Как повываешь?

Глава 3Коннор О'Дойл



Сладкие сны сотканы из этого.¹²

Груди подпрыгивают и колышутся надо мной, прекрасная дрожащая плоть женщины с развевающимися за спиной темными волосами.

Я ввожу свой член глубже в соблазнительницу, наслаждаясь происходящим, пока в голове крутится вопрос, как я попал в такую ситуацию. Я игнорирую эту мысль, когда в следующее мгновение она опускается на мой член и стонет от удовольствия. Большие соски ягодного цвета требуют моего внимания, прыгая передо мной и заставляя стонать в экстазе. Я беру один в рот, вызывая крик у моей любовницы, когда ее тело вздрагивает надо мной. Она уже близко.

Сочные бедра обхватывают меня в следующее мгновение, когда я меняю угол наклона, чтобы потереться о ее центр, прижимая головку к точке G. Еще раз, и она кончает. Она наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я, наконец, получаю ясный взгляд на лицо женщины.

Ужас охватывает меня в следующее мгновение, когда она порочно улыбается, а ее тугая пизда сжимает мой член. Нет, нет, нет!

— Где ты был? — ее рот странно двигается, голос звучит надменно и пронзительно. Что за хуйня? — Где ты был? — спрашивает она снова, насаживаясь на мой член.

Еще одно резкое погружение в нее, и я теряю голову.

Я просыпаюсь, задыхаясь от паники, грохочущей в груди. Какого черта?

Несколько минут спустя я выхожу из душа, спокойствия уже не видать, потому что подсознание определенно испортило мой день. Мне только что приснился влажный сон о женщине, которая вызывает во мне отвращение. Образы раскрепощенной Уитли, дрожащей на моем члене, прокручиваются в голове, заставляя меня снова затвердеть.

— Чушь собачья.

Что, черт возьми, происходит? Всего месяц назад я трахнул двух женщин, но не могу вспомнить ни одного из их лиц. Да еще с ее вонью, пропитавшей весь замок. Две недели назад я подумал, что это какой-то трюк, так как практически видел феромоны, исходящие от нее волнами. Теперь ее аромат стал другим, более мягким, но потребность в ней осталась, такая же сильная, как и прежде. Блядь.

Общее раздражение возрастает, когда я подхожу к шкафу и вижу беспорядок. Надо будет включить в список дел поиск подходящей уборщицы для «сверхъестественного» крыла, но я почти слышу, как Влад хнычет от этого предложения.

Я обматываю полотенце вокруг талии, выдыхаю пар и осматриваю остальную часть комнаты. Взгляд скользит по богато украшенному изголовью кровати, кожаному пуфику, за который пришлось хорошо заплатить, стенам, выкрашенным в темно-синий, оттеняющим кремовый потолок и ковер. В большом комоде все еще открыт один ящик, тот самый, который я оставил в таком виде, когда в безумном порыве схватил вещи, прежде чем броситься спасать Влада из ветеринарной клиники. Губы растягиваются в легкой улыбке при воспоминании о случившемся, когда я закрываю ящик и отворачиваюсь, услышав чей-то голос в коридоре.

Все крыло должно быть свободным, за исключением этой комнаты.

Раздается смех, и я сразу узнаю этот раздражающий голос. Я шаркаю к двери, хватаясь за край полотенца. Что, черт возьми, она делает в этом крыле?

Широко распахнув дверь, я топаю к ней и испытываю легкий трепет от того, как она издает вздох. Уитли роняет телефон, ее янтарные глаза расширяются. Мои ноздри раздуваются, она моргает, а затем опускает взгляд на мою талию, и ее челюсть отвисает. Меньше всего мне нужно, чтобы эта женщина пялилась на мой член.

— Какого хрена ты делаешь? — рычу я.

Ее взгляд становится жестче, когда она закрывает рот, заставляя мой член напрячься. Это была ошибка.

— Почему ты не на кухне? — спрашиваю я, жалея, что не оделся.

У нее снова отвисает челюсть.

— Ты пытаешься ловить мух этой штукой или как? — я жестом показываю на ее рот, ожидая, что она взорвется.

— Клянусь, ты самый большой мудак, которого я когда-либо встречала, — вырывается у Уитли.

— Да. Мы уже выяснили это.

