Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность

Глава 40-2

– Петя – очень способный мальчик, – вступила я на тропу войны, потому что так оно и было. – У него отличный потенциал, и языки ему даются легко. Я могу сказать об этом с уверенностью. Просто, как вы заметили, в семье трудности. Но, думаю, всё наладится со временем.

– Мил мая, – пропела Анаконда. Вот именно так: «мил мая-а-а». – Пока у них там утрясётся, ребёнок станет безнадежным, уж поверьте моему многолетнему опыту. Если в семье неурядицы – жди беды. Он либо по плохой дорожке пойдёт, либо натворит чего. Школу подожжёт. Журнал украдёт. Или ещё чего похуже. Это головная боль. Она вам нужна? Мне – нет.

– Это же ребёнок, – сказала я тихо. – Хороший, добрый, очень чувствительный мальчик. Зачем вы так говорите? Ни у одного из нас нет машины времени. И не нам судить, что из него вырастет. Может, он будущий академик или учёный. Или просто хороший человек – без разницы. Наша задача помочь, а не вышвырнуть за борт, как прокажённого.

– Я так говорю, потому что у меня опыт. И я такие ситуации насквозь вижу. Будете с ним носиться, а потом по судам затаскают. Я их насквозь вижу – этих тихонь с проблемами. Нам проблемы не нужны. Поговорите! Не справитесь вы, займусь этим я!

С этим я из её кабинета и вышла. Меня буквально рвало на части. Как, как можно быть такой бездушной и безразличной! Как можно взять и выбросить ребёнка только потому, что, в силу обстоятельств, у него не ладится? А как же высокое призвание педагога? А как же сострадание и понимание?

Нет, я не могла этого понять и принять. Наверное, нужно менять работу. Найти другую школу. Оставить позади и это. Уходить и не оборачиваться.

– Анна Романовна! – окликнул меня Самойлов.

Я совершенно забыла, что у нас сегодня встреча.

– Кто он, тот дракон, что обидел вас?

У него тёплые глаза и улыбка очаровательная. А я должна сказать ему, чтобы он забрал отсюда Петю… Как, как это сделать?

– Скорее, змея особой ядовитости, – пробормотала я и сжала руки в кулаки, чтобы хоть немного успокоиться.

– А давайте я вас приглашу на ужин? Пойдёмте отсюда. Иногда стены душат. Судя по всему, у вас именно эта ситуация.

Душат и падают на голову. И я не знаю, как сказать этому мужчине, что его сын не достоин этого элитного гадюшника.

Он взял меня под руку и вывел на улицу.

– Спасибо за предложение, – сказала я ему. – И да, я, наверное, соглашусь. Только это будет деловой ужин, и говорить мы будем о Пете. Тут неподалёку есть неплохое кафе. Пройдёмся?

«А потом я сяду в свою машину и уеду домой». Прочь. Подальше отсюда, чтобы думать и искать вакансию где-нибудь подальше от элитности, необоснованных понтов. От людей, которым важнее лингафонные кабинеты, чем дети.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – всё же Самойлов начал разговор не о ребёнке. – Не стесняйтесь. На вас лица нет.

И тогда я решилась.

– Можете. Но не мне, а Пете. Переведите его в обычную нормальную школу. Я знаю: это дополнительный стресс, но… – лихорадочно подыскивала я слова и не находила веских аргументов.

– Но ему здесь не место, – как-то невесело усмехнулся Владимир. – Я просил об этом жену. Она категорически против. Для неё это важно. Как знак качества, что ли…

– Сделайте то, что важно для ребёнка. Не для вас и не для вашей жены. Для Пети. Рано или поздно не я, так кто-то другой проведёт эту беседу. И, наверное, не подбирая слова и выражения. Расскажут, какой он у вас никудышный. Не верьте. Он обычный мальчик. Просто ему тяжело.

– Я вас понял и услышал. Буду думать и что-то решать. Вы хорошая, Анна Романовна. Я, наверное, жалею, что не встретил вас раньше.

Самойлов смотрел на меня испытывающе, и я понимала, что он хочет сказать между строк.

– Не надо, – покачала я головой. – И я, пожалуй, пойду.

Мне бы с собой разобраться. А ещё один мужчина, проявляющий интерес, мне не нужен.