Измена вопреки (СИ)

Эпилог

Два года спустя.

Лука спал в гамаке, что растянули между двух яблонь. Я вообще не понимала зачем было покупать дорогую кроватку, несколько люлек, если Лука предпочитал ночи проводить в нашей с Матвеем кровате, а днями спал там где упадёт.

Смешной такой.

Матвей не разрешал что-либо запрещать сыну, поэтому и для своих полутора лет Лука был почти полной копией супруга. Безумно нежный, но требовательный малыш.

Я накинула на сына тонкое покрывало и прошла к шезлонгу. Сентябрь выдался настолько жарким, что в домике у Северного моря до сих пор отказывалась наступать осень. Я поправила шляпу и посмотрела в небо.

Прошедшие пару лет стали для нас с Матвеем чём-то новым.

Роды.

Самое страшное событие вдруг обернулась самым счастливым. И Матвей в родовой стоял и качал на руках только что появившегося сына и не мог произнести и слова. Я тоже не могла. Лежала и глотала рыдания пока меня зашивали после кесарева сечения. А потом череда из нервных бессонных ночей. Мое вдруг исчезнувшее молоко, слёзы, уговоры Матвея, что все будет хорошо.

Я не верила.

А зря. Все стало хорошо. Лука на искусственном вскармливании стал спокойнее и начал набирать вес. Я перестала трястись и вздрагивать от каждого движения сына в люльке. А Матвей…

Настолько внимательным и нежным он никогда ещё раньше не был. Он целовал мои покрасневшие от рыданий губы, прижимал к себе, гладил по голове. Он словно все старался сделать для меня с сыном, только, чтобы не было никогда больно.

Но было.

Когда начались колики. Или когда в год Лука с разбегу ободрал ещё нежную кожу на ладошках, упав на тротуарной дорожке на участке. Или вот когда я ловила у Матвея все ту же вину.

Хотя давно ни в чем его не винила. Для меня Элина прошла как страшный сон, ведь я была настолько уверена в своём супруге, что даже мыслей не рождалось о том, что подобное могло повториться.

Но Матвей все рвано иногда словно наказывал самого себя. И я печалилась. Настолько, что плакала у него на груди, не зная как ещё объяснить, что все хорошо, просто не надо возвращаться в то ужасное время.

— Опять в гамаке уснул? — тихо спросил Матвей и поставил на столик бутылку с лимонадом. Я кивнула.

— Мне кажется, что ещё не поздно приучить его спать у себя в кроватке.

— Брось, Ксю… — мягко засмеялся Матвей, ловя мою руку своими тёплыми пальцами. — Это всего лишь кровать. Он сам поймёт, когда надо будет перебраться к себе. И уж точно однажды захочет спать один, как взрослый…

Я не была в этом так уверена, но решила столь серьёзный вопрос оставить на попечение Матвея. Хотя, надо было бы поторопиться.

— Понимаешь, — медленно начала я, подбирая слова, чтобы рассказать новость. — Иногда так случается, что кроватка ребёнку просто необходима…

— Не понимаю, — нахмурился Матвея, для которого вопросы свободного выбора были очень значимыми.

— Нет, не так… — я встала со своего шезлонга и пересела к Матвею. Точнее просто села к супругу на колени и уткнулась носом в грудь. — Однажды нам понадобиться, чтобы Лука спал отдельно…

Пальцы Матвея пробежали мне по спине, провокационно задевая на спине пуговки летнего сарафана.

— Не могу представить такое… — протянул Матвей и все же расстегнул верхнюю пуговицу. — Хотя если ты хочешь чего-то большего…

Вторая пуговица тоже сдалась под напором проворных пальцев. И я вздохнула.

— Хочу Матвей, — выдохнула я. — Хочу сказать тебе, что у нас скоро будет ещё ребенок…

Тишина, что стала осязаемой. Руки мужа, которые из нежных стали твёрдыми. Матвей прижимал меня к себе так сильно, что я переживала как бы рёбра не захрустели.

— Ты не шутишь? — осторожно спросил Матвей, разжимая объятия и позволяя мне сесть. Муж провёл пальцами сначала мне по груди, а потом замер, коснувшись живота.

— Нет, — мягко призналась я. — Три недели как уверена в этом…

— Ксю… — мягко протянул Матвей, опрокидывая меня на себя и утыкаясь носом мне в волосы. — Ксю… это самая чудесная новость…

— Я знаю, — вздохнула и обняла Матвея. — И я благодарна тебе, что позволил мне ее тебе сказать…

Матвей поймал мое лицо ладонями и посмотрел недоверчиво. Я не выдержала и сама поцеловала супруга. Чтобы в финале услышать самое важное признание:

— Как же я сильно тебя люблю кис-кис…

— Но я все равно сильнее.