Я качаю головой, затем поворачиваюсь на пятках. Мне нужно одеться, пока она не заметила, в каком затруднительном положении находится мой член под полотенцем.

— Я просто самый большой мудак на свете, — говорю я, бросая слова через плечо самым женственным голосом, на который только способен. В уголках ее глаз появляются морщинки от возмущения, омрачающего черты. — Придумай что-нибудь новенькое, сладкие щечки.

— Не называй меня так, ты, женоненавистнический придурок.

Я смеюсь, чувствуя, как ее разгневанный взгляд прожигает спину.

— Ооо, уже лучше. Мне нравится.

— Иди нахер, — ее голос звучит резко и обиженно, но вызов в тоне заставляет меня остановиться как вкопанного.

Что-то поднимается по моему позвоночнику, отдаваясь эхом в основании черепа.

Решение принято, я возвращаюсь к ней, наслаждаясь тем, как ее глаза расширяются по мере моего приближения, уверенное выражение ее лица сменяется неуверенностью. Мои ноздри снова раздуваются, и я практически чувствую исходящий от нее запах неприязни. Ее ужасный аромат полон пряностей и сладости.

Я вторгаюсь в ее личное пространство, наслаждаясь тем, как она пытается пристально смотреть на меня.

— Сама иди нахер, — усмехаюсь я.

Я хочу взять слова обратно, когда ее глаза расширяются, и тот же самый характерный аромат между ее ног усиливается и наполняет воздух.

Выражение ее лица становится неуверенным, когда я прекращаю попытки остановить реакцию своего тела на нее. Тот факт, что Уитли, единственная женщина, которая мне не понравилась с первого взгляда, делает мой член твердым, значит, что вселенная просто издевается надо мной. Это единственное объяснение.

— Я… — начинает она, быстро моргая ресницами.

Член болит, когда я пристально смотрю на нее, задаваясь вопросом, что за безумие нашло на меня? Почему я так реагирую на нее? Как она это делает со мной?

Я проклинаю сны прошлой ночи. Средство Джекилла приедет недостаточно скоро.

Я бросаю все притворство и отступаю.

— Что ты делаешь в моем крыле, Уитли?

— Твоем крыле? — она усмехается, многозначительно оглядываясь в ту сторону, откуда пришла. Ее глаза светлеют, когда вновь встречаются с моими, и в глубине сознания возникает подозрение, когда ее губы растягиваются в медленной улыбке. — Я здесь живу.

— Ты что, с ума сошла? — спрашиваю я.

— О да, дружок, — она покачивает бедрами, и выражение чистой ненависти искажает ее лицо. — Я бы посоветовала тебе, мистер «Правила О'Дойла», поговорить с менеджером твоего любимого отеля. Он может посвятить тебя в текущую обстановку и в то, что произошло, пока тебя не было.

— Не называй меня так.

Меня бесит, что она думает, будто может указывать мне, что делать. Кем, черт возьми, она себя возомнила? С самого начала своего пребывания здесь она пыталась мной командовать, и с меня хватит.

Нелепо, что Аллан позволил ей остаться в этом крыле. Ему было приказано никого не пускать ни в северное, ни в восточное крыло, в наши с Владом апартаменты. Странно, что ее перевели именно сюда, в мое крыло. Вероятно, она предложила это, просто чтобы вывести меня из себя, ведь она была рождена, чтобы раздражать меня.

— Если это важно, уверен, он возьмет на себя смелость рассказать мне, что произошло. Неужели вам нечем заняться, кроме как распространять сплетни, мисс Уитт?

На ее щеках расцветает румянец, и на мгновение меня охватывает удовлетворение, пока выражение ее лица не меняется. Появляется странная фальшивая улыбка, кричащая о своей искусственности.

— Мне очень жаль. Я просто пытаюсь помочь, — она хлопает ресницами, глядя на меня, изображая застенчивость. — Я иду на кухню. Могу я вам что-нибудь принести?

Эта женщина ужасна. Она так мило улыбается, но я чувствую исходящую от нее ярость и ненависть.

— Я лишь хочу предоставить лучший сервис, пока я здесь, — продолжает она.

Ее язычок высовывается, облизывая пухлые красные губы, и она заправляет выбившуюся прядь за изящное ухо. Черт бы ее побрал, от этого у меня учащается пульс.

