Измена. Избранная для дракона (СИ)

Эпилог

Тиррэн, 10 лет спустя.

Белые хлопья, кружась, спускаются с низкого серого неба. Зима в этом году пришла рано. И, конечно, первый снег тут же навёл суету в городе. На дорогах всё намертво встало.

Похоже, ехать домой придётся долго.

Пробираюсь сквозь плотные ряды экипажей, заполнивших улицу перед длинным трёхэтажным строением из светло-серого камня, огороженным стальным кованым забором.

Завидев меня, старик-привратник распахивает калитку и сгибается в низком поклоне:

— Господин Даорр!

Киваю ему и прохожу мимо. Во внутреннем дворике пусто и тихо. Поворачиваю направо, останавливаюсь под голыми ветвями дубов. Белый снег стремительно засыпает пожелтевшую сухую листву. Пахнет сыростью и прелыми желудями. Подпинываю начищенным до блеска ботинком пару овальных орешков с круглыми шляпками.

Останавливаюсь, прячу руки в карманы распахнутого чёрного пальто. Пальцы нащупывают плотный пергаментный конверт, который мне вручили уже на выходе со службы. Достаю его из кармана, верчу в руках.

Отправлено из монастыря на Драконьих скалах — неприступной унылой тюрьмы на краю Империи, из которой не возвращаются. Вот уже десять лет я регулярно оплачиваю счета оттуда.

Какой бы дрянью ни была Суара, была ли она расчётливой убийцей или свихнувшейся дурой, в ту ночь она спасла детей. Если б не она, кто знает, как далеко бы зашёл проклятый фехтовальщик? Довёл бы до конца начатое? Внутри всё скручивается от липкого ужаса, который быстро сменяется яростью. Зверь внутри мечется и рычит, жаждет крови.

Одно лишь воспоминание о лживой змее заставляет пальцы непроизвольно сжиматься, мечтая почувствовать под собой её шею. Но, видит Бог, я умею быть благодарным. Поэтому Суаре повезло чуть больше, чем фехтовальщику и его приятелям. В отличие от них, её жизнь продолжается. Пусть и в забытой Богом дыре строгого режима. Прячу конверт во внутренний карман пальто. Дети это не единственная причина, по которой свихнувшейся дуре сохранили жизнь.

Задумываюсь о своём. Задираю голову и выпускаю изо рта облачко белого пара. Оно стремительно тает на холодном воздухе, и за ним вырисовывается вместительное крыльцо со ступенями из гранитного камня. Прищуриваю глаза и разбираю над двойными дверьми бордовую табличку с золотыми буквами: Императорский магический пансион.

Недавно отстроенное престижное учебное заведение, проект леди Мэрвир, жены наследника. Поступить сюда мечтает любой, но не каждому это удаётся. Лишь самые одарённые получают возможность учиться здесь.

Раздаётся длинная трель звонка. На мгновение закрываю глаза и наслаждаюсь последними секундами тишины. Входные двери распахиваются настежь, крыльцо и дорожки наполняются гомоном учеников всех возрастов, от семи до восемнадцати.

Дети радостно вопят, бросают портфели и играют в снежки. Визг стоит такой, что так и тянет зажать пальцами уши. Терплю. Гипнотизирую взглядом крыльцо.

Первой показывается Фло в компании пятерых подружек её возраста. Весело о чём-то трещат, останавливаясь у края ступенек. Фло взмахивает копной золотистых волос и смеётся, непринуждённо и громко, откинув голову назад.

Из распахнутых настежь дверей нескончаемо льётся поток учеников. Все, как один, без шапок, в расстёгнутых куртках, кто-то и вовсе в одной только тёмно-синей форме с эмблемой пансиона. Одни принимаются возиться в снегу, другие спешат к калитке.

Крыльцо постепенно пустеет. И тогда я вижу ЕЁ.

Прямая осанка, лёгкий поворот головы, элегантное голубое пальто и шляпка ему в тон. Любуюсь ею, не могу глаз оторвать, глушу в себе скрытое раздражение от того, что приходится делиться ею с другими.

