Измена. (Не) чужой ребенок (СИ)

04.03

Егор

Сижу в переговорном зале. Никак не могу переключиться на немецкий язык. Через каждые две фразы понимаю, что перевожу сам себе. Черт!

Егор!

Выкинь все из головы!

Ты этих переговоров два месяца добивался. Для чего? Чтобы их слить?

Тут же думаю, что если Маша уйдет, то на хрен мне вообще все эти переговоры? Вся эта корпорация? Вообще все?

Одергиваю себя.

Нет.

Работаем!

Работать, Полянский! Солнце еще высоко!

Австрийцы сыплют нужными им цифрами, которые неплохо бы проверить.

Черт! Вот тут и сейчас мне нужен нормальный ассистент рядом!

Открываю корпоративный чат, пишу начальнице отдела кадров: “Заменить мне помощницу. Нужна зрелая женщина, а еще лучше мужчина”, – делаю на этом акцент, давая понять все, что мне надо, не скатываясь в сплетни. Высокомерная выскочка посмела не пустить ко мне жену! Алине выписан волчий билет. Пусть попробует устроиться туда, где смотрят не на размер груди. Хотя вряд ли ей это помешает в карьере.

Снова пытаюсь сконцентрироваться на переговорах.

Хорошо, что Ермолин рядом.

Феноменальная память. Держит в уме данные по всем сделкам за прошедший год.

Дотошный зануда. Мы с ним так обычно и работаем. Он знает все детали, а я разрабатываю стратегию.

Вот только в случае с ребенком я ее фигово разработал! Не хватило мне Мишкиной педантичности.

Но год назад было с ним не посоветоваться…

Когда у Маруськи вдруг прижился плод, мне кажется, я готов был петь и плясать на каждом углу!

Это было счастье!

Это было то, чего мы всей душой хотели!

Там был мальчик.

Сын.

На этом настояла сама Маша.

Чтобы ей подсаживали только мальчиков.

Это чертово завещание.

Будь оно проклято!

Полоумный старик повесил хомут на шеи всех, кто был вынужден носить его фамилию. Отец все детство издевался надо мной, но когда я стал во главе компании, я был уверен, что теперь-то все кончено. Теперь я рулю ситуацией! Куда там! Как же жестоко я ошибался!

Ненавижу!

Его, отца, себя и всю эту чертову империю.

Наверное, год на третий брака мы решили, что можно подумать и о ребенке. И почти сразу поняли, что Маруся не может забеременеть…

Это был ее первый цикл сессий с психотерапевтом.

Она кляла себя, что не может выполнить обязательства перед фамилией.

А я проклинал саму фамилию и деда.

Это женщина, которую я люблю больше жизни.

Мне плевать, будут у нас дети или нет. Главное, чтобы она сама была рядом!

Но нет.

С упорством камикадзе Маша из раза в раз записывалась на ЭКО.

Гормональная терапия разрушала ее организм, каждая неудача била по ее психике.

Я терял свою девочку.

Я разрушал ее.

Я убивал ее тем, что я Полянский.

Очень просил прекратить, и она почти согласилась, но… И вот неожиданно удача! Успех! Плод прижился!

Боже, как же я был счастлив.

Мне плевать было на этого ребенка!

Я был счастлив, что моя Маруська больше не пойдет на этот круг ада! Что не будет больше терапий, никакого больше ЭКО… Черт, я наконец-то смогу просто спать со своей любимой женщиной, не думая о дне ее цикла!

Но нам не повезло.

Нам опять не повезло.

Выкидыш.

Маруська попала в гинекологию. Ее вычистили.

Я приходил к моей девочке…

Хотя лучше бы я ее тогда не видел.

Единственное, чего я тогда хотел, чтобы это все закончилось!

Плевать! Пусть корпорация уйдет к Федьке. Ничего не хочу!

Я стоял на коленях перед ее кроватью, сжимал ее тонкие холодные пальчики и умолял: “Маша, давай больше не будем!”

И вот тогда она сказала: “Это то, к чему тебя готовили всю жизнь… Я никогда себе не прощу…”

Вот так…

Я больше не мог этого вынести. Наврал про какую-то важную сделку, в больницу позвал свою мать.

Мама… Она всегда мне казалась мягкой и понимающей.

Я был уверен, что от нее Маруся не встретит осуждения. Только поддержку.

А сам…

Сам отправился не на работу, а в какой-то второсортный бар.

Мне было все равно. Я хотел просто заглушить боль, страх и отчаяние.

Да, именно отчаяние.

Я не видел вариантов сохранить Маруську.

Она просто убивала себя.

Гормоны, ЭКО, гормоны, ЭКО, психотерапия, снова гормоны…

Она ни за что не смогла бы себе простить, если бы по ее вине я потерял наследство.

Она больше не смогла просто жить со мной.

Она ни за что не поверила бы, что мне плевать на корпорацию! Что она была для меня важнее империи Полянских. Я был готов! Уйти в исполнительные. Да вообще уйти! Что-то свое основать!

Но нет! Она всегда знала, что есть это завещание! Она знала, что меня чуть ли не с детсада готовили…

Она бы не поверила.

Я сидел в плохо проветриваемом темном помещении и набирался какой-то мутью…

И тогда в моем отчаявшемся воспаленном разуме родился этот дикий, совершенно больной план.

Мы должны расстаться.

Единственный шанс для нее остаться психически и физически здоровой – это прекратить попытки забеременеть.

А для этого мы должны расстаться.

Но не я уйду от нее. Иначе она всю жизнь будет считать себя неполноценной.

Нет.

Я должен быть подонком, скотом, тварью…

Я должен повести себя как мудак, от которого ей захочется избавиться и начать жизнь заново.

А дальше я практически не помню события того вечера.

Помню только, что я обвел расфокусированным взглядом зал, заметил у барной стойки вроде как подходящую женскую фигурку. Она моментально откликнулась на мой немой призыв и подошла к столику, покачивая бедрами.

– Привет, – протянула она бархатным грудным голосом. – Я Регина!