Я хмурю брови, потому что слова звучат искренне и заставляют похоть пробежать по позвоночнику. Черт возьми. Возможно, мне нужно поскорее найти подходящую женщину, если Уитли производит на меня такой эффект, потому что она ни в коем случае не имела в виду те слова так, как они прозвучали — по крайней мере, не так, как они прозвучали для моего члена.

— Прекрасно. Это хорошо, — процедил я. — Ты не знаешь, где будут горничные сегодня утром?

Я могу использовать ее для получения информации, раз уж она тратит мое время.

Фыркнув, она кладет телефон в задний карман и перекидывает униформу через руку с решительным блеском в глазах. Зачесанные назад волосы придают ей строгий и профессиональный вид, в отличие от прошлой ночи, когда ее темные локоны рассыпались каскадом, а рубашка, пропитанная какао, прилипала к коже.

— Мария, старшая горничная, будет там же, где и Антон — скорее всего, где-нибудь в чулане для метел¹³, — бормочет она, прежде чем вздохнуть и отвернуться. — Удачи, мистер О’Дойл. Она вам понадобится.

Она неспешно идет по коридору, на ходу натягивая поварской пиджак.

Что, черт возьми, произошло за последние две недели?



Уитли Уитт

— Что он сказал? — спрашивает Джордж, откидывая назад седовласую голову. Устроившись за большим столом в столовой, где я накрываю завтрак, он засовывает виноградину в свой ждущий рот.

Я смеюсь над выражением пушистой мордочки Фифи, его хвост виляет в поисках угощения, этот пес ревнует хозяина к закуске. Джордж улыбается и достает завтрак Фифи — маленькую тарелку с курицей и коричневым рисом — и ставит ее на пол под столом у своих ног, чтобы собака могла поесть.

— Аллан говорит, что через пару недель будет важный ужин, — говорю я, повторяя то, что Аллан сказал мне вчера, пока доливаю апельсиновый сок, прежде чем поставить перед Джорджем омлет.

Я смотрю на Джорджа, удивляясь, почему он так хмурится. Джордж никогда не хмурится.

— Разве ты ничего об этом не знаешь?

— Я? Зачем мне о чем-то знать? — спрашивает он, отправляя в рот вилку с омлетом.

Я улыбаюсь, глядя на то, как закрываются его глаза.

— Ммм, конечно, — говорю я со смехом.

Джордж, кажется, всегда знает о том, что происходит, раньше других. Может, я здесь всего несколько недель, но это правда. Он определенно знает больше, чем говорит, но меня это не беспокоит. Пока мистер О'Дойл держится подальше от кухни, мне все равно.

Мое внимание привлекает птица, приземлившаяся на подоконник, ее пение заглушает толстое стекло.

— Нет, честно, я ничего не знаю — пока, по крайней мере, — он подмигивает, вилка со звоном падает на тарелку, когда птица привлекает и его внимание. — Боже мой, как сегодня ветрено.

— Да, это так, — соглашаюсь я, наблюдая, как высокие деревья на краю сада качаются под порывами ветра. — Держу пари, мне понадобится куртка на прогулке сегодня.

Джордж потягивает кофе, пока я убиваю время, наслаждаясь тихим утром и ожидая возвращения Марии после уборки в комнате Джорджа. Мне даже не нужно гадать, почему она задерживается, я знаю, каково это — быть молодой и влюбленной. Кроме того, это означает, что в столовой сейчас немного тише, чем обычно. Конечно, учитывая, что в замке одновременно бывает всего два-три гостя, работать здесь очень легко, за исключением количества уборки. Убирать только кухню тяжело, думать про огромную столовую уже просто смешно. Марии потребовалось четыре часа, чтобы почистить люстру на прошлой неделе, благослови ее господь.

— Как думаешь, Джордж, когда Влад вернется? — спрашиваю я, пока он печатает в своем телефоне.

Коннор О’Дойл может быть занозой в заднице, если захочет, но мистер Цепеш наверняка все исправит, когда вернется, если, конечно, мне удастся с ним поговорить.

— Я не знаю. Они с Обри сейчас в Греции на отдыхе, но я могу спросить ее, — в том, что говорит Джордж, нет ничего нового.