Рядом с ней две наши девочки в одинаковых клетчатых пальтишках, застёгнутых на все пуговицы, с косичками, скреплёнными на кончиках белыми ленточками. Бриане и Леоне по семь, они близняшки, и это их первый год обучения в пансионе. Ещё не до конца освоились.

Замечают снег. Непроизвольно улыбаюсь, наблюдая, как их глаза расширяются в радостном удивлении.

— Мама, мама! — показывают вниз, переступают с ноги на ногу.

Эйви улыбается, быстро кивает им, и девочки сбегают по ступенькам вниз. Мда уж, как мало порой надо для счастья, особенно детям.

Возвращаюсь взглядом обратно к крыльцу. Ну же, Эйви, чего мы там застряли, м? Иди уже ко мне!

Волосы цвета молочного шоколада стянуты на затылке. Уголки сочных губ приподняты в вежливой улыбке. И кому это мы так улыбаемся? Перевожу взгляд влево. Ну, ясно, Лея Мэрвир, собственной персоной заглянула в гости. И кому, как не директору пансиона обхаживать жену наследника?

Не думал, что всё зайдёт так далеко, когда, скрипя зубами, согласился, чтобы Эйви была здесь на подхвате. Для развлечения, раз уж ей так хотелось ковыряться в этих её магических плетениях. Уступил, думал, наиграется и бросит этот безднов пансион, а она вместо этого со временем его возглавила. Пришлось смириться и сделать вид, что рад. Впрочем, как иначе, если видишь, как светятся её глаза, когда она говорит о работе и грёбанных схемах?

Радуюсь. Горжусь. Ревную. Хотя, надо признать, что начальство жены в виде Леи Мэрвир для меня куда приятнее, чем общество бабника Драгоса, к которому Эйви рвалась изначально. Этот пансион — меньшее из двух зол в сравнении с Академией, которая ещё и находится в самой бездне.

Втягиваю носом воздух, нетерпеливо смотрю на часы. Сколько можно трепаться? Женщины такие женщины.

Из дверей показывается шумная компания парней. Сэймур выделяется среди них ростом и шириной плеч. Смотрю на сына, и вспоминаю себя в его возрасте. Мы похожи, если не считать короткой стрижки, которая с чего-то вошла в моду у молодых драконов.

Подружки Флоры переглядываются и глупо хихикают. Закатываю глаза. Мда уж. Чувствую, скоро проблем не оберёшься, что с одним, что со второй. Глаз, да глаз нужен.

Компания парней и девушек спускается вниз по ступеням и бредёт к калитке. Встречаюсь глазами с Сэймуром. Тот бросает что-то приятелю, с которым до этого говорил, замедляет шаг, дожидаясь Фло с подругами, показывает ей подбородком в мою сторону.

Дочка поправляет кожаную сумку на плече, и они оба идут ко мне.

— Папочка! — Флора широко улыбается.

Придирчиво осматриваю её распахнутое розовое пальто, тонкую белую блузку под ним:

— Застегнись, — цежу сквозь зубы. — Холодно.

Флора кивает и тут же делает. Даже не спорит. Хм. Что-то подозрительно, ну да ладно.

— Как успехи? — перевожу взгляд с одной на другого.

— Десять баллов за проверочную по магическим плетениям! — хвастается Фло и смотрит на брата, дескать, мяч на твоей стороне.

Сэймур ерошит светло-каштановые волосы:

— Десять баллов по правоведению и сделал всех на рукопашке, — пожимает плечами.

Это он про рукопашный бой — обязательный предмет для всех драконов и тех, кто планирует в будущем поступать в Военную академию.

— Неплохо, — киваю обоим, высматривая поверх их голов, как младшие возятся в снегу и как Эйви трещит с Леей Мэрвир слишком уж долго.

Словно почувствовав мой взгляд, жена оборачивается. Замечаю, как краснеют её щёки, как вздрагивают от волнения пухлые губы, растягиваясь в смущённой улыбке.

— Папочка? Паап? — раздаётся рядом.

Эйви что-то быстро говорит Лее. Жена Аррана замечает всю нашу компанию. Киваю ей, она кивает в ответ. Они с Эйви соприкасаются щеками и прощаются. Бездна, ну, наконец-то!

