Измена. Первая любовь предателя

Глава 39

— Я сегодня вечером уже уезжаю, — тихо щебечет Настя. — И я бы не хотела вот так с тобой прощаться, Ром. Ты ведь… не последний человек в моей жизни.

Рассматриваю ее печальные глаза, наполненные слезами.

— И я пришла к тебе поговорить, — сипит она, смахивая влагу с ресниц.

Моя охрана замирает и ждет моих дальнейший указаний. Стоят и уши греют, здоровые амбалы. Я точно не знаю, пошел ли по офису слух, что я изменяю своей жене, ведь об этом знала только моя секретарша Анфиса. И то знала только из-за записки, которую моя бывшая одноклассница передала.

Анфиса не из тех, кто любит чесать языком, иначе она просто бы на меня не работала.

— И у меня для тебя есть новость, — еще тише выдает Настя, тревожно сминая ремешок сумочки в пальчиках.

— Говори, что за новость?

— Это личный разговор, Ром, — девушка поднимает взгляд своих синих глаз и поджимает губы.

Выглядит она сейчас очень встревоженной и растерянной, а ее тихий убаюкивающий голос и печальный взгляд сильно подкупают.

Настя словно за ниточки меня тянет, и я пляшу по ее указке, как марионетка.

— Ром, это действительно важно. Но я не могу здесь при всех рассказать.

— Ладно, — хмуро произношу я и киваю парням охранникам. — Мы поднимемся в мой кабинет.

Лицо Насти не меняется. Как было печальным и спокойным, таким и остается.

Идет за мной к лифту, осторожно ступая по чистому полу.

— Спасибо тебе, — выдыхает, прикрыв глаза.

— За что?

— Что не прогнал. Я так переживала, что наш последний разговор может не состояться, а ведь ты имеешь право знать!

По спине прокатывается холодок, а напряжение нарастает. Мучаюсь догадками, о чем же таком важном может зайти речь.

Впускаю бывшую в свой кабинет и прикрываю дверь.

— Присаживайся, — указываю на стул напротив моего стола, и сам усаживаюсь в офисное кресло.

Чтобы не выдавать своего напряжения, опрокидываюсь на спинку кресла и кладу руки на подлокотники.

— Ром, тут такое дело… — начинает Настя, но тут же поджимает губы и взгляд отводит. — Я даже не знаю, как тебе об этом сказать…

— Ну уж как-нибудь скажи.

— Я… я… короче… — зарывается в своей сумке и выуживает из нее знакомый прибор с синей крышкой.

Смотрю на бывшую в упор, а она опять тихо реветь начинает. Крупные слезы льются по ее щекам, когда она дрожащей рукой кладет на стол перед моим носом тест на беременность.

Опускаю взгляд и ком встает в горле, а в груди неприятно жжет, как от острого приступа изжоги.

Яркий синий плюс в окошке говорит о том, что Настя залетела.

— Я подумала, что ты имеешь право знать, — с тихим стоном произносит Настя. — У меня кроме тебя никого не было, Ром. Это твой ребенок! Но я ничего не прошу, Ром! Мне от тебя ничего не нужно!

— Тогда зачем мне вообще об этом знать? — раздраженно выговариваю я, мрачным и тяжелым взглядом окинув Настю.

Она ежится, как от холода и губы поджимает.

— Ну это не честно, когда у тебя на стороне растут дети, а ты о них не знаешь.

— Я понял, — киваю и отодвигаю от себя подальше положительный тест.

В пальцах словно ток вспыхивает, зудит под ногтями.

— Нет, Рома! Я правда не могла уехать от тебя с такой тайной! Это же малыш! Наш с тобой малыш!

Отвожу взгляд в сторону окна. Пыльный город уже проснулся и вляпался в пробки. Все спешат на работу, опаздывают, злятся.

Тревожное утро в больших городах накрывает почти каждого, кто стремиться хоть как-то заработать себе на красивую жизнь.

Мое утро сегодня просто прожевать и выплюнуть меня способно.

Таких новостей я не ожидал.