После отъезда мистера Цепеша и Коннора случались одна катастрофа за другой, включая протечку воды в ванной. К счастью, пострадала только моя комната, но одному из рабочих потребовалась целая вечность, чтобы найти подходящий запорный клапан в помещения для прислуг. «К счастью» потому, что если бы не протечка потолка над моей кроватью, не знаю, сколько времени прошло бы, прежде чем кто-то заметил это. Замок нуждается в капитальном ремонте, и хотя некоторые работы были выполнены, не думаю, что кто-то заботился о нем на протяжении всего времени. Большая часть готического здания красива, но, к сожалению, комнаты для прислуг находятся в аварийном состоянии.

Джордж поднимает голову и бросает на меня многозначительный взгляд.

— Ты уже поговорила с Коннором?

— Мы разговаривали, — говорю я, вытирая несуществующее пятнышко на соседнем столе и направляясь к кухонной двери, чтобы сбежать.

— О? И что он сказал? — он эффектно вздергивает брови и придвигается ближе. — Скажи мне, или я просто пойду и спрошу его, но ты обычно рассказываешь гораздо лучше, с чувством, так что выкладывай.

Я застонала.

— Пожалуйста, Уитли? — он дуется, и я понимаю, что он не отстанет, пока я что-нибудь не расскажу. — Я уже сто лет не слышал никаких сочных сплетен.

После отъезда Обри и Влада Джордж теперь старается навещать меня хотя бы раз в день, и бедняга живет ради сплетен. Если бы он узнал о нашем утреннем разговоре, когда Коннор был одет только в полотенце, он бы начал пытаться спланировать свадьбу.

Я закатываю глаза, хватаю большую льняную салфетку и разворачиваю ее, а затем перекидываю через руку, как это делает Коннор. Эта глупая салфетка, которую он всегда держит в руке вместе с телефоном. Я хмурюсь и поджимаю губы, чтобы выглядеть недовольной, и подношу палец к носу, изображая усы.

— Мисс Уитт, вы всего лишь служанка, и я не собираюсь вам ничего рассказывать. Почему бы вам не прикинуться деревом и, ради всего святого, отъебаться, — говорю я низким голосом, стараясь приблизить его к мужскому.

Джордж ахает и подносит руку к груди поверх полосатой рубашки на пуговицах.

— НЕТ, он этого не говорил.

— Именно так он и сказал, — я бросаю салфетку обратно на стол и кладу руку на бедро. — Почти дословно. Знаешь, я думаю, что он на самом деле хуже Аллана.

Он снова охает и поворачивается на стуле лицом ко мне.

— Этого не может быть — Коннор всегда был добр ко всем. Не понимаю, почему вы так часто ссоритесь.

— Уверяю тебя, Джордж, он ненавидит меня до глубины души.

Пожилой мужчина хмурится, отчего на лбу возникают глубокие морщины, прежде чем лицо разглаживается в кривой улыбке.

— Знаешь, что говорят о любви и ненависти. Он одумается.

Я хмыкаю.

— Какое бы сватовство ты ни планировал между мной и мистером О’Дойлом, можешь остановиться, потому что скажу сразу — этого не будет.

Джордж громко хохочет, и Фифи запрыгивает к нему на колени, уничтожая завтрак и вылизывая тарелку дочиста. Радостно извиваясь, собака пытается увидеть, чему радуется хозяин, и Джордж прижимает Фифи к груди, слегка поглаживая мягкий светлый животик.

— Есть еще новости о пекарне?

Я тяжело вздыхаю.

— Нет.

После развода я долго не могла решить, чего хочу, но когда полгода назад старая бабушкина пекарня была выставлена на продажу, я начала копить деньги, чтобы выкупить ее. Над ней есть старая квартира, и она идеально мне подойдет. Еще два месяца, и у меня будет первоначальный взнос и достаточно средств, чтобы купить все остальное, необходимое для запуска. Мне предстоит большая работа в одиночку, но я думаю, что через год или два смогу нанять кого-нибудь в помощь.

— Ох, иууу. Хочешь, я взгляну? Может быть, покажу Феликсу? Он неплохо разбирается в цифрах.

— Как у него дела? — спрашиваю я, отвлекая внимание от себя и пекарни. Я знаю, что Джордж хочет как лучше, но это то, что я должна сделать сама, и хотя я уверена, что его бывший муж знает свое дело, это моя ответственность.

