Измена. Уйти (не) смогу

Глава 33

Ирина

– Илюшенька, миленький, потерпи, не умирай! – рыдаю я.

– Прости, родная, я чуть не опоздал, – говорит Илья и закашливается. – Я люблю тебя, Ира. Прости меня за все…

Сознание его уплывает, он прикрывает глаза.

– Илья, держись, – я хлопаю его по щекам. – Прошу тебя. Ради нас, ради Кирилла!

Но Илья отключается, кровь стремительно вытекает из раны. Я хватаю свой палантин и плотно прижимаю, стараюсь остановить кровотечение. Но очень боюсь, что не поможет.

Сначала приезжает полиция. Они вызывают скорую, и через несколько минут Илью уже грузят на носилках в машину. Они кладут Илью на каталку, подключают капельницу. Едва успеваю запрыгнуть следом, как машина срывается с места и мчится по направлению к городу.

– Доктор, он будет жить? – спрашиваю я врача в белой маске.

– Не знаю, – качает он головой, – ранение очень серьезное.

Я держу холодную, безжизненную руку мужа в своей и молюсь, чтобы Илья выжил. Как жаль, что я не знаю ни одной молитвы. Я прошу своими словами, как умею, от самой души.

В больнице меня оставляют в приемном покое, а Илью отправляют на экстренную операцию. Тут же появляются полицейские. Я рассказываю им, как все произошло, не скрывая участия Марго. Теперь я полностью уверена, что это ее рук дело. Она преступница и мерзкая двуличная тварь. Как я раньше этого не замечала?

Полицейские внимательно меня выслушивают и отправляют на анализ крови. Я сдаю анализ, подписываю бумаги и присаживаюсь на диванчик в коридоре. Попросив у пробегающей мимо медсестры телефон, я звоню маме и коротко рассказываю обо всем случившемся, не вдаваясь в подробности.

Мама ожидаемо приходит в ужас, но не попрекает меня типа: “Я же говорила!”. За это я ей благодарна. Я и сама понимаю, что звоночков было очень много. Надо было порвать все отношения с Марго и при виде ее придурочного братца орать во все горло, пока силы были.

– Ириш, может, ты домой поедешь? – говорит мама. – Ты же себя плохо чувствуешь.

Я и правда чувствую себя не очень хорошо, скорее совсем нехорошо, но не хочу уходить. Хочу убедиться, что с Ильей все в порядке будет.

– Нет, мам, мне еще нужно дождаться анализов, – говорю я.

Я откидываюсь на диван и на секунду прикрываю глаза, меня будит осторожное прикосновение к плечу.

– Ирина Вячеславовна, проснитесь…

Я вскакиваю как ужаленная:

– Что? Что с Ильей?

– Вашему мужу сделали операцию, и он лежит в реанимации. Успешно или нет – покажет время, – говорит уставший доктор. – Тут вижу, ваши анализы пришли. Так вот, в крови у вас обнаружен… – он говорит такое заковыристое название, что я не смогу его даже повторить.

– Что это такое? – спрашиваю я.

– Это наркотик. Не очень сильный, но достаточно для того, чтобы свалить вас с ног. Чего злоумышленники и добивались. Так что мы сейчас положим вас под капельницу до утра, надо эту гадость из вас вымыть.

Меня провожают в палату и ставят капельницу, я тут же засыпаю. Меня обнадеживает то, что Илья пережил операцию.

“Он сильный, он выдержит. С ним все будет хорошо”, – почему-то я уверена.

Утром меня отпускают из больницы. Илья все еще в тяжелом, но уже в стабильном состоянии.

Я каждый день звоню в больницу и спрашиваю о здоровье Ильи. Через три дня мне разрешают навестить его. Всего на пару минут, но все-таки…

– Привет, – я тихонько открываю дверь палаты, – как ты?

Илья, весь опутанный трубками, слабо мне улыбается:

– Привет, я отлично. А ты? – говорит он. – Ты не пострадала?

– Нет… нет, я в порядке, – я подхожу ближе, сажусь на стул и беру мужа за руку.

Рука его холодная, я накрываю своей ладонью, пытаясь согреть.

– Как ты узнал?

– Я не стал следить за тобой, как ты и просила. Но через час позвонил, чтобы удостовериться, что ты в порядке. Ты не ответила. Я занервничал и поехал в “Колесницу”. Там мне рассказали, что тебя, пьяную, увел мужчина. Я не поверил, что ты могла напиться, и по своим связям отследил твой телефон. Сразу же рванул к тебе на помощь, по дороге позвонив в полицию. Надо было и в скорую сразу звякнуть, не подумал.

– Как ты узнал, что я в “Колеснице”? – удивляюсь я.

– Ира, ну ты мне сто раз рассказывала, что это ваш с Марго любимый бар.

– Спасибо, – говорю я. – Не знаю, что Глеб сделал бы со мной, если бы не ты.

– Жаль, что я его не добил, – лицо Ильи становится каменным.

– Ничего, его полиция забрала. Им с Марго немалый срок светит. Марго подмешала мне в вино дрянь какую-то, от которой меня вырубило. Они с братцем заранее все подстроили, – говорю я.

– Что они хотели от тебя? – спрашивает Илья, нахмурившись.

– Глеб признавался в любви и хотел, чтобы я была с ним, – говорю я. – По-моему, он ненормальный.

– Он всегда ненормальным был, – говорит Илья. – По молодости мне даже пришлось ему врезать пару раз, чтобы не таскался за тобой.

