоя мама… она часто дарит тебе дорогие игрушки? - спросила я.

- Нет, только по праздникам. Она говорит, что большое количество безделушек делает детей безответственными и неряшливыми. У нас есть соседка, девочка Оля, - мальчик сморщился будто прикусил горошину черного перца из тарелки супа, - она получается все, что только не попросит и постоянно этим хвастается. Это некрасиво.

Я улыбнулась и отпила свой латте, раздумывая над его словами. У меня не было поводов думать о Кристине Казанцевой хорошо. Или плохо. Но кажется она не просто любила своего сына, но еще и старалась вырастить его прививая правильные ориентиры и ценности.

- Лина, - от мыслей меня отвлек знакомый голос. - Лина Титова!? Ну надо же, давно не виделись!

Перед нашим столиком остановилась моя бывшая одноклассница Марина, со всеми своими тремя детьми и мужем Колей, увешанным брендированными пакетами из “Детского мира”, “Перекрестка” и “Улыбки радуги”. И все бы ничего, но к сожалению Марина была одной из самых заядлых сплетниц нашего выпуска, а это значило, что новость о том, что я пришла в торговый центр с ребенком будет известна всем нашим общим знакомым уже через считанные минуты.

Марина несколько минут стояла у нашего столика и пытаясь сделать дыру в моей голове закидывала нас с Ромой вопросами, которые обычно не спрашивают при первой (после длительного перерыва) встрече.

- Вы все-таки решились с Егором на ребенка? А Олька недавно видела твои фото в социальных сетях, где вы снова на Мальдивах были, так у тебя там живот плоский, как стиральная доска, - хихикнула бывшая одноклассница.

Марина ожидала, что я приглашу ее за столик и стану обсуждать подробности своей семейной жизни, которые она же потом разнесет по всем чатам, но некоторым вещам не суждено случится никогда.

- Это были Сейшелы. На Мальдивах тогда был не сезон, - я мило улыбнулась.

- Вы усыновили ребенка? - наглая женщина не стала ходить вокруг да около, задав самый интересующий её вопрос.

- Мне кажется, что это не твое дело, Марин, - мне тоже не хотелось продолжать эту бесполезную беседу.

- Странно, ведь у твоего Титова такие связи и куча денег. Правду говорят, что счастье стоит дороже любого богатства.

- А еще говорят, что молчание - золото, - парировала я. - Рома, ты закончил?

Обратившись к мальчику я дала понять настырной “подруге”, что не намерена продолжать этот диалог и выслушивать наставления и мудрости от той, чей муж за последний год трижды был пойман с поличным на похождениях “налево”. Все, включая саму Марину, об этом знали и благочестиво молчали, обсуждая происходящее в узком кругу таких же “счастливых жен и мам”.

Мальчик кивнули и отодвинул пустую крынку, в которой ранее было три шарика ванильного мороженого.

- Какая неприятная тетя.

- Какое точное замечание!

Далее день прошел довольно спокойно. Мы зашли в канцелярский и купили необходимые школьные принадлежности, несколько тетрадей в клетку и прописи, чтобы Рома не сидел за пустой партой и наконец-то вернулись домой.

- Теперь вы будете моей мамой?

Я едва не подавилась чаем, когда этот неожиданный вопрос настиг меня около девяти вечера.

- Нет, не буду. Ты же знаешь, что с ней случилось?

- Она в больнице и вскоре должна поправиться и забрать меня домой. Мне так сказала тетя, которая привела к вам.

Я была удивлена.

С одной стороны его просто могли успокаивать и подбадривать, чтобы Рома сильно не переживал из-за состояния Кристины, с другой, если о ее состоянии можно было узнать не только от Егора. В конце концов она, как я поняла, находилась не в частной больнице, а в государственной.

- Я уверена, что в больнице о ней позаботятся и она скоро поправятся.

После этих слов я отправила Рому умываться и спать.

Следующие две недели мы провели в относительно спокойном сосуществовании друг с другом и изредка появляющимися на пороге Маратом и Егором. Первый по распоряжению Титова доставлял в дом продукты и вещи, необходимые Роме (как будто я сама не могла сходить в магазин и купить все что было нужно). Второй, то есть мужчина, который все еще числился моим мужем, заходил, чтобы с хмурым видом посидеть на кухне и переночевать в третьей комнате, где использовал надувной матрас.

Наше побудительное общение заканчивалось криками и руганью. Мне было сложно контролировать свой гнев и льющиеся через край яд и сарказм в отношении всего происходящего. К сожалению Рома тоже все это слышал. Все обидные и неконтролируемые слова, которыми я старалась побольнее ущипнуть Егора, рикошетили к нему.

Он плакал. Больше никогда не делал этого громко или навзрыд, но я знала, что для мальчика все это не проходит бесследно.

В больнице (на исходе первой учебной недели я все же достала номер нужного отделения и врача) не давали никаких прогнозов относительно здоровья Казанцевой.

В школе Рома тяжело сходился с одноклассниками и почти всегда был один. Первый год итак сложный и найти хоть какую-то поддержку очень важно для каждого ребенка. Я не могла выделять Рому среди одноклассников слишком явно, мне и без того казалось, что я слишком часто обращаюсь к нему, помогаю и подсказываю.

В один из вечером, как раз спустя чуть больше двух недель после начала учебного года вся наша странная компания была дома. Мальчика неожиданно вырвало и поднялась высокая температура. Его состояние едва улучшилось к утру. Я заставила себя принять душ и стала собираться на работу, когда заметила, что Титов тоже вышел на кухню полностью собранный и с ключами от машины в руке.

- Ты куда?

- В офис.

- Нет, сегодня ты дома за маму, няню и медсестру, - я вырвала у него из рук ключ от внедорожника. - А если начнешь возмущаться заберу и телефон!

Мой указательный палец был направлен ему прямо в лицо. Даже на каблуках мне приходилось поднимать голову, чтобы смотреть мужу прямо в глаза.

- Я не служба спасения!

- Да неужели? А вот для Кристины ты готов расшибиться в лепешку! Лекарства на тумбочке, суп в холодильнике, а на крайний случай всегда можешь вызвать Марта - доставлять еду у него получается просто отлично!

- Паша!

- Попробуй только свалить из дома, Титов! Попробуй только!

С этими словами я подхватила рюкзак и громко хлопнула входной дверью, надеясь, что хотя бы один день наедине с сыном преподаст Егору хороший урок.