— Он в порядке. Думаю, скоро он выйдет на пенсию, — его лицо краснеет, а на щеках появляются ямочки от улыбки.

Мой взгляд смягчается.

— Это так мило.

— М-м-м. Не позволяй мистеру О'Дойлу довести себя до такого состояния. Я не знаю, что на него нашло. Если бы ты позволила мне просто поговорить с ним… — улыбка Джорджа сменилась хмурым взглядом, и это почему-то делает его только симпатичнее.

Я качаю головой, поднимая руку, чтобы остановить его, прежде чем у него появятся другие идеи насчет разговора с Коннором обо мне.

— Нет, Джордж. Я все улажу.

Чеки выписывает Влад, а не мистер О’Дойл, так что это вообще не имеет значения. У меня есть работа, и как только эти два месяца закончатся, я скажу Коннору, куда именно ему стоит пойти. До тех пор я буду вести себя наилучшим образом.

— Хорошо, дай мне знать, если передумаешь, — он хихикает.

— Буду иметь это в виду, — бормочу я и двигаюсь, чтобы взять пустое блюдце Фифи и поставить его на поднос с едой.

— Я вернусь позже, чтобы забрать угощения для Фифи, прежде чем мы отправимся в путь, — говорит он, взмахнув рукой.

— Звучит неплохо.

Я провожаю Джорджа, придерживая дверь для него и Фифи, и возвращаюсь к огромному столу, покрытому длинной скатертью бордового цвета. Столовая массивна, с большим стрельчатым окном на главной стене, огромным зеркалом на боковой стене и художественной росписью с изображением вазы с фруктами на другой. Богатые люди такие странные.

Ветер свистит сквозь небольшую щель в оконной раме, и я подхожу к ней, держась за камень, закрывающий стекло. Эти штуки такие огромные — если бы оно было открыто, я бы точно выпала. Я смотрю на внутренний двор и большой лабиринт живой изгороди за ним, в воздухе чувствуется весна, и зелень начинает проклевываться.

— Боже, это место действительно похоже на что-то сказочное.

— Да. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить, — вкрадчивый голос Аллана доносится до ушей, почти заставляя меня подпрыгнуть. Гнусавый тон вызывает у меня желание съежиться от отвращения, но вместо этого я натягиваю на лицо улыбку и отворачиваюсь, отряхивая пыль с белой униформы.

— А? Что тебе нужно, Аллан?

Он стоит прямо перед входом в столовую, презрительно скривив губы, сальные черные волосы зачесаны вниз по обе стороны головы.

— Я только что говорил с мистером О’Дойлом, и нам требуется ваша помощь, — отвечает он, уставившись на планшет в руке.

— Моя помощь в чем?

Почему они постоянно хотят добавить к моим обязанностям еще и заказ продуктов, приготовление блюд, обслуживание гостей и уборку? Свет поблескивает на его глянцевой черной голове, и я откровенно пялюсь на часть волос над его лбом, точно на острый как бритва край.

— В замке состоится торжественное мероприятие, по-видимому, в сказочной тематике, и меню будет изменено в связи с этим событием, — Аллан говорит тем же гнусавым тоном, задрав нос, поскольку он явно пытается казаться выше. Если бы он не был таким низкорослым, то легко мог бы сыграть Тощего¹⁴ из «Ангелов Чарли», что вполне уместно, учитывая, что это соответствует его характеру.

Злодейская стрижка для самовлюбленного придурка с комплексом маленького человека.

— Конечно. У вас есть с собой новое меню? — спрашиваю я, мысленно перебирая варианты поставщиков, если меню сильно изменилось. Придется закупать ингредиенты на стороне. Надеюсь, это не сумасшедшее меню, иначе придется заняться этим прямо сейчас.

Аллан протягивает мне лист бумаги, и я морщусь, когда смотрю на него. Меню увеличилось более чем в четыре раза.

— Это шутка, да?

— Похоже ли, что я занимаюсь чем-то таким идиотским, какшутки шучу, Мисс Уитт? — мужчина хлюпает носом и расправляет грудь, втягивая воздух. Этот парень такой странный. — Весь персонал должен будет присутствовать на примерке новой формы, а также вам будет предоставлено расписание уроков хореографии.