— Ром, я понимаю, что ты сейчас немного в шоке, — вкрадчиво шепчет Настя. — Я и сама охренела, когда тест положительный результат выдал! Но… так уж сложилось… не убивать же невинную душу из-за нашей с тобой ошибки?

— Я не настаиваю на аборте, Настя.

— Да… но ты так помрачнел, что мне не по себе, Ром!

— Я знаешь чего не понимаю? — приподнимаю бровь и дерзко заглядываю в глаза своей бывшей. — Если ты уже была в такой ситуации, и у тебя уже есть один ребенок, на которого биологическому отцу плевать, то нахрена ты ввязываешься в это еще раз?

Настя потерянно хлопает пушистыми ресницами.

— Но ты ведь… ты не такой, как Олег, — ее голос дрожит.

— А может я еще хуже, Настя? Может мне не нужны от тебя дети?

— Рома, я понимаю, что эта ситуация вышибла тебя из колеи, но ты только подумай… нам Господь даровал это чудо! Этого малыша!

Выдаю громкую усмешку, и Настя вмиг закрывает свой наглый рот. Всхлипывает.

— Ромочка, тебе нужно все серьезно обдумать. Может ты отказываешься от своего счастья!

— Нет, — качаю головой. — Это не моя проблема, — мажу колючим взглядом по ее плоскому животу.

— А чья?

— Видимо, твоя, Насть. Я не вправе заставить тебя сделать аборт, но если думаешь, что привяжешь меня к себе ребенком, то нет, не выйдет.

— Я не верю, что ты такой! — вскрикивает Настя. — Ты же добрый и порядочный человек, Ромочка! Ты не можешь так со мной поступить, зная через что я прошла и как сильно я жалею, что рассталась с тобой! Я ведь тебя люблю!

— Разговор окончен.

— Нет! Нет, Рома! Ничего не кончено! — моя бывшая подрывается с места и резко подлетает ко мне.

Отшвырнув сумку в сторону, задирает юбку и в одно мгновение обвивает мой торс своими ногами просто намертво.

Я на мгновение выпадаю из реальности происходящего. По спине прокатывается колючий озноб, когда ее хаотичные поцелуи покрывают мое лицо.

— Я люблю тебя! Я тебя люблю! — громко заявляет Настя.

А я пытаюсь оторвать от себя эту пиявку, но она как приклеилась.

Как бы смешно это не звучало, но Настя очень удачно меня оседлала, лишив возможности встать с кресла и оттолкнуть ее от себя. И она не моя хрупкая и нежная жена — пушинка, которую я на руках могу часами носить и не уставать, а самая настоящая кобыла! И сейчас кажется, что весит она под тонну!

— Да отцепись ты, дура! — рявкаю я.

Мне ничего не остается, как схватить стерву за волосы на затылке и сильно потянуть назад, чтобы она от меня отлипла. Настя от боли воет, но продолжает сжимать бедрами мой торс.

Первым нашу «борьбу» не вывозит кресло. Пошатнувшись, оно отъезжает назад к шкафу, а затем и вовсе дико скрипит пружинами. Спинка медленно опускается, и мы просто теряем равновесие.

С лютым грохотом я падаю на пол и сильно ударяюсь затылком, даже искры сыплются из глаз, сверху на меня приземляется чертовка Настя с задранной на талию юбкой, а кресло просто рассыпается.

Колесики отдельно, сидение отдельно, а у меня под лопатками остается только мягкая спинка.

Дебильная ситуация, которая вообще никак не должна была произойти!

— Пиздец вы забавляетесь! — голос Миланы прокатывается под потолком моего кабинета.

Настя тут же вздрагивает и вскакивает с меня, оправляет юбку поспешно и переводит сбившееся дыхание. На коленях сучки кровь. Так ей и надо, паразитке!

— Дашуль, ну это уже ни в какие ворота! — Милана разводит руками. — У них тут такая страсть, что даже кресла ломаются!

Я все еще лежу на полу и смотрю на свою жену. Она вся бледная, под глазами большие круги от недосыпа, в светлых радужках застыла пустота.

Ни разочарование, ни боль, ни злость.

Пустота.

И это самое страшное.