Спускаются вниз. Лея в сопровождении шкафа в синем сюртуке идёт к выходу. Эйви направляется к нам.

— Па-па! — Фло заслоняет собой весь обзор.

Вот ведь заноза!

— Да, милая? — цежу сквозь зубы с улыбкой.

— У Нинель сегодня день рождения, — она оглядывается на компанию своих друзей, застрявших у калитки, — и мы хотели пойти поесть пирожных, можно?

Хмурюсь. Знает ведь, что я не слишком люблю все эти шатания по городу. Хлопает своими глазищами, выпячивает нижнюю губу. Как маленькая, ей Богу! И ведь до сих пор работает!

— Ты тоже идёшь? — хмуро спрашиваю у Сэймура.

— Вся группа, — кивает тот, — ну, почти вся.

— Можно? Можно? Можно? — напирает Фло.

— Ладно! — отмахиваюсь от неё. — Что б к ужину были дома. И скажи, куда за вами прислать экипаж!

— К «Мадам Суфле», тут недалеко! Спасибо ещё раз! Люблю тебя! Идём, Сэймур! — тянет брата за руку.

Едва не сносит Эйви. Виснет на ней, что-то быстро той объясняет, целует в щёку и опять тащит Сэймура к выходу, туда, где их ждут остальные.

— Папа! Папа! — принимаю в объятия подбежавших младших, Бриану и Леону, по принцессе на каждую руку, вместе с ними приближаюсь к Эйви.

— Готова? Идём?

Пробираемся к своему экипажу, на улице стало заметно свободнее. Запускаю первыми девочек, они усаживаются на кожаное сиденье, помогаю Эйви забраться внутрь, и только после этого забираюсь сам. Возница захлопывает за мной дверцу.

Слава Драконьему Богу! Наконец-то тихо! Но ненадолго.

Девочки трещат без остановки, благо, что друг с дружкой.

— Я нарисовала нарциссы и бабочку махаона, а ты?

— А я маковое поле, вот смотри!

— Красиво!

— Спасибо, и у тебя! а ещё…

Поворачиваюсь к Эйви. Наконец-то можно не думать о приличиях и правилах. О моём статусе первого советника Императора и её — директора императорского пансиона.

— Эй! — возмущённо тянет она, когда снимаю с её головы шляпку и в несколько уверенных движений вытаскиваю шпильки из её пучка.

Мммм, то что надо! Мягкие каштановые пряди рассыпаются по плечам, в салоне пахнет вишней и летней свежестью. Зарываюсь рукой в её волосы на затылке, притягиваю её к себе.

— Соскучился, — признаюсь тихо.

Касаюсь губами кончика её аккуратного носа. Прохладного с мороза.

— Ммм! — чувствую пальчики жены у себя на шее. Закрывает глаза. Несколько секунд молчим под мерное покачивание экипажа, слушая дыхание друг друга и болтовню девочек.

Слова не нужны, всё ясно без них. Привлекаю Эйви к себе на грудь. Наблюдаю за девочками, с серьёзным видом обсуждающими свои рисунки. Пропускаю сквозь пальцы шелковистые волосы жены.

Чувствую, как Эйви незаметно пробирается пальчиками мне под камзол и обнимает за торс.

Мы будто единое целое. Проросли друг в друга.

Эйви это жизнь. Она помогла сохранить зверя и выжить нам обоим, когда должны были оба уйти за грань.

Эйви это свобода. Когда не можешь запретить ей, зная, что это её расстроит, даже если тебе непонятно и поперёк горла её желание работать.

Эйви это тепло. Которое с её появлением осветило и согрело твой дом.

Эйви это нежность. Её улыбки, трогательная забота о твоей дочке от другой, которую она приняла как свою собственную без оглядки на прошлое.

Эйви это страсть. Ни одна другая никогда не вызывала и сотой доли тех эмоций и чувств, что доступны с НЕЙ. И чем больше их получаешь, тем больше хочется. Её тело — мой личный наркотик, на который подсел давно и безнадёжно.

Эйви — всё для меня, в ней весь мой мир.

Говорят, нет связи сильнее, чем между драконом и его истинной. Я так не думаю.

Знаю точно, что такая связь есть. Это любовь.