Что? У меня голова идет кругом от этого.

— Хореография? Вы имеете в виду танцы?

— Да, именно это я и имею в виду, мисс Уитт, — говорит Аллан, скривив губы и пытаясь смерить меня взглядом со своего невысокого роста.

Зачем нам вообще танцевать? Что, черт возьми, происходит?

— Ммм, где Коннор? — спрашиваю я самым сладким тоном. В описании вакансии никто не говорил о танцах.

Брови коротышки сходятся вместе, и тонкие усы подергиваются.

— Мистер О’Дойл очень занят и доверил мне следить за нововведениями. Вы тоже будете следовать моему указу.

Его тон говорит: Я мистер большая шишка, услышь мой рев. От него веет высокомерием, и мои руки сжимаются в кулаки.

Я ни за что не позволю этому парню разговаривать со мной свысока. Я знаю, на что подписалась, точно не на это. Я стискиваю зубы, пытаясь не взорваться.

— Мне очень жаль, если я сказала что-то, что оскорбило вас, Аллан. Наверное, у меня небольшой стресс: к новым условиям жизни было трудно приспособиться. Однако, боюсь, мне потребуется встреча с мистером О'Дойлом по этому поводу.

— И я очень сожалею об этом, мисс Уитт, но мистер О’Дойл категорически против того, чтобы его беспокоили, — говорит он и снова возвращается к хмурому взгляду на планшет и перелистыванию страниц.

Это вызывает желание влепить ему пощечину.

— Что вы имеете в виду под «против, чтобы его беспокоили»? — спрашиваю я.

— Не ваше дело допрашивать его или меня, мисс Уитт, и, честно говоря, с вашей стороны невежливо даже спрашивать. Я предлагаю вам потратить свое время на заботу о гостях и кухне, а не гадать, когда прибудет дополнительная помощь.

Что здесь происходит с мужчинами? Такое ощущение, что я попала в прошлый век.

Я сопротивляюсь желанию закричать и двигаюсь, чтобы наполнить стоящий рядом поднос остатками еды Джорджа и Фифи — что угодно, лишь бы не наброситься на этого человека.

— В ближайшие месяцы также начнутся новые ремонтные работы, — он говорит с таким видом, будто это самое важное, что произошло с начала времен.

— Новые ремонтные работы?

Он кивает и прочищает горло.

— Да. Мистер О'Дойл хочет сделать несколько улучшений, включая починку водопровода.

— Вы имеете в виду такой ремонт, чтобы гостей не заливало во сне? — отвечаю я, поскольку он знает, что моя кровать была буквально испорчена. Проснуться посреди ночи насквозь промокшей с брызгами воды на лбу — точно не значилось в моей карте желаний

Поскольку Коннор пропал, в замок приехал водопроводчик из деревни, и, насколько я слышала, он сказал, что ванные комнаты на третьем этаже нуждаются в ремонте. Интересно, знает ли Коннор, какой ущерб был нанесен?

— Да, — он кивает один раз для пущей выразительности.

Я бросаю на него косой взгляд и кидаю салфетку на поднос.

— Вы не сказали ему, что перевели меня в его крыло, не так ли?

Менеджер моргает, как растерянная сова.

— Не понимаю, как это вас касается, мисс Уитт.

Конечно, не касается.

— Да, конечно. Мистеру О'Дойлу нужно еще что-нибудь? — спрашиваю я, желая, чтобы он просто ушел.

Он снова заглядывает в планшет, усы тянутся ко рту, когда Аллан сжимает губы.

— Вы будете присутствовать на всех ужинах в специальных костюмах и удовлетворять потребности гостей до завершения мероприятий.

— Вы, должно быть, издеваетесь надо мной — костюмы? А что не так с униформой? Правила О’Дойла дали сбой? Вы можете сообщить мистеру О’Дойлу: «Благодарю за предложение, вынуждена его отклонить».

Я хлопаю ресницами для пущего эффекта и направляюсь на кухню. Я ни за что не стану наряжаться для какого бы то ни было грандиозного мероприятия, которое запланировал Коннор.

— Боюсь, это невозможно, — кричит он, но я продолжаю идти.

Это мы еще посмотрим.