– Да? – удивленно говорю я. – Я этого не знала! Почему мне не рассказывал?

– Потому что ты очень жалостливая и стремишься видеть в людях только хорошее. Не хотел, чтобы ты считала меня садистом, – вздыхает Илья.

– Ты давай выздоравливай поскорее, Кирилл соскучился, – я меняю нерадостную тему.

– А ты? – Илья сверлит меня взглядом. Глава 34

Ирина

А я не знаю, что ему ответить. Когда Илья истекал кровью у меня на руках, я готова была отдать все что угодно, лишь бы он выжил. Я знала, что люблю его так сильно, что жизнь готова за него отдать. И простить была готова.

А сейчас? Сейчас я не знаю. Да, Илья меня спас, я ему обязана. Но все-таки измена была. И ложь была. И этого не вычеркнуть из памяти.

– Ира, ты не обязана отвечать. Я все понимаю. Я спасал тебя не для того, чтобы ты меня простила, хотя был бы рад этому. Я беспокоился о тебе, потому что люблю, потому что дороже тебя и сына для меня никого нет и не будет. Я не хочу давить на тебя. Я знаю, что ты меня не простишь, и не могу тебя заставить. Поэтому давай оставим как есть, будем вместе растить Кирилла. Просто знай, что я всегда помогу тебе.

– Я знаю, – отзываюсь я.

Илья закрывает глаза и проваливается в сон, я тихо выхожу из палаты.

Как просто было бы, если бы я могла простить мужа. Он герой, я принцесса, которую взял в плен злой дракон. Но я так не могу. Ничто не может помешать Илье изменить снова, если он способен на предательство.

После больницы я возвращаюсь домой. Мама с Кириллом ушли гулять, папа на работе. Я падаю на кровать и даю волю слезам. Я не могу разобраться в своих чувствах. Я люблю Илью, больше жизни люблю. Но простить его не могу.

А если бы он умер тогда? Простила бы я его? И я же вижу, он раскаялся, он сожалеет. Но это ничего не меняет. Перед глазами стоит картинка, как он плещется в бассейне с этой выдрой крашеной.

– Мама, как мне быть? – спрашиваю я маму, когда мы остаемся одни на кухне. Я помогаю ей убрать со стола после ужина. – Я не могу простить Илью, но мне его очень жаль, я ему сочувствую.

Мама присаживается за стол, вытирая руки полотенцем:

– Тебе не обязательно жить с ним. Но ты должна помнить, что он отец Кирилла. Если вы будете воевать, это рано или поздно скажется на ребенке. Вы связаны на всю жизнь, хочешь ты этого или нет. Я думаю, тебе стоит поддержать его, ему несладко пришлось.

Следующую неделю я ежедневно езжу в больницу с супчиками и котлетками на пару. Его, конечно, там кормят, но я знаю, что моя еда ему больше нравится. Когда Илья поправился настолько, что смог встать, я привожу к нему Кирилла. Сначала на двадцать минут, потом, когда Илья смог выходить на улицу, и на пару часов.

Я беспокоюсь, что Илье может повредить излишняя активность. Но он день ото дня становится все сильнее. Здоровый организм восстанавливается не по дням, а по часам. Совсем скоро его выпишут, и мы снова будем видеться лишь по выходным. От это становится грустно. “Так надо, Ира, так надо“, – говорю я себе.

Илья.

Кто бы мог подумать, что время, проведенное в больнице, окажется самым счастливым за последние несколько лет. Ира приходит ко мне ежедневно, теперь и Кирюху проводит. Я впервые столько времени провожу с семьей, пусть с бывшей, но они рядом. Ира держится слегка отстраненно, но, поняв, что я не настаиваю ни на чем, расслабляется и даже смеется над нашими с Кириллом выкрутасами.

Обнимая сына, я всякий раз проклинаю себя. Как я раньше этого не замечал, не понимал? Вот оно, самое ценное в моей жизни, самое дорогое. Я все время старался чему-то соответствовать, за кем-то гнаться. А надо было просто жить, любить и радоваться. Так просто все!

Я не надеюсь больше вымолить прощения у Иры. Я вижу в ее глазах боль и понимаю, что она не готова. Моя гордая девочка никогда не простит предательства. Я рад, что хотя бы сейчас она здесь, со мной, не хмурится, не сердится, и в глазах ее нет больше той ненависти, что так поразила меня. Я готов обходиться малым. И я знаю, что никакие ранения не сотрут из ее память воспоминания о моей подлости.

Артем ежедневно отчитывается мне о происходящем на фирме. За бизнес я спокоен, я выстроил все так, что все идет как надо и без моего участия. Я много лет собирал команду, верную и надежную, и я уверен в ней.

– Папа! Папа! – кричит мне Кирилл, он снова нашел какого-то жука и зовет меня посмотреть.

– Иду, – я встаю со скамейки и иду к сыну, сажусь рядом прямо на траву и вижу божью коровку.

– Жук, – говорит Кирюшка.

– Это божья коровка, – говорю я. – Смотри.

Я, как в детстве, беру жучка на руку и говорю ему волшебные слова:

– Божья коровка, лети на небко, там твои детки кушают конфетки… Всем по одной, а тебе ни одной.

Жучок расправляет крылышки и улетает, Кирилл в восторге хлопает в ладоши.

– Какая милота! – слышу язвительное.

Мой взгляд падает на туфли на высоченных каблуках. Как они еще в землю не провалились! Идет выше по длинным ногам в максимально короткой юбке. И я вижу Кристину.